Повелитель Теней. Том 2

Глава 25

— И ни разу не косплей Джонни Блейза, — пробормотал я, наблюдая за тем, как разворачиваются события.

Колдовской огонь, это не фунт изюму.

Это явно не раздувшийся от непомерной гордости файербол.

И уж тем более не магический аналог огнемета.

Колдовское пламя — это магический напалм.

Квинтэссенция магии, обращенная в огонь, что бежит по венам мага, выплескиваясь наружу.

Он могущественен ровно настолько, насколько могуч сам колдун, маг, волшебник — кому как удобнее назвать.

Колдовское пламя — это оружие самой души разумного существа, способного повелевать магией.

Сильнейшее из заклинаний которое я в процессе обучения сумел выучить…

В теории.

Но никогда не мог применять там, на Земле по причине того, что для этого требовался мощнейший источник магии.

Геката отказывалась работать моей батарейкой, ненавязчиво напоминая мне, что нужное я могу получить, если пробью барьеры своей человечности и влезу в собственную душу.

Буду использовать саму свою суть в качестве Источника.

Того самого, который безграничен и единственные рамки, какие существуют — это твои собственные маготоки, магические каналы внутри тела, исходящие из ядра души и подобно нервам пропитывающие каждый миллиметр моей органической природы.

Потому так горячо, когда Колдовской огонь рвется наружу.

Чтобы обратиться к нему, необходимо распалить свою душу как идущий вразнос паровой котел.

Впрочем, правильнее будет сказать — ядерный реактор.

Наблюдать со стороны рождение Колдовского Огня….

Это прекрасно.

Смотреть как краснеет серая оболочка, а внутри эмоции, воспоминания, желания, сущность и характер соединяются в едином помысле.

В едином желании.

В едином устремлении.

Все до мельчайших частиц, составляющих богатый внутренний мир человека, должно желать появления колдовского огня наяву.

И это желание должно быть чем-то большим, чем демонстрация обычной уличной магии.

Колдовское пламя не игрушка.

Чтобы его призвать и удержать под контролем необходимое время, необходима воля, крепости которой позавидуют все живущие.

В первый раз у меня это вышло не так уж хорошо — всего-то сжег мага, выдающего себя за короля преступного мира Мунназа и всей Восточной Провинции, обжег до состояния плохо пропеченной курочки трех из четырех смазливых (но как оказывается до усрачки страшных) гарпий и выжег значительную часть лестницы в гостином домике.

Тогда это было больше крайнее средство, отчаянный жест в попытках спастись от ушлых дамочек-гарпий, пользующихся способностью скрываться от наблюдателей визуально.

А потому Колдовской Огонь прекратил свое существование сразу же после того, как смертельная опасность миновала.

Сейчас же…

Сейчас я искреннее желал уничтожить эту ересь.

Некроманты.

Ненавижу, мать их за ногу, да задом на жилище огненных муравьев, некромантов.

Всей своей черной, проданной демонам за обещание торжественной мести, душонкой ненавижу.

Да, некроманты из этого мира мне ничего плохого вроде бы и не сделали, все претензии к Практикам-некромантам из моего родного мира.

Но сейчас я большой разницы не вижу.

Некромантия — это надругательство над самой концепцией жизни и смерти, использование тех, кто умер в угоду живым.

Тех, кто не может встать и дать в морду тому, кто посмел надругаться над умершими.

Это.

Мерзость.

А потому…

— ГОРИ!!!!!

Увидев перед собой магический огнемет, скелеты начали что-то подозревать, но было уже слишком поздно…

Пламя, с кончиков моих пальцев тонкими струйками, соединялось воедино в мощный поток.

Бьющий на добрый десяток метров.

Магический огнемет захлестывал волной первые линии скелетов, воняющих отвратительной некромантией.

Я с трудом мог различать за потоками пламени то, что делают противники с помощью обычного зрения.

А потому переключился на магическое восприятие.

«Пожиратель Душ» предстал передо мной в виде бездонного колодца, из недр которого выплескивалась наружу зеленоватая струйка Магии Теней.

Внутри клинка нет никакого резервуара, лишь магический портал, который черпает нужную мне энергию…

Откуда?!

Впрочем, сейчас это в принципе не важно.

Есть зрелище более великолепное.

Колдовской огонь.

Он выглядит как поток магических частиц, которые летят в противника со скоростью выхлопа реактивного самолета.

Я вижу черные скелетообразные формы, внутри которых виднеются зеленые искорки извращенной Магии Теней.

Они не чувствуют боли, не ведают страха.

Они идут вперед, в то время как их кости, доспехи, оружие, остатки плоти и амуниции, болотная ряска, водоросли, какая-то болотная живность, некстати свившая гнездо в грудине одного из скелетов…

Все горит.

До знакомства с магией я считал, что кость не может гореть.

Только накаляться, разрушаться, кремироваться…

Но эти черепа горели.

Настоящая Магия Теней намного сильнее всего того, что могут противопоставить некроманты.

Но я не настоящий Практик.

Моя сила — заемная.

Но если, как говорила Геката, из девяти кандидатов, нашедших дорогу к ядру своей души восемь становятся рано или поздно некромантами по причине своей внутренней слабости, один — безумцем, а последний — слегка сумасшедшим, но по-своему гениальным Практиком, от одного упоминания имени которого ангелам плохо спится, а у их паствы начинают кровоточить глаза святынь, то передо мной не самый лучший расклад.

Я — слабейший из всего своего поколения Практиков.

И даже Колдовской Огонь, который я выплескиваю на эти отродья некромантии, ровно, как и тот, который я обрушил на притворного Посредника, имеет вид обыкновенного яростного пламени.

А должен быть белоснежно-зеленый.

Как у нормальных Практиков.

А, впрочем, плевать.

Если цена величия — это переступить через человечность, превратиться в тварь, для которой даже самые близкие из мертвых — лишь инструмент, как это сделали большинство других Практиков, то это того не стоит.

Скорее всего.

Не после того, что произошло с останками родителей.

Я смотрел сквозь это пламя, мысленно относясь в прошлое.

К задире из нашей подготовительной группы, которому не нравилось мое присутствие.

«Слабым — не место среди нас».

Так он сказал.

И натравил на меня своих скелетов-марионеток.

Геката решила эту проблему несмотря на то, что я к ней даже не взывал и не просил об этом.

А вот его дружка, который подобной участи избежал, я прикончил лично через месяц.

Сразу после того, как он поднял из могилы моих родителей, заставив их носить для него талмуды из библиотеки.

Это было… не просто.

Но ради этого я и вызубрил несколько заклинаний наизусть.

Украл и использовал слабенький источник.

А после этого отправил своего нового раба выкапывать руками могилы для родителей.

В скале.

Через три дня я нашел его мертвым на глубине в полтора метра.

Стерев себе все части тела с помощью которых можно делать хоть что-то, похожее на процесс копания, он умер от кровопотери, порвав артерии.

Останки родителей я естественно перезахоронил в другом месте.

В одном я был благодарен этому ублюдку.

Он не был так силен, как заявлял.

Иначе бы его плетение, его заклинание не рассеялось после смерти.

И мне бы пришлось уничтожать магию в останках тел моих родителей лично, чтобы развеять заклинание.

Чтобы предать их земле во второй раз.

Спасибо ублюдку за то, что он не до конца ублюдком был.

Я похоронил останки родителей без лишнего надругательства и привлечения других людей.

Там, где никто не будет знать.

Там, где их не подымут из могилы, чтобы использовать против меня.

Там, где они найдут заслуженный покой.

Я знал, что он умрет.

Я хотел этого, но не говорил об этом даже в своих мыслях.

Я понимал, что Геката это тоже знала.

Я видел, что ее это расстраивало.

Я не понимал и не понимаю до сих пор причины, по которой она смотрела на меня грустными глазами, говоря о том, что пропал мой обидчик, и она прекрасно понимает мои чувства, но не одобряет того, что я сделал…

Я не понимал и не понимаю причины, по которой меня завербовали в армию демонов, намеревались сделать убийцей, но мой демон оказался расстроенным тем, что я сделал первый шаг на пути к уничтожению своей человечности.

Я этого не понял до сих пор.

Может быть поэтому я и остаюсь слабейшим?

— Кажется, уже хватит, — донесся до меня чуть дрожащий голос.

Женский голос.

Слева от меня.

Я поворачиваю голову и смотрю на источник этих слов.

Медленно вырываюсь из своей памяти, развеивая магическое зрение, в котором фигура, говорившая со мной всего лишь серая оболочка без огня души внутри.

Бездушная.

Фокусирую взгляд на ней.

Ликардия смотрит на меня.

Я смотрю на нее.

В ее глазах… это не ужас.

Это смесь страха, восхищения и немного трусости.

Вестница Смерти боится меня?

Почему же?!

Оттого, что я, слабейший из кандидатов в Практики, выжигаю с помощью заимствованной магии армию нежити-скелетов, подчиняющихся приказам давно умершего некроманта?!

— Глеб, — прямо передо мной встает миловидное лицо светловолосой девушки с глазами цвета сапфира и чуть заостренными ушами. — Прошу, остановись. Достаточно.

Лаурель.

Девушка, которая хочет казаться другом, но как бы она ни говорила, мечтает вонзить в меня свои женские коготочки и заявляет права.

Я как-то легко погружаюсь в магическое зрение, смотрю на нее.

Обычная серость, внутри которой блеклый свет.

Как и у любого эльфа, не способного направлять магию.

Она просит меня остановиться.

Бездушная просит меня остановиться.

Почему?

Что не так?

Я же уничтожаю мерзость.

Бездушная бахвалилась, вела себя вызывающе, едва ли не прямым текстом говоря, что ее интересуют сильные мужчины.

Ну вот он я.

Силен.

Кто еще в этом мире способен, пусть так, но вызвать Колдовской Огонь?

Эльфийка хотела, чтобы я был тихим и спокойным, ратовал за правое дело.

Так я этим и занимаюсь.

Уничтожаю отголоски некромантии.

Что опять не так?

— Господин, — я чувствую, как на вытянутую правую руку ложится чья-то могучая лапа. — Достаточно.

Оборачиваюсь.

Меняющийся на глазах оборотень, возвращающий себе обличье человека, телосложение которого заставило бы рыдать даже матерых бодибилдеров.

Он сер снаружи.

Его душа так же сера, как и у обычных людей, но с прожилками черноты и зелеными искрами.

Следы Магии Теней, которые изменили его душу и сущность.

Позади него стоит рыцарь в потрепанных доспехах, который снимает свой помятый шлем.

По его лицу текут ручьи пота.

— Беру свои слова назад, Практик. — он смотрит на меня с нервной улыбкой. — Ты чертовски опасный сукин сын.

Рядом с ним стоит его раб, мальчик-Слуга, ничем не выдающийся.

Такой же серый, невзрачный, как изнутри, так и снаружи.

Как и его хозяин.

Забавно…

Чем более банален человек внутри, чем проще его душа, тем больше он старается выделиться среди таких же как он банальностей.

Небокоптители.

Грязь под ногами сильных мира сего.

И…

Это не мои мысли.

Левая рука разжимает рукоять демонического клинка.

Канал Магии Теней разрывается и на меня нахлынула усталость на грани легкой дремоты.

Меня подхватывают руки голого культуриста.

— Оденься, — поморщился я, стараясь развидеть то, что заставило бы посчитать себя неполноценным большую часть мужчин. — Надеюсь, ты им не подпоясываешься, Олегус.

— Он плохо изгибается вокруг талии, господин, — осклабился оборотень, но, передав меня в заботливые руки эльфийки и бездушной, медведь в человеческом обличье начинает натягивать брошенное ему Паладином исподнее.

— Мягонько, — произнес я, чувствуя, как мое лицо греет что-то теплое, упругое, но все же предательски комфортное.

С наслаждением зарываюсь между этих двух волшебных поду…

Оторвав голову, смотрю прямо в глаза Ликардии.

На лице Вестницы Смерти осторожная улыбка, перерастающая в торжествующую.

— Мог бы и потерпеть, пока останемся одни, — произносит она, перекидывая мою руку себе за шею и взваливая меня на свое плечо. — И не смотри на меня так ревниво, остроухая! Он сам в декольте лицом полез!

— Ну и ладно, — Лаурель дернула плечиком.

— Как-то вы расслабились, — прохрипел я, с благодарностью принимая мех с водой от Слуги. — Неужто всех скелетов перебили?

Моих сил было достаточно на то, чтобы спалить несколько десятков, возможно даже половину отряда…

— В этом нет необходимости, господин, — произнес Олегус, обзаведясь штанами. — Вы прикончили всех.

— Да ну на… — не поверив, я посмотрел в сторону, откуда на нас шел отряд мертвых воинов.

Выжженная до состояния ночной черноты земля, местами поблескивающая участками, подвергшимися остекленению ввиду расплавления песка, имевшегося в почве и бликующего в языках пламени, сохранившегося кое-где на земле.

Ни травинки, ни костинки, не железячки…

— Сбежали в болота, скорее всего, — предположил я, стараясь на думать о том, что крошечные лужицы металла и белесые осколки — все, что осталось от большей части мертвого отряда.

— Да, касательно этого, — Лаурель поднесла к небольшому огоньку наконечник своей стрелы, обмотанный чем-то похожим на влажную тряпицу.

Последняя вспыхнула, после чего эльфийская лучница выстрелила по небольшой дуге прямо туда, где в легкой дымке тумана виднелась какая-то конусообразная масса.

Я напрягся, увидев, как подожженная стрела впилась в здоровенный курган из черной земли…

Расположенный в центре довольно большого, но не самого глубокого котлована…

— Два вопроса, — для храбрости я отхлебнул еще водички из кожаной фляжки, которую мне с понимающим взглядом подсунул Паладин.

Водичка оказалась с привкусом винца.

Ну хоть не ослиная моча.

— Я даже знаю каких, — хихикнула Ликардия, по-матерински погладив меня по голове.

— Где болото и где остров с руинами? — спросил я.

— В том-то и беда, Глеб, — развел руками Паладин. — Ты их испарил.

— Упс, — выдал я, виновато улыбнувшись.

Олегус хотел было что-то мне сказать, но не успел.

С шумом курган распался на части, высвобождая из глубин…

Нечто огромное.

Крылатое…

Хвостатое…

Когтистое…

С огромной хищной мордой, украшенной горящими глазами с вертикальными зрачками.

И огромной пастью, полной зубов таких размеров и остроты, что Шовель стыдливо спрятал свою саблю.

— И что это за хреновина такая? — тихо спросил я.

— Дракон, — дрогнувшим тоном пояснила Ликардия. — Магическое создание, равное по силе Старшим Богам, а то и превосходящее их… И, кажется, сейчас он нас сожрет…

Ноздри дракона, в каждой из которых запросто мог скрыться любой из нас, дыхнули клубами едкого дыма с примесью серы.

Пасть дракона принялась открываться, демонстрируя ряды зубов, больше похожих на частокол той деревушки, с которой все и началось.

Только намного-намного острее.

— А я описался, — послышался голос, сопровождающий помокревшие штаны Слуги.

Вовремя же он заговорил.

По крайней мере теперь сделать тоже самое — не стыдно.

Судя по тому, как стало тепло и мокро моей ноге, прижимающейся к бедру Вестницы Смерти, не я один так подумал.

КОНЕЦ ВТОРОЙ КНИГИ.

Дорогие камрады!

Если вам понравилась книга — не скупитесь на комментарии, замечания, предложения, добавления в библиотеку, лайки.

Третий том, как и всегда, будет еще больше закручивать сюжет вокруг Практика Глеба и тех, кому не повезло оказаться его подручными.

Публикация начнется буквально в ближайший понедельник, а до тех пор я был бы рад увидеть ваши комментарии относительно написанного.

Так же хотелось бы увидеть ваши вопросы, относящиеся к произведению для понимания того, на что следует сделать больший упор в повествовании, и какие именно темные секреты Аурхейма и его населения следует вытащить вместе со скелетами из больших старинных шкафов, дабы предоставить их на суд общественности).

До скорой встречи в Аурхейме).

Почти забыл) Третий том ожидает вас уже сейчас: https://author.today/work/259568