Повелитель Теней. Том 2

Глава 23

Потребовалось некоторое время для того, чтобы собрать наши нехитрые пожитки, оставшиеся после утраты фургона.

К тому времени уже пришел в себя Слуга, активно помогающий отсеивать то, что еще может пригодиться от того, что и в помине нам не нужно.

Или того, что мы в состоянии забрать на обратном пути, вроде комплекта рыцарских доспехов Паладина…

Правда здесь Фратер уперся рогом.

— Доспех отправится вместе с нами, — заявил он категоричным тоном. — И это не обсуждается.

Сперва хотел было поспорить, что не так уж и много у нас сил и возможностей переть еще и лишние килограммы металла с собой.

Но все же, согласился.

В первую очередь по той причине, что после уничтожения повозки — вещей у нас и в самом деле осталось довольно мало, и пятеро разумных могли запросто унести все это с собой.

Личная одежда, оружие, некоторый запас провизии и питьевой воды, да минимум принадлежностей для ночлега, который нам явно светит устроить в этом «чудесном лесу».

Во-вторых, свою броню Паладин Бога Виноделия вызвался тащить самостоятельно…

Красноречиво-«благодарный» взгляд Слуги был ему ответом на такую инициативу.

Но, ничего кроме традиционного тяжелого вздоха раб Паладина не произнес, а я посчитал себя не вправе влезать в их взаимоотношения.

Лицемерно будет указывать человеку, как обращаться с его рабом, дескать, негоже все спихивать на того, кто от тебя в зависимости, если у самого едва ли не две трети компании в похожих условиях.

Распределив все по дорожным мешкам, двинулись в путь, закопав под приметным деревом тот металлолом, который обнаружили наши искатели оценили как «потенциально пригодный к продаже», а также лишнее оружие, артефакт осушения, который пережил уничтожение и фургона, и нашей бочкообразной версии «холодильника» а также прочие мелочи.

Наши припасы и запасную одежду тащил на своей могучей спине Олегус, которому даже громадный рюкзак не являлся помехой.

Оборотень, передвигающийся в центре отряда, не прекращал пускать злобные взгляды в сторону Ликардии, шагающей чуть впереди вместе со мной.

Лаурель выслали вперед в качестве дозора, и ее темно-зеленый костюм легко можно было заметить между голыми стволами почерневших деревьев.

Слуга и Фратер замыкали наше построение, готовые, в случае необходимости прикрыть наш тыл.

Как я понял, Паладин передал свой боевой топор Слуге, поскольку его аналогичное оружие уже пришло в негодность.

Было бы проще отдать его Фратеру, как и было обещано, но делать это я не спешил.

Весило оружие не то, чтобы много, и притороченное к вещмешку за моей спиной вместе с парными клинками эльфов-магов, не мешало движению.

А вот отдавать гномий артефакт раньше времени — раньше того, как мы доберемся до Гиблых Земель — я считал неразумным.

Есть условия, и надо бы их соблюдать.

— Скажи мне, подруга, — негромко обратился я к Ликардии, вышагивающей своими длинными ножками рядом со мной, и с детской непосредственностью оглядывающейся по сторонам, — а внешность, которую мы все имеем удовольствие лицезреть — твоя, или принадлежит этому телу?

— Насколько помню — моя, — охотно ответила Вестница Смерти. — А что, уже запал, мальчик?

Подколку я проигнорировал.

— От той, кого я убил, хоть что-то осталось? Может быть ценные воспоминания о том, что же такого она охраняла?

— Звучит как отчаянная надежда, — усмехнулась Ликардия. — Нет, Практик, ты сжег ей мозги, вскипятив все серое вещество, включая костный мозг. От нее ничего не осталось. Ни воспоминаний, ни сущности. Я лишь использовала ее биоматериал, чтобы создать собственное тело. Так что, если думал обзавестись Вестницей Смерти помоложе чем та, что была создана Первой и получить от нее хоть какую-то ценную информацию, то надо было прикончить ее не столь ультимативным образом.

Провокационное поведение бездушной — это часть ее тактики сражения с противником.

Вывести из себя, обескуражить, удивить — и растерзать.

И почему-то она не считает себя обязанной придерживаться элементарных правил поведения в обществе, всячески указывая на свою привлекательность, подчеркивая ее прямолинейностью общения.

Объясняла она это тем, что вновь привыкает к жизни заново.

И пусть она не только биологическое существо, но и магическое, получающее подпитку из того же Источника, что и я — из «Пожирателя Душ» — к активной магии она не способна.

Вся магия, какой она располагает — это те изменения, которые были произведены с ее телом в прошлом.

Этого, по факту, не мало.

Она быстра, сильна, и в силу отсутствия души — значительная часть чар, нацеленных именно на духовную составляющую, на нее просто не действует.

Так же она прекрасно владеет парными клинками — и это вызывает некоторый нервный тик у Паладина, который свято уверен в том, что эффективное фехтование двумя одинаковыми клинками является ни чем иным, как происками магии.

Лаурель с ним в этом вопросе солидарна, говоря о том, что рейнджеры не просто так носят с собой три клинка разной длины — под бой на коротких дистанциях и в качестве последнего средства в рукопашной.

Странновато, конечно, у эльфов воинское дело обстоит, но со своими умозаключениями соваться не буду.

Сам не особо много понимаю в этом вопросе.

Ликардия с милой улыбкой предложила обоим сразиться с ней, но дураков выходить против этой бездушной машины смерти не нашлось.

— Я когда-то слышал, что подобного рода «юмор» и демонстрационное вызывающее поведение являются «звоночком» к тому, что в голове у человека непорядок.

— А тот, кто это изрекал, проводил время с выбравшимся из двухтысячелетнего заточения профессиональным убийцей с аристократическими корнями? — улыбнулась мне Ликардия.

— Сомневаюсь, — признался я.

— В таком случае, не вижу причин доверять этому суждению в моем контексте, — хмыкнула бездушная.

Подумав, она добавила.

— Может быть в твоем мире, Практик, вежливость и спокойствие являются атрибутами сильного, но в нашем лишь богатство, земли, титулы и знатность являются авторитетами. На своем уровне, конечно же. А я, как помнишь, графиня, и нам, аристократам, подобное позволено при разговоре с простой чернью. Это наше право, как и многое другое. Право по праву рождения — смотреть на остальных свысока и вести себя так, как тебе комфортно. Лишь тот, кто силен — по-настоящему свободен. В делах, словах, в том, какой путь выберет. И слабый должен это распознать и предугадать последствия того, что с ним будет, если он прогневит более сильного и знатного.

— Сомневаюсь, что ты до сих пор являешься аристократкой, — предположил я. — Многовато времени прошло. Возможно, что твоего рода уже нет, а земли давненько завоеваны. Я вот, например, даже не слышал, чтобы кто-то упоминал твое графство. Или вообще графский титул. Все больше мэрры, лэрры, тэрры…

— Это обозначение эльфийской знати в древности, — скривилась Ликардия. — Очевидно люди позаимствовали себе эти названия. Впрочем, мне плевать. Две тысячи лет назад мое графство было завоевано Темной Армией. Графиней я оставалась формально, да и маленький клочок своих земель имела, так что… Впрочем, это уже не важно. Многое изменилось, да… А с другой стороны, я и Вестницей Смерти согласилась стать, чтобы вернуть себе родные земли. Принадлежат они кому-то из людей или же включены в состав Гибельных Земель и стали пустошью по итогам Последней Войны, я не знаю. Но, — она с хитринкой посмотрела на меня, — думаю большой и мужественный Практик, завоевав Гибельные Земли и всю Северную Провинцию, не откажется помочь своей верной спутнице вернуть ей титул и земли, дабы отблагодарить ее за все, что она сделает для него в ходе их длительного путешествия?

У меня аж в горле запершило.

— Не собираюсь я ничего завоевывать, — надо бы сразу расставить приоритеты. — Меня местная политика не интересует.

— Все так говорят, — негромко рассмеялась Ликардия. — Каждый Практик, присягая на верность демонам, заявлял, что он делает это лишь для спасения своего народа, для защиты земель и так далее. И знаешь что?

— Даже если скажу, что не хочу этого знать, ты же не замолчишь? — получив в ответ утвердительный кивок от Ликардии, я лишь обреченно развел руками. — Вещай, чего уж тут. Дорога у нас неблизкая, так хоть чего нового, глядишь узнаю.

— Когда демоны и Практики перемололи армии людей и эльфов на севере, когда двинулись на юг, никто из них не встал и не сказал: «Нет, я стал сильнейшим из людей для того, чтобы защищаться, а не нападать!». Все как один голодной стаей бросились в походы.

— Хочешь сказать, что они лжецы, и я такой же?

— Причем здесь ложь, Практик? — удивилась Ликардия. — Жажда власти и возможность реализовать свои самые потаенные желания — вот, что движет теми, кто получает власть над магией. Стал бы ты, имея возможность выжечь души тысяч людей одним щелчком пальцев, спокойно возделывать землю? Или подчиняться какому-то королю или аристократу, который слабее тебя?

— Вопрос хороший, но…

— Да не трудись ты на него отвечать, — из губок бездушной раздался смешок. — Ни один маг, который стоит сотню, две, пять и более простых бойцов, никогда не будет прислуживать слабому. Родне, королю еще кому-то — может быть, если он недалекий или не такой уж и сильный. Но те, в чьих руках создавать жизнь из ничего, вроде големов, или, наоборот, сеять смерть парой заклинаний, никогда не отсиживаются в стороне. Они действуют. Стоит начать одно завоевание, и не успеешь его завершить, а уже поймешь, что без новых тебе не обойтись.

— Вот поэтому и не буду заниматься завоеваниями, — криво усмехнулся я. — Не обуздан я в желаниях своих.

Бездушная одарила меня крайне выразительным взглядом.

— Правда? — заинтересованно уточнила она, растягивая слово. — Буду иметь в виду, мальчик.

Мысленно чертыхнулся.

— Да не в плане близости, как тебе того хочется!

— А ты знаешь, что мне хочется, мальчик?

— Да! — со злостью произнес я. — Ты буквально напрашиваешься на то, чтобы тебя схватили за твои волосы и заставили пресмыкаться, демонстрируя над тобой свою власть.

Первая среди Вестниц Смерти даже встала, с удивлением рассматривая меня, будто увидела впервые.

На ее лице появилось удивление, смешавшееся с замешательством, интересом и мечтательностью.

— Ну что? — вздохнув, осознавая, что ляпнул совершенно лишнее, спросил у бездушной я.

— Интересное предложение, — ее глаза лукаво сверкнули. — Такой юный, а уже зришь в корень…

— Внешне мы с тобой ровесники… И прекрати называть меня «мальчиком»! Насколько понимаю, в вашем мире девятнадцатилетние мужчины уже вполне себе мужчины, а не отроки, играющие в солдатиков.

— Если у тебя в запасе нет жизненного опыта обрывков тысяч душ и дух тысяч лет в придачу, то ты мне точно не ровня, — рассмеялась Ликардия. — Но ход твоих мыслей мне нравится, мальчик. Свою эльфийскую лучницу ты покорил зачатками лидера и брутального самца, рядом с которым она будет ощущать себя слабой и беззащитной, как хотят все женщины в мире?

Твою шестеренку!

Вот давал же себе слово не реагировать на ее провокации, так ведь нет, нашла чем уесть.

Бездушная стерва.

Зря я распалился, зря-зря-зря…

Перед нами, словно из-под земли выросла Лаурель, выразительно так смерив Ликардию презрительным взглядом.

— Он покорил меня своей честностью, благородными поступками, мужественностью и открытостью, — выпалила она. — Но таких распутных шлюх, как ты, эти качества в мужчинах не волнуют!

— Откуда тебе знать, что волнует мою душу, остроухонькая? — елейным голоском поинтересовалась Ликардия.

— У тебя нет души, — отрезала лучница. — Ничто тебя не волнует, кроме поиска новых ощущений.

Все веселье с лица Вестницы Смерти буквально стерло парой метко брошенных фраз.

Она прищурилась, одновременно с этим положив руки на висящие по бокам Клинки Погибели.

— Не лезь туда, где ничего не понимаешь, девчонка, — посоветовала Ликардия тоном, в котором не было и намека на ее привычную легкомысленность. — В отличие от тебя за моими плечами целая жизнь. И ничего нового мне вторая не приносит. Лишь напоминает о старом…

— Например, о твоем возрасте? — с наигранной улыбкой поинтересовалась лучница.

Эти бабские склоки меня откровенно настораживают и раздражают одновременно.

— Спорим не подеретесь? — поинтересовался я, не дав Ликардии озвучить свой ответ.

— А спорим, — неожиданно ответила бездушная. — Если побеждаю я, то этой твоей прилипале длинноухой больше ничего не светит.

— В каком это смысле? — нахмурился я.

— Отложи-ка в сторону свои Клинки, возьми обычное оружие, и я подправлю тебе твою миленькую внешность бессовестной и легкомысленной обольстительницы чужих мужчин, — промурлыкала Лаурель, поглаживая рукоять своего длинного меча.

— А сможешь? — поинтересовалась Ликардия, выгнув бровь.

— Ради того, чтобы Глеб не достался тебе? — уточнила лучница. — Да костьми лягу, но разорву тебе твой рот-помойку!

Без меня меня же и поделили.

— Идите к черту, — произнес я, ускоряя шаг. — Обе.

— Глеб, я… — Лаурель хотела было что-то сказать, но я даже не озаботился тем, чтобы дослушать ее до конца.

— Ну вот, — очередной смешок Ликардии. — Теперь не я одна попала в список дамочек, к которым наш Практик будет относиться предвзято и насторожено. Длинноухая, как насчет того, чтобы греться холодными ночами вместе, раз уж тебе в ближайшее время не светит заветное мужское тепло?

— Да чтоб у тебя язык распух и поперек глотки встал! — огрызнулась лучница, сделав пару шагов за мной, но вовремя поняла, что не стоит переходить границу отчуждения, негласно очерченную мной.

— Оу, так и знала, что тебе понравится мой длинный шаловливый язычок, длинноухая…

Сюр, какой-то.

Мы не так давно похоронили ту кучку пепла, которая осталась от Лео, едва пережили встречу с монстром, движемся к центру этого леса, от одного вида на который у меня поджилки потряхивать начинают, а две бабы в моем отряде решили, будто я приз в споре на выяснение у кого сиськи круче?

Конечно у Лики они больше и более упругие на вид, чем у Лаврика, но…

Тряхнув головой, мысленным усилием выбросил ненужные мысли из черепной коробки.

Не о том думаю.

А ведь как-то говорила мне Геката, что спать с подчиненными — это плохая идея.

Даже если это просто «для здоровья», то, как бы не хотели оба участника процесса, они уже не смогут относиться друг к другу как раньше.

Сколь бы ни были черствыми их души, но природу не обманешь.

Как и инстинкты.

Вдвойне иронично, что говорила она мне об этом, наблюдая, как я одеваюсь после бурной ночи.

Проведенной в ее кровати.

С ее же участием.

Поправка — после первой бурной ночи.

За которой последовало неучтенное количество других и…

Да вашу ж мазь от дебилизма!

Плохие самки!

Все фентезийное настроение сбили думками о своих правах на мою тушку.

Поскорее бы отсюда свалить.

Большую часть нашего пути занимал черный лес.

Нет, он в самом деле был черным, как непроглядная ночь, и никаким эпитетом это описание не является.

Голые, словно обгоревшие в ужасном пламени, деревья.

Больше похожая на сажу выжженная земля.

Редкие камни, которые то ли расплавились, то ли и раньше были столь же безобразными, напоминающие вулканическую пемзу.

Но в последнем я очень сомневался.

Лес в принципе производил крайне гнетущее впечатление чего-то жуткого, тайного, смертоносного.

То и дело мы вынуждены были перебираться через целые курганы мертвых и давно разложившихся тел, на которых даже доспехи успели рассыпаться на части и ржавые хлопья.

Это давало намек на то, что большинство трупов здесь настолько давно, что едва ли можно представить себе точное время, которое они тут провели.

Чернота этой части леса в значительной мере отличалась от того, что осталось на месте ловушки после высвобождения мной Магии Теней.

Даже после комбинированного удара заклинаниями, в магическом зрении можно было уловить остатки живых растений где-то в отдалении.

Здесь же…

Лес, в который мы углублялись, оказался полностью мертв.

Словно вся его сущность с корнем была вырвана и уничтожена, не оставляя природе ни шанса на выживание.

Каждое искаженное дерево фонило остатками могущественной магии — древние плетения разрушились, но их элементы оставляют свои следы.

Здесь явно происходило побоище, по сравнению с которым то применение магии, которое я видел в Аурхейме, может только позавидовать.

Уничтожена сама сущность жизни в этом лесу.

Здесь никогда более ничто не вырастет.

Удивительно, как вообще деревья не рассыпались в прах.

Из любопытства я потрогал ствол одного из безбожно перекрученных спиралью деревьев кончиком эльфийского кинжала.

Сложилось впечатление, что я пытаюсь ковырять не древесину, а мрамор, неведомым скульптором вырезанный под черную кору многострадального дерева, навек лишившегося листвы.

Магия изменила это место, оставив здесь памятники могущества двум сражающимся сторонам.

Интересно, на Земле так же останутся лишь выжженные черные равнины и холмы, на которых будут возвышаться деформированные чудовищной магией деревья?

От такого в дрожь бросает.

Нужно ускоряться.

В какой-то момент времени понял, что я отдалился от отряда на пару десятков метров.

Лаурель и Ликардия, несмотря на то, что вообще-то не переносили друг друга, шли рядышком в середине нашего отряда, переругиваясь и экспрессивно высказывая друг дружке все, что думают о собеседнице.

Фратер и Слуга, замыкающие растянувшийся отряд, не скрывая своих улыбающихся морд, едва ли не ржали в голос с девичьего переполоха, который, почему-то, не перерастал в поножовщину.

А ведь так хотели, так рвались…

Что ж, либо им придется вправить мозги, либо они мне доставят еще личных проблем.

Как будто не хватает того, что уже имеется в наличии.

— Господин, — со мной поравнялся Олегус. — Если желаете, я сверну им головы этой ночью.

А ведь правда.

Если подыскать подходящее местечко, да приглядеться сквозь ветви крон, то можно заметить, что день уже клонится к закату.

Небо наливается свинцом туч, дальние окрестности леса уже подернула дымка тумана…

Хм, надеюсь тут просто рядом есть крупный водоем, а не эта молочная «засада» выбирается вновь.

— К сожалению, нам нужен лучник, — пояснил я. — Да и разведчик она неплохой. А Ликардия… Не уверен, что от нее можно избавиться. Свои повреждения она лечит за счет Магии Теней, накопленной в клинке.

— Тогда стоит убивать ее почаще! Однажды этот резерв закончится, и тогда можно подумать, как прикончить ее окончательно!

— Проблема заключается в том, что из того же Источника магию черпаю и я, — пришлось напомнить. — И если она потратит ее на свои воскрешения, то лучше не станет.

— К сожалению.

— К огромному, — согласился я.

Лес кончился так внезапно, что даже неуютно стало.

Вот мы идем посреди участившихся и ставших более плотно расположенными друг к другу искаженных деревьев, чьи похожие на когти ветви тянутся к нам, подобно когтям чудовищ.

Практически переплетающиеся стволами и ветвями деревья просто выпустилинас за свои пределы, открывая вид на…

Крошечный остров посреди затянутого тиной болота, размером с парочку футбольных полей.

Груда обвалившихся и разрушенных строительных блоков, которые я сперва принял за каменистые холмы, занимала практически всю площадь острова посреди болота.

Опустившийся туман мешал рассмотреть руины как следует, но всегда есть способ сделать это и без помощи настоящих глаз.

Сперва, правда, следует разглядеть вокруг все то, что возможно обычным зрением.

Серо-черные контуры давно разрушенных построек безошибочно выделяли остатки стен, нескольких продолговатых строений, парочки больших домов.

На руинах виднелись проплешины травы, которая особо не вызывала доверия своим видом.

Угу, буйство растительности посреди выжженного и обезображенного магией леса.

Доступ к которому перекрывал туман, внутри которого буйствовала вполне себе редкая живость в виде Вестницы Смерти.

И если внешний периметр — явно дело рук светлых магов, то вот эта постройка…

Вполне себе угадывается даже не привкус, а смрад Магии Теней.

Впервые меня мутит от того, как ощущается родственная мне сверхъестественная сила.

Или же не родственная?

Такое ощущение, будто от нее тянет какой-то гнилью, мертвечиной…

Впервые такое ощущаю, но мерзко, словно я забрался в склеп со свежепрепарированными трупами и решил искупаться в их выпотрошенных тушках, выставленных на просушку под солнечный свет.

— Как-то слабо это походит на замок, — произнес я.

— Обычный форпост, — пояснил Олегус. — Причем видна лишь малая его часть, внутренний двор. Вероятно болото поглотило большую часть периметра и укреплений.

— Надеюсь нам не придется нырять.

— Не думаю, что стоит исключать этот вариант, — произнесла подошедшая Ликардия, демонстративно вдыхая полной грудью, едва не вывалившейся из декольте. — Как славно пахнет мертвечиной. Разложение. Некромантия. Любопытно. И что же тут может гнить спустя столько лет?

Некромантия…

Теперь понятно почему ощущения как на грязной скотобойне.

Самая отвратная, мерзкая часть Магии Теней.

Сотворение подобия жизни из того, что умерло.

И, к сожалению, наиболее примечательная из всего арсенала наук, который нам преподавали демоны.

Половина известных мне Практиков занимались именно некромантией.

Даже угроза соответствующая была — провинившегося обещали обратить в боевую нежить.

— Доводилось бывать здесь раньше? — поинтересовался я.

— Нет, — спокойно ответила Первая Вестница Смерти. — Но подобных укреплений навидалась немало. Неказистые снаружи, но взять их штурмом без потери нескольких сотен, а то и тысяч бойцов — практически нереально.

Как-то она спокойна и рассудительна.

А ведь еще совсем недавно паясничала так, что эмаль с зубов отлетала с первой космической скоростью.

Неужто «девичьи» посиделки помогли?

Во всяком случае Ликардия говорит строго по делу, Лаурель молчит, поглядывая на меня виноватым взглядом.

— Могу поспорить, что эти руины — и есть то, что нам нужно, — произнес подошедший Фратер. — И чего тут можно найти интересного? Это ж развалины, в которых вынесли все, что только можно…

Именно.

— Вот только зачем тогда оставили такую мощную охрану? — поинтересовался я, положив руку на «Пожиратель Душ» и активировав магическое зрение. — Вестница Смерти, которая рубила без разбору все, что только попадало в туман. Лес-монстр… Так понимаю, те милые пташки, что кружат над развалинами — тоже ни разу не вороны-переростки?

— Какая мерзость, — выдавила из себя Лаурель. — Заживо гниющие орлы… Птицы-то в чем провинились?

— Эти пташки больше, чем кажутся, — заявила Ликардия. — Метров по пять размах крыльев у каждой. Некромантское отродье. Такие хватали на полях сражений воинов, поднимали их в воздух и рвали закованных в металл воинов на части. И им абсолютно наплевать на большую часть имеющегося у нас оружия. Нападут сразу же, как только стемнеет.

И впрямь — «птицы», неспешно кружащие над островком, при нашем появлении оживились, словно почуяли добычу.

— Какое прекрасное местечко, — вздохнул я, глядя на закатывающееся за горизонт светило. — Надо полагать, отдохнуть нам перед сражением после долгой дороги не удастся.

— Пока не найдем то, за чем пришли или перебьем всех пташек, — мрачно заметил Шовель, кивнув своему рабу. — Доставай доспехи. Посмотрим как эти летающие мертвецы справятся с броней гномьей работы.

И снова гномы…

Но в данный момент меня больше заботило совсем иное.

— Не советую одеваться в тяжелое, — сказал я, разрывая контакт с демоническим клинком. — С дна этого болота идет такая волна Магии Теней, что сомнений больше не остается.

— Придется нырять, — подытожил Олегус.

— Это еще половина беды, — заверил я. — Здесь повсюду объекты некромантской магии… Сотни, если не тысячи…

С оглушительным хлопком болотная ряска разошлась в стороны, а на берег, на котором мы и стояли, поползли облаченные в остатки боевого облачения светящиеся своими костьми десятки скелетов…