Петра

Часть 10

Начальник гауптвахты тяжко вздохнул, смерил меня усталым взглядом…

— А ну… кр-ругом! И шагом марш, отсюда!

Пф! Моё дело предложить. Ну а чего? Красивый плакат «На свободу с чистой совестью!» смотрелся бы на выходе с губы весьма органично. Вдохновлял бы. Но не хотите, как хотите. Ретрограды.

— Сэр, есть, сэр! — крутнувшись на каблуках, я старательно отчеканил положенные три строевых шага и только потом закинул на плечо рюкзак… с учебниками. Оказывается, в нашей Школе даже губа от учебы не освобождает, разве что вместо занятий в классе зубришь заданные темы прямо в камере, а по выходу сдаешь по ним зачет преподавателю. И пока не сдашь, про личное время забудь.

Блин, одна надежда, на мою соседку по комнате, точнее на её конспекты.

Да, ко мне таки подселили соседку. Японку Хэруми Сано, или правильнее — линейный крейсер «Харуна». Невысокая миловидная девчонка моих лет с ярко-золотистыми волосами, постоянно собранными в два коротких хвостика, и совершенно не по-японски огромными глазами. Куколка по внешности и натуральный танк по характеру. Спокойная, как удав, и ничем не пробиваемая. Её «высокоранговость» вообще большую часть времени тихо стоит в ангаре на ТО. Но зато если уж выезжает… тушите свет, сливайте воду.

А ещё она заучка, безнадежная. Притащить в Школу полное издание «Британской энциклопедии»… Причем, не настольное, а библиотечное, то есть все тридцать томов! Это не считая разных справочников и словарей.

На мой вопль «нафига?!» эта ненормальная лишь пожала плечами, мол, ноутбук-то нельзя, а книги можно. После чего отправилась выносить мозг дежурной на предмет книжного шкафа в комнату.

Вот тогда я и понял, что это танк в девичьем обличье.

Понятно, что дежурная от подобной инициативы в восторг не пришла и попыталась по-быстрому отмазаться стандартным «не положено». Ага, щаз! Харуна молча отправилась в библиотеку, потом в учебную часть, потом в штаб, собрала полный набор инструкций, регламентирующих проживание военнослужащих Объединенного флота ООН, и, вернувшись, вывалила эту нехилую стопку на стол дежурной, потребовав привести параграф, запрещающий установку книжного шкафа в комнаты курсанток.

Параграфа не нашлось, и тогда дежурная отступила на последний рубеж обороны: «Этот вопрос может решить только комендант». На чём, по её мнению, вопрос можно было закрыть, ибо поймать комендантшу задача нереальная от слова «совсем», проще шарик ртути пальцами ухватить. Нет, вообще наша «тётя Марта», как прозвали её мелкие, тётка классная. Иногда даже слишком. Идешь такой по коридору, никого не трогаешь… внезапно под стремительный перестук каблучков на тебя налетает вихрь, строго вопрошает всё ли в порядке, не дожидаясь ответа осматривает, убеждается, что в порядке, с материнской улыбкой гладит по голове, после чего под столь же бодрый перестук улетает. А ты стоишь и пытаешься понять — это вот что сейчас было?!

Правда, и отчитать может так, что мало не покажется. Но если реально проблема, терпеливо выслушает, подбодрит, пожурит, поможет… Главное, пожаловаться успеть, пока не убежала, что далеко не просто.

Но танк же! Танки грязи не боятся!

Харуна собрала малышню и объявила что у неё есть «очень важное и ответственное задание, с которым могут справиться только лучшие». Так как «лучших» набралось больше половины курса (сбежались даже тяжелые крейсера, которым любой кипиш в радость), через полчаса здание оказалось перекрыто наглухо, а отдельные поисковые группы вышли на охоту по территории Школы.

Комендантша, правда, тоже показала, что она не чем-то там деланная, а чёткий профессионал, умудрившись проскочить почти все посты и попасться лишь на выходе.

Эпичное было полотно: ничего не понимающая женщина пытается бежать «по срочным делам», но на ней подобием плавучего якоря висят сразу два эсминца, наперебой вопя: «Хару-Хару, мы поймали!».

Хм, если подумать, тоже способ — поймать, держать, и жаловаться. Нда.

А потом шкафы по комнате двигать. Аккуратно. Чтобы не поломать мебеля своими слабыми девичьими ручками.

***

Ввалившись в родную комнату, я радостно запулил рюкзак под кровать и, довольно потянувшись, ухнул.

На что расположившаяся за столом Харуна заложила пальцем книжку, вопросительно уставившись на мою счастливую физиономию.

— Так ведь откинулась, внатуре, — пояснил я причины веселья.

Брови моей соседки сошлись на переносице, а взгляд стал задумчивым.

— Поясни, пожалуйста, последнюю фразу.

— Жаргон, — отмахнулся я, стаскивая форму и копаясь в шкафу в поисках полотенца. — Типа, на свободу вышла.

— А, понятно, — Харуна отложила книгу и, выудив из кармана блокнот, замелькала ручкой, бормоча себе под нос: — «Откинуться» — освободиться из мест заключения после отбытия срока наказания.

— Слушай, нафига тебе этот словарь? — не выдержав, полюбопытствовал я.

— С тобой общаться, — не поднимая головы, спокойно пояснила она.

— Э-ээ… я что, так много… э-ээ…

Вместо ответа мне молча продемонстрировали блокнот. Исписанный не менее чем на треть.

Блин, надо следить за речью.