Повелитель Теней. Том 2

Глава 22

Слов нет.

Одни эмоции.

Нет, я, конечно, предполагал, что сущность «Пожирателя Душ» это не маленькая ранимая девочка, которая ругается матом в тайне от родителей и глушит самогон перед школой, дабы руки не дрожали в прописях трудиться, но чтобы вот так…

Ликардия эус тон Дерзен.

Местная аристократка.

Первая из Вестниц Смерти.

Да еще и, по словам Олегуса, виновная в смерти его семьи.

Есть ли у меня основания не доверять словам оборотня?

Никаких.

Особенно при том, что сама-то Вестница Смерти не торопится опровергать обвинение.

Н-да…

Я всего-то решил подлечить душу себе и оборотню в благодарность за то, что он тогда подставился под удар эльфийского мага вместо меня.

А тут, оказывается, еще больше проблем в краткосрочной перспективе создал.

Сам же.

Для себя же.

С угрожающим рычанием Олегус продемонстрировал здоровенные, длиной с большой палец, когти.

Вспомнилось, что даже коготочки зверолюдок исполосовали мое укрепленное эльфийскими зельями тело словно бритва.

А вот Ликардия даже ухом не повела при виде противника, который раза в два ее выше, раз в пять ее шире, а в пасти медведя-оборотня может скрыться вся девушка за два прикуса.

— Нападай, медвежонок, — с насмешкой произнесла Вестница, демонстративно начав вращения своими парными клинками. — Не стесняйся. Вспомни детишек, вспомни женушку… Они так тебя ждут. Жаждут отмщения…

Судя по тому, с какой скоростью она вращала отнюдь не короткими соломинками, Ликардия сильна.

Дьявольски сильна.

Или же это эффект магии, при помощи которой она была создана такой, какая есть сейчас?

— Сражение ни к чему, — рассеянно произнес я, уходя мыслями в то, как бы прийти к консенсусу и задавить распри в отряде на корню.

Не успел.

Олегус бросился вперед.

Клинки Погибели прекратили пляску паяца и оказались нацелены остриями прямо в грудь и бок оборотня.

Секунда-другая и Вестница вскроет обезумевшего Олегуса словно Лаурель тушку зайца перед тем как поджарить его на костре.

И плевать, что это был суп.

— Ликардия, прекрати! — крикнул я, видя как Вестница пружинит ноги, готовясь к удару, превратившись в ростовую куклу без единого движения.

— Чтоб тебя! — тело бездушной машины убийства одеревенело и застыло, оставляя Вестнице лишь возможность шевелить глазами.

— Олегус, сто…! — закончить я не успел.

Оборотень во мгновение ока оказался рядом с Вестницей.

Взлетела вверх могучая правая лапа.

Удар был такой силы, что белокурое создание без души отнесло на добрый десяток метров.

С отчетливым таким треском ломаемых костей.

Серьезно — у нее аж Клинки Погибели вырвало из рук, отчего две железяки отвесно впились в почву перед тем местом, где Ликардия только что стояла и готовилась к бою.

Переломав своим телом некоторое количество иссушенного Магией Теней леса, прекрасная кукла в комбинированном наряде из секс-шопа, модного журнала и случайно виденного когда-то и где-то образа рыцаря, безвольной куклой упала в какой-то овраг.

После того, как Ликардия скрылась из глаз, внутри меня что-то надломилось с отчетливым таким хрустом.

Обескураженные происходящим Фратер и Лаурель лишь переглядывались между собой, в то время как оборотень, встав на задние лапы, во всю мощь своих легких заревел, не замечая моего приближения.

Опустившись на все четыре конечности, оборотень только сейчас заметил мое приближение.

— Кажется я приказал остановиться?

Голос спокоен, взгляд прямой.

Геката говорила, что наибольший ужас в критической ситуации производят именно спокойные люди.

Потому что у окружающих ломается шаблон происходящего.

Как вообще можно подумать, что посреди условной кровавой бойни кто-то будет держать себя так, словно все идет так, как будто ничего страшного и не произошло.

— Господин, но ведь это убийца моей семьи! — недружелюбно оскалился оборотень.

— Да, теперь мне это известно, — сказал я. — А кроме того, сейчас сущность «Пожирателя Душ». И моя рабыня. Которой ты, в том числе, обязан целостностью своей души. Я уже объяснял один раз. Скажу второй — и последний. То, что принадлежит мне — ни ты, ни кто-то другой и пальцем не посмеет тронуть без моего разрешения. Всем ясно? Кого это простое правило не устраивает — могут проваливать на все четыре стороны.

От последних слов между нами четверыми повисла загробная тишина, нарушаемая лишь легкими дуновениями ветра.

— Глеб, — тихо обратилась подошедшая ко мне Лаурель. — К-как это вообще возможно?

— Мы пришли с ней к договоренности во время общения в мече, — пояснил я, указывая на «Пожиратель Душ». Она восстанавливает целостность моей и Олегуса душ, дает мне доступ к запасам своей Магии Теней, а я в обмен как можно больше убиваю для нее сильных магических соперников, возвращая затраченную магию.

— Так понимаю — возврат ей тела тоже часть сделки? — поинтересовался Паладин Бога Виноделия, опустив клинок вниз.

— Главнейший, — подтвердил я. — Она несколько десятков столетий провела в недрах «Пожирателя Душ», так что моим решением было сыграть на ее желании восстановиться. Тело Вестницы Смерти подходило как никакое другое, потому что никого из вас для этой цели я не собирался использовать.

И все же, не могу не сказать, что лучше иметь глаза, чем их вовсе не иметь и полагаться на магическое зрение.

Более привычно, более цветная картинка получается.

И сейчас я смотрел восстановленными глазами точно в небесного цвета радужки эльфийской лучницы.

— Когда она начала восстанавливать тело Вестницы, я использовал рабское заклинание, подчинив ее себе, — пояснил я. — Чтобы исключить возможность того, что она обернется против нас.

Существо без души, которое может восстановить тело твари, которая меня едва не прикончила, из обычного кусочка плоти.

Ну и кто меня осудит за то, что я перестраховался?

Ни оборотень, ни Паладин, ни лучница не решились на подобные необдуманные действия.

— Мы потеряли зверолюдку, — напомнил Фратер. — Нам бы целителя, а не еще одного мечника…

— Ну простите, — развел руками я, выдернув «Пожиратель Душ» из земли. — Большого ассортимента у меня под рукой не имелось. Да и то, что есть, — бросил взгляд на оборотня, — не факт, что получится разжиться новым членом отряда, который, так понимаю, должен был не только уметь фехтовать, но и исцелять нас при помощи Магии Теней. В особо критических случаях, конечно же, но кое-кто решил свести старые счеты!!!

Я посмотрел на оборотня, который ненавидящим взглядом продолжал сверлить место, в котором пропала Ликардия эус тон Дерзен.

— Не хочешь рассказать, Олегус, как мне теперь тебе доверять, если ты, заверяя меня в своей верности, не подчиняешься приказам? — поинтересовался я у пышущего яростью оборотня.

— Она убила моих детей и жену! — прорычал оборотень.

— А ты покрошил тысячи других врагов, — напомнил я. — И, если ничего не путаю, то незадолго до того, как я все же решил вам напомнить, что я живой, ты практически хвастался, что тебе очень даже безразлично сколько ты их там перебил.

— Мне не все равно, что человек, отдавший этот приказ, до сих пор жив! — медведь поднялся на задние лапы и начал обратную трансформацию. — Господин, это важно для меня…!

В самом деле, что ли?

— Вот как мы заговорили, — хмыкнул я, игнорируя обнаженность оборотня, принявшего человеческий облик. — Интересно получается… Значит до сих пор тебя судьба Ликардии не волновала, а тут прям воспылал…

— Я думал, что она мертва!

— Думай так же и дальше, — посоветовал я, посмотрев в сторону участка местности, куда улетела бездушная. — Надеюсь, она соответствует моим ожиданиям…

— Эм… — замялась Лаурель, с тревогой проследив за моим взглядом. — Глеб, боюсь, что стоит о ней уже забыть. После таких ударов не выживают. Там все внутренности в труху…

Словно в качестве издевки зрение уловило движение в том месте, в котором исчезла переломанная как кукла Ликардия.

— ХОРОШО-ТО КА-А-А-АК!!!! — донесся из оврага полный неимоверного удовлетворения недавно услышанный голос.

Я увидел как побледнела лучница.

Да и, честно говоря, самому было очень даже неуютно.

Возглас-стон прозвучал протяжно, низко, с нотками безумия, блаженства, предвосхищения мазохистского удовольствия…

От пробежавшего по спине холодка меня аж передернуло.

Фратер благоразумно встал в защитную стойку, выставив перед собой саблю, блеснувшую на лучике света.

Оборотень частично трансформировал свои руки в покрытые шерстью лапы с огромными когтищами.

Лаурель, громко сглотнув, одним плавным шагом сместилась ко мне за спину, выхватив короткий меч.

Судя по расширившимся до неприличия зрачкам, девушка явно напугана от предположений что там сейчас может происходить.

Мелькнуло красное с черным.

Рука в платье с наручами.

Затем еще одна.

Еще один стон боль-наслаждение.

Мой рассудок, взвизгнув подобно маленькой девочке, узнавшей во всех подробностях о том что ждет ее в будущем после появления первых месячных, принялся предательски хвататься за спасительную швабру, которой принялся добиться в потолок.

Соседи сверху — извилины и тараканы, что обитают на них, вняв предупреждению, принялись эвакуироваться, оставив напоследок записку: «Были рады знакомству, но это — ни в какие ворота».

Я даже звук громко хлопнувшей двери услышал…

К тому моменту, когда я увидел ЭТО, в голове было пусто-пусто…

Слышно даже как ветер бессознательного заставляет в опустевшей черепушке гонять перекати-поле недобрых предчувствий.

Еще один стон, еще более насыщенный противоречивыми эмоциями, закончился тем, что на гребне оврага появилось изломанное тело.

Горящие зеленью потустороннего мира глаза.

Вывернутые под неправильным углом руки, шея, отчетливо виднеющаяся деформация грудной клетки.

Правая нога сломана в колене.

— Это было… незабываемо, — хрип, донесшийся из уст исказившегося блаженной миной лица Ликардии пробирал до дрожи.

С отчетливым хрустом, разнесшимся по пугающе безмолвному лесу, правое колено девушки встало на свое место.

— М-м-м-м, — вырвалось из ее губ стенание, в котором наслаждения было больше, чем попыток стерпеть боль. — Как приятно-то!

Глаза отчаянно пытались развидеть, а уши — расслышать то, с каким придыханием и вожделением девушка вернула себе плавные обводы туловища.

И все это — в сопровождении зубодробительного треска костей и звука рвущейся плоти.

Облизнувшись с самой что ни на есть мазохистской миной на лице, Ликардия закашлялась.

Девушку скрутило спазмами, отчего ее буквально вывернуло перед собой чем-то красным…

— О, а вот и легкие, — как-то весело прокомментировала она появление на земле перед собой куска названного органа. — И кишочки… Даже почки немного есть… И печени немножко… Как же я по вам скучала.

Девушка снова посмотрела на нас, после чего, хрустнув вставшими на место плечевыми суставами, одним движением обеих рук, с пугающим хрустом вернула своей шее первозданные черты элегантности и стиля.

По ее телу пробежало легкое зеленоезленое марево, и грязная, местами изорванная ткань костюма Ликардии мгновенно вернулась в первозданный вид.

Такой, какой мы видели и саму Ликардию, и ее смешанный наряд в момент воскрешения.

— Хорошо, — практически промурлыкала девушка, захрустев костяшками пальцев одной руки при помощи другой. — Какие великолепные ощущения. Я даже и забыла каково это… Не буду скромницей — спасибо тебе, Практик, за это действительно щедрое предложение…

Прежде чем я успел на что-то среагировать, Вестница Смерти оказалась рядом со мной и бесцеремонно впилась в мои губы своими.

Целовалась она жадно, ненасытно, поглощающе…

В какой-то момент времени я просто осознал, что у меня подкашиваются ноги от того, что вообще происходит.

Целоваться эта графиня умела.

Не то, чтобы я новичок в подобном занятии, но то, что вытворяли ее губы и язык с моими…

— Пойдет, — отстранившись от меня, Вестница хмыкнула, блаженно закрыв глаза и проведя ладонями по своему лицу.

Краем глаза заметил, что внутренняя поверхность ее кистей сожжена так же, как и у Олегуса недавно.

— Это от Клинков Погибели? — поинтересовался я.

— От них родимых, — Вестница разлепила свои очи и посмотрела на меня, а затем и на откровенно прячущуюся за моей спиной Лаурель, как кот на две банки отменной сметаны.

— У меня есть парные эльфийские клинки, как замена…

Стоящая передо мной девушка блеснула изумрудом своих глаз.

— Мой дорогой, чтоб тебе жилось легко и долго, хозяин, — с улыбкой произнесла Ликардия. — Мечи, которые ты можешь мне предложить, заведомо проигрывают Клинкам Погибели.

— Это оружие магов-мечников, — предупредил я. — Эльфийских при том же. И они явно не будут оставлять таких следов на руках…

— Мой дорогой, сделанный с хитринкой и развивший в себе этот дар до невообразимых высот, хозяин, — Ликардия откровенно наслаждалась процессом общения. — Поменяю ли я, пробыв взаперти столько времени, оружие, что напоминает мне о боли и блаженстве, на какие-то старые эльфийские железки? При всем уважении, но ответ очевиден.

Ни разу.

Глядя на стоящую передо мной девушку двух с чем-то тысячи лет от роду, я не без подозрения и толики страха смотрел в ее подернутые легкой дымкой непотребного блаженства глаза.

Серьезно?

Я освободил из клинка сущность, которая является мазохисткой?

— Сесть, — негромко сказал я.

Ликардия, посмотрев на меня удивленным, и слегка оценивающим взглядом, провела кончиком язычка по своим манящим губкам, после чего, грациозно изогнув спину и продемонстрировав…

А-а-а-а, теперь у меня вообще никаких сомнений нет, почему меня так «плющило» при обращении к магии «Пожирателя Душ».

Колыхнув содержимое своего декольте, Вестница Смерти присела передо мной на корточки, после чего насмешливо посмотрела снизу вверх.

— Уверен, что твоя ручная эльфийка переживет то, что случится, без моральной травмы? — поинтересовалась она, облизнувшись.

Да как она это делает вообще?

Меня аж в жар бросило.

— Хотя я не против того, чтобы этот ручной медвежонок и тот Паладин-невротик понаблюдали за подчинением меня тебе, моя аристократическая натура требует уединения, — как ни в чем ни бывало продолжала Первая Вестница Смерти. — Как-никак, но две тысячи лет воздержания… Я буду очень и очень несдержанной, мой хозяин.

Практически не глядя перехватил руку Лаурель, решившую было ткнуть коротким мечом в лицо Ликардии, я неодобрительно покачал головой.

— Не надо так. Встань.

Бездушная так же эротично распрямилась.

— Все, убедился, что я тебе подчиняюсь? — блаженная насмешка на ее лице сменилась холодным безразличием. — Не скажу, что ты поступил умно, связав меня рабским заклинанием, но довольно благоразумно. Впрочем, вредить тебя я не собиралась — без тебя «Пожиратель Душ» бесполезен. А значит, рано или поздно магия в нем закончится и это тело, — она провела по бокам своего туловища, — развоплотится без подпитки Магии Теней. Так что, напрасно только обострил отношения между нами, сладенький.

— Можно я ее выпотрошу? — поинтересовалась Лаурель.

— Я помогу, — пообещал Олегус.

— Это какой-то сюр, — озвучил мои мысли Фратер. — Первая из смертоносных тварей, которая ведет себя как портовая шлю…

Он замолчал, натолкнувшись на взгляд Ликардии.

Сабля, которую он хотел было спрятать в ножны, так и осталась обнажена и сжимаема до белизны костяшек.

— Чего замолчал, твердолобенький? — поинтересовалась Ликардия. — Договаривай. Правда я еще не решила что тебе отрезать, когда ты переполнишь чашу моего терпения.

— Угрожала мне дама мечом, — нервно пропел Шовель. — Окончилось дело сорванным «сургучом».

Сунув оружие в ножны, Лаурель с силой принялась массировать виски.

— Это все просто наваждение, просто наваждение, — твердила она. — Они не могут все разом так поглупеть…

— Могут, девочка, — хмыкнула Ликардия, посмотрев на оборотня, продолжающего на нее скалиться. — Могуч, ничего не скажешь… Ты бы прикрылся, медвежонок. Холодно тут… Или это твой природный разме…?

— Хватит, — решительно пресек я ее речь. — И без того понял, что твоя манера общения — это провокация на провокации.

— Зайчик, — Ликардия погладила меня рукой по щеке. — Я посмотрю на тебя, как ты будешь себя вести после двух тысяч лет очищения от воспоминаний чужой жизни обрывков душ. Да и к тому же, я отнюдь не против хорошенько прочувствовать этот мир во всех его аспектах. Пусть и неполноценно, но все же вспомнить что значит жить и чувствовать.

— Она просто сумасшедшая, — сказал Олегус, сплюнув на землю и зашагав в сторону остатков фургона. — Скажите мне, господин, когда нужно будет оторвать ей голову. Сделаю это с радостью.

Фратер, подумав, убрал свое оружие в ножны и пошел за ним следом, на ходу завязывая с оборотнем разговор и жестикулируя так, что любой торговец с армянского рынка позавидует.

— Пожалуй я займусь подготовкой нашего снаряжения к отходу и возвращению в Мунназ, — сказала Лаурель, смотря куда-то в сторону от меня. — Не буду вам… мешать.

Не дав сказать ни слова, девушка поспешно удалилась.

— А она ничего, — хмыкнула Ликардия, посмотрев в сторону медленно бредущей лучнице. — Тощенькая, конечно, но ей идет…

— Может заткнешься уже? — поинтересовался я.

— Может и заткнусь, — пожала плечами Первая Вестница Смерти, не отрываясь от уходящей эльфийки.

— Не смотри на нее, — распорядился я, видя вздернутую бровь повернувшейся ко мне бывшей (или настоящей?) графини. — И прекрати свои плоские шуточки. Это раздражает.

— Не-а, — хмыкнула Ликардия, сложив руки под грудью, визуально делая свое декольте еще более манящим. — Отсутствие души позволяет говорить все то, чего не дают произнести мораль и законы приличия вместе с другой подобной же гадостью. Да и к тому же мне нужна разрядка, чтобы справляться с возбуждением от возвращения к жизни. Пусть и таким образом…

— Ты не будешь использовать нас в качестве объектов своих шуточек, — сказал я. — Это приказ.

— Можешь позвать летописца, вывести свои слова самыми дорогими чернилами и каллиграфическим почерком, — предложила она, хмыкнув. — А после этого сверни в трубочку и засунь…

— Так, стоп, — опешил я, невольно сделав шаг назад. — Ты же под рабским заклинанием! Ты должна…

— Кому я была должна давно уже сдохли, — рассмеялась Ликардия. — Как тебе ощущеньица, Практик?

— Рабское заклинание не сработало? — я почувствовал как пересохло во рту и похолодело внутри.

— Древние маги, придумавшие его, брали под контроль не только разум, но и душу, — пояснила Ликардия тоном и поведением учительницы из фильмов про школу с участием лысого «дяденьки». — Одна часть заклинания брала под контроль сознание, вторая — бессознательное. Угрозы устранялись и подчинение рождалось на уровне абсолютного выполнения воли господина. В моем случае, бессознательного нет на своем месте — ядра души нет, как и ее самой. Поэтому, я не могу тебе причинить прямой вред, — девушка прекратила улыбаться. — Но и твоей комнатной зверушкой я не буду. Так что свои приказы будь добр выбирать как следует. Тапочки в зубах не принесу, а вот спинку в парной потереть, да с продолжением… Ум-м-м-м-м, — она блаженно зажмурилась. — Ладно, — ее лицо снова охладело. — Не буду смущать ваши постные рожи. Буду не сильно радоваться жизни и возвращению всех ощущений и органов чувств. А то вы здесь скоро молиться начнете и попробуете изгнать из меня демонов.

А вот сейчас очень даже страшненько стало.

Я почти умер, сражаясь с Вестницей Смерти.

И уже думал, что проблемы решены с помощью рабского заклинания, но вот незадача…

— То есть, садясь и вставая по моему приказу ты…

— Делала это потому, что так захотела, мой сладкий, — усмехнулась Ликардия. — Уж очень хотелось посмотреть на то, что придумает твоя неуемная фантазия с такой, как я.

— И, каков результат проверки? — поинтересовался я.

— Ой, да не трясись ты так, — рассмеялась девушка. — Убивать тебя я точно не буду. Пока, по крайней мере.

Не нравится мне такая постановка вопроса.

— Идем к лагерю, — вздохнув от понимания, что лучше уже не будет, я поудобнее перехватил «Пожиратель Душ». — Пора возвращаться.

— Эх, пропал в тебе дух авантюризма, Практик, — печально вздохнула Ликардия. — А как же подвалы древних руин Практиков, полные сокровищ и древних реликвий? Вас же за этим сюда послали, не так ли?

— Так мы же вроде разобрались с проблемой в этом лесу, — растерялся я.

— О, даже близко нет, — рассмеялась веселым переливом колокольчиком Ликардия. — Впереди — все самое интересное, хозяин мой.