Петра

Часть 30

Мне пофиг! Мне всё пофиг! Мне… а, чёрт! Выпрямив погнувшийся совок, я сделал глубокий вдох, подавляя желание со всего маху пнуть чёртову паллету с чёртовой рассадой. Выдохнул, потряс головой. Спокойствие, только спокойствие. Чего я вообще психую? Ну не пошёл на этот концерт, и что? Чего я вообще там забыл? Корейцев накрашенных? Угу, всю жизнь мечтал. Может, из-за ползания по клумбе злюсь? Ну да, терпеть не могу в земле копаться, но ведь имеются занятия и куда неприятней. Проверено, блин, на собственном опыте. Тогда… тогда… получается, это я из-за ссоры с Ханой психую? Да ну, бред! Ведь бред же! Па-а-адумаешь… зануда. Тоже мне! И вообще! Вон сколько девчонок красивых вокруг! Та же Харуна. Умница, красавица, а уж фигурка у неё… как вспомнишь, так сразу… сразу… хм, что-то никаких особых чувств не вызывает. Красивая, да, смотреть приятно. Но и только. Впрочем, это не показатель. В конце концов, Харуна моя соседка, я её каждый вечер в одном белье наблюдаю, так что привык. Вот возьмём Грейс. Да, возьмём и вспомним симпатичную немку. Вот когда она в душе раздевается… м-мм… ножки, талия, грудь. Смотришь, и сама собой… зависть просыпается. Жгучая! Вот почему у неё нормальный второй размер, а у меня «неплохо для твоего возраста»?! Где справедливость, спрашивается?! Я, между прочим, тоже крейсер линейный! По натовской классификации! Так какого хрена у других калибры, а у меня… у меня… Тьфу, блин!

Плюхнувшись прямо на землю, я мрачно уставился на скрученный в трубочку совок.

Будем смотреть правде в её бесстыжие гляделки — злюсь я исключительно из-за ссоры с Хиэй. Без вариантов. Мда, приплыли. «Наш Петя, кажется, влюбился — кричали грузчики в порту». Твою же мать, а.

— Эй! Эй, ты!

Пребывая в мрачных раздумьях о сложностях жизни, я как-то не сразу понял, что «Эй ты!» — это мне, оказывается. Когда же сообразил и медленно так повернул голову, чтобы посмотреть на идиотку, которой настолько жизнь наскучила… то просто впал в ступор.

Школа. Режимный объект с драконовскими мерами безопасности. Куда даже высших чиновников ООН пускают лишь под конвоем… И вот, посреди этого режимного объекта стоит абсолютно гражданская девица в сопровождении такого же гражданского мужика азиатской наружности. Стоит, пялится на меня с презрительным высокомерием и…

— Ты что, глухая?! — зашипела девица. — Я к тебе обращаюсь!

…блажит, как потерпевшая.

Вот кого Шин СуДжи терпеть не могла, так это девок, получивших всё за просто так. Причём всё и сразу! Как вот эта тупая корова, что гляделками хлопает. Ведь явно же ни разу в косметической клинике не была (ну откуда у какой-то уборщицы деньги на косметическую операцию?), а всё при ней! И мордашка смазливая, и фигура, как у топ-модели, и ноги от подмышек! Ну почему, почему боги так несправедливы?!

— СуДжи, что случилось? — недовольно поинтересовался господин Пак. — Мы что, заблудились?

— Простите, господин старший менеджер, я сейчас всё разузнаю, — торопливо поклонившись, СуДжи решительно зашагала к пялящейся на них уборщице. Или садовнице. Или кто она там? Но не успела сделать и пары шагов, как уборщица поднялась на ноги, бесстрастно отчеканив:

— С газона сойди.

— Что?! — СуДжи едва не задохнулась от возмущения. — Да ты… ты хоть знаешь, кто я?!

— Мне плевать, — всё так же бесстрастно заметила наглая девка, отряхивая свой задрипанный комбинезон. — Нахрен с пляжа.

СуДжи набрала в грудь воздуха, чтобы… но ей опять не дали и слова произнести. На этот раз две малышки-канмусу, которые, вылетев из-за угла, сходу принявшись возмущаться:

— Ну вы чего ушли…

— Бегай, вас ищи…

— Говорили же, подождать…

— Господин Пак торопится… — извиняющимся тоном начала СуДжи, но её снова перебили. Теперь уже наглая девка. Холодно сощурившись, она внезапно лязгнула:

— Почему вы оставили гражданских одних? — причём обращено это было к девочкам-канмусу и таким тоном, словно девка была куда выше их по положению. И что самое невероятное — те завиляли взглядами, принявшись наперебой оправдываться:

— А что такого…

— Мы не специально…

— Сказали же подождать…

— А они…

С минуту их послушав, уборщица поморщилась, бросив: «Замолкните», после чего извлекла из кармашка мобильник и быстро забегала пальцем по кнопкам, кого-то вызванивая.

Вызвонить Айову мне удалось только с третьей попытки, поскольку американская королева тусила на концерте и явно не желала отвлекаться на какие-то посторонние звонки. Но всё же удалось.

— Айрин, я тут на Южной аллее воздухом дышу, подойди, — бросил я в ответ на недовольное «Алло». И ничего не объясняя, сразу нажал «отбой», а то ведь все разговоры по школьным мобильникам пишутся.

Впрочем, объяснять ничего не требовалось. По принятому в Школе нехитрому коду «воздух» — означало «важно, вне всякой очереди», ну, а устраивать телефонные розыгрыши среди канмусу не принято категорически. Это у людей находятся дебилы, считающие подобное забавным, а у нас важность точной и достоверной информации понимают даже самые сопливые первокурсницы.

Так что не прошло и пяти минут, как по дорожке зацокали каблучки и из-за угла выплыла Её Королевское Величество Айова в сопровождении своей бессменной телохранительницы.

Одним взглядом оценила композицию — две недовольные эсминки из её эскадры, двое растерянных гражданских, плюс, я, весь такой брутальный в измазанном землёй х/б, б/у — остановилась, и аристократически выгнула бровь, видимо вопрошая «Что за дела?».

— Твои людей сопровождать взялись, — пояснил я. — А потом оставили и по своим делам убежали.

Недовольно сопевшие эсминки тут же возмутились, принявшись наперебой разъяснять правильную трактовку событий.

— Неправда!

— Мы только отошли…

— Им сказали ждать…

— А они…

Я лишь развёл руками, показывая Айове — сама видишь. Затем, старательно сохраняя ровный тон, заметил:

— Они даже не понимают, в чём виноваты.

Королева резко вскинулась, прожгла меня яростным взглядом… но ничего не сказала, лишь сжала зубы так, что на скулах проступили желваки.

Ну да, эсминцы, бросившие подопечных и убежавшие по своим делам — это даже не знаю… и преступлением-то не назовёшь. «Смертный грех», как сказали бы люди. Который потом не отмолить. Если уж взял кого-то под охрану — то доведи любой ценой. Даже если эта цена — твоя жизнь.

Помолчав, Айова повернулась к съёжившимся под её взглядом эсминкам, отчеканив:

— В расположение. Бегом.

Затем, пару секунд помялась, зло косясь в мою сторону, но всё же выдавила из себя:

— Должна буду.

И, кивнув своей телохранительнице, решительно зашагала следом за сорвавшимися с места подчинёнными.

Беззвучно хмыкнув в спину гордо удаляющейся королеве, я мысленно пожал плечами. Сдались мне её долги. Понятно, что можно было просто вызвать охрану и данное происшествие Айове забыли бы ещё очень и очень не скоро, но зачем? Воспитательную беседу с залётчицами она сейчас и сама проведёт, причём, куда более доходчивую, чем инструктора. Так какой смысл мне её сдавать? Из общей вредности организма, что ли? Пф-ф!

Уже собираясь вернуться к работе, я обернулся и… ошарашенно замер, медленно со скрипом осознавая, что только что сам, своими собственными руками, нашёл себе приключений на корму. Детёнышей Айове сдал, но гражданские-то никуда не делись. Вот они, стоят, молчат и гляделками испуганно лупают (ага, взбешённый супер-линкор — зрелище не самое успокаивающее). А ведь теперь я за них отвечаю, получается. Твою же мать…

Смерив взглядом мужика — лощёный такой кореец (или японец, кто его разберёт) — и, поняв по бараньему выражению лица, что он вообще дуб дубом в английском, переключился на наглую девицу. Правда, теперь она выглядела не наглой, а испуганной. Явно не понимает, где накосячила, но вот то, что накосячила, начинает осознавать.

— Как вы вообще тут оказались? — с досадой поинтересовался я, вертя головой по сторонам. Сейчас вот ещё патруль нагрянет и будет совсем весело. Хотя, это вряд ли, вся охрана на концерте, бдит. Всё-таки привезти к трём сотням малолетних канмусок мальчуковую поп-группу… это всё равно, что кусок мяса в бассейн к акулам бросить.

Девица встрепенулась и торопливо залопотала. Из её путанных объяснений на хреновом английском я лишь понял, что лощёный мужик — один из менеджеров как раз той самой поп-группы, сама она стажёр-переводчик, они чего-то искали, мелкие обещали их проводить, сами потом куда-то убежали, а господин Пак торопится и дальше они попёрлись самостоятельно.

— Понятно, — поморщился я. — Теперь кру-угом, и той же дорогой обратно.

— Но господин старший менеджер… — запротестовала девица.

— Плевать, — уже откровенно зло перебил я. — Девочка, объясни своему боссу, что здесь режимный объект. Так что если сейчас появится охрана, то у меня будут неприятности, а вас отволокут в Особый отдел, где вы будете долго и подробно объясняться, какого чёрта тут бродили. Причём особисты и без того замотались с этим концертом, так что вам они совсем обрадуются.

— Но… — девица никак не унималась.

— Да вашу ж машу… — в сердцах перейдя на русский, я шагнул вперёд, правой рукой ухватил за шкирку её, левой мужика (благо корейцы невысокие), и, приподняв, пронёс метров пять, задавая направление.

Отпустив, прошипел:

— Вперёд, по этому курсу. И бодрее ногами шевелите, пока охрана вас не хватилась.

Получив свободу, ошарашенные люди, явно на автомате засеменили в нужную сторону, испуганно оглядываясь. Так что мне оставалось лишь следовать в кильватере и ободряюще порыкивать, чтобы не тормозили.

Пипец просто, представляю, как девчонки в эскортных эскадрах мучаются. Тут всего двое гражданских и уже матюков не хватает, а у них там по два-три десятка купцов в каждом конвое. Ладно, тут до концертного зала пару шагов, главное, под камеры не попасть.

Почти получилось, добрались без происшествий. Но едва не спалились в десятке метров от служебного входа — буквально минуты не хватило, чтобы этих чёртовых корейцев в дверь запихнуть и сделать вид, что ничего не было.

Не повезло. В концерте был перерыв и прямо на крыльце служебного входа тусовалась сборная солянка из десятка детёнышей с первого-второго курса, а к этой тусовке на всех парах нёсся пылающий тревогой инструктор в сопровождении двух комендачей. И моих гражданских он ещё не видел только потому, что их декоративная изгородь прикрывала. Вот чёрт…

В лёгкой панике завертев головой, я зацепился взглядом за красочный буклет в руках одной из мелких… Решение оформилось мгновенно.

Перейдя на мыслесвязь, я принялся усиленно транслировать сигналы: «Браво» — «Виктор». То есть, «Имею опасный груз — Требуется помощь». И пусть получилась полная похабщина (суша под ногами, какая уж тут «телепатия»), но внимание привлёк. Детёныши непонимающе заозирались, засекли мой «опасный груз»…

— Все сюда, быстро! — зашипел я, предупреждая вопросы. — Достали буклеты, программки, что там у вас ещё, и берёте автографы у этой парочки! Ну?!

Всё ещё мало что понимающие девчонки всё же оперативно подтянулись, окружили, принялись совать свои буклетики окончательно растерявшимся людям… Так что когда стремительно подошедший инструктор выпалил сакраментальное «Что здесь происходит?», «происходящее» выглядело пристойно и понятно. Поклонницы корейского творчества берут автографы у… э-ээ… да не всё ли равно у кого, главное, что никаких безобразий не нарушается.

Ближайшая к инструктору девчонка, как «первая заметившая приближение старшего по званию» тут же вытянулась, пискнув «Смирно!». Остальные по команде образовали некое подобие строя, я же, как самый старший по рангу шагнул вперёд, докладывая:

— Господин мастер-сержант, сводная группа курсанток первого и второго курса обучения получает памятные автографы от приглашённых руководством исполнителей. Старшая группы тяжёлый ракетный крейсер «Пётр Великий».

— Вольно, — выдохнул инструктор, быстро оценивая обстановку и явно успокаиваясь.

Ну, а чего, всё же нормально. Девчонки умыты, причёсаны, преданно поедают начальство глазёнками. Гражданские живы, здоровы, на сувениры не разобраны… По феншую, короче всё.

Отрепетовав команду «Вольно!», я крутнулся на каблуках, занимая место в импровизированном строю и чуть нервно косясь на гражданских — а ну как сейчас ляпнут чего-нибудь — но в итоге тоже облегчённо выдохнул.

У лощёного мужика явно включилась программа ответственного руководителя (не знаешь, что делать — стой, молчи и улыбайся), а девица, оказавшись в привычной ситуации (поклонники, автографы) привычно же изобразила радостную улыбку, принявшись с поклонами собирать у девчонок буклетики, заверяя, что, сразу после концерта передаст их участникам поп-группы и те подпишут.

Нормально, в общем, прокатит.

— Курсант, а вы, почему не в наряде? — обернувшись ко мне, сдвинул брови инструктор.

Не прокатило.

— Виновата, сэр! — снова вытянулся я, но после недовольного взмаха начальственной длани, мол, «без чинов», опустил взгляд, жалостливо шмыгнув носом: — Тоже хотела взять автограф. Сэр.

Задумчиво похмурившись, инструктор шевельнул нижней челюстью…

— Делаю вам замечание.

Ещё секунду подумал…

— Устное.

Ну, хоть нарядов новых не добавил, и то хлеб.

Инструктор тем временем переключился на гражданских, этак вежливо и корректно вопросив: «Господин Пак?». Правда получилось у него что-то очень похожее на: «Какого буя, мать вашу?!».

И тут девица, оправдываясь, выдала:

— Господин офицер, мы Злюку искали.

Повисла тишина, на мне скрестилось десяток взглядов.

— Курсант, — холодно прищурился инструктор, — ничего не хотите объяснить?

— Никак нет, сэр! — я коротко тряхнул головой. А что я могу объяснить, если этих чёртовых корейцев впервые вижу?

— Понятно. Разберёмся.

Детёнышей отправили обратно в зал, мол, нечего тут бродить, а меня вместе с гражданскими затащили внутрь, отвели в ближайший кабинет, и вызвонили уже мастер-сержанта нашего курса. Дабы учинить разбирательство. Пока неофициальное. То есть без протокола и особистов. По семейному, так сказать.

Правда примчавшийся по вызову сержант Стенфорд первым делом вкатил мне два дополнительных наряда за ненадлежащую форму одежды (по-семейному, блин) и только потом принялся разбираться.

В итоге выяснилось следующее. Изначально, завершающим штрихом выступления поп-группы планировался шикарный фейерверк в полнеба. Чтобы даже в Корее услышали, а по всей Японии увидели. Но, увы, школьное руководство эту великолепную задумку восприняло совершенно без энтузиазма и с воплем: «Да вы совсем охренели?!» зарубило на корню. Однако господину старшему менеджеру Паку всё равно хотелось «сделать вечер незабывающимся» (ага, можно подумать, у нас хоть кто-нибудь этот вечер забудет в ближайшую сотню лет) и его осенила гениальная идея. Пусть нельзя запускать фейерверки, но можно же подсветить! То есть устроить лазерное шоу! Благо ничего сверхординарного для этого не требуется — рекламные лазерные проекторы стоят недорого и их в обычном интернет магазине купить можно. Подключить к компьютеру, составить простенькую программу… на вечернем небе будет смотреться замечательно.

Не хватало лишь самой малости — кого-нибудь из местных электриков, кто сможет смонтировать и подключить проекторы к школьной сети. Но это же не проблема, верно? Тем более он готов заплатить рабочим за сверхурочные. А про Злюку ему рассказали девочки, объяснившие, что «она с техниками водится и точно знает, где электриков найти».

Инструктора, выслушав объяснение, впали в задумчивость. С одной стороны — им вот только гражданских инициатив до полного счастья не хватало, а с другой, есть приказ с самого верха «проявить гостеприимство» и просто так от инициатора не отмахнёшься. Тем более униматься господин Пак не собирался, продолжая настаивать.

У меня вообще создалось впечатление, что всю эту авантюру он затеял исключительно на свой страх и риск, и если шоу сорвётся, то его ждёт грандиозный втык за растрату (проекторы-то уже куплены). Зато если всё получится, то красивый отчёт боссам принесёт гору плюшек.

Короче, надо было что-то решать. Чего, понятно, никому не хотелось.

Если кто насмотрелся патриотических фильмов и думает, что бравые офицеры всегда готовы стойко и мужественно брать ответственность на себя… то не смешите мои тапочки. Умение спихнуть любую проблему на кого-нибудь другого в армии достигает таких высот, до которых жалким цивильным чиновникам никогда не дорасти. Вообще. В принципе. У них-то там, на гражданке, всё просто — скинул вниз, и пусть подчинённые разбираются. Сделают хорошо — ты молодец, сделают через задницу — «эксцесс исполнителя». Лепота. А в армии думать надо. Вниз не спихнёшь, там ведь твои же подчинённые, за «эксцесс» которых тебя же и взгреют. На сторону, соседям, тоже не получится, ибо соседи зорко бдят и всегда начеку. Остаётся лишь наверх. То есть чётко доложить по команде и преданно поедать взглядом руководство, ожидая распоряжений. Обязательно письменных, зарегистрированных в журнале приказов. Вот только подобная практика чревата — если озадачивать вышестоящее командование слишком часто, то можно остаться лейтенантом навсегда.

Тяжела, в общем, служба армейская.

Кратко посовещавшись, инструктора все-таки решили, что дело достаточно серьёзное, поэтому гражданских выставили за дверь, под присмотр морпехов из комендантской роты, меня погнали переодеваться (пять минут, курсант, одна нога там, другая здесь!), а сами взялись докладывать наверх.

Так что, когда я, чертыхаясь, сбегал до общаги, переоделся, и, прямо на ходу завязывая галстук, примчался обратно, к собравшимся присоединился сам начальник нашего курса капитан 2-го ранга Сато.

Господин капитан окинул меня строгим взором, чуть заметно кивнул на доклад, после чего заслушал разбор моего личного дела.

Так себе дела, надо заметить. И дисциплина хромает, и учусь не очень (зачёт по стрельбам ведь так и не сдал), в эскадре бардак (мои детёныши регулярно с японками цапаются), социальная активность низкая… пока ещё не позор Школы, однако, хвастаться нечем.

Я, признаться, в первый момент вообще не понял, какого чёрта меня тут обсуждают, но когда наш мастер-сержант начал с показным сожалением разводить руками, сокрушаясь, что другие девочки (отличницы боевой и политической, ага) сейчас на мероприятии и лишать их концерта как бы нехорошо… меня начали терзать смутные сомнения. Они что, решили некую Петру демонстратором гостеприимства назначить? Типа, кого-то надо, а она всё равно под ногами крутится? То есть до темноты я должен буду таскаться с этими чёртовыми шоуменами, а потом концерт кончится, и все отправятся на торжественный ужин, лопать приготовленные вкусняшки, мимо которых я торжественно пролечу? Поскольку вместо этого ужина отправлюсь отбывать наряд, от которого меня никто и не думает освобождать? Шикарно, вот просто шикарно.

Разумеется, я угадал. Слушай приказ! Сопроводить гостей Школы и обеспечить взаимодействие! «Государственное дело, ты улавливаешь суть?».

Вывалившись из кабинета, я глубоко вдохнул, пытаясь обуздать рвущийся наружу гнев.

Меня! Крейсер 1-го ранга! Флагман флота! На ручках носить положено! Тремя буксирами в кроватку укладывать и ротой ПДСС мой покой охранять! А если уж выводить из порта, так ради уничтожения АУГ или обеспечения ПВО соединения! Не меньше! Эти же уд-доты… то в земле ковыряться засылают, то каких-то цивильных пасти! Я им что, земснаряд?! Шлюп эскортный?! Совсем в атаке охренели?! Да я… я… уф-фф… Ну-ка, расчёт на стрельбу по комбинированной траектории, цель одиночная, быстроходная…

Хм-м, как-то слабо помогает, многозадачное мышление, чтоб его.

Тогда ещё… цель высотная, групповая, азимут… цель подводная на траверсе, активно движется в нос на пересечение… маневр уклонения… коордонат вправо четыре румба…

Уже лучше. Злиться и думать я могу, но злиться и много считать не получается.

Главное, сохранять спокойствие. Это просто возраст. Училище, достроечная стенка, люди вокруг… разные, мать их! Неприятно, но надо.

Справившись, наконец, с недостойными девы 1-го ранга эмоциями, я как можно приветливее оскалился нервно попятившимся корейцам:

— Прошу за мной. Приказано вас сопровождать.

— Те… — девица зацепилась взглядом за мой китель, быстро поправившись: — Вам?

— Ну, вы же Злюку искали?

— Да, но…

— Считайте, нашли.

— Простите, не понимаю, — девица помотала головой.

— Тяжёлый крейсер «Пётр Великий», — скривившись, я ткнул себя пальцем в грудь. — А Злюкой меня мелкие прозвали.

— Вы канмусу?!

— Нет, блин, злая фея!

Сообразив, что снова срываюсь на рык, выдохнул.

— Следуйте за мной. Пожалуйста.

Вот же… гражданские.

Вообще-то сегодня была смена Ренье, а не Ферраро, но разницы никакой. Техники жили на территории Школы, так что на всё про всё ушло минут десять максимум. Позвонить итальянцу, объяснить суть, чуток подождать, пока он соберёт подчинённых, представить его господину Паку, после чего господин Пак вызвал главного своих рабочих сцены, что-то там ему промяукал по-корейски, барским жестом указал на девицу-переводчицу… на этом всё. Дальше технари уже сами. Наметили фронт работ (устанавливать проекторы решили на берегу, сразу за концертным залом), обсудили детали, разобрались с необходимыми материалами и приступили к работе.

Девица семенила за ними, переводя с английского на корейский, господин Пак гордо стоял, осуществляя руководство, а я… демонстрировал нерушимое единство армии и народа. То есть, болтался без дела, стараясь не пугать людей.

В результате наткнулся на молоденького очкарика, который, сидя на раскладном стульчике увлечённо стучал по клавишам ноутбука, набивая программу для проекторов.

С минуту на него потаращился, размышляя, что из этого можно извлечь, потёр подбородок… Я конечно уже спокоен, уравновешен и дисциплинирован, но никому ничего не забыл.

Нет-нет, не из злопамятности. Просто у меня ведь память идеальная и «Злюкой» прозвали. Приходится соответствовать. А что поделать? Не мы такие — жизнь заставляет.

Подойдя поближе, шаркнул туфелькой, привлекая внимание, и завёл руки за спину, сцепив пальцы в замок. Чтобы китель натянулся, чётче обрисовывая фигуру.

— Здравствуйте, вы программист, да?

— А-аа, э-ээ… — оторвавшийся от ноута очкарик уткнулся взглядом мне в живот, медленно опустил глаза, видимо оценивая длину юбки, и, вытаращившись на мои коленки, завис.

Пришлось негромко кашлянуть. А то у него походу программа дала сбой.

Парень встрепенулся, поднял голову, встретившись со мной взглядом. И снова завис.

Ну, блин!

— Вы программист, да? — кокетливо склонив голову к плечу, повторил я.

Парень, не отрывая от меня взгляда, заворожённо кивнул.

— А вот это — программа для работы проекторов?

Ещё один заворожённый кивок.

— Как интересно.

Тут парень попытался вскочить. Едва не уронил ноутбук, плюхнулся обратно, чуть не разломал при этом стул… Тяжёлый случай.

— Да вы сидите, сидите, — рассеяно махнул я.

Так, с доступом явно никаких проблем не будет, но что тут можно сделать? Устроить идеологическую диверсию, спроецировав на небе загадочную русскую формулу из «х», «у» и сверхматематического знака? Пф-фф! Мелко это. Пошло и убого. Надо что-то такое, чтобы… хм-мм…

— Скажите, а иероглифами надпись сделать можно?

— Да, — хрипло выдохнул он, наконец.

— Здорово! Извините, я на секунду…

Отойдя в сторонку, я выхватил мобильник, торопливо набив сообщение Харуне. Через минуту получил ответ: «Петра, ты уверена?». Блин, ну что за глупые вопросы?! Быстро набрав «Да», принялся ждать. Ещё через минуту на экране высветилась строчка иероглифов и подпись: «Надеюсь, ты знаешь, что делаешь».

Ха, конечно знаю!

Быстро стерев лишнее, я метнулся обратно, сунув мобильник пареньку под нос.

— Сделайте, пожалуйста, вот эту надпись в конце. Только, чтобы красиво было!

Тот похлопал глазами, потряс головой, неуверенно протянув:

— Это же по-японски?

— Ага, — кивнул я, листнув экран. — Вот это, только в переводе. Она же японка, ей будет приятно!

— Я не знаю — это, наверное, надо у господина старшего менеджера спросить.

— Ну, пожалуйста, — я нагнулся к самому уху паренька, жарко прошептав. — Очень-очень надо.

— Й-а могу… — невольно покосившись мне в вырез кителя, тот стремительно покраснел.

Вот блин, видно же, что ничего там нет, а мужики всё равно заглядывают. Не верят, что ли?

— Правда, сделаете? — с придыханием спросил я, старательно трепеща ресницами.

Сглотнув, пацан со скоростью пулемета пробарабанил по клавиатуре.

— Вот.

Эк он, однако! Профи. Только зелёный совсем. Что у них, в Корее, девчонки программистам не дают, что ли?

Придирчиво сверив начертание иероглифов на экране ноута и на экране телефона — с этой азиатчиной не под тем углом чёрточку поставишь, и весь смысл меняется — я благодарно улыбнулся:

— Спасибо большое. Если что, скажете, что это по моей просьбе.

— А вы… а вас… а как вас зовут?

Взявшись за края юбки, я чуть присел в насмешливом книксене:

— Петра.

После чего быстрым шагом удалился, а то, судя по цвету физиономии, парень уже на грани инсульта.

Отойдя, выдохнул, машинально поправив юбку.

Уф-фф, тяжко с людьми. Даже когда легко.

***

Через два часа, я валялся на клумбе, закинув руки за голову, и любовался вспыхнувшей в вечернем небе красочной надписью:

«Хана-тян»

«Самая красивая»

Японок у нас половина Школы, эти сразу поймут. А заодно и остальным объяснят разницу между суффиксами «-сан» и «-тян» (1). А уж каких теорий вокруг этого накрутят… Особенно, когда авторство определят.

Я ведь не японец, мог и ошибиться. Случайно. А что, хотел подлизнуться, но накосячил. Бывает. Что с нас, длинноносых варваров взять? Но ведь мог и не случайно. Я с японкой в одной комнате живу, должен по идее понимать. Так что «Ханочкой» назвал старосту, отнюдь не по ошибке.

Да, хорошо получилось. Достойно.

И нет, я не злопамятный. Просто… Злюка.