Полукровка

Глава 9

9 июня 2469 по ЕГК.

…Мое предложение, конечно же, было принято, и «видеоотчет» улетел к адмиралу. Увы, на третьей минуте просмотра Колесников отвлекся первый раз и, явно выслушав чей-то монолог, потемнел взглядом. На четвертой отвлекся снова и, судя по кое-каким нюансам реакции на очередной доклад, узнал что-то еще более неприятное. А на шестой нам всем стало не до «странностей»: в области выхода из внутрисистемных прыжков начали возникать амеровские корабли!

— Это эскадра, болтавшаяся возле научно-исследовательского комплекса «Аник-22»! — уверенно сообщил Феникс, оценив угол выхода первых бортов в обычное пространство. — Получила сообщение о разгроме двух рейдовых, побила все рекорды по подготовке к началу движения, перестроилась в походный ордер, уравняла скорости, разогналась и прыгнула…

Я протараторил его выводы Ярославу Ильичу, произвел нехитрые расчеты и добавил:

— Буду возле створа вашей летной палубы через сто четырнадцать секунд. Заберу всех раненых, медиков, связистов, безлошадных пилотов и так далее. Организуйте погрузку, пожалуйста!

Адмирал отдал несколько приказов, прервал чьи-то возражения гневным рыком, снова повернулся ко мне, немного поколебался и раскололся по полной программе:

— Тор Ульфович, по утверждениям моих безопасников, хакать искин вашего «Морока» бесполезно, ибо он намертво «заякорен» на вашу биометрию. Поэтому вы не сможете передать управление моим пилотам даже при очень большом желании. А вам надо улетать из системы через зоны перехода второй-третьей категории…

— Почему? — спросил я и параллельно отметил, что изрядно потрепанный «Сварог» медленно разворачивается на месте, «пряча» створ летной палубы от амеровской эскадры.

Колесников с хрустом сжал кулаки и поделился информацией из категории «для служебного пользования»:

— Единственный адресат, до которого я смог достучаться по МС-связи с момента выхода из гипера — искин линкора Цесаревича Александра Олеговича, а все остальные адресаты, включая искин штаба Семнадцатого Пограничного, мои вызовы словно не видят. Что, конечно же, не случайность. Далее, Смоленск — система второго круга и не граничит с ССНА, а системы безопасности Империи создавали профессионалы, соответственно, амеровские эскадры могли добраться до Смоленска только при помощи самых высокопоставленных офицеров ВКС и всего руководства местных спецслужб. И последнее: де-юре мы с амерами не воюем, значит, их попытка захвата наследника престола — акт агрессии. Выводы напрашиваются сами собой: все зоны перехода первой категории, кроме этой, изначально отданной на откуп амерам, должны контролироваться мятежниками, а информация, поступающая из Смоленска по МС-связи, обязана программно фильтроваться на Белогорье искинами спецслужб, перепрограммированными сообщниками мятежников.

— Дальше можете не объяснять… — буркнул я, скинул скорость, «обошел» страшно изуродованный линкор «впритирку» к борту и аж онемел от размеров пролома, обнаружившегося чуть выше маршевого движка. Тем не менее, тупить — не тупил: завел «Морок» на летную палубу, мазнул взглядом по спасательным «Крабам», сиротливо застывшим возле дальнего шлюза, подлетел к ним, притер корабль к полу и скинул «шапку». Закончив с этим делом, приказал Фениксу открыть трюм, разблокировал замки, фиксирующие скаф в кресле, и ответил на вопрос, зависший в воздухе: — Ярослав Ильич, уход через ЗП второй категории я гарантированно потяну. А в «троечку» совался всего пять раз. На тренировочных миссиях вирт-полигона. И выжил только в последней попытке.

Адмирал недоверчиво нахмурился, открыл рот, собираясь что-то сказать, но расфокусировал взгляд, подобрался, посмотрел за пределы экрана и закаменел лицом:

— Со струны сошел тяжелый рейсовый межсистемник,

амеры отправили к нему две тяжелые противокорабельные ракеты, а мои парни не успеют их сжечь, ибо уже сцепились с истребителями и параллельно режут ракеты, летящие к «Сварогу»!

— С-суки… — процедил я, вваливаясь в лифт. А уже через несколько секунд вылетел из него в трюм, добежал до аппарели, почти опустившейся на летную палубу, и уставился на внутренний шлюз, только-только начавший подниматься. В этот момент линкор тряхнуло. Да так, что «Морок» чуть было не завалился набок!

— Попали. Из главных калибров двух «Алабам» и «Орегона». Первая волна ракет уничтожена. Зато остатки второй вышли на дистанцию разделения БЧ… — более-менее спокойно сообщил кап-три, потом извинился за то, что адмирал был вынужден вернуться к СОУФ, и мстительно оскалился: — А вот и наши ответочки: «Девятка» протаранила постановщик помех, а «Пятерка» вот-вот влетит в движок «Алабамы»! Есть!!!

Я понимал, что другого варианта дать нам время у «Буревестников» нет, так как второй постановщик помех продолжает глушить системы целеуказания, но только разумом. А сердце рвалось на части и требовало Действий. Вот я и занялся единственным делом, которым мог — рванул навстречу толпе флотских, вывалившихся из шлюза, скользнул под свободную руку раненого с мобильным регенератором на культе левой ноги, затем допер, что есть вариант побыстрее, подхватил мужика на руки и понес к «Мороку». Бегом. Там опустил на лист вспененной резины, развернулся на месте, помог закатить в трюм мобильный реанимационный комплекс, поддерживавший жизнь в полутрупе без правой руки и с развороченной грудной клеткой, выслушал сбивчивый монолог кап-три и, передав командование погрузкой здоровяку в помятом шлеме, пробился к лифту.

Перед тем, как вломиться в кабинку, упал. Так как корабль снова повело и поставило на место только благодаря Фениксу, активировавшему эволюционник. Пока ехал в рубку, узнал, что в линкор опять попали и «срубили» два маршевых движка. А после того, как упал в пилотское кресло и заблокировал замки, взвыл от ярости: амеры не только взорвали рейсовик, но и отправили по четыре средние противокорабельные ракеты к каждому крупному обломку!

Зверел от бессилия порядка тридцати пяти секунд. То есть, до тех пор, пока кап-три не сообщил, что закрывает шлюз, и не посоветовал немедленно уходить. Аппарель поднял сам. И сам загерметизировал трюм. Потом подключился к системе оповещения, предупредил «пассажиров» о начале маневров, вывесил «Морок» на антигравах и… невольно сглотнул, когда летную палубу «повело» влево, выгнуло дугой и раскололо! Впрочем, буквально через мгновение загнал себя в транс, развернул кораблик мордой к створу, заблокировал разделение БЧ одного из «Одуванчиков» и вбил его в перекошенную бронеплиту, не успевшую открыть выход в открытый космос.

Рвануло знатно. Но впустую — взрыв легкой противокорабельной ракеты, не рассчитанной на использование против линкоров, всего-навсего «испарил» облицовку. Но этот «намек» был понят и принят во внимание. Кем-то из старших офицеров «Сварога». Так что кап-три попросил немного подождать, причем, по возможности, в дальней части отсека. И сообщил, что к нам летит ближайший «Буревестник».

Совет оказался дельным — взрыв ТКР сорвал бронеплиту с направляющих, провернул, как дверь на петлях, и проломил боковую переборку. Пребывай я в обычном состоянии, наверняка пожалел бы погибающий корабль. А так бросил «Морок» вперед, вывел наружу и дал максимальную тягу на антигравы. Курс не менял — прикрывался корпусом тяжелого корабля от амеровских истребителей и ракет. Тем не менее, сканеры КТК, полноценно заработавшие сразу после выхода на оперативный простор, дали возможность «увидеть» обновленную картинку с поля боя. Впрочем, можно было бы обойтись и без нее: секунде на двенадцатой полета по прямой к рабочему месту кап-три снова подошел адмирал, уставился в камеру и поймал мой взгляд:

— Тор Ульфович, примите, пожалуйста, небольшой архив. Первая папка — для вас: в ней файлы с кое-какими советами и парой необременительных просьб плюс рекомендательное письмо моему старшему брату. А остальные документы желательно передать Цесаревичу Александру Олеговичу лично в руки. Спасибо за помощь. Считаю честью знакомство с вами. Не поминайте лихом…

…Из «окрестностей» ЗП-четырнадцать я ушел минут через двадцать после гибели двух последних «Молний», умудрившихся забрать с собой «Алабаму»

и корабль-матку.

Свалил втихую, то есть, навелся на ЗП-двадцать семь, из которой собирался прыгнуть по направлению к Африканскому Союзу, и дал полную тягу на антигравы. Эдак через полчаса передал Фениксу управление, отключился от пилотского интерфейса, влез в архив КТК и состряпал что-то вроде видеоотчета о последнем бое эскадры адмирала Колесникова. Закончив, просмотрел фильм с начала до конца, счел, что он получился, нагнал во все отсеки воздух и нагрел до стандартных двадцати двух градусов по Цельсию и вывел на информационные табло соответствующее уведомление. Затем разгерметизировал скаф, снял шлем и умылся. Ибо выглядел, по словам искина, не очень.

Да, опухшее лицо в норму не вернулось, но я никуда не торопился — открыл пяток «мирных» вкладок корабельного интерфейса, выяснил, что поднял на борт двадцать восемь человек, оценил расход кислорода, мазнул взглядом по шкале автономности и невольно вздохнул, поручил Фениксу поставить «пассажиров» на довольствие, открыл им ограниченный доступ к лифту и свободный — к обеим каютам.

Пока грузил себя решением этих задач, особо не думал. Но стоило закрыть вкладки, как меня накрыло Пониманием. И вынудило поделиться им с ИИ:

— Экипаж линкора проекта «Сварог» — восемьсот пятьдесят два человека, крейсера «Пересвет» — триста десять, фрегата «Семаргл» — восемьдесят восемь, а на рейсовике — под семьсот плюс несколько тысяч пассажиров. А мы подобрали всего двадцать восемь!

— Это больше нуля… — флегматично ответил искин и добавил. В стиле моего покойного дядюшки: — Аж на двадцать восемь спасенных. Кстати, о спасенных: в трюме начался и сразу же закончился первый конфликт…

— Что за конфликт?

— Один из раненых — молодой и слишком дерганый лейтенант дворянских кровей — наткнулся взглядом на компенсирующий костюм амера, допер, что это — пленник, и решил «провести допрос». Чтобы «законно» сорвать злость на враге. Однако был отброшен в сторону более-менее ходячим командиром десантной секции и в данный момент обтекает, выслушивая на редкость толковый разнос. Кстати, этот самый командир приказал двум легкораненным «старичкам» взять пленника под охрану, а дворянчика отправил на аппарель. О-о-о, как интересно…

— Ты о чем? — подобрался я, почувствовав в его голосе гнев.

— Прочитал по губам лейтенанта фразу «Вы у меня попляшете…» С учетом того, что «Сварог» сопровождал наследника престола, в его экипаже не могло не быть ребятишек с мохнатой спинкой. И если этот — из таких, то тебе, мещанину, тоже может «прилететь». Поэтому советую общаться с «пассажирами» в каком-нибудь образе…

…В трюм спустился в четыре десять утра по внутрикорабельному времени, то есть, после того как переварил все советы и «необременительные просьбы» адмирала, определился с новым вариантом своего будущего, продумал первые шаги к его реализации и отправил искину линкора Цесаревича файл с записью последнего боя «Сварога». Выйдя из лифта, оглядел «пассажиров», среагировавших на сигнал прибытия кабинки и повернувшихся к дверям, поздоровался, не снимая шлема и не высветляя его линзы, поймал взгляд однорукого мичмана, при моем появлении поднявшегося на ноги, и толкнул небольшую речь:

— С вероятностью процентов в девяносто пять все зоны перехода первой категории контролируются либо амерами, либо мятежниками. Поэтому мы летим к одной из «двоечек». К Белогорью пойдем кружным путем, чтобы не нарваться. Дорога займет от семи до девяти суток. Кислорода хватит. Пищевых рационов — тоже. А воду придется поэкономить. Соответственно, водные процедуры — раз в сутки длительностью в четыре минуты, а дополнительные — по представлениям медперсонала. Далее, в ВСД появилась вкладка со свободным доступом, а каюты открыты. В левую можете поднять самых тяжелых, а в правой… эксплуатировать санузел и системы очистки скафов. И последнее: лифт в рубку не поднимает, я откликаюсь на позывной Тор, а искин моего корабля — на имя Феникс, однако «заякорен» на меня. То есть, реагирует только на просьбы о чем-либо уведомить. Вопросы?

Первый вопрос задали хором. Да, сформулировали по-разному, но в самом коротком варианте его можно было задать двумя словами:

— Наши — все?

Я угрюмо кивнул и раскидал копии «видеоотчета» по всем отечественным коммам, «видимым» с моего. Часть «пассажиров» тут же потерялась в модулях дополненной реальности, а командир медсекции «Сварога», представившись, попросила доступ к реестру медикаментов, имеющихся на борту «Морока».

Дал, не задумываясь. Потом выслушал предложение командира десантной секции и счел возможным передать пленника под охрану «ходячих» раненых. А потом подал голос «дворянчик» и… потребовал проводить его к блоку МС-связи!

Я медленно повернул голову в его сторону и вкрадчиво задал встречный вопрос:

— Это вы так своеобразно признаетесь в пособничестве мятежникам или… просто очень хотите пожаловаться на них маме?

— Я — княжич Алексей Андреевич Меншиков, и вы обя— …

— Не позорьте эскадру, с-стажер! — перебил его каплей Федотов, решив на этот раз обойтись без рукоприкладства, но «стажер» не унялся и грозно топнул ножкой:

— Я требую доступ к блоку МС-связи!

— Еще одно требование — и я сочту вас пособником мятежников, арестую и допрошу, используя подручные средства, ибо соответствующую «химию» в этот раз с собой не захватил… — равнодушно пообещал я.

— Вы не имеете права!!! — взвыл дворянчик и вызвал забавную реакцию у своего «воспитателя»:

— Господин лейтенант, устроив истерику на «Свароге», вы опозорили себя перед экипажем линкора, а значит, перед всем личным составом ВКС. А попытка допросить пленного, захваченного не вами, и это… хм… выступление позорит ВКС перед службой специальных операций СВР. Уважающие себя аристократы в таких ситуациях стреляются, а вы наверняка утретесь. Что ж, ваше право. Но если вы хотя бы раз в жизни заикнетесь о том, что участвовали в последнем бою «Сварога», то я выложу в Сеть Белогорья запись вашей «предбоевой» истерики, а потом вызову вас на дуэль и убью, как бешеную собаку. ВЫ МЕНЯ ПОНЯЛИ⁈

Меншиков действительно утерся — кивнул, опустил взгляд, полный лютой ненависти, дождался разрешения вернуться на место и ушел на аппарель. А я счел необходимым расставить все точки над «i» и обратился к Федотову:

— Он опозорил только себя: я видел, как сражалась эскадра, и преклоняюсь перед героизмом всех членов экипажей ее кораблей.

— Да, наши сражались до последнего и ушли из жизни достойно… — после небольшой паузы глухо согласился каплей. А потом угрюмо добавил: — Только их больше нет. А это… выжило. И продолжит вонять…

— Лучшие уходят первыми… — мрачно согласился я, на несколько секунд ушел в счастливое прошлое и вернулся обратно только из-за доклада Феникса:

— Тор, на сервак блока МС-связи упало ответное письмо!

Я посмотрел в объектив ближайшей потолочной камеры, кивнул в знак того, что скоро буду, поручил каплею рулить «пассажирами» и вернулся в рубку. А там присел на краешек пилотского кресла, снял шлем, вывесил перед собой голограмму программной оболочки «Контакт», навел курсор на единственное письмо, выбрал режим воспроизведения и прикипел взглядом к лицу наследника престола, возникшему в полуметре.

Александр Олегович выглядел совсем не так, как на парадных портретах и в репортажах с официальных мероприятий — был небрит, одет не в парадный мундир, а в самый обычный костюм-тройку, и сидел в штурманском закутке.

Удивил и простотой общения — вместо того, чтобы держать лицо, начал запись письма с кривой усмешки, даже не подумал скрывать испытываемую боль и взял вину за гибель эскадры сопровождения на себя:

— Любимое словосочетание «доброго времени суток» рвет душу. Поэтому здравствуйте, Тор. Благодарю за все, что вы сделали для моих людей… и кляну себя последними словами за то, что поддался требованиям паранойи и сошел со струны одним-единственным бортом. Да, благодаря вашему донесению я могу аргументированно доказать кому угодно, что преждевременное завершение гиперпрыжка всей эскадрой вынудило бы заговорщиков переиграть свои планы, не позволило бы получить убедительнейшие доказательства участия ССНА и, что самое главное, помешало бы выиграть время для начала контригры, но лгать себе я не могу и не хочу. Поэтому говорю прямо: да, мое решение позволило отцу ослабить самый первый удар в спину, но убило полторы тысячи по-настоящему достойных личностей, экипаж рейсовика «Вега» и девятьсот девяносто четыре пассажира. И этого я себе никогда не прощу…

После этих слов он сделал небольшую паузу, собрался с мыслями и мрачно вздохнул:

— А теперь поговорим о вас. Откровенно говоря, я отказываюсь понимать, как вы, вчерашний школьник, покинете Смоленск через зону перехода второго ранга, ибо имею некоторое представление о сложности расчетов и корректировок мощности гиперпривода на этапе выхода на струну, сомневаюсь в том, что вы сможете подменять искин на протяжении этих четырнадцати-семнадцати минут, и горю желанием убедить вас остаться в системе. Тем не менее, вы не оставляете ощущения прожектера и уже доказали делом, что вас учили на славу. Так что я задвину куда подальше все сомнения и опишу создавшуюся ситуацию такой, какая она есть. Итак, соваться в системы Тверь, Липецк и Новгород очень не советую: будь я на месте заговорщиков, подготовился бы к своему появлению в каждой из них. Посылать за Белогорье не имею права, ибо точно знаю, что ваш «Морок» не рассчитан на перевозку такого количества людей, соответственно, его системы жизнеобеспечения уже работают на износ. А в столичной системе сейчас идет самая настоящая гражданская война. Поэтому предлагаю следующее: вы идете к ней так, как считаете нужным, и ждете следующего письма. Что еще? Ах, да: я продолжаю параноить, то есть, допускаю, что «крот» есть и на моем корабле. Поэтому посмотрел ваше письмо в гордом одиночестве и заблокировал к нему доступ своей биометрией. Приблизительно в том же стиле защитил и копию, отправленную батюшке. Ибо утечка информации о пленении командира корабля ССНА на территории Империи и наличии доказательств преступлений амеров превратит вас в цель номер один как для сотрудников спецслужб Новой Америки, так и для заговорщиков…