Петра

Часть 12.1

Жизнь — боль. Печально, но факт.

В общем, под конец тренировки я замешкался на циркуляции и узлах на пятнадцати врезался в пирс. Бетонный. Ладно хоть по касательной. Но всё равно — ободрал локоть, расшиб коленку, да ещё и обвес здорово так помял. А главное — застрял всей этой своей амуницией в арматуре, ибо пирс оказался куда хлипче моего нежного девичьего тела.

И вот, сижу теперь, шмыгаю носом среди обломков железобетона, жду, пока прибегут аварийщики и меня отсюда достанут. Аккуратненько, чтобы окончательно обвес и пирс не доломать.

Настроение самое отвратное — весь в бетонной крошке, коленка болит, локоть ноет, на лбу ссадина… «Принцесса» эта ещё… кипит и пузырится, что твой чайник. Где только слов таких нахваталась?

Помощь прибыла только через час. В смысле аварийная бригада-то уже минут через десять примчалась, но… Примчалась, всем скопом вокруг меня побродила, в затылках почесала, и вызвала спасателей. Поскольку железобетон пирса оказался армейским, особо прочным (для заливки дотов), и лому не поддавался категорически, а при попытке выпилить кусок арматуры бесславно погибли две болгарки.

Вот спасатели не подвели — эти суровые ребята с помощью гидравлических ножниц, бетоноломов и железнодорожных домкратов в два счёта извлекли меня из коварного плена. Быстренько осмотрели, удивлённо похмыкали и сдали с рук на руки школьным техникам. Что самое странное — даже не ругали. Техники в смысле. Прыгавшая рядом «наставница» оторвалась по полной, взорвашись тирадой о тупых кильках, которые право от лево не отличают, а на воде держатся хуже, чем корова на льду. Тоже мне, прЫнцесса эльская. Правда, ругалась она недолго — на моё высвобожденное из обвеса тело коршунами налетели медики, так что прынцесса быстренько свалила на безопасное расстояние. Ещё бы, нашим медикам только попадись — хрен вырвешься, пока всего не залечат. Но и тут обошлось — покрутили, потыкали, глупые вопросы позадавали, успокоились и в лазарет повезли. Повезло, короче.

Школьный лазарет — это отдельная тема. Сразу на входе понятно, когда вместо декоративных дверей из прессованной фанеры видишь мощный створ гермоворот, украшенных значком химической опасности, а сразу за ними облицованный специальной плиткой тамбур. Справа ряд шкафчиков с защитными костюмами, слева «стакан» дежурного из пуленепробиваемого стекла. Кстати, хотя у «стакана» своя система воздухообмена, дежурный в костюме ОЗК парится, разве что маску снимает. Ибо техника безопасности.

Всё дело в ремонтной жидкости. Чёрт знает, что она вообще такое — что химики, что биологи при одном упоминании о ней нервно икают и матерятся — но работает на ять! Пока сидишь в маленьком бассейне, заполненном горячей, содержащей всю таблицу Менделеева «водичкой», синяки и ссадины исчезают буквально на глазах. Говорят, даже потерянная рука или нога регенерировать может, правда, тут уже пару недель отмокать придётся. Но это у нас, у канмусу, а вот люди… им даже простое попадание ремжидкости на кожу — гарантированный химический ожог, а уж дышать здешним паром… весьма замысловатое самоубийство.

В итоге выглядит лазарет довольно прикольно — этакая женская баня, где среди едва прикрытых простынками и довольных галдящих девчонок расхаживают, чертыхаясь и потея, санитары в костюмах химзащиты.

Весело, да. Благо «банное» отделение не пустует никогда — гоняют-то нас неслабо, так что ссадины, ушибы, синяки и прочие «лёгкие повреждения» мы, несмотря на всю нашу канмусью прочность, получаем в достатке. С серьёзными травмами конечно отправляют в госпитальное крыло, которое, говорят, куда больше похоже на больницу из фантастического фильма с отдельными палатами, барокамерами и регенераторами, но там я не был и не стремлюсь. Мне и здесь хорошо.

Вдохнув полной грудью густой, наполненный солями тяжёлых металлов воздух, я доковылял до выделенной мне ванны и, сбросив выданную на входе простынку, с довольным уханьем соскользнул в исходящую паром воду. Кла-асс!

— Так… «Пётр Великий», — подбежавший санитар поставил на бортик бассейна запаянную в фольгу кювету со всякой всячиной и, даже не глядя в мою сторону, быстро протараторил: — Состав «В» сейчас, «концентрат» — каждые двадцать минут по капсуле. Тарелку не грызть!

И убежал.

Чуть удивлённо почесав в затылке на последнюю фразу, я сорвал фольгу, рассматривая содержимое… Так, что тут у нас? Горка похожих на галеты «печенек» спецрациона, бутылочка холодного дистиллята, пригоршня капсул с «концентратом»… Конечно, не пиво с раками, но тоже ничего.

Украдкой покосившись по сторонам, отломил от края тарелки маленький кусочек. Сказано ведь было «не грызть», я и не грызу.

Повертев в пальцах обломок — надо же, не какой-то там дешёвый пластик, а настоящий бакелит — отправил в рот… Хм, неплохо, суховатый, с приятной такой горчинкой, немного на карамель смахивает. Секунду подумав, скатал фольгу упаковки в шарик и так же закинул в рот, довольно захрустев. А что? Она алюминиевая, а моему растущему молодому организму металлы полезны.

Покосившись на вделанные в стену часы, — ещё час тридцать отмокать, — я развалился в бассейне, меланхолично рассматривая симпатичных соседок разной степени раздетости и не спеша прихлёбывая восхитительно холодный дистиллят.

Лепота. Хотя с пивом было бы лучше.