Полукровка

Глава 3

5 июня 2469 по ЕГК.

…С записями, сделанными камерой СКН из нашей гостиной, и всем тем, что я успел наснимать разведдронами во время побега из дому, Игорь Аркадьевич Власьев знакомился на экране ТК-шки[1]. При этом в лице не менялся, желваками не играл — просто смотрел, как художественное головидео или третьестепенную новость дня на каком-нибудь новостном сайте планетарной Сети. Когда убедился в том, что перед законом я абсолютно чист, открыл глаза и уставился на меня взглядом снулой рыбы:

— Ну, и чего ты хочешь от моего рода?

Эту фразу я уже слышал. Поэтому на мгновение провалился в прошлое:

— Ну, и чего ты хочешь от моего рода?

— Ничего: я сделал то, что считал должным. А к вам меня притащили телохранители Матвея. Кстати, не спрашивая, хочу я этого или нет.

— Этот парень спас меня от позора, и я должен ему жизнь! — как-то уж очень эмоционально протараторил пухленький, щекастенький и на редкость неуклюжий мальчишечка, сбежавший из дому после ссоры со всесильным дедом, невесть как очутившийся в самом центре Бурелома [2] аж в одиннадцатом часу вечера и умудрившийся нарваться на Кастета с кучкой прихлебателей.

Глава рода Власьевых недовольно сдвинул к переносице густые седые брови, раздул ноздри и очень нехорошо прищурился:

— Ты признал долг жизни⁈

— Да! — твердо сказал Матвей. И зачем-то добавил: — Причем в присутствии нескольких свидетелей…

Вспоминать ту ночь было горько. Ведь сразу после завершения крайне неприятной беседы с Игорем Аркадьевичем нас с Матвеем взял в оборот его отец. Отвел в покои сына, вытряс из меня айдишку мамы, набрал ее и добрых четверть часа пылко благодарил за то, что воспитала достойного сына. А я, дурачок, щупал солидную опухоль под левым глазом, заработанную в драке за честь юного аристократа, разглядывал древние книги и мечтал дорваться хотя бы до одной-единственной. Хотя должен был смотреть на трехмерную картинку, вывешенную в центре комнаты, и радоваться возможности лишний раз пообщаться с человеком, который любил меня больше жизни!

В общем, ответ Власьеву-старшему получился, скажем так, несколько суховатым:

— Мне нужно добраться до центра Радонежа. На флаере с гербами вашего рода.

Дослушав второе предложение, Игорь Аркадьевич скрестил руки на груди, изумленно выгнул левую бровь и вкрадчиво поинтересовался:

— Мальчик, скажи, а ты вообще понимаешь, что рано или поздно твои преследователи заявятся к нам и потре— …

— Дед, я должен ему жизнь!!! — гневно воскликнул Матвей. А когда увидел пренебрежительный жест, предлагающий то ли заткнуться, то ли забыть о столь «несущественной мелочи», пошел красными пятнами и лязгнул закаленной сталью: — Попробуешь отжать хотя бы рубль из его наследства — выйду из рода!

Столь громкое заявление «мальчишечки» трехлетней давности никого бы не испугало. А тут лицо патриарха рода Власьевых на миг закаменело, потом на его скулах вспухли и пропали желваки, а взгляд ощутимо потемнел:

— Что за чушь ты несешь⁈ Я просто хотел описать сложи— …

— Базы данных системы контроля доступа к планетарной СКН обновятся всего через сорок семь минут! — рявкнул Матвей. — И если к этому времени флаер, на котором я повезу Тора в Радонеж, не доберется хотя бы до окраины столи— …

— Его повезе— …

— Его повезу Я! И это НЕ ОБСУЖДАЕТСЯ!!!

Менее, чем через четыре с половиной минуты после оглашения этого ультиматума бронированный лимузин с гербами рода Власьевых на обтекателях вылетел из подземного ангара, плавно ввинтился в разгонный коридор и с хорошим ускорением устремился к ближайшему пучку воздушных трасс. Кстати, опущенному чуть ли не к крышам небоскребов. Еще секунд через сорок пять на фронтальном голоэкране салона роскошной машины появилась картинка с задней камеры, и я мысленно усмехнулся: не желая рисковать жизнью излишне упрямого внука, Игорь Аркадьевич отправил вдогонку два тяжелых бота огневой поддержки «Витязь»!

Пока я разглядывал характерные тупоносые «морды» этих флаеров, как правило, закупаемых крупными ЧВК[3], Матвей связался с их пилотами, задал несколько вопросов, а затем повернулся ко мне:

— Все, можно расслабиться — группой сопровождения командует мой двоюродный дядька, отличающийся крайней безбашенностью и невероятной любовью к разного рода пострелушкам. А формулировка боевой задачи дает ему настолько широкие возможности, что мы можем не бояться даже группы быстрого реагирования службы безопасности аристократических родов Первой Сотни.

Судя по спокойной уверенности, с которой было озвучено последнее утверждение, с ГБР своих конкурентов из Планетарного Совета Власьевы уже разбирались. И небезуспешно. Впрочем, прошлые победы и поражения этого рода меня абсолютно не волновали, поэтому я кивнул. А затем демонстративно уставился на ближайшую воздушную трассу сквозь поляризованное бронестекло боковой двери.

Новый Матюша оказался на порядок сообразительнее себя-прежнего — врубившись, к чему я клоню, быстренько убрал с экрана никому не нужную телеметрию с задней камеры, сменил режим отображения упрощенного аналога СОУФ[4] и залил в нее картинку со сканеров системы ближнего обнаружения. Не разочаровал и после этого: обратив внимание на крайне невысокую загрузку воздушных трасс верхнего эшелона восточной окраины Елового Бора и характерные наклонные «жгуты» под трассами нижнего, довольно быстро догадался подключиться к городской СУВД[5]. А там наткнулся взглядом на алое извещение, занимающее добрую треть заглавной странички сайта, проглядел сопроводительный текст и озадаченно почесал затылок:

— Спецоперация по захвату серийного убийцы, использующего морф-маску и образ юноши семнадцати лет⁈

— То ли еще будет… — хмуро предсказал я и не ошибся — стоило лимузину добраться до нужной безлимитки, как к пилоту «постучался» вроде как дежурный оператор системы управления воздушным транспортом Елового Бора. И сходу начал хамить, потребовав немедленно прервать полет и пройти досмотр у любой из ближайших маневренных групп городской полиции!

Командир группы сопровождения, вклинившийся во входящий звонок и взявший на себя процесс общения с ряженым, оказался не менее глазастым, чем я. Однако предпочел «не обострять». В неповторимом «дворянском» стиле. То есть, недоуменно выгнул бровь, посмотрел на бородача, как на умственно неполноценного, а затем поинтересовался, видит ли тот трекер[6] и точку старта нашего кортежа.

«Дежурный оператор», явно не рассчитывавший на такую реакцию, на миг растерялся.

Но, получив какое-то Ценное Указание, попробовал сослаться на приказ «вышестоящего начальства».

Власьев восхитился и попросил передать этому самому «начальству» настоятельную просьбу как следует изучить ту часть должностных инструкций, которая описывает порядок взаимодействия операторов СУВД с командирами групп сопровождения кортежей глав аристократических родов Империи. А потом сделал вид, что устал от досужей болтовни, и оборвал разговор:

— В общем, нам некогда. Всего хорошего.

Как ни странно, «ряженый» не унялся — видя, что мы вот-вот вылетим за пределы города, торопливо предложил «логичную» альтернативу: предоставить ему доступ к камерам и архивам СКН всех трех наших флаеров!

Такая наглость поразила даже меня, мещанина. А родственника Матвея вывела из себя по-настоящему:

— Слышь, клоун, еще одно подобное заявление, и я отправлю группу быстрого реагирования рода туда, где ты сейчас обретаешься. И отнюдь не с букетом цветов! Кстати, смени фон, придурок: картинка из оперативного зала КДП[7], которую вы нарыли в Сети, устарела месяца на четыре!

После этих слов «беседа» предсказуемо прервалась, а мне основательно полегчало. К сожалению, совсем ненадолго — буквально через пару минут после исчезновения лица «ряженого» Матвей начал озвучивать напрашивающиеся выводы. И очередной раз порадовал недюжинной сообразительностью:

— Судя по всему, «анархисты» вложились в операцию по твоему отлову не только финансами, но и большей частью имеющихся связей. Такой риск оправдан лишь в том случае, если на счетах твоего дяди висит больше сотни миллионов рублей или в его банковской ячейке хранится чрезвычайно горячий компромат!

— Для того, чтобы получить доступ к его счетам и ячейке, надо пройти процедуру оформления наследства. А мне, как видишь, пока некогда… — криво усмехнулся я.

— Извини, это профдеформация! — покраснев до корней волос, виновато признался Матвей. — Часть моего сознания постоянно анализирует все, что я вижу или слышу. А когда проблема по-настоящему захватывает, промежуточные результаты размышлений прорываются наружу.

— Значит, в голову ты не только ешь… — буркнул я и подобрался, заметив, что он перешел по ссылке на какой-то новостной сайт и вывесил в центре салона картинку с очень знакомым силуэтом на первом плане.

Пока Власьев смотрел основательно порезанный ролик, демонстрирующий мой побег из дому, и слушал весь тот бред, который шел закадровым текстом, я с интересом ждал реакции. И не разочаровался:

— Как я понимаю, здесь показано то, что выгодно им?

Чтобы не сотрясать воздух впустую, я показал часть оригинала. С момента прыжка из окна и до исчезновения в парке, прилегающем к тридцать шестой школе.

Досмотрев ролик до конца, Матвей задумчиво потер подбородок и крайне осторожно поинтересовался причинами, заставившими меня вытащить тело мамы из дому.

— Нет тела — нет дела… — угрюмо буркнул я. А когда сообразил, что он не понял всей глубины этого изречения, объяснил понятнее: — «Анархия» — весьма высокоорганизованная структура, и в ее составе имеется специальная служба, исправляющая ошибки рядовых исполнителей. А для того, чтобы спрятать следы преступления, совершенного в квартире или отдельно стоящем доме, достаточно устроить случайное самовозгорание бытовой техники или катастрофу грузового флаера, груженого какими-нибудь правильными химическими реактивами…

— Ну да! — подхватил Власьев. — Даже если в квартире есть искин, хранящий архивные данные в облачном хранилище, то хороший хакер уберет их к чертовой матери от силы за полчаса. А тут улица, десятки, если не сотни камер, каждая из которых гарантированно хранит копии информации в архивах Сети! Кстати, а ты не боишься, что «заряженные» врачи могут придраться к химии в твоей крови?

— А не к чему придираться… — не сразу, но все-таки сообразив, к чему он клонит, вздохнул я. — Мое мнимое спокойствие — это результат специфических тренировок. Как решу свои проблемы, так забьюсь в нору поглубже и как-нибудь сорвусь.

Он опустил взгляд, зябко поежился и виновато вздохнул:

— Прости, что с запозданием, но прими мои искренние соболезнования. И… возвращаться домой я не буду — заселюсь в «Северное сияние» и стану ждать звонка. В общем, если вдруг что-то не сложится, звони, не думая!

— Буду иметь в виду! — пообещал я, хотя был уверен, что не позвоню ни за что на свете. Ибо не захочу его подставлять перед скотиной-дедом.

Матвей обрадовался, а через пару секунд вдруг потерялся в собственном комме. До тех пор, пока на горизонте не заполыхало зарево из тысяч воздушных трасс, разноцветных рекламных голограмм и подсветок жилых высоток. Зато в этот момент как-то уж очень резко вернулся в реальность и попросил включить комм.

До вожделенной полуночи оставалось всего ничего, от Елового Бора мы отлетели достаточно далеко, поэтому я выполнил его просьбу. И буквально через мгновение получил запрос на загрузку сразу нескольких файлов. Для того, чтобы получить ответ на напрашивающийся вопрос, хватило выгнутой брови:

— Моя личная айдишка, анонимный почтовый ящик для экстренной связи, закодированное сообщение очень близкому другу, в настоящее время живущему тут, в Радонеже, и коды доступа к моему банковскому счету. Айдишка для того, чтобы ты больше не терялся, с ящиком понятно и так, а друг поможет всем, чем сможет, стоит ему написать или позвонить. Что касается счета… твой проще и отследить, и заблокировать, а любые сторонние манипуляции с моим вызовут крайне негативную реакцию наших СБ-шников. Короче говоря, возникнет нужда — пользуйся, не задумываясь.

— Матвей, тот до— … — начал, было, я, но был перебита на полуслове:

— Ты ведь помнишь, что они обещали со мной сделать после того, как сбили с ног, верно?

Я чуточку поколебался и утвердительно кивнул.

Он невидящим взглядом уставился в пол и несколько секунд пребывал где-то там, в нашем общем прошлом, в котором ухмыляющийся Кастет угрожал сделать его женщиной и слить запись этого процесса в планетарную Сеть.

А потом уставился мне в глаза и горько усмехнулся:

— Для любого аристократа потеря лица в разы хуже смерти. Ну, а такая… позор, который не смыть даже кровью обидчиков. Поэтому за несколько секунд до твоего появления я дал себе слово уйти из жизни сразу после того, как все закончится. А когда определился со способом, между мною и теми уродами вдруг возник ты. Знаешь, саму драку я практически не помню. Зато помню ощущения: парень чуть помладше меня внезапно влип в самого здорового взрослого и тут же исчез. Потом возник вплотную к следующему противнику и снова пропал. А к моменту, когда первый истошно завыл и начал складываться пополам, оказался за спиной третьего. Кроме этих фрагментов, в памяти остался стыд, который жег меня всю дорогу домой: я, дворянин невесть в каком поколении, до того дня считавший вас, мещан, людьми второго сорта, в принципе не способными на Поступок, заранее смирился с будущим поражением, а ты, самый обычный мальчишка с рабочей окраины, не только встал на мою защиту, но и превратил четверку парней намного старше себя в груду изломанных тел! И я заставил себя измениться…

— Результат виден невооруженным глазом! — решив прервать славословия, пошутил я. — Щечки с пузиком канули в Лету, в спальне появилась макивара, а Слово обрело вес даже для старших родичей.

— Так и есть! — на полном серьезе подтвердил он. — И все это — благодаря тебе. Вопросы?

В любой другой день я бы обязательно попытался выяснить, как он жил все эти годы, но боевой режим и боль, в которой корчилась часть души, помнившая о смерти мамы и дяди Калле, напрочь убивали любопытство. И Матвей это почувствовал. Поэтому попытался отвлечь от горьких мыслей описанием своего прошлого:

— Кстати, первые полгода после нашей судьбоносной встречи я каждый божий день ждал твоего звонка или визита. Покидая комнату, обязательно открывал окно настежь и клал на кровать записку, в которой указывал примерное время возвращения; чуть ли не каждые десять минут проверял, не было ли звонка или сообщения; напрочь отказывался куда-то ехать в праздники или выходные. Уперся и в конце декабря, узнав, что дед планирует вывезти всю семью на горнолыжный курорт. И настолько достал его своим упрямством, что вынудил психануть. А когда узнал, что он взял с тебя слово не объявляться без особо важных причин, впал в депрессию…

Да уж, общение с его дедом тет-а-тет напрочь отбило всякое желание когда-либо пересекаться с аристократами — выпытав из меня более-менее подробное описание драки, он захотел узнать, как я собираюсь использовать знакомство с его внуком. При этом верить в то, что таких планов не было, нет и не будет, не получалось от слова «совсем». Поэтому добивался правды то мытьем, то катаньем. Не гнушаясь завуалированных угроз, крайне грязных намеков и попыток подкупить.

Описывать ту беседу у меня не было никакого желания, так что я вежливо выслушал описание «депрессии», отрешенно отметил, что она нисколько не мешала Матвею регулярно ходить на тренировки сотрудников СБ рода, и даже улыбнулся, узнав, что после тех зимних каникул он несколько раз в год заставлял родичей возить его по «местам боевой славы», но так ни разу меня и не нашел. Само собой, не забывал отслеживать и положение флаера. Поэтому, увидев, что кортеж пересек границу Радонежа, прервал ностальгический рассказ и сообщил, что мне надо в центр. А минуты через три озвучил и точный адрес.

В этот момент до Власьева-младшего внезапно дошло, что мы вот-вот расстанемся, и он снова посерьезнел:

— Чтобы не дергать тебя перед высадкой, скажу все, что считаю должным, прямо сейчас. Итак, если что-то пойдет не по плану, добираешься до «Северного Сияния» своим ходом или набираешь меня. Не получится связаться со мной — списываешься или созваниваешься с Мишей Базаниным и подробно описываешь возникшую проблему. При необходимости пользуешься моим счетом. А еще при любой возможности сообщаешь мне о текущем состоянии дел и, конечно же, не теряешься. Договорились?

— Как минимум, напишу. После того, как все закончится. А с остальным как получится… — честно сказал я, выдержал крайне недовольный взгляд Матвея и чуточку смягчил жесткость предыдущих заявлений коротеньким обещанием: — Совсем не пропаду — мне еще воздавать тебе за добро. А о таких долгах я не забываю…

[1]ТК — тактический комплекс. Как правило, имплантируется совершеннолетним гражданам Империи Росс. В частности, сотрудникам спецподразделений, силовых структур и не самым бедным представителям дворянства. Все остальные обходятся наручными коммами.

[2]Бурелом — название самой криминальной части Девятки.

[3] ЧВК — частная военная компания.

[4]СОУФ — Система оперативного управления флотом.

[5]СУВД — Система управления воздушным движением.

[6]Трекер — жаргонное название системы, позволяющей «привязывать» траекторию воздушного судна к объектам городской инфраструктуры.

[7]КДП — контрольно-диспетчерский пункт.