Полукровка

Глава 7

6–8 июня 2469 по ЕГК.

…На шестой этаж автопарка я поднялся бегом, пронесся по коридору до заброшенных боксов под личный транспорт руководителей предприятия, дал по тормозам возле нужного «мертвого» терминала СКД с трещиной во все «зеркало» и прижал левую ладонь к грязно-серому пятну, «украшавшему» стену чуть левее и выше. Визуальных эффектов активации сканера, естественно, не заметил. Но протараторил текст «универсальной голосовой отмычки», сместился вправо и шагнул в едва заметно дрогнувший «угол». Проходя сквозь высококачественную голограмму, услышал отдаленный рык мощных движков и мысленно хмыкнул. А после того, как мощная бронеплита снова вернулась на место и отсекла звуки Большого Мира, прикипел взглядом к светло-зеленому айрбайку «Стриж-СВ», накрытому прозрачным чехлом.

На виртуальном аналоге этой машины я налетал без малого тысячу двести часов и даже выиграл два сетевых чемпионата. Да, среди несовершеннолетних, но конкуренция в этой группе была посерьезнее, чем у взрослых, а абсолютные рекорды прохождения шести из семнадцати «канонических» трасс взрослым и не снились из-за избыточного веса. В общем, эту игрушку я изучил, как свои пять пальцев. Но — виртуальную. А в реальности видел только издалека. Вот меня и торкнуло, заставив забыть обо всем на свете секунд, эдак, на восемь-десять. Увы, потом воспоминания вернулись. Вместе с удушающей волной стыда. И я начал шевелиться — сдернул с айрбайка чехол, открыл кормовой кофр и вытащил из него шлем, летный комбез и морф-маску с предустановленным «лицом».

Первым делом сменил личину. Дабы выглядеть доморощенным гонщиком, регулярно тренирующимся над промзоной и не одну сотню раз засветившимся на камерах СКН. Потом переоделся и запихал трофейное шмотье в освободившуюся емкость. Закончив с этим делом, дорвался до «Стрижа» и прогнал предполетные тесты. А на последнем этапе подготовки к очередной смене локации влез в Сеть, открыл первый попавшийся государственный новостной канал и разозлился. От формулировки заголовка, бросившегося в глаза: «Война в Еловом Бору: ЧВК Кононовых против мирного населения…»

Не успел ткнуть курсором в первые строчки статьи, чтобы развернуть ее целиком, как наткнулся взглядом на заголовок поменьше и с хрустом сжал левый кулак: «Трагическая гибель главы юридического департамента планетарного представительства Императорского Банка: случайность или теракт?»

Ну, а третий заголовок, обнаружившийся чуть пониже, расставил все точки над «i»: «Очередная жертва серийного убийцы, рядящегося под школьника — беременная жительница Радонежа, спустившаяся в самый обычный подземный переход, и ее неродившийся сын!»

Следующие минут пятнадцать-двадцать я серфил по новостным каналам, собирая информацию о происходящем. В процессе «полюбовался» чудовищной трещиной в стене жилого комплекса, примыкавшего к перекрестку улиц Сергия Радонежского и Тимирязева, допер, что это — результат взрыва в схроне дяди Калле, и мысленно попрощался с «Умником»; посмотрел четыре репортажа из Елового Бора, но не услышал ни одного упоминания «Анархии»; ознакомился со списком «своих» злодеяний; послушал монолог главы планетарного управления полиции, клятвенно обещавшего зрителям, что жестокий убийца будет найдет в ближайшие часы; «побывал» на месте гибели Федора Ильича, оценил состояние его лимузина, не пережившего взрыв чего-то очень мощного, и пришел к выводу, что пользоваться своим банковским счетом, мягко выражаясь, нецелесообразно.

Само собой, настроения это не добавило, но рефлексировать вместо того, чтобы заниматься делом, меня отучили в далеком детстве, поэтому я натянул шлем, забрался в седло айрбайка, влез в меню ИРЦ, синхронизировал его с моим МДР, нашел программку, поднимающую стенку бокса, ткнул курсором в пиктограмму и завел двигатели. Потом поднял машину над полом на маневровых антигравах, убрал стояночные опоры, дал самую малую тягу и плавно вылетел в наклонный тоннель.

Пока рулил к крыше, плотно «сел» на телеметрию со спутников СУВД, нашел камеру, показывавшую автобазу и ее окрестности, увеличил изображение, пересчитал разномастные флаера и айрбайки, подлетавшие к ней с юга, сдвинул изображение на восток и довольно оскалился: хамство «Бродяг» не осталось незамеченным, и хозяева этих мест — «Волчары» — уже неслись объяснять уродам их неправоту…

…Сквозь голограмму, прикрывавшую створ стартового тоннеля, пролетел секунд через двенадцать-пятнадцать после падения первого «сбитого» флаера захватчиков. Набирать высоту и не подумал — навелся на северо-запад впритирку к соседнему корпусу, разогнался в режиме дико паникующего законопослушного гражданина и помчался навстречу полицейским «Сапсанам», направлявшимся умиротворять охамевшее быдло. Само собой, не забыл и о самом важном штрихе демонстрируемой паники — подключился к каналу защитников правопорядка, через модулятор голоса сообщил о начавшейся войне между бандами и запросил помощи.

Кстати, помощь требовалась на самом деле: буквально через пару секунд после начала этого спектакля за мной рвануло два айрбайка и три гражданских, но явно вооруженных флаера «Бродяг». Но «образ», созданный дядей Калле, не подвел — ИИ полицейских «перехватчиков» идентифицировали мой «Стриж», как гражданский,

чуть ли не раньше, чем поймали системами захвата цели, скинули рекомендованный маршрут ухода от преследователей и сожгли один их флаер. Два оставшихся ушли в противоракетные виражи и попробовали свалить, а вот айрбайки упали к земле и продолжили погоню, двигаясь на предельно малой высоте.

Я тоже любил это дело и наработал серьезнейший опыт таких полетов. Да, в виртуальной реальности, но… ощущал настоящий «Стриж» продолжением своей воли, вот и отжег: «заметив», что меня догоняют, а полицейские флаера несутся к «собачьей свалке», «первый раз в жизни» рискнул подать на движки «аж» семьдесят процентов мощности, уравнял скорости и, вроде как, затупил. То есть, принял правее, позволив преследователям срезать угол. Зато следующие километров шесть-семь пронесся над Леной и, тем самым, подставил «Бродяг» под еще одно звено «Сапсанов». Потерю «хвоста» засек далеко не сразу, зато от всей души поблагодарил спасителей за помощь, скинул скорость до разрешенной вне воздушных трасс, быстренько поднялся до безлимитки, занял коридор для техники типа моей и понесся к окружному пучку магистралей.

Последние несколько километров усиленно тупил — то перестраивался к коридорам замедления, то возвращался в основной поток, делая вид, что никак не определюсь с конечной точкой маршрута, то «уходил в свои мысли и невольно скидывал скорость». Потом в «очередной раз ушел в себя слишком глубоко», чуть было не впоролся в попутный флаер, «психанул», ушел в «первый попавшийся» коридор замедления, внезапно «узнал места» и решительно порулил к ресторану «Скорость», в котором по вечерам собирались ее напрочь отбитые фанаты.

Пока снижался к створу эллинга, вдруг сообразил, что основная масса посетителей прилетает в это место после десяти вечера, немного поколебался и убедил себя в том, что начинать знакомство с этими отморозками желательно на их трезвую голову, то есть, как можно раньше. Поэтому достаточно уверенно влетел в практически пустое помещение, благоразумно припарковался на одном из самых дальних стояночных мест, вырубил двигатели, поставил «Стриж» под охрану, спрыгнул на пол и потопал к лифтам.

Шлем снял эдак на полпути, долго думал, куда его пристроить, из-за чего бездумно ткнул в сенсор вызова кабинки, через несколько мгновений вломился в самую правую и ткнул сразу в четыре сенсора. Естественно, не забыв правильно расположить пальцы обеих рук. А после того, как лифт спустился на минус пятый и распахнул двери, сорвался на бег.

Почему? Потому, что этот маршрут скрытого проникновения на космодром «Марьино» был создан не моим дядей, а силовиками одной из самых сильных криминальных структур планеты — «Ангелов Смерти» — соответственно, по нему мотался ни разу не законопослушный люд, для которого я был врагом. Впрочем, морф-маску камере все-таки засветил. Ибо без этого «идентификатора» был бы отловлен ИИ этой системы доставки. А так благополучно добежал до аналога самого обычного «окошка» для крупногабаритных грузов ЦСД, в темпе сдвинул в сторону защитную створку, влез в капсулу размером с салон «Лилии» и ткнул в единственный сенсор, обнаружившийся в поле зрения.

Комфорт пассажиров создателей этой «тропинки» видимо, нисколько не волновал, поэтому стартовое ускорение вдавило меня в спинку кресла как-то уж очень жестко. Потом позволило понаслаждаться движением по инерции, и снова прижало. Слава богу, после плавного разворота сидения на сто восемьдесят градусов, иначе я бы точно протаранил собой переднюю стенку. А так пережил буйное торможение, дождался остановки капсулы, выбрался наружу и метнулся к стеллажу с самыми обыкновенными гравиками. Ибо не располагал допуском к «шаттлам», припаркованным у дальней стенки приемного бокса.

В сеть подземных тоннелей вынесся уже на «доске», увеличил масштаб маршрута, выведенного на экран МДР, и втопил на расплав антигравов. Летел… хм… быстро. Поэтому до нужного тупичка в юго-западной части космодрома добрался за каких-то четырнадцать минут, засветил личико перед сканером СКД, прижал правую ладонь к контактной пластине, «сдал кровь», озвучил нужную скороговорку, шагнул в распахнувшийся дверной проем и уставился на малый разведчик «Морок», стоящий на посадочных опорах. А через миг услышал сначала еле слышный шелест, затем восхищенный присвист и матерную тираду, обращенную ко мне.

Микродроны сошли с базы «сами собой» и показали двух мужичков чуть повыше и шире меня, противоположный бокс и видавший виды «Посвист».

На лоханку из категории «Мечта контрабандиста» я залипать и не подумал. А вот дяденек оценил. И пришел к выводу, что они намного опаснее «Бродяг». Увы, игнорировать вопрос было нельзя, поэтому я равнодушно пожал плечами и выдал тираду в том же стиле, в которой недвусмысленно дал понять, что этот МР — мой, а все, кому это чем-то не нравится, могут идти по известному адресу. При этом не хамил. То есть, выражался в соответствии с неписанными законами Бурелома. Но мужички явно были не последними людьми в «Ангелах Смерти» и жаждали наложить лапы на Армейскую Игрушку, в принципе не продающуюся гражданским. Вот берега и потеряли — тот, который пониже, бесшумно вытащил нож, а второй расстегнул «молнию» на куртке и потянулся за игольником.

Само собой, среагировали и на движение створки, начавшей закрываться. Но, вероятнее всего, сочли, что откроют ее после того, как разберутся со мной. И шагнули не наружу, а внутрь.

Я задумчиво поскреб подбородок, дождался щелчка запирающегося замка и ударил. Ногой. Под правую руку, начинающуюся разгоняться. И, естественно, попал. Аккурат в область печени. Потом упал. Плашмя. Подкинув в воздух СШГ. И, вжав лицо в сгиб левого локтя, ушел в боковой перекат.

Да, временно оглох. Зато не ослеп. Поэтому, снова оказавшись на ногах и стремительно развернувшись с боковым смещением, рванул на половину пятого, «забрал» из ручищи, покрытой густым черным волосом, дорогущий «Ураган», посмотрел на тактические экраны, показывавшие «белый шум», и решительно всадил по две иглы в каждую тушку…

…Поднимать в воздух «Морок» было страшновато. Нет, дядя Калле учил меня системно, благодаря чему на виртуальных копиях этого конкретного малого разведчика я налетал часов, эдак, шестьсот и выполнил не один десяток тренировочных миссий, однако официально пилотом не являлся. Кроме того, не являлся и военнослужащим, а значит, не имел права находиться на борту военного корабля, забивать на правила полетов в атмосфере, летая под маскировочным полем, покидать планету без соответствующих отметок в айдишке и так далее. И пусть нарушать Закон я тоже умел, и достаточно неплохо, но предыдущие разы плевал на него в разы менее… хм… масштабно. Вот и напрягался. Все время, пока натягивал и герметизировал скаф, наводил мосты с искином малого разведчика, прогонял предполетные тесты, прятал машину под «шапкой» и разбирался в алгоритме выхода на оперативный простор. А после того, как ИИ, назвавшийся Фениксом, по моему приказу активировал маскировочное поле над бронеплитой, отделявшей личный бокс Аллигатора от окружавшего мира, и сдвинул ее в сторону, я привычно загнал себя в транс, дал самую малую тягу на антигравы и осторожно «высунул нос» в Большой Мир.

В Большом Мире оказалось тихо и спокойно. В смысле, в зените сиял факел маршевого движка чего-то вроде прогулочной яхты «Амазонка», километрах, эдак, в трех от «меня» остывал орбитальный буксир, а в семи-восьми готовился к взлету средний заправщик «Баклан». Я пробежал «взглядом» по левой «панели» пилотского интерфейса, еще раз убедился в том, что мой борт «не фонит», поднял его на сто метров и повел в сторону ремонтной зоны. Не стал хамить и над ней — плавно добавил тяги на антигравы, встал на вектор, рекомендованный Фениксом, минут за двадцать добрался до границы области, в которой теоретически можно было столкнуться с каким-нибудь «контрабандистом», и ускорился. Чуть-чуть. Да, в результате до экзосферы добирался целую вечность, зато протиснулся в «игольное ушко» одной из ячеек сети масс-детекторов, защищающей Смоленск от визитов незваных гостей, не выдал себя факелом маршевого двигателя и не посадил на хвост патрульную двойку истребителей-перехватчиков Семнадцатого Пограничного флота, тренирующуюся на высоких орбитах.

Перпендикулярно плоскости эклиптики двигался порядка полутора часов. Потом почувствовал, что вот-вот вырублюсь, поставил искину боевую задачу и отъехал. Прямо в пилотском кресле и, как выяснилось после пробуждения, аж на двадцать семь часов. Первые несколько мгновений после возвращения в сознание никак не мог сообразить, где нахожусь. Увы, стоило памяти включиться, как меня накрыло осознанием обеих потерь и ввергло в бездну отчаяния — перед глазами замелькали картинки из счастливого прошлого, по щекам покатились слезы, а сердце заныло так, что медблок скафа ввел мне успокоительное. К сожалению, оно не помогло. Не помогли и попытки сосредоточиться на текущих проблемах — я жил в прошлом и просто не мог вернуться в настоящее.

Слава богу, в какой-то момент в шлеме зазвучал голос Феникса и загрузил первым же утверждением:

— Тор, у нас наклевываются серьезнейшие проблемы…

— Что за проблемы?

— Я вывел «Морок» из короткого гиперпрыжка в двух световых минутах от ЗП-четырнадцать и врубил сканирующую аппаратуру. Первые час с четвертью в зоне было спокойно, как на погосте. Потом из гипера вывалился рейсовик и ушел к Смоленску. А ровно через тридцать минут после начала его разгона — то есть, в тот момент, когда наводки от факела маршевика с гарантией заглушили кормовой сканер — в зоне перехода вскрылся амеровский «Sower»,

вывесил и перевел в режим ожидания мины «Spike». Я, конечно же, считал сигнатуры последних и изменил режим сканирования. Результат, мягко выражаясь, не радует: на векторе разгона, ведущем к «АНИК-22», уже болтается порядка восьми тысяч «Шипов», а мои масс-детекторы засекли четыре борта, прячущиеся под «шапкой».

Фраза, намеренно выделенная интонацией, заставила включить голову и задать три уточняющих вопроса:

— Помнится, твои масс-детекторы засекают только борта тяжелее крейсера «Орегон», верно?

— Верно.

— … восемь тысяч «Шипов» — это четыре «Сеятеля», которых ты не видишь, так?

— Так.

— … а амеровские крейсера в одиночку не летают. Тем более — по чужим системам. Зато летают в сопровождении десяти-двенадцати кораблей помельче.

— Угу…

— Получается, что тут реализовывается что-то вроде плана, описанного в шестом варианте предположений моего дядюшки.

Феникс мрачно вздохнул:

— Похоже на то. Что будем делать?

Я криво усмехнулся:

— Воевать не вариант — сожгут. А умывать руки не в моих привычках…