Пламя Эгиды. Книга 2

Глава X

Глеб искренне считал себя везунчиком. Человеком, которому здорово подфартило в жизни.

А началось всё с того, что знакомый пригласил его работать охранником. Как тот выразился — «в обычной конторе».

Зарплата была такая, что казалось, охранять придётся кого-то из знатных. Но как быстро выяснилось, всё было проще. Люди, у которых имелось около полусотни разнообразных компаний, чей список регулярно обновлялся, занимались самыми разными делами. Общим у них было всего одно — нарушение закона.

Естественно, совсем без ненужного внимания не обходилось. Глеб хорошо помнил явившегося сюда следователя Земской Избы. Вынужденного убраться несолоно хлебавши. А потом «трагически утонувшего на рыбалке».

Как и репортёра, что пытался написать о торговле людьми. Этого схватили, когда он пытался подкупить одного из работников. А потом отвезли на металлический завод, где они обычно избавлялись от трупов. Ох и жутко же он там кричал. Всего-то ведь не стоило лезть к людям, у которых есть влиятельные друзья.

Передёрнув плечами, Глеб отпил холодного чаю и потянулся к новой кипе бумаг. Охранником он уже не был. Вместо этого возглавляя сопровождение торговых партий. А заодно номинальным главой одной из компаний, от имени которых вёл дела шеф. Непыльная работёнка. Да и денег намного больше.

Правда заполнить очередной формуляр, мужчина не успел. Откуда-то с другого конца здания послышался крик. Да не тот визг, что обычно издавали девки, когда кто-то тащил их в свой кабинет. Кричал точно мужчина. Судя по всему, чем-то сильно встревоженный.

Представив, что кому-то откусили детородный орган, Глеб ухмыльнулся. А потом услышал ещё один вопль. И следом третий — теперь уже совсем рядом, в его крыле.

— Тревога! Лысый, звони шефу! Быстрее!

Вот это уже было нехорошо. «Лысым» звали Трофима, который заправлял тут всеми делами. Был своего рода надзирателем. Глазами и ушами владельцев. Но как правило, называли так только за глаза. Если кто-то рискнул проорать его прозвище в голос, значит дело пахло жареным.

Да и смысл услышанного, Глебу тоже совсем не нравился. Открыв ящик стола, он вытащил оттуда револьвер. После чего поднялся на ноги и добравшись до двери, осторожно выглянул в коридор. Сразу же столкнувшись взглядом с Василием. Одним из Наделённых, что отвечали за охрану здания.

Мужчина стоял напротив распахнутой двери в кабинет Лысого. И ошемлённо смотрел внутрь. Услышав скрип подошв, повернул голову, смотря на Глеба.

— Убили. Грохнули Трофима. И телефон покрошили. А какая-то тварь артефакты жрёт.

Глеб хотел было сказать, что раз некто жрёт артефакты, то стоит этой проблемой заняться. Именно для этого Наделённые тут и сидят. Но как только открыл рот, на лестнице зазвучали частые выстрелы. После которых, по ушам ударил дикий вопль.

Где-то в соседнем крыле гулко ухнул обрез. Снова кто-то закричал. А Василий развернувшись лицом в сторону лестницы, попятился назад,. Прямо к Глебу.

Смотря, как Наделённый использует какое-то плетение, ломая стены сразу двух кабинетов и отгораживая их от остальной части здания видимым барьером, мужчина выдохнул. Ему снова повезло — рядом оказался человек, способный спасти его жизнь. Заодно со своей, само собой. Но это уже детали.

В следующий момент Василий дико закричал, а в стену рядом с Глебом впечатался какой-то предмет. Через секунду по полу коридора покатился второй.

Сначала тот даже не понял, что случилось. Потом присмотрелся. Осознав, что странная штуковина уж слишко сильно напоминает человеческое колено, поднял глаза. И обнаружил, что обе коленные чашечки у Василия отсутствуют. Да и сам он, вместо того, чтобы сражаться, бьётся в конвульсиях.

Подавшись назад, Глеб захлопнул дверь. Запер её. И отбежав за стол, взял на прицел.

Он ожидал всякого. Если противник смог достать Наделённого в ранге Десятника третьей ступени, да ещё таким изощрённым способом, можно было предполагать всё, что угодно. Тем не менее, когда ствол револьвера взял и просто отвалился, упав на пол, мужчина изрядно удивился.

Отбросив бесполезное оружие, было потянулся к ящикам стола, намереваясь достать запасной. Но тут где-то совсем близко послышался яростный пёсий рык и Глеб замер. Стараясь не дышать и боясь пошевелиться.

В том, что ему не послышалось, он был уверен. А ещё подумалось, что на падающем стволе револьвера вроде были следы зубов, похожих на собачьи. Как будто металл попросту откусили.

Секунд пятнадцать мужчина простоял в одной позе, боясь пошевелиться. За это время успев подумать о всяком. От того, что лучше бы остался работать на конюшне, до разочарования родителей, которые гордились, что их сын выбился в люди. Даже не представляя, как именно он это провернул.

Не улавливая больше никаких звуков, в конце концов решил достать оружие. И буквально впечатался лицом в пол, когда над ухом кто-то рявкнул.

— Садись и пиши!

Голос был странный. Вполне разборчивый, но рычащий. Как будто кто-то изображал на сцене говорящую собаку.

Лёжа на полу, мужчина повёл вокруг шокированным взглядом.

— Кто здесь? Что вам нужно?

Ответ снова прозвучал у него за спиной — из места, которое находилось вне поля зрения.

— Идиот? Сказал же — садись и пиши! Если хочешь жить.

Уловив намёк на выживание, Глеб встрепенулся. Вскочив на ноги, послушно бухнулся в кресло. Схватил пальцами ручку. Потом окинул взглядом пустой кабинет.

— А что писать?

В этот раз к звучанию странного голоса, он был готов. Но когда тот раздался прямо за его спиной, всё равно дёрнулся.

— Всё пиши. Чистосердечное признание. Кто этим владел, с кем работали, кто их покрывал. Имена, фамилии, должности. Даты сделок. Участников.

На мгновение мужчина буквально оцепенел. Мысль о том, чтобы сдать все дела шефа и тех, кто за ним стоял, казалась безумием. Гарантированным самоубийством.

Потом Глеб вспомнил о трупе в коридоре. И о наступившей в здании мёртвой тишине. Никто не кричал и не стрелял. Либо в живых остался только он, либо остальные сейчас тоже сидят за столами и старательно вспоминают детали.

Ни один из этих вариантов шанса избежать признания и выжать, не давал. А умирать, ему отчаянно не хотелось. Потому, оставалось только одно — писать. И правду. Лгать неизвестному, что откусил ствол револьвера, а до того лишил коленей Наделённого, совсем не хотелось. Если уж на то пошло — Глебу даже думать о таком было не себе. Насколько должна у человека кукуха, чтобы тот начал другим колени вырывать, да револьверы грызть?

С признанием он закончил спустя двадцать минут. Честно указав всех, кто был ему известен и расписав схемы, по которым работала контора. Подняв глаза, снова осмотрел обманчиво пустой кабинет.

— Как бы это… Я вроде всё.

Выдавив из себя слова, замер в настороженном ожидании. Через секунду подскочив из-за голоса, что вновь раздался за спиной.

— Теперь бери бумагу и спускайся вниз. Нехорошо, заставлять ждать Земскую стражу.

Защита у здания, в котором обосновались работорговцы, оказалась ещё более хлипкой, чем показалось на первый взгляд. А информация от эйдосов крыс, что пробыли внутри всю вторую половину дня, впитывая звуки человеческих голосов, оставляла мало простора для фантазии.

Люди, что там работали, занимались операциями с «живым товаром». Надёжно прикрытые от угроз со стороны бюрократического аппарата и чувствующие себя в полной безопасности.

Потому я поступил с ними соответствующе. Сначала несколько десятков эйдосов крыс пожертвовали собой, спалив пару артефактов и открыв дорогу для Ровера. А потом он окончательно разрушил защитную систему, заодно сожрав приличный объём силы. И устроил внутри настоящую бойню.

Возможность использовать зверя для трансляции собственного голоса, стала неожиданностью. Не думал, что подобная опция окажется доступна уже сейчас. Тем не менее, попытка сработала — пёс благополучно озвучивал мои слова. Достаточно разборчиво, чтобы единственный оставшийся в живых бандит, мог выполнять команды.

Визит стражи Земской Избы, обеспечил тоже я. Приобретя в одном из газетных киосков, конверт, бумагу и ручку, составил письмо. И сделал солидный крюк к их центральному управлению. Где Роверу пришлось потратить немало сил, чтобы дотащить послание до крыльца.

Да, конверт был совсем тонким и лёгким. Тем не менее, работать с физическими объектами псу было сложно. Из-за чего уровень усталости у него оказался зашкаливающим.

Впрочем, позже он быстро восстановился, пожирая чужие артефакты. А вот стражники, обнаружив конверт, на котором было крупно написано «ИЗМЕНА» и указано, что передать требуется лично в руки главе Земской Избы, наверняка так и сделали. Уверен — предварительно изучив тот на предмет угрозы. Но тем не менее, не рискнув вскрывать и на самом деле отдав адресату.

Судя по реакции прибывшего отряда Земской стражи на рассказ выжившего, который всучил им подписанное чистосердечное признание, ставка сыграла — лично глава Земской Избы в этой схеме замешал не был.

Ещё какое-то время я наблюдал за происходящим при помощи призрачных птиц. Удалившись лишь после того, как стражники принялись выводить из подвалов рабов.

Само собой, внутри здания имелось немало ценностей. Но заходить внутрь и оставлять свои следы, мне категорически не хотелось. Ровер и так неплохо с этим справился. Если кому-то в руки попадут результаты оценки всех «мест преступления», где поработал пёс, сопоставить их будет несложно. Правда, понять, с чем именно столкнулась Земская Изба, окажется куда как проблематичнее.

А обращать физические предметы призрачными, вынося их в таком виде и потом вновь воплощая в материальном мире, пёс ещё не умел. Как правило, на такое были способны только заматеревшие и обладающие разумом эйдосы. Которые уже умели говорить.

Вот умение общаться с людьми, псу откровенно понравилось. Значения слов он пока не понимал, но общий смысл улавливал. Осознавая, что голосом можно вынудить противника совершить нужные тебе действия. Из-за чего непрерывно транслировал мне образ того, как сам грозно обрушивается на врага.

Выходило забавно — как ни крути, воспроизводить звуки он не умел. Потому в каждом отправленном мне ментальном образе, Ровер банально лаял на самых разных людей.

Лавка мастера-артефактора, как и говорил Журавский, оказалась закрыта. Впрочем, слова барона о том, что мужчина ещё находится на месте, тоже оказались правдой. Стоило несколько раз постучать, как мне открыли. А услышав «кодовую фразу» — впустили внутрь.

Седой мужчина, руки которого были испещрены мелкими шрамами от выплесков энергии, в мою сторону посматривал с изрядным подозрением. Рискну предположить, настолько срочные, да ещё почти ночные заказы, в его практике случались не слишком часто. Тем не менее, перстень с необходимым гербом изготовил. Совсем простенький, но тем не менее способный удержать мой отпечаток силы.

Более того — сделал ещё два, которые обычно выдавали дружинникам, либо старшим слугам. Эти отличались тем, что по обеим сторонам от герба были выгравированы копья. Символизирующие служение господину.

Помимо этого, я заказал ещё тридцать таких же. Плюс, на всякий случай пару признающих. И более качественный для самого себя. Тот, что в экстренном порядке сделали прямо сейчас, взяв за основу простенькую заготовку, для завтрашнего визита тоже годился. Но на будущее хотелось бы располагать более впечатляющим вариантом. Люди всегда оценивали себе подобных, в первую очередь, по внешнему виду.

До гостиницы я добрался уже ночью. Изрядно уставший и размышляющий над тем, чтобы доехать до усадьбы. Сигнальный артефакт молчал, но желание проверить, как обстоят дела у отправленного туда отряда, всё равно присутствовало. Милослава с Родионом, опыта управления людьми не имели. Так что случиться могло всякое.

Поймав себя на мысли, что реальной причиной является желание запустить процесс тренировок будущих легионеров, я усмехнулся. Потом представил, как заявляюсь в ночи, поднимая уставших людей и заставляя их выслушивать инструкции. Стоило картине полностью сложиться, как мысль о том, чтобы посетить усадьбу, немедленно растворилась.

Тем более, мне самому тоже требовался отдых. Когда я оказался в гостиничном номере, сил едва хватило на то, чтобы сформировать контролирующую лигату в энергетической структуре Ровера, да укрепить собственный столп. Сегодня он тоже впитал немало трофейной энергии. Получив больше половины того, что выплеснули защитные артефакты, сожранные моим боевым зверем.

Я предполагал заняться ещё парой лигат, собираясь развернуть их рядом со столпом, чтобы усилить собственные возможности. Но к своему удивлению почувствовал такую усталость, что был вынужден прекратить работу. Судя по всему, события прошедшего дня дали слишком мощную нагрузку на энергетическую структуру — я буквально не смог сконцентрироваться, чтобы спокойно вычертить печать.

А стоило мне опустить голову на подушку, как сознание моментально провалилось в сон.

Вынырнув из которого, я услышал громкие крики на улице. Вслед за чем ощутил несказанное довольство Ровера.

Потянувшись к его сознанию, оценил ситуацию. И сонно выругался. Ограничения на кражу еды в любом её виде или пожирание того, что выпало у прохожих, пёс строго соблюдал. Но я ничего не говорил ему про груз, попавший в аварию.

По крайней мере, сам зверь интерпретировал ситуацию именно так. А тот факт, что колесо у телеги, которая везла два десятка ящиком с мороженным, защищённых узорами холода, разломилось пополам после контакта с его же лапой, считал сущей мелочью.

Часть ящиков оказалась на мостовой. И к неописуемому счастью Ровера, два получили трещины. За счёт чего пёс заверил себя, что это испорченный продукт, который глупые люди уничтожили по своей же вине. Благополучно сожрав не меньше двадцати килограмм мороженого.

К моменту, когда я проснулся, зверь уже разобрался с «угощением» и наблюдал за телегой. Собираясь повторить фокус, как только извозчик починит её и продолжит путь. Впрочем, поглядывать по сторонам пёс тоже не забывал. На тот случай, если рядом обнаружится ещё один «грузовой транспорт».

Пришлось отдать ему прямой приказ. Запретив трогать любой транспорт и людей, которые не несут угрозы.

Как оказалось, за ситуацией наблюдал не только я. Стоило подняться на ноги, как в голове послышался голос запечатанного внутри изумруда древнего божества.

«Ты в мире, откуда не смогли выбраться Стражи. А сам не способен справиться с собственным боевым зверем. Уверен, что не хочешь обсудить условия союза?»

В этот раз я ему ответил. Коротко и отрицательно. Но сущность не успокоилась.

«Я могу предоставить гарантии. Любые, которых ты попросишь. И мне не нужно многого. Всего лишь оболочка, которую я смогу сделать своей.»

Посмотрев в зеркало ванной, куда я только что зашёл, включил холодную воду. Умылся, немного бодря собственное тело. И снова глянув на своё отражение, усмехнулся.

— Неизвестное божество, пробывшее в заточении долгие столетия — это надёжный союзник, не спорю. Который не станет искать обходных путей и не убьёт тебя при первой возможности.

На это он отвечать уже не стал. Хотя, сам факт продолжающихся попыток меня уговорить, выглядел абсурдно. Естественно, Претором Корпуса Эгиды я всё ещё оставался. Вот только уровень моей силы был несравним с прежним.

Если раньше, я мог совладать с ослабевшим за время заточения богом, который ещё и оказался бы не в своём собственном теле, сейчас на это практически не было шансов. Тем более я до сих пор не знал, кто именно запечатан в перстне.

Одно дело, если речь о боге которому тысяча лет. Или вовсе, пятьсот. Совсем иное, если там некто из совсем древних времён. К примеру, заточённый десять тысяч лет назад. Или тридцать тысяч. Сложно сказать, на что может быть способен подобный противник. Тогда вполне могли существовать боевые техники, о которых нынче все благополучно забыли.

То ли древнее божество почувствовало мои мысли, то ли само пришло к таким же выводам — в любом случае, продолжать дискуссию он не пытался. Я же, спустя каких-то десять минут уже покидал конюшню, направляясь к центру города. В квартал, где располагалось Дворянское Собрание.

Ровер бежал рядом с лошадью, всем своим видом демонстрируя, что он хороший пёс. И никого этим утром не грабил.

До нужного учреждения мы добрались относительно быстро. Но прибыв на место, я столкнулся с неожиданным препятствием. О котором раньше даже не подумал. Одним из главных бичей человечества. А заодно той плетью, которой хлещут по спинам людей бюрократы. Очередью.

Кабинет для приёма прошений и документов, в Собрании был всего один. Комитетов — двенадцать. А желающих передать бумаги — не меньше полусотни человек.

И это только передо мной. Через полчаса после того, как я оказался в широком коридоре, стены которого были увешаны картинами, позади выстроилось ещё не меньше двадцати человек. И они продолжали прибывать.

Судя по тому, что я видел и слышал, тут собрались в основном мелкие дворяне. Что в целом, было логично. Думаю, пожелай тот же граф Кольцов подать какое-то прошение, его бумаги местные клерки приняли бы совсем в ином формате.

Здесь же, люди попросту стояли в коридоре, тихо переговариваясь между собой и посматривая в сторону заветных дверей, которые распахивались не чаще одного раза в десять минут.

Элементарный подсчёт показывал, что продемонстрировать свои бумаги раньше, чем через семь-восемь часов, не получится. При этом, попасть внутрь, не устроив тут глобального конфликта, было сложно. По крайней мере, если судить по тому, что я наблюдал собственными глазами.

На моих глазах, двое просителей пытались миновать очередь, обосновывая это необходимостью спешить. Основания у них, конечно, были иные. Но обоим пришлось отступить — дело едва не дошло до целой серии дуэлей. Буквально каждый из первой десятки ожидающих угрожал бросить им вызов, потребовав при этом немедленной сатисфакции.

Тем не менее, план действий в моей голове уже сложился. И я уже был готов приступить к его реализации, когда позади послышался какой-то шум.

Оглянувшись, я с удивлением обнаружил, что стоящие позади дворяне буквально расступаются, отодвигаясь к стенам. Выглядело это занятно — нобили, что ещё недавно держали строй, как истинные рекруты Легионов, вопрошая каждого проталкивающегося вперёд, кто он такой и зачем туда идёт, теперь сами освобождали путь.

Впрочем, некоторые из них пытались возмущаться. Но их быстро оттаскивали в сторону более сообразительные приятели. Либо незнакомцы, что оказались рядом — судя по эмоциональному фону, уровень сплочённости хвоста очереди только что изрядно вырос.

А потом я увидел человека, который двигался сквозь людей, казалось даже их не замечая. Постепенно осознавая, почему, несмотря на все его выкрутасы, Бестужева вчера не выставили из игорного дома.

Всё просто — его опасались. Хотя нет. Слишком слабое определение. Гусара откровенно боялись. Стараясь не сталкиваться с ним взглядом и отворачиваясь, если тот вдруг поворачивал голову.

Оказавшись передо мной, нобиль притормозил. Вынужденно — в отличии от всех остальных, я с его пути не убрался. Заодно порадовавшись отсутствию Ровера — тот сейчас находился за сотню метров от здания. На позиции, где я оставил зверя, опасаясь чутких артефактов защиты.

Моргнув, офицер сфокусировал на меня взгляд. Внезапно улыбнулся, дыхнув лёгким перегаром.

— Вот вы где. Я вчера вернулся, искал. Но вы уже далеко уехали.

На момент задумавшись, нахмурился.

— Или это утром было… И я не вас искал…

Раздражённо хмыкнув, махнул рукой.

— Неважно. А вы тут чего стоите? Почему в приёмную не проходите?

Я чуть повернул голову, выразительно посмотрев на очередь. Что симптоматично — глядеть на меня в ответ, никто из них не стал. Все, кто был в поле зрения, вовсе старательно повернулись спиной.

Сам гусар, заметив мой взгляд, рассмеялся.

— Ну что же вы так. Хотя в первый раз со всеми одно и то же. Это не посетители. Туристы. Каждый раз, как не зайду, толпятся тут. Мешают. Но не выставлять же? Раз аж сюда забрались, чтобы Омском полюбоваться — пусть уж любуются.

Покосившись на стену, недоумённо добавил.

— Хотя, почему их именно сюда тянет, я понять так и не смог. Загадка.

Развернувшись к статному пожилому мужчине, который стоял в очереди передо мной, гусар живо поинтересовался.

— Вот вы, любезный господин — почему здесь?

Тот медленно повернулся. Несколько секунд помолчал, напряжённо смотря на офицера. Потом вдруг указал пальцем на картину.

— Вот. Наслаждаюсь искусством.

Бестужев тоже обратил взгляд на полотно, где были изображены солдаты на отдыхе. Мгновение подумал. Потом неодобрительно цокнул языком.

— Полсотни мужчин. И ни одной, самой плохонькой дамы. Сразу видно — в войсках художник не бывал.

Потеряв интерес к дворянину, снова посмотрел на меня. Подняв руку, с улыбкой хлопнул по плечу.

— Идёмте. Зайдём вместе. Мне всё равно буквально на секунду. А потом и вы свой вопрос решите.

Договорив, сразу же устремился вперёд — ближайшие к нам дворяне шёпотом передали весть вперёд и теперь проход был свободен до самых дверей приёмной. А вот меня вдруг слегка дёрнула за рукав солидная пожилая женщина. До того делавшая вид, что тоже рассматривает картины.

Уже сделав первый шаг, я остановился, с удивлением смотря на неё. И услышал тихий женский голос.

— Не пейте с ним. Тогда есть шанс выжить.