Петра

Часть 43.1 (ныряем)

Разумеется, на разговоре со старпомом мытарства не кончились, скорее, только начались.

Сначала нас всех загнали к корабельному врачу на осмотр, потом мы сдавали зачёты старшине Камински по технике безопасности, по таблице сигналов, по правилам первой помощи… В общем, гоняли нас долго и вдумчиво.

Но в конце концов, старшина подписал разрешение, одобрил мой план занятия и напоследок прочёл краткую лекцию. Очень грамотную, надо заметить. Чётко, подробно, доходчиво. Какие могут возникнуть нештатные ситуации, на что обращать внимание, как себя вести в случае ЧП… Причём, если в Школе нам давали больше теорию, то тут на реальных примерах из жизни и собственного опыта. Пригодится ли это нам в будущем? Глупый вопрос. Нам в море, считай, жить, так что любые знания о нём — это лишний плюсик к выживанию.

Так что, поблагодарив старшину за науку, мы строем отправились в душевую.

В дверь раздевалки постучали аккурат в тот момент, когда мы выбрались из душевых.

— Мэм, разрешите?

— Входите, — откликнулся я, узнав по голосу старшину из технического обеспечения.

Старшина со стопкой комбезов в руках зашёл, секунду помялся, будто не зная куда их девать…

— Вот, мэм, всё проверили.

— Спасибо, — выдохнул я, старательно отгоняя вновь проснувшуюся злость.

Ну серьёзно, сколько можно?! Мы на какие-то пару метров нырнуть собираемся, а суеты вокруг, словно нас в космос запускают. Дежурный врач полчаса мурыжил, Камински на зачёте весь мозг чайной ложкой выел, теперь вот, старшина лично комбезы приволок и явно ждёт, пока мы их надевать начнём, чтобы лично проконтролировать.

Раздражённо фыркнув, я скинул полотенце, и прямо голышом пошлёпал к нему.

Старшина, встрепенулся, торопливо выхватил из стопки мой комбез, ещё раз помял в руках, внимательно изучая (я с огромным трудом подавил желание зашипеть), и только после этого протянул мне.

Взяв комбез, я под его пристальным взглядом облачился, стоически вытерпел ещё одно осматривание и ощупывание во всех местах (воротник, подмышки, пах, сгибы в локтях и коленях)… Не то, чтобы это было неприятно — к осмотрам техников мы все давно уже привыкли — но в данный момент здорово бесило.

Нет, мужика я полностью понимаю — будь на его месте, сейчас бы точно так же пялился и щупал, в надежде найти ссадины, порезы, синяки… в общем, что угодно, лишь бы облегчённо вздохнуть и, состроив печальную гримасу, развести руками, мол, под воду с таким никак нельзя — техника безопасности! Но, чёрт, возьми, сколько можно?!

Вслух, конечно, такой вопрос задавать бессмысленно, потому как в ответ получишь коротко и ясно: «Сколько нужно!».

Наконец, после ритуального хлопка по плечу, я отошёл в сторону и моё место заняла скинувшая полотенце Кира.

Всё повторилось — тщательный осмотр её комбеза, облачение, придирчивый осмотр надетого комбеза, хлопок по плечу. Затем, Ленка с Миной. Вот на них ушло времени гораздо больше — детёнышам очень не хотелось под воду, а потому они сопели, пыхтели и всячески выражали негодование. Пришлось даже негромко кашлянуть, пресекая тихий бунт и намекая на карательные санкции.

Ну наконец-то, все готовы, добро получено, можно грузиться в спущенный на воду разъездной катер.

В катере ещё один короткий инструктаж от руководителя погружения, в воду плюхнулись два матроса в аквалангах, для подстраховки… Теперь, можно и мне, первому, как командиру. Проверить страховочный пояс, подёргать сигнальный конец, опустить маску, взять в рот загубник, проверочные вдох-выдох, и пошёл. Разумеется, не по киношному — спиной вперёд — а по лесенке, аккуратно, не спеша. Спуститься, подождать, пока один из матросов поможет уравнять балласт, прибавляя грузов на поясе, вот теперь можно нырять.

По сути нынешняя тренировка настолько детская, что просто смешно. В идеальных условиях — вода прозрачная, волнение едва полбалла, течения нет — надо отплыть на пару метров от катера, нырнуть, встать на пол водолазной беседки, что с борта корабля спустили… и на этом всё.

Тем забавнее наблюдать за суетой вокруг — словно я в открытый космос выхожу. Причём, впервые в истории человечества и без скафандра.

Только встал в беседке, тут же один рывок сигнального конца «Всё в порядке?». Дергаю в ответ, мол, да, порядок. Подплывает страхующий аквалангист, спрашивает уже жестами «Порядок?», отвечаю так же, жестом — сложив пальцы в кольцо — «Всё нормально», успокойтесь вы уже, больше нервируете суетой.

Кажется, дошло, отплыли на пару метров и зависли, чуть пошевеливая ластами и напряжённо за мной наблюдая. Откуда знаю, что напряжённо? Так сердечки у парней грохочут, словно моторы на атакующем торпедном катере. Видать морально уже готовы к тому, что я сейчас начну задыхаться или в истерике биться.

Развернувшись к борту корабля, я с любопытством провёл по нему затянутым в неопреновую перчатку пальчиком… хм, в принципе чисто, школоносец у нас явно ухоженный, но след всё равно остаётся.

Секунду подумав, чисто из хулиганских побуждений нарисовал на борту большущее сердечко и, обернувшись к парням, изобразил воздушный поцелуй.

Упс, я это зря, один из них чуть не поперхнулся.

Так, прекращаю юморить, а то здесь крохотная мелочь, на которую наверху даже внимания не обратишь, запросто угробить может.

Ещё раз отсигналив парням, что всё нормально, жестом показал, что жду напарницу и через пару минут появилась Ленка. В воду вошла, как стойкий оловянный солдатик — вытянулась в струнку, руки по швам, глазёнки зажмурены. Приземлилась на настил беседки и не дыша замерла.

Вот же блин!

Страховавшие нас парни тут же напряглись, готовые спасать, я же торопливо вытянул в их сторону руку с раскрытой ладонью, останавливая. Перейдя на «телепатию», приказал:

— Лена, медленно выдохни, потом так же медленно вдохни.

— Флагман? — глаза девчонка так и не открыла.

— Выдохни, говорю, медленно.

Трясёт головой, дышать отказывается, глазёнки зажмурены. Тьфу, блин!

В принципе ничего страшного, тут три метра всего, да и получить баротравму лёгких канмусу не грозит, но, чёрт возьми…

Ладно, попробуем по-другому.

— Лена, открой глаза и осмотрись.

— Пеленг двести десять, — не открывая глаз, доложила девчонка. — Шум… э-ээ… неопознанный.

— Люди это, — вздохнул я. — За нас переживают, вот и грохочут. Я сказала: осмотрись, а не прислушайся.

— Но, флагман…

— Лена, глаза открыла, быстро!

Девчонка осторожно приоткрыла один глаз и тут же, испуганно пискнув, снова зажмурилась.

— Так, ещё раз, только на меня смотри, а не вниз, — приказал я, досадуя на собственную глупость. Должен же был сообразить, что глубина под ногами девчонку напугает.

— Фла-агман, — донеслось нечто больше похожее на всхлип.

— И не ной, японки узнают — засмеют.

— Ага, их бы сюда, — хлюпнула Ленка в ответ.

— Не переживай, они тоже поныряют.

— Правда?! — Ленка даже глаз приоткрыла, с надеждой уставившись на меня.

— Правда, правда, — проворчал я. — Мусаши о ваших подвигах узнает — всю свою эскадру под воду загонит, как пить дать.

— О-оо… — от Ленки повеяло предвкушением и злорадством.

Ага, дети, они такие, — чуткие и отзывчивые.

— Второй-то глаз открой, — буркнул я, мысленно вздыхая. — Вот, молодец. Теперь поверни голову влево.

Опасливо обернувшись, Ленка обнаружила в полуметре от себя свисающий сверху толстый канат и немедленно вцепилась в него обеими руками.

— Теперь медленно выдохни и так же медленно вдохни, — продолжил командовать я.

Ленка осторожно выдохнула, совсем чуть-чуть, и так же осторожно сделала крохотный вдох. Ещё раз… наконец, убедившись, что воздух исправно поступает, задышала полной грудью.

— Умница, — похвалил я её. — Теперь отпусти канат правой рукой и покажи, парням, что всё в порядке. Какой это жест?

— Сложить пальцы в кольцо, как «окей», — с готовностью отрапортовала Ленка. Но отпустить канат, разумеется, даже не подумала.

— Ну вот и покажи парням «окей», — поторопил я её. — А то они сейчас спасать нас кинутся.

— Почему кинутся? — забеспокоилась девчонка, ещё сильнее стискивая несчастный канат и подозрительно косясь по сторонам в попытках засечь неизвестную опасность.

— Да потому что они нас не слышат! — рыкнул я. — А то, что они видят, им очень не нравится.

— А что они видят?

— Лена!

— Но флагман, рядом что-то опасное? Я не вижу и… — Она на секунду прикрыла глаза, при поиске под водой по привычке доверяя больше слуху, чем зрению. — И не слышу.

— Они видят, как ты стоишь, в верёвку вцепившись, и трясёшься.

— Я не трясусь!

— Ну значит, часто колыхаешься. Отпусти чёртов канат и успокой людей!

Обиженно посопев и на всякий случай ещё раз прослушав округу, девчонка всё же решилась оторвать одну руку от каната, выбросив вперёд сложенные в кольцо пальчики.

— Да не мне! — зашипел я, едва не получив импровизированным кулачком в маску. — По пеленгу руку вытяни.

Ещё секунд десять сопения и шевеления ушками в попытках сориентироваться, наконец, определившись, вытянула руку в сторону страховавших нас аквалангистов.

Ну, слава вам, боги морские! А, чёрт!

Выполнив, что требовалось, Ленка немедленно вцепилась в канат обеими руками и теперь колыхалась на нём, зажмурив глазёнки и фоня на всю округу облегчением от того, что всё закончилось.