Полукровка

Глава 28

4–5 августа 2469 по ЕГК.

…В систему Киншаса пилили без малого шесть суток, хотя, лети мы по прямой, добрались бы за семнадцать часов двадцать шесть минут. Увы, прыгать через зоны перехода первой категории было слишком уж рискованно, поэтому я вел «Химеру» через «двойки». И сочетал приятное с полезным. То есть, радовал паранойю и, в то же самое время, доводил до ума навыки сразу девяти учебных дисциплин второго, третьего и четвертого курсов ИАССН. Кроме того, рубился с «Рукопашниками», шлифовал слишком уж сырые планы акций и, конечно же, штудировал фронтовые сводки, прилетавшие каждый божий день в девять утра по времени Новомосковска.

К сожалению, порадоваться хорошим или условно нейтральным новостям получилось всего раза четыре. А вот плохих и отвратительных хватало — амеры медленно, но уверенно дожигали флот Вологды; ВКС Объединенной Европы захватили Казань; Четвертый Ударный флот вляпался в засаду ВКС Арабского Халифата и потерял порядка семидесяти семи процентов бортов, а Тринадцатый Пограничный, отправленный на помощь Второму, защищавшему Рязань, влип при сходе со струны, дрался до последнего корабля, но не выдюжил.

В общем, из гипера я выходил, мягко выражаясь, не в настроении, но не сорвался. Хотя засек корабли патрульной группы, состоящей из легкого крейсера и ПП арабского производства, корабля-матки из Поднебесной и МРК из ОЕ — тихой сапой вышел из контролируемой области на антигравах, неспешно набрал скорость, требовавшуюся для совершения внутрисистемного прыжка, и врубил гиперпривод. О том, что тут, в Киншасе, патрулируются даже «двоечки», конечно же, сообщил Переверзеву, Озерову и членам команды последнего. На всякий случай. А после возвращения в обычное пространство в нужном секторе пояса астероидов не без труда нашел схрон, навел мосты с его искином, завел МДРК в «ангар» и позаимствовал в КГТ два «Пробойника», пять «Кукушек», ММСПМ «Медузу» — то есть мину морскую, специальную, повышенной мощности — и два «Техника».

Как только Феникс закончил с погрузкой — и, кстати, пожаловался на то, что «Медуза» заняла две трети трюма — снова врубил движки, вывел «Химеру» в открытый космос, отошел от пояса астероидов и прыгнул ко второй планете. А там разделил с искином обязанности — он «сел» на планетарную Сеть, открытые каналы связи и сканеры, а я подвел корабль к низким орбитам на дистанцию, с которой его не могли засечь масс-детекторы, и на долгих шесть часов потерялся в картинках с оптического умножителя.

В реальность вернулся после того, как отбраковал пять из девяти способов усложнить жизнь господину Макело, придумал два новых и определился, с каких именно начинать «давить». К этому времени ИИ успел собрать море материалов из открытых источников по всему списку вопросов, составленному мною еще на Белогорье, так что я сгонял в санузел, вернулся обратно, упал в кресло и занялся шлифовкой акций номер один и два. Работал, естественно, ни разу не один — все расчеты делал Феникс — поэтому «скелет» идеи оброс «мясом» и «привязался» к местным реалиям всего часа за два. А потом мы плавненько отошли от планеты, навелись на ЗП-одиннадцать, через которую аборигены мотались в столичную систему Африканского Союза и обратно, совершили сверхкороткий прыжок и без малого семь часов любовались патрульной группой, висевшей в дрейфе рядом с этой областью пространства. Ну, а шевелиться начали в двадцать минут первого по внутрикорабельному времени — подошли к области схода со струны, потупили еще немного и в момент «возникновения» прямо по курсу рейсовика китайского производства дали малую тягу на антигравы.

Массы покоя моего МДРК и дуры длиной за семьсот двадцать метров были несопоставимы, поэтому я подвел «Химеру» вплотную к транспортнику задолго до того, как он, подрабатывая огромными эволюционниками, навелся на нужный вектор, спокойно «притянул» борт к основанию башенки ходовой рубки, опустил аппарель и передал бразды правления бестелесному, но очень добросовестному напарнику. Следующие двадцать две минуты рулил он. В смысле, выпустил на оперативный простор «Техников», с их помощью закрепил «Пробойники» над нужными областями прочного корпуса, подвел к каждой по два «Голиафа» и доложил, что у него все готово. К этому моменту рейсовик успел набрать порядка шестидесяти процентов скорости, требующейся для ухода во внутрисистемный прыжок, и достаточно далеко удалился от зоны перехода, так что я спустил искин с поводка, прикипел взглядом к картинкам с внешних камер и затаил дыхание.

Первые две секунды на них не происходило ровным счетом ничего. Но как только Феникс «задавил» армейскими системами РЭБ аппаратуру связи корабля-жертвы, «Пробойники» продырявили прочный корпус, «Гладиаторы» по очереди вломились в рубку, а «Техники» прикрыли отверстия временными заплатками, чтобы принудительная разгерметизация не убила вахтенных. Третья фаза акции — нейтрализация членов экипажа, находившихся в рубке — прошла так же быстро. А потом мой ИИ «подмял» ИИ рейсовика и начал четвертую — подключился к системе оповещения, сообщил о чрезвычайной ситуации и погнал отдыхающую смену, обслуживающий персонал и пассажиров в спасательные боты.

Эта часть акции вымотала морально — да, биосканер позволял отслеживать перемещение силуэтов людей, да, Феникс докладывал, что процесс идет, и идет быстро, но движки рейсовика продолжали молотить, до включения гиперпривода оставалось всего ничего, а выбиваться из расписания было чревато неприятными последствиями. Вот я и нервничал. До тех пор, пока искин не доложил, что все гражданские, включая «нейтрализованных» членов экипажа, уже в ботах, что ИИ ботов перепрограммированы, и что наши дроиды возвращаются на «Химеру».

В этот момент я облегченно перевел дух. А после того, как транспортник затащил нас на струну, откровенно говоря, занервничал снова. Хотя сам таскал «Морок» на сцепке и точно знал, что это безопасно. И все, конечно же, обошлось — мы вывалились в обычное пространство в получасе хода от Киншасы, навелись на нее и набрали скорость в обычном режиме, а на самом последнем участке траектории «сошли», отлетели в сторону и… смотрели со стороны, как тяжелый корабль корректирует курс еще раз, как дает полную тягу на могучие движки, как отстреливает спасательные боты, как «проламывается» сквозь плотное облако масс-детекторов, игнорируя огонь артавтоматов, как «не замечает» попаданий ПКР и как со всей дури втыкается в орбитальную верфь!

Автоматика внешних камер приглушила чудовищную вспышку света, зато потом я получил море удовольствия, наблюдая, как мой подарок разваливается на части вместе с верфью, тремя крейсерами «Антверпен» и фрегатом «Марсель», невовремя вставшими на ремонт. Правда, зависал не так уж и долго — до тех пор, пока Феникс не доложил, что залил в планетарную Сеть и открытые каналы связи мое обращение к жителям системы.

Тут я невольно скосил взгляд на вспомогательное окошко ТК и невесть в который раз проглядел его текст:

«Вы поверили чужим обещаниям, сочли себя Великими Завоевателями, напрочь потеряли берега и все никак не уйметесь. Что ж, вы были в своем праве. И я, Медоед — в своем. Поэтому возвращаю вам войну, которую вы принесли в мой мир, и начинаю Воздаяние. Уничтожение орбитальной верфи и всех ремонтировавшихся на ней кораблей — всего лишь начало. А дальше будет хуже. Кстати, с гражданскими я не воюю. Пока не воюю. Так что загнал экипаж и пассажиров рейсовика, взятого на абордаж, в спасательные боты и отстрелил их перед уничтожением военной верфи. На этом сегодня все. Но продолжение Возмездия не за горами…»

— Тор, видеоотчет Переверзеву посылаем? — поинтересовался искин в тот момент, когда я снова прикипел взглядом к картинке с внешних камер.

Я утвердительно кивнул:

— Да, конечно. А потом уходим к планете. Через дыру, которую проделают в сети из масс-детекторов падающие обломки…

…Сообщение куратора прилетело в тот момент, когда я вывесил «Химеру» над плотиной водохранилища имени Шабани Макело, папаши нынешнего Вождя Вождей, по слухам, безвременно почившего в бозе… не без помощи любящего сына. Я оторвал взгляд от картинки с биосканера, демонстрирующей четыре с лишним десятка человеческих силуэтов, отрешенно отметил, что охраняют самое уязвимое место одного из крупнейших искусственных водоемов планеты добросовестнее некуда,

покосился на склоны высоченных гор вокруг перекрытой теснины, и вывесил перед собой «Контакт».

Единственный файл развернул одним движением программного курсора, врубил воспроизведение и уставился на страшно довольное лицо полковника. А он начал радовать с первых же предложений:

— Доброго времени суток, Тор Ульфович. Прошу прощения за небольшую задержку с ответом, но у меня была уважительная причина: я смотрел видеоотчет об операции двух других свободных оперативников, умудрившихся уничтожить все руководство двух Ударных флотов ССНА и администрацию оккупационных войск Коломны, благодаря чему амеры поздно среагировали на появление наших ВКС, потеряли все тяжелые корабли и были выбиты с планеты. И пусть удержать ее будет достаточно сложно, к ней вот-вот подойдут военные транспорты и начнут эвакуацию жителей, которые были согнаны в концентрационные лагеря.

Последнее предложение он закончил, хмурясь, затем посмотрел куда-то за пределы экрана, подобрался и «вернулся» ко мне:

— Мне сообщили о новой проблеме, требующей внимания, и я вынужден переключиться на нее. Поэтому… вы, как обычно, не мелочитесь. Продолжайте в том же духе, а я поддержу столь достойные начинания. На этом пока все. Желаю удачи. До связи…

— Та парочка отожгла ничуть не хуже нас… — заявил Феникс, как только закончилось воспроизведение, и добавил чертовски интересную фразу: — Кстати, судя по всему, они, в отличие от тебя, выполняли «точечный» заказ штаба ВКС, а значит, являются одной из элитных групп ССО с практически неограниченными полномочиями.

— А в каком статусе была группа моего дяди? — полюбопытствовал я.

— Насколько я знаю, входила в пятерку лучших… — ответил искин и добавил: — Кстати, будь вторым номером Аллигатора не Мрак, а оперативник с фантазией, то заслуженно считалась бы первой.

Тут ко мне в сознание постучалась достаточно неприятная догадка, и я счел необходимым ее озвучить:

— Все свободные оперативники нашего ведомства, о которых я когда-либо слышал, работали или работают парами. Получается, что в какой-то момент выделят напарника и мне?

Ответ ИИ основательно напряг:

— Почти уверен, что этот момент уже настал. Просто психологи службы все никак не определятся с кандидатурой второго номера. Вся проблема в том, что ты — прирожденный лидер, которому надо дать раскрыть имеющийся потенциал. Но разбивать пары опытных оперативников во время войны, мягко выражаясь, нецелесообразно. А приставлять к тебе действующего, но без опыта наставничества — идиотизм: он начнет тянуть одеяло управления группой на себя и, тем самым, запорет процесс. Так что с вероятностью процентов в девяносто девять психологи нашего ведомства перебирают кандидатов из выпуска ИАССН этого года. И наверняка дуреют. Ведь десять из десяти выпускников первого факультета спят и видят себя либо первыми номерами, либо, на худой конец, напарниками лучших оперативников ССО, а ты в их представлениях… хм… не авторитет. Впрочем, и это еще не все: насколько я знаю, весь пятый курс каждому более-менее талантливому выпускнику подбирают идеально совместимую пару, дабы получившаяся двойка с первых же заданий выдавала максимально высокий КПД. Говоря иными словами, все перспективные ребята, считай, разобраны, а абы с кем ты однозначно не уживешься. Вот в одиночестве и прозябаешь…

— На мой взгляд, у нас с тобой — прекрасная компания… — буркнул я, снова посмотрел на плотину и счел, что время разговоров вышло. Поэтому провел борт вдоль «левого» склона — намного более крутого и обрывистого, чем правый — и попросил «напарника» помочь с поиском подходящего места для «выгрузки» ММСПМ.

Такое место нашлось. Причем довольно быстро. Так что я притер «Химеру» к поверхности воды и, тем самым, спрятал небольшую бухточку в южной части водохранилища под маскировочным полем корабля, а Феникс опустил аппарель, поднял девятитонную «Медузу» на грузовом антиграве, переместил к поверхности и чрезвычайно медленно — то есть, не создавая «странных волн» — опустил ко дну «бездонного» омута.

«Техники», позаимствованные в схроне астероидного пояса, отправились следом в аналогичном режиме. Только прихватили с собой один «Гиацинт» А после того, как оказались на дне, закрепили его на «подарке», «помогли» искину активировать «шапку» и откалибровать мощность антиграва, а затем потащили мину, «зависшую» в толще воды, по самому удобному и безопасному маршруту. Благо, сканеры МДРК «видели» каждую отдельно взятую неровность, антиграв позволял правильно дозировать нагрузку, а маскировочное поле «Гиацинта» скрывало ММСПМ от спутников.

В общем, этот этап акции номер два прошел без сучка и без задоринки. Так что я поднял «Химеру» эдак на километр и повел к той самой дыре в сплошной сети масс-детекторов, через которую нырнул в атмосферу. Кстати, в открытый космос вышел впритирочку — малые корабли местных ВКС спешно закрывали уязвимость — завис над обреченным объектом, внес парочку правок в очередное обращение к жителям этой планеты и попросил Феникса его опубликовать.

Команду подрывать «Медузу» дал ровно через минуту, прикипел взглядом к картинке с оптического умножителя и невольно поежился: невероятно мощный гидроудар вынес плотину и расширил теснину, в которой ее возвели, как бы не втрое. Так что вал воды, хлынувший в ущелье, выглядел поопаснее, чем в модели, сгенерированной Фениксом на основании предварительных расчетов!

— Судя по всему, в скалах были внутренние напряжения… — сообщил он, правильно интерпретировав мою реакцию. — Но на конечный результат акции это практически не повлияет: рукотворная волна разнесет и смоет каскад плотин гидроэлектростанций под Тшибиндой не раньше, чем через двадцать две минуты, до Лубомо доберется через час десять, а до Овандо — через два тридцать пять. Опять же, Киншаса — не Кгалагади: местные экстренные службы уже оповещают население о чрезвычайной ситуации и гарантированно организуют эвакуацию жителей всех населенных пунктов, в которые пожалует Волна.

Эти объяснения помогли забить на рефлексии и переключиться в рабочий режим. А он, в свою очередь, позволил засечь на редкость перспективный нюанс начавшейся суеты — нездоровую активность на космодроме Мбуки-Майи. Вот я оптическим умножителем и заработал. Как выяснилось буквально минут через семь-восемь, не зря: руководство местных ВКС решило поднять в космос не только малые корабли, но и четыре легких крейсера «Дадао». Вот я к ним и полетел. Правда, кластеры «Гиацинтов» с активированными «шапками», вывешенные на расчетных траекториях выхода на средние орбиты, разнесли всего три борта, но эти борта были военными. А значит, в любой момент могли усилить флоты Союза Племен Заира, бесчинствующие в наших системах. Вот я и почувствовал злое удовлетворение. Да, потом покосился на метки двух линкоров и шести тяжелых ударных крейсеров, болтавшихся в дрейфе под очень уж солидными «облаками» масс-детекторов, и расстроился из-за того, что эти борта мне не по зубам. Но результирующая этих двух чувств все равно осталась положительной. Поэтому следующие два с лишним часа я наблюдал за Волной и вслушивался в сообщения Феникса, анализировавшего творящееся в открытых каналах связи. А потом на сервер блока МС-связи упало внеочередное сообщение Переверзева, и я, быстренько развернув «Контакт», врубил воспроизведение.

Первый же взгляд на лицо Владимира Михайловича позволил понять, что он пребывает в веселом бешенстве. А монолог… хм… завел в том же ключе и меня:

— Тор Ульфович, тут Джозеф Макело заистерил: связался с нашим послом в Африканском Союзе и потребовал, чтобы государь немедленно отозвал из Киншасы некоего Медоеда, ибо, в противном случае, весь флот Союза Племен Заира выдвинется в приграничные системы Империи и устроит на них кровавую резню. Так вот, государь передал вам личную благодарность и рекомендовал продолжать в том же духе. А я уже отправил Озерова и его парней еще в четыре системы этого Союза Племен. Дабы охамевшая «шоколадка» узнала, почем фунт лиха. И еще: по сообщению нашего агента на Моссенджо, командование ВКС этой системы подняло по тревоге рейдовую эскадру и готовится отправить ее к вам, в Киншасу. Имейте это в виду…