Полукровка

Глава 23

19–20 июля 2469 по ЕГК.

…Подарок банка клиенту с приличной суммой на счету удалось обменять на аналогичный саквояж, но вмещающий в себя защищенный контейнер. Так что к такси я вышел с «одним местом багажа», забрался в салон, сел, сообщил бортовому искину новый адрес, достал из-под сидения тычковый нож, вернул на «штатное» место и посмотрел назад. Тяжелые боты огневой поддержки «Витязь»,

арендованные с помощью все той же Валентины, уже повисли на хвосте, поэтому я «расслабился», влез в Сеть и проверил статус доставки подарков себе-любимому, приобретенных в удаленном режиме по дороге в банк.

Как выяснилось через мгновение, все три таймера, тикавшие в моем личном кабинете ТРЦ «Подсолнух», успели обнулиться, так что я немного подождал, в нужный момент сообщил бортовому ИИ новый адрес, дождался, пока кортеж влетит в летный ангар для особо важных персон, выбрался из салона рядом со шкафчиком для покупок и шустренько забрал оба баула.

Следующие семь минут тридцать четыре секунды — то есть, все время, пока такси везло меня к салону «Мертвая петля» — убил на переодевание, переобувание и упаковку всего своего добра в спортивный рюкзак. Ровно за тридцать секунд до посадки подписал и отправил сопровождению акт приема/передачи услуг. А после того, как машина замерла на краю площадки для выдачи флаеров, вальяжно выбрался наружу, поздоровался с менеджером «Петли», мгновенно возникшим рядом, отправил на его коммуникатор файл-подтверждение об оплате суточной аренды «Ветерка», поймал коды доступа к спортивной машине с буйным нравом, «без особой спешки» затолкал рюкзак в сравнительно небольшой грузовой отсек, забрался на место пилота и активировал антигравы.

Да, в реальности этот флаер прошлого модельного года выглядел заметно менее ярко, чем в играх с полным погружением, зато реагировал на манипуляции с полусферами управления так же предсказуемо. Бояться облажаться мне было некогда, да и транс «сглаживал» нервяки, поэтому я плавно оторвал машину от пола, вывел на оперативный простор, по разгонному коридору долетел до первой же воздушной трассы и порядка пятнадцати минут проверял, насколько игровые возможности «Ветерка» соответствуют реальным.

При этом вертел головой на зависть любому истребителю, но никаких признаков преследования так и не обнаружил. Тем не менее, расслабляться и не подумал — закончив «тестирование», свернул на Четвертое Кольцо и долетел до нужной радиалки. Затем навелся на Заводской район, смежный с Крысятником, и в какой-то момент забил на ПВД. То есть, вывалился из пучка воздушных трасс, упал к крышам домов, дал полную тягу на движки и полетел к Мышкино.

Этот маневр заставил задергаться темно-серый «Кардинал», двигавшийся с отставанием почти в километр. Но тягаться в скорости с «Ветерком» эта машина не могла по определению, так что вернулась в поток и, вероятнее всего, связалась с кем-то еще. Ну, а я за каких-то сто семь секунд нахватал сорок четыре штрафа, мысленно пообещал себе оплатить их при первой же возможности, притер флаер к убитому асфальту на пустыре, заваленном всяким хламом, достал из грузового отсека рюкзак, закинул за спину, снова заглянул в кабину, дотронулся до сенсора включения автопилота, потребовал, чтобы машина вернулась на базу, запрыгнул на самый мощный гравик из имевшихся в продаже и втопил. Так как прекрасно понимал, что меня могут вести со спутников не только подельники Мрака…

В этот час в Крысятнике было многолюднее некуда: большая часть местной шушеры пила, курила, ширялась или выясняла отношения во всех сколь-либо подходящих местах, а условно законопослушные граждане, наоборот, ныкались в квартирах. Поэтому, передвигайся я пешком, вряд ли пробился бы к точке подбора, даже убивая всех подряд. А на гравике проносился мимо «аборигенов» на максимальной скорости, почти не отклоняясь от маршрута, просчитанного Фениксом. И, в конечном итоге, дождался появления в ТК нужной пиктограммы.

Связь установилась «сама собой», слева от пунктирной линии маршрута появился таймер обратного отсчета, справа — рекомендованная скорость, а в МДР — силуэты людей, засеченные биосканером. Вот я на эти данные и «сел». То есть, притерся к левому повороту, точно зная, что за этим углом здания нет ни души, обошел по широкой дуге угол другого, вырвался на финишную прямую и ровно через триста тридцать метров начал тормозить в экстремальном режиме. Поэтому последний вертикальный прыжок совершил на пятнадцати километрах в час, влетел в пределы маскировочного поля «Химеры» и затормозил у дальней стены трюма. А после того, как почувствовал, что МДРК набирает высоту, спрыгнул на пол, сложил свою прелесть в «пенал» и обратился к ИИ:

— Ну, что там у тебя?

— Засек шесть «Витязей», подлетающих к Крысятнику. И почти уверен, что типы, севшие тебе на хвост, работают не на Мрака.

— Я тоже решил, что меня слил кто-то из сотрудников банка… — буркнул я, передавая рюкзак «Голиафу». — Молодой мещанин, с защищенным контейнером, без охраны. Прилетел на обычном такси. И заказал дорогущее сопровождение. В общем, грех не ограбить.

— Пусть грабят. Если найдут… — буркнул искин. А после того, как я вошел в лифт, закончил обсуждение: — Ладно, отправляйся отсыпаться: ближайшие семь часов ты мне не нужен, а значит, можешь как следует отдохнуть…

…Сообщение от Мрака прилетело ровно через десять минут после того, как я перечислил на его счет двести двадцать три миллиона двести двадцать тысяч. Феникс развернул передо мной «Контакт», открыл единственный видеофайл и врубил воспроизведение, а я уставился на лицо конченой твари в человеческом обличье и вслушался в ее самодовольный голос:

— Что ж, ты предсказуем, и это радует. Равно, как и то, что Калле не выбил из тебя дурной гуманизм, совесть и склонность к самопожертвованию. Впрочем, это лирика, так что перейду к делу. О том, что мои камешки — в моем контейнере, он — на твоей «Химере», а «Химера» — над Белогорьем, я уже знаю и изнываю от нетерпения. Поэтому в течение сорока пяти минут ты должен будешь выйти на курс, залитый в приаттаченный файл, разогнаться, уйти во внутрисистемный прыжок и сойти со струны в точке, указанной там же. А затем встать на курс номер два и лететь под «шапкой», но на полной скорости, до получения моего следующего сообщения. На этом пока все. Вперед. Ибо время не ждет!

— О том, что камешки — в контейнере, а контейнер был вынесен из банка, он узнал благодаря полевым меткам на мешочке и камнях, микросканеру МС-сорок и микропередатчику, встроенным в контейнер, и аналогу «Кукушки» на крыше любого из зданий в окрестностях Переяславского филиала… — мрачно начал я, раздраженно сжал правый кулак и задал вопрос, действовавший на нервы: — А как он выяснил, что мы уже в космосе?

— Не умножай сущности сверх меры… — посоветовал Феникс и успокоил: — Имей он возможность отслеживать перемещения «Химеры» в режиме реального времени, прислал бы сообщения с инструкциями час и двенадцать минут тому назад. А так просто-напросто посчитал, сколько времени потребуется МДРК для того, чтобы долететь от Новомосковска до ближайшего океана, добавил два часа на выход из-под «прибрежной» сети масс-детекторов и попробовал поблефовать. В общем, задвинь куда подальше все сомнения и дуй натягивать скаф.

— А… — начал, было, я, но был перебит в самом начале фразы:

— Дуй, я сказал. Все путём и все получится. Без вариантов!

Задвинул. Дунул. Переоделся. А через семь с половиной минут упал в пилотское кресло, зафиксировал скаф, навелся на рекомендованный курс и начал разгон. На струну ушел за семнадцать с четвертью минут до конца контрольного срока, вывалился там, где потребовал Мрак, определился со своим положением в пространстве и лег на «курс номер два». Следующие двадцать три минуты сорок семь секунд жил в картинке со сканеров. Поэтому заметил появление сигнатуры «Одуванчика», следил за ним все семнадцать секунд полета и чуть было не выпал из транса в тот самый момент, когда легкая противокорабельная ракета догнала сигнатуру «Химеры». Впрочем, это не помешало чуть-чуть скорректировать курс и повести «Морок» к месту взрыва.

Следующие четыре минуты двадцать четыре секунды «полз» все так же, то есть, на антигравах, безостановочно терзал оптический умножитель и дергался. А потом засек метку «Морока», появившуюся «из ниоткуда», навел умножитель на область космоса, в которой должен был находиться корабль, через какое-то время увидел его корпус, порядка двенадцати минут наблюдал за сближением малого разведчика с «заряженным» обломком «Химеры», и, наконец, дождался. Вспышки света, «медленной» деформации корабля «друга семьи» и детонации семи «Одуванчиков».

— Все, Мрак допрыгался… — подал голос Феникс и взял на себя управление. А уже минуты через три с половиной-четыре показал картинку с биосканера, на которой зеленели фрагменты человеческого тела, и поинтересовался, собираюсь ли я его опознавать.

Я утвердительно кивнул и подождал еще немного. Затем спустился в трюм, подошел к «Технику», в манипуляторе которого обнаружился обезображенный кусок скафандра, заглянул в линзу шлема, оказавшуюся высветленной, несколько секунд вглядывался в окровавленное лицо с полопавшимися глазами, облегченно выдохнул и уставился в объектив потолочной камеры:

— Это он. Без вариантов!

— В криоконтейнер засовываем, или как?

— Угу: почти уверен, что это доказательство его смерти нам еще пригодится! — уверенно заявил я, поднялся в рубку, развернул «Контакт», создал новый файл и врубил запись…

…На военный космодром «Вороново» сел в десять минут шестого утра по времени Новомосковска, связался с диспетчером, поздоровался, представился, сообщил, что вишу под «шапкой» в самом центре белого сектора, и попросил инструкций. Капитан мгновенно переключился в рабочий режим, навел меня на нужный квадрат и сдвинул в сторону бронеплиту, скрывавшую шахту одного из ангаров ССО. В общем, его стараниями я опустил «Морок» под землю, поставил на посадочные опоры, вырубил маскировочное поле и антигравы, попросил ИИ опустить аппарель и вышел из пилотского интерфейса. Пока спускался на первую палубу, снимал скаф и заталкивал в шкафчик на обслуживание, вслушивался в доклады Феникса. Поэтому встретил полковника Переверзева у лифта и ответил на вопрос, горевший в его глазах:

— Я обменял «Химеру» на жизнь семисот миллионов жителей Смоленска.

Куратор озадаченно хмыкнул и потребовал подробностей.

Я пригласил его в каюту, усадил на кровать, а сам прислонился к стене и криво усмехнулся:

— Ваше решение отложить поиски Мрака оказалось ошибочным: он прислал мне сообщение, в котором потребовал забрать содержимое банковских ячеек дяди Калле, которые по моей просьбе переслали в Новомосковск, переложить в защищенный контейнер, вылететь в космос, перечислить двести двадцать с чем-то миллионов на анонимный счет, и дождаться новых инструкций. А для того, чтобы я не взбрыкнул, заявил, что в случае моего отказа он устроит на Смоленске техногенную катастрофу, которая гарантированно унесет семьсот миллионов жизней, опубликует статью, перекладывающую вину за их гибель на мои плечи, и, тем самым, превратит меня в изгоя.

— Мрак — человек дела… — дождавшись первой же паузы в повествовании, угрюмо буркнул он.

— Был им… — уточнил я и продолжил объяснения. — А еще, по утверждению моего дяди, не умел блефовать… из-за катастрофического недостатка фантазии. Поэтому был идеальным вторым номером… без каких-либо перспектив когда-либо стать первым. Поэтому я загрузил свой искин расчетами и нашел всего семь объектов, взрывы на которых могли привести к такому количеству жертв. Потом отбраковал три, находящиеся под надежной охраной, переслал сообщение Мрака и мои выкладки майору Озерову, попросил содействия, дождался согласия и вылетел сюда, в Белогорье, сцепкой из двух кораблей…

— Так, стоп: вы хотите сказать, что принайтовали «Морок» к «Химере» и протащили два борта как минимум через одну зону перехода второй категории? — ошалело спросил Владимир Михайлович.

— Я протащил их через две… — нехотя признался я. — Так как параноил со страшной силой. Впрочем, было с чего: Мрак дал понять, что видел видеоотчеты по моим акциям, знал, какая сумма оказалась на новом счете, который я создал в день вступления в наследство, и каким-то образом узнал о том, что содержимое ячеек покинуло Смоленск и оказалось в Переяславском филиале Императорского банка. Вот и пришлось поднапрячься.

Пока я перечислял причины, разбудившие мою паранойю, полковник играл желваками. А после вывода повел рукой, предлагая продолжать.

Я коротко кивнул, рассказал, как именно добирался до нужного филиала, и что именно обнаружил в контейнере. А потом дал волю раздражению:

— В общем, как выяснилось, Мрак жаждал наложить лапу на контрабандные желтые алмазы и видеозаписи беседы наместника планеты со спецпосланником президента ССНА, прибывшим на Смоленск перед войной, под морф-маской и в морф-комбезе и общавшимся с Бекетовым более полутора часов в обстановке строжайшей секретности.

Куратор откровенно порадовал, сделав стойку на вторую половину этого монолога и спросив, не сделал ли я, часом, копии записи. А после того, как увидел в моих руках носитель информации, расплылся в хищной улыбке, встал, забрал его у меня и, наконец, вспомнил об алмазах. Но напрашивавшийся вопрос задал без тени алчности во взгляде. Поэтому я подошел к рюкзаку, валявшемуся в углу каюты, вытащил из него пищевой контейнер и тоже отдал полковнику:

— На двух алмазах и бархатном мешочке обнаружились полевые метки, так что я затолкал их в защищенный контейнер со встроенным микросканером МР-сорок и микропередатчиком и, в конечном итоге, оставил на «Химере». А сам перебрался на «Морок», отправил Мраку двести двадцать с чем-то миллионов, получил инструкции и прыгнул в указанную точку первым. Потом полетел по нужному вектору, не «раздувая» сигнатуру, наблюдал за меткой своего МДРК, управляемого искином, с помощью сканеров, и видел, как в этот кораблик влетел «Одуванчик».

— А дальше Мрак нашел защищенный контейнер, и вы всадили ракету в его корабль, так?

Я отрицательно помотал головой:

— Нет, не так: я не знал, через какой промежуток времени он разнесет МДРК, поэтому перестраховался — забрал из схрона Стража два защищенных контейнера объемом по кубометру и один десятилитровый, залил в каждый по компоненту трехкомпонентной взрывчатки «Флокс» и с помощью «Техников» соорудил что-то вроде мины-сюрприза…

— Которая не пострадала при попадании «Одуванчика», но среагировала на попытку отсоединить защищенный контейнер с двумя алмазами? — подхватил Переверзев.

— Ага. А потом я нашел, идентифицировал и отправил в криоконтейнер голову этой твари, связался с вами и попросил о срочной встрече.

Полковник кивнул, на секунду расфокусировал взгляд и задал последний вопрос:

— Как я понимаю, последнюю фазу акции вы начали только после получения сообщения от Озерова?

Я подтвердил:

— Да, конечно: Мрак мог подготовить протокол, подрывающий Озерную и Александровскую ЭСРС-ы в так называемом безусловном режиме,

а вытрясать алгоритм отключения у трупа — дело неблагодарное. Кстати, заминировал, мягко выражаясь, бездарно: по словам майора Озерова, саперы, работавшие с зарядами, не обнаружили даже самого завалящего контура неизвлекаемости.

Тут Владимир Михайлович желчно усмехнулся:

— Ничего удивительного: Мрак поступил в ИАССН по протекции деда, в то время командовавшего Новомосковским военным округом, и по протекции все того же деда был прикомандирован к одному из лучших оперативников ССО — вашему дяде. Ну, и каким-то образом нашел с ним общий язык, поэтому остался его напарником даже после того, как «всесильный» дед умер, а отца арестовали за хищение армейского имущества с окружных складов Полесья и посадили на пятнадцать лет.

— Яблоко от яблони… — криво усмехнулся я и замолчал.

— Так и есть! — развеселился Переверзев, оглядел меня с головы до ног, затем встряхнул контейнер и ехидно ухмыльнулся: — Вы, вне всякого сомнения, пошли по стопам Аллигатора. Правда, он никогда не обменивал прикрепленные корабли ни на сотни миллионов жизней, ни на неограненные алмазы, зато, как оказалось, являлся прекрасным наставником. Кстати, об обмене: вы ведь уже подготовили отчет об этой операции, верно?

Я кивнул в очередной раз и передал ему второй информационный носитель.

— Тогда связывайтесь с дежурным по космодрому, вызывайте себе флаер и отправляйтесь в увольнение до нуля часов двадцать пятого июля. А я пока изучу ваш отчет и отчет Озерова, оценю камни, рассчитаю боевую и экономическую эффективность этой акции, обосную необходимость использования утраченного МДРК именно таким образом, выделю новый, постараюсь вернуть вам двести двадцать с чем-то миллионов, перечисленные Мраку, и организую переправку «Морока» в Смоленск. Ибо прыгать в сцепке через «двойки» — форменное самоубийство…