Петра

Часть 25

Стоявшая на пирсе группа старшекурсниц, напряжённо разглядывающая швартующийся транспорт, вызвала у меня в душе чувство некоей неустроенности и внутреннего дискомфорта, словно у кота перед дверью, за которой что-то шуршит.

Ну, в самом деле — стоят, мрачно смотрят, как торгаш швартуется, и молчат. Странно же! Интересно!

Я сначала замедлил шаг, старательно напоминая себе про любопытство, которое сгубило кошку, но заметив среди тяжёлых крейсеров золотистую шевелюру Хиэй, не удержался.

Подойдя, как бы между прочим поинтересовался:

— Что там?

— Оптимисты приехали, — буркнула Могами, покосившись в мою сторону.

И в кои-то веки на меня смотрели не с раздражением (опять эта килька под ногами вертится) или превосходством (подумаешь, сопля первого класса), а с завистью.

«Оптимистами» в Школе называли учёных и конструкторов, что регулярно наведывались к нам, для проверки своих эпохальных идей. То есть, кому-то из «британских учёных» приходило в голову «гениальное» изобретение, вроде пуленепробиваемых касок… (ага, миллиметровая жестянка жизненно необходима канмусу, чтобы защищать лобешник по двести-триста мэ-мэ брони в эквиваленте) и тот, воплотив свою влажную мечту в металле, нёсся к нам, проверять на кошках. Причём именно к нам, в Восточную школу, поскольку в Аннаполисе и Скапа Флоу их откровенно посылали, а в Североморск, скорее всего, уже просто не пускали. Самый же цимес был в том, что «кошками» выступали исключительно третьекурсницы. Как наиболее подготовленные и, что гораздо более важно, морально устойчивые (то есть, командование знало, что морду очередному изобретателю не набьют).

— О! И с чем на этот раз пожаловали? — полюбопытствовал я ехидно.

Насколько помню, последней «гениальной» идеей был быстросбрасываемый обвес. Ну, по типу человеческого броника — почувствал, что тонешь — дёрнул за веревочку и обвес на части развалился. Круто ведь! Правда, гении не учли всякие мелочи, вроде того, что по солдату-то стреляют преимущественно из автоматов и ситуация «человек в фарш, зато броник, как новенький» — событие рядовое. В то время как по канмусу долбят эквивалентом полутонных снарядов, от которых обвес безо всяких веревочек на куски разлетается.

В общем, испытание выглядело эпично. Тестовый обвес надели на манекен, манекен оттащили на стрельбище, Хиэй приложила по нему пару раз из своих 356-мм… и вся хитромудрая система просто рассыпалась.

Изобретатели грустно повздыхали, почесали в затылках, и через неделю привезли новый образец, с усиленными замками. Этот не распался даже после полного залпа. Правда, замки перекорёжило так, что превратившийся в кусок смятого металла обвес держался монолитом, сколько за «верёвочку» ни дёргай.

Когда же эти гении выкатили третий вариант, где вместо замков были пироножи (1)… их просто послали нахрен простыми японскими словами. Ибо желающих таскать на себе уже готовую к подрыву взрывчатку среди девчонок не нашлось, от слова «совсем».

— Так всё же, с чем на этот раз? — повторил я, поняв, что первый вопрос благополучно проигнорировали.

— Лодки, — бросила Могами, глядя на меня с откровенной неприязнью, типа, отстань, килька, без тебя тошно.

— В каком смысле? — удивился я.

— В смысле: маломерный флот, — пояснила Хиэй мрачно. — Развозить нас на позиции на быстроходных лодках.

— Серьёзно? — я удивился ещё больше. — А они знают, что мы в своей броне под тонну весим?

— «Зодиак» до четырёх тонн берёт, — фыркнула Канберра наставительно.

— Ага, если сидеть чётко по центру и не дышать. Вот только высаживаться с этого «Зодиака» как? Прыжком в длину? Или там кран для выгрузки приделают? С балансиром?

— Через кормовой слип!

— А продольная остойчивость?

— Смотря какое соотношение! — это уже Чикаго вмешалась.

— Да ладно вам, — поморщилась Могами. — Килька права. Мореходность у этих лодочек балла три-четыре, не больше. Только мальчиков вдоль пляжа катать.

Я мысленно хмыкнул, соглашаясь. Три балла по Бофорту — это волны в шестьдесят-семьдесят сантиметров. И дело даже не в том, что прыгать по полуметровым кочкам удовольствие сомнительное, просто скорость упадёт настолько, что подобное корытце даже подлодки обгонять начнут. Про четыре балла, когда волна поднимается до полутора метров, вообще молчу — это уже не поездка, а цирковой аттракцион.

Пренебрежительно фыркнул:

— Они бы ещё катапульту паровую изобрели.

— Что? — половина девчонок обернулась.

— Ну как же? — невинно захлопал я ресницами. — Паровая катапульта авианосца самолёт в тридцать пять тонн до двухсот пятидесяти кэ-мэ разгоняет. А если на неё кого-нибудь из нас поставить? Бух! И за горизонтом! Круто ведь!

Меня в ответ наградили настолько мрачными взглядами, что стало не по себе.

— Ты с людьми этой идеей делилась? — напряжённо прошипела Чикаго.

— Да вы чего, шутка же! — я даже попятился.

Старшекурсницы переглянулись…

— Килька, — хмыкнул кто-то.

— Первый курс, — согласно фыркнула Могами.

— Жизни вообще не знает, — подытожила Канберра презрительно.