Петра

Часть 11

— Р-равняйсь! Смирно!

«Десять тысяч и всего один забег…», тьфу, привязалось!

Снова бег. Не-на-ви-жу!

И ладно бы как у людей — сбились в колонну, да побежали отсюда и до заката, так нет же, мы Девы Флота, не махра какая, нам просто так грязь месить невместно. Поэтому мы бегаем наподобие летунов, когда они на земле тактику отрабатывают «пешим по летному». То есть строимся ордером эскадры и вперёд. Никаких отстающих, никаких зачетов по последнему. Есть ордер, есть твоё место в ордере, и есть строгая дистанция до других курсанток.

— К построению, ордер походный, кильватерный, три колонны…

Уф, сегодня пронесло. Походный — фигня, вот какой-нибудь из боевых, да ещё с отработкой маневра, — полная задница. Бежать, четко выдерживая дистанцию, когда линкоры в центре, а крейсера и эсминцы вокруг них, обеспечивая «противолодочное прикрытие», причем строй из двух десятков курсанток в таком ордере растягивается метров на десять только по фронту… и бежать нужно не по прямой, а каждые пять минут меняя курс всем строем (а дистанцию ни-ни)… К концу такого забега сил остаётся только ползти.

Флагман ордера — линкор-третьекурсница — окидывает построение внимательным взглядом и занимает свое место в центральной колонне.

— Напра-аво! Бегом… арш!

Методы обучения в Школе вообще своеобразные. Например, всем выдали бельё. Но привезенное с собой-то никто не забирал. Просто в первый же день, в обед (когда солнышко светит особо приятно), нам устроили небольшой кросс в десять километров.

Результат не замедлил сказаться. Так как форменные трусики хоть и вполне удобные, но «на лицо ужасные», большинство девчонок натянули привезенное с гражданки. Причем, самые одаренные кружевную синтетику, стринги, и тому подобные извраты моды.

И вот, на третьем километре пробежки, эти одаренные начали понимать, насколько они были неправы. На пятом они уже семенили и жалобно поглядывали на инструктора, а к восьмому бежали враскорячку. Двое так вообще с дистанции сошли.

В общем, по окончанию забега треть курса передвигалась утиной походкой и шипя сквозь зубы.

Зато все всё поняли и осознали. С первого раза, без нотаций и поучений.

А ещё говорят, что у нас тут детский сад. Мол, в «Чукотке» вот настоящая армия, по взрослому, не то что здесь. Хм, пожалуй, стоит вести себя потише, а то не дай бог вправду переведут. Лучше уж юбка, чем «настоящий армейский порядок». Тем более, рупь за сто, там тоже бегать придётся, только уже по снегу и тундре. А здесь леса, поля… природа, мать её. Но всё равно хорошо.

Вот черт!

Одна из девчонок-эсминцев, подвернув ногу, с писком вываливается из строя на обочину.

— Принять правее! — тут же следует резкий, как удар хлыста, приказ флагмана.

Никто не останавливается, бежим дальше. Одни отворачиваются, другие старательно смотрят перед собой, третьи… Но все бегут, даже шага не замедляя.

Это в пехоте на руках тащат, типа, «своих не бросаем», а у нас… Существует на флоте такой жутковатый сигнал: «Следую своим курсом». Когда просто нет возможности застопорить ход и заниматься спасательными работами, поскольку приказ четок и недвусмысленен. И выполнить его ты должен, несмотря ни на что. Вот тогда на мачте взвиваются флажки, вынося бултыхающимся на волнах людям смертный приговор, и корабль идет, не сбавляя хода, прямо по чернеющим в воде головам живых и бескозыркам мертвых.

Мы никаких флажков не поднимаем, мы просто бежим. Оставляя на обочине двенадцатилетнюю девочку, которая тихонько стонет, сглатывая слёзы и держась за быстро опухающую щиколотку.

Пробегая мимо, бросаю ей свою фляжку с водой, следом за мной Гнейзенау кидает шоколад из сухпая, ещё кто-то перевязочный пакет… За это нам здорово влетит от инструктора, но хрен с ними, с нарядами, отработаем.