Потерянное

31

«Это произошло весной, вечер, что принёс перемены в мою жизнь. Тогда, я очень хорошо помню, стоял мороз, небо поражало, оно сияло и переливалось разными цветами, красочная полоса уходила за горизонт. И было скользко, очень скользко. Любуясь пейзажами, позабыв обо всём, моя задница несколько раз испытывала боль. Айнисия веселилась и звонко смеялась при каждом моём падении, а Пьер постоянно подшучивал.

Было очень непривычно на севере. Когда я впервые увидел снег, сильно недоумевал, хотя прекрасно понимал и знал. Красоты лесов поражали. Вот только холод. Как бы тепло не одевался, мне всегда было холодно, нос предательски изнывал от соплей, а стоило переступить порог тёплого помещения, платок становилось противно держать.

Айнисия получила приглашение на бал и решила прихватить нас с собой. Она горела желанием познакомить нас с местными богатеями и наладить связи, ведь Арн стал нашим новым домом. Вся эта затея мне не сильно нравилась, я предпочитал оставаться в тени, род деятельности этому способствовал, но меня не слушали и вынудили. Наставница умела убеждать.

Мероприятие проходило в усадьбе богатого торговца, звали его Шерхер Дирика. Прибыл из столицы, сбежал от гнева тамошнего министра, что-то не поделили, точнее, жадность обоих послужила причиной конфликта. Обычное дело. Должен признать, я сильно недооценивал влияние и возможности Шерхера. Гостей прибыло много, а столы ломились от изяществ еды.

Чжань. Ох, в этот вечер я познакомился с данным безумцем. Айнисия представила нас друг другу. Стоило только поднять тему о науке, и всё, ждите, пока он устанет шевелить языком, по другому его не заткнуть. Благо на столах угощений хватало, и неведомые фрукты отчасти спасали мои уши. Мне было сложно находиться в его обществе, вечные лекции, тупые подшучивания и взгляд сумасшедшего.

Но кто знал, что именно Чжань внесёт большие изменения в мои планы на будущее. Он представил меня своей младшей сестре. Фенрита Дайл, полная противоположность брату. Красива, очень холодна и не многословна. Она одиноко стояла у окна, никто из гостей не отважился подойти и начать беседу. Чёрные длинные волосы, словно бездна самой тьмы, поглощали свет. Голубые глаза, взгляд леденяще отпугивал. Но я увидел куда больше, мне уже довелось повидать подобное в своём отражении. Страх и одиночество. В тот момент мои губы не могли ничего произнести. Девушка смотрела на меня, на растерявшего всю уверенность молодого человека из-за воспоминаний прошлого. Чжань оставил нас одних, никогда не забуду его улыбку и смех: «Другие гости ждут. Ришаг, всё в твоих руках».

С Фенритой время летело незаметно, мы почти ни о чём не говорили, а вечер уступил место ночи. С ней было хорошо, мне даже удалось увидеть её улыбку, но она продолжала прятаться за ледяной маской. Что с ней произошло? Я хотел узнать, но не смел спросить. Даже в будущем, узнав всю правду, не посмел, а она никогда не упоминала. Слишком глубока и тяжела была рана, из-за которой мой гнев пролил много крови.

Дом Дайлов пережил ужасные времена, почти всю семью вырезали головорезы дома Бантир. За одну ночь, из-за клочка земли. Выжили только брат с сестрой, став марионетками в руках собственного дяди Карсино Бантир. На глазах Фенриты изнасиловали и убили мать, отцу отрубили голову. Она пряталась в тайнике за стеной. Никто тогда не знал, кто стоял за нападением, потому детей отдали родственникам. Но враги дома Бантир не спали и быстро сумели найти доказательства причастности к нападению. За свои злодеяния семью Бантир лишили всех привилегий и распустили, жестоко покарав виновников. Брат и сестра попали в приют, а местные жадные власти обманом завладели их имуществом.

С помощью Пьера я смог добраться до всех виновников, часть наследства вернулось законным хозяевам. Чжань тогда сильно удивился, видели бы вы его лицо. Но Фенрите было всё равно. Она отгородилась от всего мира, доверяла только брату, в остальных видела чужаков. Мне пришлось приложить немало усилий, дабы как-то улучшить наши отношения. Всё свободное время я проводил рядом с ней, помаленьку растапливая корку льда на её сердце. Но тщетно. Корка никуда не делась, просто я провалился под лёд, и в итоге мы сильно сблизились.

Сколько раз она улыбнулась мне? До рождения Шади сто пятьдесят восемь раз. Наши страстные ночи не в счёт, в моменты телесной близости Фенрита пылала и двигалась, как язычок пламени, но утром снова закрывалась в леденящую скорлупу. И честно, мне этого было достаточно, только я и наш сын видели её настоящую. Меньше волнений, и ревности не испытывал, мужчины из знати её избегали. Хотя, появился как-то раз один прилипчивый ухажёр, но мне не пришлось его долго переубеждать.

Всё время я старался растопить её сердце и не заметил, как она растопила весь лёд в моём, и мы тихо поженились. Мне пришлось взять фамилию Дайл, ведь у меня было только имя, что дала мать, и от которого я отказался.

«Братишка Ришаг» — Чжань докучал. Всё моё недовольство доставляло ему удовольствие. Хвала Предкам, он часто и на долго пропадал в своих путешествиях. Мне тоже приходилось иногда уезжать, и я этого так не хотел. И после очередной поездки моя Фенрита встретила меня с улыбкой, счастливой улыбкой. Не было этой маски. Впервые я увидел её такой жизнерадостной. Она обняла меня и прошептала с нежностью: «У нас будет малыш». Я упал на колени и коснулся слегка выпирающего животика, и по моим щекам потекли слёзы пробудившейся отцовской любви.

Что со мной тогда происходило, трудно передать словами. Айнисия освободила меня и Пьера от наших обязанностей, и мы заняли должность её личных помощников в Арне. Настали самые счастливые времена.

«Ришаг, хватит улыбаться. Мы тут людей допрашиваем». — Пьер сильно негодовал. А что я мог поделать? В этот день мне нужно было забрать колыбельку у мастера-плотника. Стоило подумать о ребёнке и жене, беспощадный и жестокий убийца становился самым добрым человеком в мире. Как итог, Айнисия усадила меня за бумажную работу. При всей ненависти к данному занятию, меня всё устраивало.

Ах, Фенрита, как прекрасна ты была, мне тебя так не хватает. Шади уже закончил академию и занялся своим маленьким дельцем, у него талант в торговле. Он так похож на тебя, особенно, когда злится, морща лоб. Мы постоянно вспоминаем тебя, а я до сих пор ощущаю твой аромат в нашей спальне. Столько вещей напоминает о тебе, столько ярких и тёплых воспоминаний, но почему так больно.

А помнишь, как он отказывался кушать, а ты, не сдаваясь, прикладывала его маленькую головку к своей груди. Как мы сидели рядышком с колыбелькой и вместе засыпали, сильно уставшие после продолжительных боёв с неугомонным сынишкой. Как же я хочу обнять тебя, снова вернуться в те счастливые дни…

Завтра Шади отправляется в Кариш. Не знаю, что ему твой безумный братец наговорил, но это не даёт мне покоя. Улыбка Чжаня до сих пор из головы не уходит, они оба что-то скрывают. Только ты могла их разговорить. Прости, любовь моя, но мне трудно писать, слёзы размывают чернила. Утром я и Шади навестим тебя, подожди немного.

Краткий отрывок из дневника Сахана».

Неподалёку от границы, на берегу большого озера была расположена маленькая рыбацкая деревушка. Ничем не примечательная, только дорожный трактир, встречающий усталых путников, выделялся на фоне скромных лачуг. Люди здесь жили бедно. Из-за постоянных конфликтов между империями территория частенько меняла владельца, потому никто не вкладывал средства в развитие данного региона, а народ выживал как мог.

— Папа, — девочка восьми лет в припрыжку подбежала к распутывающим сети рыбакам. Все они были с голым торсом, в одних изношенных до дыр полуштанах.

— Кто это у нас тут? — отец схватил её и высоко поднял. Он был худоват, но не слаб. Длинные растрёпанные волосы, узкие глаза и неухоженная борода с двумя неаккуратными косичками под подбородком.

— Папа, осторожнее! — вскрикнула она, крепко сжимая корзинку с горячими пирогами.

— Цеуш, если она уронит наш обед, тебе неделю рыбу чистить. — выругался главный шутя.

— Потом жёнка твоя точно в постели не приласкает, — присоединился кто-то из рыбаков.

— Вонять будешь, как Карнишка наша в ночку всем гожая. — мужики громко рассмеялись.

— Вы рты свои, несущие, закрыли бы! Не при дочке же моей. — отец грозным взглядом обвёл мужиков. — Услышь ваш трёп ваши жёны, в миг бы по шее огребли.

— Пап, отпусти уже, — девочка заболтала ногами.

— Хорошо. — он поставил её на землю. — Показывай, что женщины наши там приготовили.

— Пироги с грибами, — она подбежала к столику и поставила корзинку.

— Надеюсь, без слизких. — пожилой рыбак распутывал из сети илистого сосуна.

— Мунч, с твоими зубами только слизкие и годятся, — главный вытер руки о тряпку.

— Уже тошнит от них. Старуха моя каждый день ими пичкает.

— Дедушка Мунч, там только древесные грибы, — девчушка накрывала стол. Она старалась поделить всем поровну.

— Вот тварь зубастая, — молодой парнишка с силой ударил по голове крупной рыбы. — Ещё живая и сеть порвала. — он взглянул на истекающий кровью палец. — Хорошо хватанула.

— Кому-то сегодня дырку штопать.

— Какая большая! — ребёнку нравились рыбы. — С меня ростом.

— Лила, в нашей маленькой заводи плавает ещё больше. — отец любил похвастать перед дочкой, наслаждаясь выражением её любопытного и наивного личика. — Я сегодня поймал костеголового.

— Чуть лодку не перевернул! Но батьку твоего из лодки шлёпнул, — рыбаки рассмеялись, — и как начнёт по озеру таскать. А батька твой орёт, ругается.

— Но поймал же, — Цеуш направился к озеру, помыть руки.

Пока рыбаки обедали, девочка подошла к заводи, что её отец самолично выкопал. Деревянная перегородка отделяла неглубокий водоём от озера. В прозрачной воде отчётливо виднелись рыбы разных размеров. Теперь маленькая рыбная ферма пополнилась костеголовым — самый крупный озёрный обитатель, всеяден, может достигать длину в три шага. Вся голова покрыта крепким панцирем, что позволяет ему зарываться в твёрдое дно. Даже ходили слухи, что эта большая рыба напала на ребёнка и утащила на дно.

Лила любила наблюдать за животными и насекомыми, изучать растения. В деревне ей было нечем заняться, так получилось, что среди деревенской детворы не было ровесников. Одни уже целыми днями работали, другие от титьки ещё не отучены. Мать, местная целительница, большую часть времени занималась приготовлением разных настоек для продажи и лишь по утрам обучала дочь.

Внезапно костеголовый двинул хвостом, на поверхности воды образовался сильный всплеск. Лила вздрогнула и оступилась, потеряв равновесие. Хватаясь за воздух, с визгом плюхнулась в водоём. Испуганные рыбы метнулась в разные стороны.

— Каков отец, такая дочь! — расхохотались мужики.

— Лила, бегом домой. — отец не обращал внимания на рыбаков, волнуясь о здоровье дочери.

— Хорошо, — девочка вылезла на берег и побежала к деревне.

Полненькая женщина что-то ворчала себе под нос и перетирала растения. Она постоянно поправляла ленту в волосах, длинная чёлка слиплась от пота. В лачуге было жарко, на жаровне кипела вода с пахучими травами.

— Я вернулась, — Лила вбежала внутрь и с ходу сняла мокрые штаны и накидку.

Мать оторвалась от дел и взглянула на нагую дочь, достающую сухую одежду. Она встала и с полки взяла горшок, где лежал красный корень:

— Завари и выпей.

— Фу, он горький, — ребёнок скривил лицо. — Не хочу.

— А по заднице? — пошутила мать и потёрла ладошками.

— Хорошо, — вот только Лила не понимала маминых шуточек, слишком часто её попа страдала.

— И не дуйся! — женщина погрозила пальцем. — Ты же не хочешь заболеть?

— Нет, — девочка повесила сырую одежду рядом с жаровней.

— Как там наш рыбак?

— Папа поймал большого костеголового. Очень большого. И теперь он живёт в нашей заводи. — дочка со страдальческим лицом достала корень и отломала кусочек.

— Нам же всю рыбу пожрут! О чём он думает? — мать разъярённо вскрикнула, вскочила и выбежала на улицу.

Лила обрадовалась такому повороту событий и, растерев горькое лекарство в кружке, залила кипятком. Если спросят, скажет, что выпила. С этими мыслями она вылила содержимое в слегка приоткрытое окно. Вскоре вернулась мать, сильно рассерженная:

— Какой же он идиот! Решил костеголовых разводить, совсем умом тронулся. Предки, образумьте этого дурака.

— Но они же большие, — дочка вступилась за отца.

— И ты туда же? — женщина достала кусочек корня и быстренько приготовила лекарство. Лила хотела возразить, но не решилась. — Пей.

Девочка, тяжко вздохнув, взяла кружку и сделала маленький глоточек. От горького и противного вкуса уголки губ поползли вниз, глаза заслезились. Она устремилась к ведёрку с синими ягодами и принялась поспешно набивать рот. На улице зазвонил колокол, послышались крики. Мимо дома промчались всадники. Мать с испуганным выражением лица схватила дочь за руку и подвела её к маленькому погребу.

— Быстрее полезай внутрь. Чтобы не произошло, молчи и не издавай ни единого звука.

— Мама! — Лила ничего не успела понять.

— Быстрее. — женщина с силой затолкала ребёнка в отверстие в полу. — Запомни, ни единого звука! Прошу, слушайся маму. Как в игре прятки.

— Мама! — у Лилы задрожали губы, окрашенные в синий цвет.

— Всё будет хорошо. Я люблю тебя. Чтобы не произошло, не шуми. — мать закрыла погреб и накрыла тряпкой, на которую высыпала ягоды из ведёрка. — Всё будет хорошо, это ненадолго.

Два всадника обогнув всю деревню остановились у лачуги. Один нацелил арбалет на убегающую женщину и выстрелил. Второй слез с лошади и посмотрел на убитую:

— Хороший выстрел. — со стороны озера к ним приближалась остальная группа. — Быстро они.

— А чего ты ждал? Там же одни рыбаки.

— Проверьте дома. Всех убить, детей забираем. — из трактира вышли четверо. Одноглазый командир вытер саблю о штаны. — И живее. Кто захочет здесь бабу какую приласкать, останется без доли.

— Дядя, я тоже хочу поучаствовать, — попросился парнишка лет семнадцати.

— Фил, не дёргайся. Без тебя разберутся. — одноглазый наблюдал за происходящим.

Всадники выбивали двери и заходили внутрь домов. Женщина вздрогнула, в руках она держала нож. Вошедший мужчина осмотрелся по сторонам и сделал шаг ей на встречу. Лила услышала тяжёлые шаги, потом донёсся голос матери:

— Что вам нужно? — бандит в ответ зло улыбнулся и поднял руку с оружием. — Нет! Прошу, не надо!

— Просто сдохни! — быстрым выпадом он погрузил саблю женщине в живот и несколько раз провернул. — Приятных снов. — в её глазах угасала жизнь.

Не обращая внимания на упавшее тело, мужчина ещё раз осмотрел помещение и, более не задерживаясь, вышел наружу. Девочка крепко зажала рот руками, по щекам текли слёзы. Ей было очень страшно, она боялась дышать. Крик матери продолжал звучать в ушах. С улицы послышались детские голоса и плач.

— Грузите их в телегу. Нам пора валить, — командир огляделся. — Где Фил?

— Я тут, — паренёк вышел из дома, за его спиной поднимался густой дым.

— Ты идиот! — дядя подбежал к нему и врезал кулаком в челюсть. Племянник упал на землю, следом ему в бок прилетел удар ногой. — Тупой выродок! Дерьма кусок… — посыпалась нескончаемая гневная ругань.

— За что? — Фил сплюнул кровь вместе с зубом, но его проигнорировали.

— Все! Живее, живее, — командир занервничал. — Иначе солдаты нагонят. Каждый берите по ребёнку, с телегой нас точно нагонят. Быстрее, я сказал. — он посмотрел на парня. — Чего ты разлёгся, тварь мелкая? Живее!