Песнь Пустыни

Эпилог

Риманн глядел в небеса, дарящие снег истосковавшимся по зиме горожанам. Дети уже вовсю мастерили снежную крепость и готовили боевой припас для грядущей баталии, коя завершится лишь с приходом матерей, уводящих юных воителей по домам вкушать ужин.

Голоса звенели радостью, полнились счастьем, источали уверенность в том, что всё будет хорошо.

Юность издревле грезит счастьем и не жаждет глядеть в лицо суровой реальности, которая всегда имеет своё мнение на сей счёт и не преминет взимать счёт за каждый медяк радости, выданный авансом, не забыв и про суровый процент.

Высший паладин плотнее запахнул полы зимнего плаща, провёл рукой по лисьему меховому воротнику, протянул руку и взял большую чашку, исходящую паром. Отхлебнул немного чая и откинулся на спинке кресла, выставленного слугой по его распоряжению на улицу.

- Сияющий, - возле него остановился невысокий профессионально непримечательный человек, - доброго вам здравия, у меня есть послание.

Не дожидаясь ответа, он протянул конверт и, когда Риманн взял его в руки, растворился, точно его и не было.

- Наставник мой, что это? – позади к креслу подошёл Лехри, наконец-то вернувшийся с юга и поспешивший к своему учителю.

- Послание, конечно же.

- Но от кого?

Вместо ответа Риманн приложил палец к печати, сломав ту, достал бумагу, изучил её и протянул старшему паладину.

Тот встал сбоку и стал читать, хмурясь и кривясь через раз. Закончив, он спросил:

- Наставник, вы верите ему?

- Нет, конечно же.

- Но…

- Лишь ты, Айна да Синан заслуживаете доверия, остальные же блюдут лишь свои интересы.

Риманн умолк и взглянул в небеса, с которых падали белые хлопья, укутывающие землю одеялом чистоты. Сколько у них осталось времени? Получится ли отыскать изменника? И есть ли он вообще?

Эйри готовилась к войне, лихорадочно, яростно, не останавливаясь ни на минуту. И за полгода они добились поразительных результатов, вот только хватит ли этого? Что предложит враг помимо рыцарей, боевой алхимии и тяжёлой артиллерии?

Ответа не было, и Риманн опасался, что искать его придётся на ратных полях.

- Лехри, скажи, удалось ли тебе отыскать зачинщиков бунта?

- Нет, наставник. Творец Разломов и все его приближённые пропали. В плен мы брали лишь охотников да наёмников.

И вот ещё одна проблема, ещё одна переменная, которую придётся учитывать всем членам Малого Совета, ещё одна гирька, которая упадёт – никуда не денется – на одну из чаш.

И как бы весы не перевернулись…

Он отпил ещё чаю и задумчиво проговорил:

- Бунтарь ещё скажет своё слово.

- Думаете, он служит южанам?

- Конечно же нет! – от абсурдности вопроса Риманн поперхнулся чаем и закашлял. – Этот человек подобен шторму, что сносит всё на своём пути. Он использовал южан, тут сомнений нет, а после, возможно, попытается использовать нас… И мы с радостью позволим ему сделать это.

- Даже зная, что он творит? – поразился Лехри.

- Творец Разломов слишком ценен, его попросту нельзя отбросить подобно ветоши. Его, Убийцу Чудовищ, Владыку Книг и других, подобных им. Тех, чья сила даровала им возможность диктовать условия. Запомни, ученик: никогда не пытайся сломать того, кто обязательно станет ломать тебя в ответ. С такими куда проще договориться.

- С южанами тоже? – с едва различимыми нотками иронии в голосе осведомился Лехри.

- Дерзишь, мальчик.

Веселье сразу же исчезло с лица юноши, и тот склонился в поклоне:

- Прошу простить мою неучтивость.

- Распрямись, мальчик, кому-кому, а тебе я уж точно прощу толику насмешки. С южанами мы не договоримся по иной причине. С остальными же следует находить общий язык…

Он поднялся и сожалением поставил кружку на столик рядом с креслом.

Не хотелось уходить отсюда. Хотелось вдыхать холодный воздух, ловить снежинки и лицезреть юных отроков и отроковиц, предающихся снежным забавам. Но долг звал, и высший паладин плотнее запахнулся в плащ.

- Всё готово? – спросил он.

- Да, наставник.

- Вот и славно. Веди меня, посмотрим на подарок сияющего.

Они перешли на соседнюю улицу, где терпеливо ждала бронемашина, и забрались в тёплое нутро. Как только металлическая дверь встала на место, отсекая от окружающего мира, Риманн прикрыл глаза и провалился в дрёму на грани реальности.

Последние месяцы не было ни единой спокойной минуты. Как только он вернулся с юга, то погрузился в дела с головой и только сегодня сумел выкроить денёк, чтобы побездельничать.

Стоило бы отдохнуть недельку, но кто же даст столько времени? Даже одного дня ему не отпустил Сияющий, прислав свой дар – полноценную бронетанковую дивизию, подчинённую отныне надзирающему над запретными и заповедными местами. Это вызвало дикую ярость огненных братьев, но поделать те не могли ничего: правитель Эйри оставался непреклонен.

И в сей несгибаемости виделись Риманну дурные знаки. Король не доверял своему Малому Совету, стремился вооружить обе группы, обезопасить себя от переворота или мятежа в преддверии большой войны…

Мудро, но как же хлопотно!

Хотя… получить в своё распоряжение новую часть, сформированную буквально на днях и получившую в своё распоряжение всю технику, изготовленную с весны, включая десять новеньких танков, было приятно.

Осталось только понять, как правильнее встроить воителей в его отряды, но с этим можно будет разобраться…

Дремота наконец-то взяла своё, и истомлённый воитель провалился в целительный сон.

***

Холодные волны яростно бились о гранитные плиты пристани, намереваясь принести ярость извечной стихии обитателям великой столицы.

Зимой тут было холодно. Очень холодно, хотя город и раскинул щупальца своих кварталов на самом юге континента.

И пусть он и его отец, и отец его отца родились здесь, на чужих негостеприимных берегах, они так и не привыкли к их ледяному дыханию, в глубине души лелея надежду ощутить теплое дуновение домашних ветров.

Увы, но родина сгорела два с лишним века назад, и никто не знал, что же там произошло.

Отчаянные смельчаки раз за разом бросали вызов беспощадной стихии, рисковали жизнями и душами, чтобы пробиться через море, ставшее пристанищем тварей столь невообразимо кошмарных, что их боялись упоминать даже рыболюди, этот самоназванный народ моря, приходящий с запада, чтобы рушить, жечь и пожирать. Увы, почти никто из героев не вернулся, а те же, кто сумел довести разваливающиеся фрегаты до берега, редко жили долго и счастливо.

Безумные ли, поражённые ли страшными неведомыми проклятьями, отравленные ли неизвестными ядами, они умирали, в лучшем случае успев поведать леденящие кровь истории про моря, бурлящие кровью, про гигантских червей, поднимающихся со дна и жующих целые корабли кошмарной зубастой пастью, про птиц, несущих моровое поветрие на своих крыльях, и про другие ужасы, столь же неописуемые, сколь и невообразимые.

Но цель, увы, оставалась всё такой же недостижимой.

Одна команда смельчаков почти добралась до континента, чудом выживший капитан рассказывал, обрывая волосы на голове, что в бинокль он различал очертания родины и видел, как земля пылает, а в языках огня корчатся людские тени…

Быть может, он врал, быть может, говорил правду, быть может, бредил. До истины уже не допытаться: бедняга повесился спустя месяц после возвращения.

Но это никогда не останавливало смельчаков. Мечта вернуть утерянный дом никуда не девалась, она жила в отцах, жила в них, живёт в детях, будет жить в их детях. Она не умрёт.

Сам Ашвани, когда был моложе и наивней, мечтал в один прекрасный день снарядить целую эскадру и отправиться на юг, чтобы непременно отыскать легендарный континент, объятый пламенем, и раскрыть его секреты. Но то было давно. С тех пор он повзрослел, узнал много нового, навесил на себя цепи, что не разорвать никаким оружием и магией.

Цепи ответственности за судьбы миллионов подданных!

И всё же… Всё же случалось, что на него накатывала чёрная меланхолия, а в голову лезло это извечное «А что, если бы?..», мешающее спать. В такие дни он приходил на пирс и любовался волнами, вдыхал солёный аромат моря, смотрел вдаль, туда, где небо сливалось с водой в единую безграничную линию.

Смотрел и думал. Вспоминал. Правильно ли выбирал он в прошлом? Верно ли поступал? Не ошибся ли?

Глупо и бессмысленно, ведь то, что сделано, уже не изменить, даже если ты – темпоральный маг, но ведь у каждого есть право на маленькую слабость, не так ли?

Он стоял, кутался в меха и, прищурившись, следил за неспешным нисхождением солнца вниз, в безграничный чернильный мрак неведомых глубин, полных ужасов и самого невообразимого кошмара. Говорят, раньше – до войны – люди строили лодки, способные погружаться на сотни ярдов… Умения Древних поистине пугали, как и их безрассудная храбрость: сам он ни за что не согласился бы на подобное!

- Владыка, - тихий голос Рии вернул к реальности, и Ашвани обернулся.

Служанка стояла, склонившись в низком поклоне.

- Перестань пресмыкаться. Поднимись. Говори.

Его команды, хлёсткие, точно удар плетью, заставили девушку покраснеть и стремительно распрямиться.

Десять лет прошло с того дня, как они повстречались, но Рия так и не избавилась от глупой привычки заискивать перед сильными. Это не слишком досаждало, но в такие дни несколько… сердило.

- Владыка, - девушка поправила очки на переносице и тихо проговорила, - они потребовали дополнительную тысячу… свиней.

Последнее слово далось ей с трудом, на лице проступили алые пятна, а в глазах сверкнула ярость.

- Этого стоило ожидать, - пожал плечами Ашвани. – Дайте им чего просят.

- Но…

Он поднял руку, заставляя Рию умолкнуть, и улыбнулся ей.

- Всё хорошо, я знал, что так случится. Не волнуйся. Очень скоро наши жертвы окупятся сторицей, вот увидишь.

- Вы, - она сглотнула, но не умолкла, а закончила мысль, - верите им?

Ашвани выгнул дугой бровь.

Какой неожиданный вопрос от той, что не смеет в его присутствии и вздохнуть лишний раз. Похоже, новые союзники действительно рассердили верную спутницу так сильно, что та нарушила все правила приличия и переступила через себя, дабы помочь господину, пускай и необычным способом.

- Нет, - улыбнулся он. – Но это неважно. Они не смогут не выполнить договор, подписанный кровью и скреплённый печатями, а значит, летом всё начнётся. А пока… пусть получат лишний корм, нам есть из кого выбирать.

Он сказал это легко и просто, но на самом деле старался скрыть глубокую обеспокоенность. Восстания вспыхивали почти без перерыва, ширясь, переползая из одной провинции в другую, подобно болезни, разносимой паразитами, тварями, жаждущими лишь жрать, да спать. Нищими уродцами, не способными понять всю важность момента, не желающими потерпеть ради будущего страны. Ведь в ближайшие годы всё решится! Всё!!!

И как быть, если во время войны придётся снимать дивизии с фронта, чтобы давить мятежи? Как поступить тогда? Нет, ещё есть полгода! Нужно обязательно решить этот вопрос раз и навсегда, чего бы это ни стоило.

На прошлом совете он предлагал действовать по-настоящему жестоко, но прочие Равные побоялись. Что ж, вот он – результат мягкосердечия!

Умиротворение испарилось, точно его и не было, а усталость истаяла в горниле ярости.

- Да, пускай на корм пойдут семьи мятежников и пленники. Те, кого не отправили в Ямы Боли, - процедил Ашвани, сжав кулаки. – И подготовь отчёт о производстве артиллерии за прошлый месяц. Если изготовили хотя бы на один ствол меньше…

Договаривать Равный не стал, да оно и не требовалось. Те, кто забыл своё место и мешает планам великих, должны ответить за это.

И ответят.

А вслед за ними заплатят и северяне. Так будет. Это неизбежно.

Ледяные волны бились о гранитные плиты пирса, но сейчас в их шуме слышался яростный ритм марша, грохот орудий, рёв тысяч глоток. Сейчас они пели о надвигающейся войне.

***

Нож с лёгкостью вошёл в грудную клетку и распорол её, не встречая сопротивления на своём пути. Рёбра ничего не могли противопоставить заговорённой стали, а потому Тойво без особых проблем добрался до сердца, ухватился за него и вырвал, не обращая внимание на хрипы умирающего.

- Тебе, Крачин! – возвысил голос верховный шаман и бросил исходящий паром и брызгающий кровью шмат плоти на белое покрывало снега.

После жестом приказал сгрузить труп с плиты и нести следующего.

Этот попался строптивым – извивался, брыкался, пытался вырваться, но всё без толку: сразу четыре боевых вожака надёжно держали его за руки и за ноги, не давая противиться неизбежному.

И снова взмах ножом. Снова вопль, поднимающийся к небесам. Снова сердце покидает своё убежище меж рёбер.

И всё повторяется.

Он приносил жертвы уже четыре дня, прерываясь лишь чтобы поспать да сжевать краюху хлеба. Одного за другим. Одного за другим. Одного за другим…

Десятки. Сотни. Наверное, уже больше тысячи.

«Много!» - скажет несведущий.

«О великие силы, как же мало!!!» - возопит тот, кто понимает.

Тьма сгущалась над миром людей, и, чтобы заметить это, не требовалось уходить дорогами снов и вопрошать небожителей о грядущем. Хватило бы зорких глаз, чтобы увидеть, да мозгов, чтобы понять. Война поднимала свою уродливую голову, и сыны леса оказались к ней не готовы.

Расслабились! Изнежились! Забыли, что значит по-настоящему драться за жизнь!

Взмах. Крик. Рывок. Тело прочь.

И он сам такой же. После страшной войны с южанами, последней, как они наделялись, первой, как оказалось на самом деле, слишком долго почивал на лаврах - и вот результат.

Взмах. Крик. Рывок. Тело прочь.

Ну да ничего, время ещё есть, есть! Никто в здравом уме не пойдёт в атаку зимой, да ещё столь суровой, как в этом году! Слава Крачину, владыка стужи и льда защитил своих людей. Есть время до весны. Время набрать ещё жертв. Время подготовиться.

Взмах. Крик. Рывок. Тело прочь.

Хотя бы пять тысяч человек! Этого хватит, не может не хватить! Должно хватить!

Взмах. Крик. Рывок. Тело прочь.

Старик протяжно вздохнул и закашлялся. Да, сил у него осталось мало, не в пример юношеским годам, когда мог сутки напролёт кутить, веселиться, учиться, воевать. А иногда и всё сразу.

А теперь что? Вон, два десятка доходяг зарезал - и уже едва на ногах стоит!

Он опустил нож и жестом приказал сотникам обождать. Нужно было перевести дух.

Тойво взял заляпанную кровью тряпку, отёр руки и присел возле алтаря. Крачин милостив, ему не нужны все эти напыщенные храмы, это раболепие, эти пышные одежды и ритуалы. Нет. Всё просто и честно: что-то отдаёшь - что-то получаешь. Так и только так должно общаться с богом!

Южане – все южане, даже паладины Эйри - не понимают таких простых вещей, но здесь… здесь такое видится отчётливо.

Он обернулся и посмотрел на север, туда, где за много сотен миль можно было с трудом различить возвышающуюся белую стену ледника.

Страшным холодом тянуло от неё даже летом, зимой же мороз пробирал до самой души, грозясь обратить в лёд любого, кто посмеет легкомысленно отнестись к царству вечной мерзлоты.

Тойво поднялся и собрался было дать команду тащить следующего бедолагу, как вдруг, растолкав охрану, к нему пробился молоденький ученик. Парнишка выглядел испуганным. Лицо его перекосило от страха, глаза широко распахнулись, губы дрожали.

- Мудрый, мудрый, там, там… - запинаясь и повторяя одно и тоже зачастил он. – Там, там, это, это…

- Что это? Где там?

Шаман напрягся от нехорошего предчувствия, уже зная, какой получит ответ.

- Там… В Тёмном Лесу…

- Что?

- Лесной Царь! – выпалил мальчишка. – Он пошёл на нас войной!

Тойво с трудом сдержал стон.

Да, никто из людей не осмелится воевать с детьми леса зимой, но вот духи – это другое дело. О да, совсем-совсем другое.

В этот момент шаман ощутил груз прожитых лет и тяжесть ошибок. Да, мы все делаем то, что должно, но как же дорого иногда нам это обходится! Он распрямился так, что хрустнули позвонки и сказал:

- Созывай шаманов и вождей на совет.

Затем перевёл взгляд на пленников и скомандовал сотнику:

- Этих в темницу. Жертвоприношение подождёт. Мы порадуем бога кровью не рабов, но вражеских героев.

Что ж, раз война пришла на порог, дети леса не побегут! Тварь, именующая себя владыкой лесов, дорого заплатит за свою наглость!

***

Горм поднялся из-за стола, чтобы подойти к окну и запахнуть плотные тяжёлые занавески. Комната сразу же погрузилась в приятный полумрак, а свет фонарей за плотным защищённым магией стеклом перестал раздражать.

Он зажёг пару свечек, взял чашку кофе в руку и уселся в мягкое кресло, прикрыв глаза.

В последние месяцы события галопировали, точно молодой и очень горячий норовистый жеребчик, жаждущий сбросить с хребта неопытного седока.

К счастью, глава научного совета давным-давно научился кататься верхом на подобной скотинке, а потому пускай и с трудом, но обуздывал и контролировал события. Но даже ему это давалось нелегко. Что уж говорить про многочисленных писцов и библиотекарей, буквально валившихся с ног от усталости.

Но что поделать? Приготовления к большой войне шли полным ходом. Тысячу вещей следовало проконтролировать, о тысяче позаботиться, тысячу защитить, тысячу сохранить в тайне.

И всё это требовало неустанного ежеминутного контроля. Его личного контроля.

А тут ещё и вот это…

Он с досадой взглянул на два отчёта, не зная, какому отдать предпочтение.

Первый пришёл буквально пару часов назад, и отправил его посол в Метсе. Жители лесов сцепились с Лесным Царём. В который раз уже на его памяти? Пятый? Шестой?

Рядовое, в общем-то, событие, если не обращать внимание на то, когда оно произошло. В противном случае ни о каком невезении говорить не приходилось.

Итак, прогнозы начали сбываться в самом худшем раскладе.

Не было ни малейший сомнений в том, что южане договорились с духом. Что они ему предложили? Красивых юных мальчиков, наверное. Или девочек. Кто знает, кого затребует к себе в свиту Король Ольхи? Главное, что они сумели найти с ним общий язык, и это на фоне настойчивых сообщений о сношениях махансапских некромантов с пожирателями из-за гор.

Безумный и неправдоподобный союз, но… такой логичный. И кошмарный в своей завершённости. Осталось только добавить в уравнение народ моря, и картинка сложится. Отвратная картинка. Страшная картинка.

Второй отчёт лежал на столе не первую неделю, и Горм даже касался его с брезгливостью. Будь его воля, этот вивисектор Фаелан давным-давно висел бы на суку. Самовлюблённый и мнящий о себе чересчур много эстет, чьи эксперименты поражали своей жестокостью, оставался жив лишь по одной причине – запредельной эффективности его работ. Только это удерживало Ойлеан от окончательного решения вопроса, ведь арсеналы графства давно и надёжно были взяты под наблюдение.

Ну, так они думали до пожара, уничтожившего добрую треть подземных складов и повредившего комнату оракула – наследие древней эпохи, столь нежное, что не было ни малейшей возможности демонтировать его и перевезти в Ойлеан.

А теперь эти идиоты, проглядевшие диверсию южан, смеют обвинять в случившемся каких-то беглецов, да ещё и требовать их поимки, якобы для изучения. При этом они же стараются откровенно водить Научный Совет за нос, пытаясь скрыть свои истинные мотивы.

К счастью, таковые достаточно быстро стали ясны.

Если верить донесениям, то одна диверсантка обладала какой-то редкой разновидностью магии крови, что очень сильно понравилось Фаелану. Так сильно, что психопат возжелал увидеть её на операционном столе. Идиот!

Как-будто у махансапцев – и без того предрасположенных к одной из трёх тёмных школ – не хватает талантов с редкими гранями дара.

Вот только… Даже так что-то здесь не сходилось. Но что?

Этого Горм не знал. А он очень не любил оставаться в неведении.

Дверь отворилась, и дочка внесла в кабинет свежую корреспонденцию, а вместе с ней и поднос с ужином.

- Отец, ты должен выходить на свежий воздух, - Реалта сгрузила свою ношу на стол, раскидав по сторонам бумаги, после чего замерла перед креслом, глядя сверху вниз. – Спёртые тёмные помещения вредят здоровью.

- Моему – помогают.

- Угу.

Тон дочери намекал на то, что если он тотчас же не отправится на прогулку, то обзаведётся серьёзнейшими проблемами, разгибать которые попросту замучается. И это было правдой – при желании Реалта умела быть той ещё занозой. Не отступающей ни на шаг и упирающейся, точно бешеный осёл.

В отца пошла.

Чтобы хоть как-то перевести её гнев в иное русло, он спорил:

- Есть новости по моему запросу?

- Ты про Фаелана? - дочка скривилась, и на лице её появилось выражение неприкрытого отвращения, какое бывает, когда человек, выйдя ночью на кухню, встречает там здоровенного и невероятно мерзкого таракана. – И зачем ты возишься с этим ничтожеством?

- Реалта, - негромко проговорил он. – Ты можешь ненавидеть его как человека, но не оскорбляй интеллект и заслуги учёного.

Она тяжело вздохнула и произнесла:

- Как пожелаешь, отец.

- Так что?

- Если честно, этот таинственный маг крови… странный. Я отправила туда пару людей, но местные скрывают информацию так, словно он – их лучший и ценнейший кадр. Зато выслали десятки поисковых отрядов. Кажется, этот чародей нужен им позарез. Предположу, что он то ли знает что-то важное, то ли утащил из лаборатории нечто ценное.

- Вот и я того же мнения.

- И это ещё не всё.

Горм поднялся из кресла, подошёл к столу, поставил чашку и уселся, задумчиво глядя на ужин. Дочка опять заботилась о здоровье, а потому есть принесённое можно было только после очень большой голодовки. Достаточно ли он оголодал? Завтракал ли сегодня? А вчера?

Глава Научного Совета поглядел на синюю кожу, испещрённую мелкими, едва заметными искорками, верным знаком надвигающихся проблем, и нахмурился.

- Слушаю?

- К нам направляется Иоганн.

- Убийца Чудовищ? И что же великому артефактору нужно в Ойлеане? Почему он не несётся на всех парах в Метсу – воевать против Лесного Царя? Неужто ещё не получил сообщение? Надеюсь, его не было по эту сторону реки, когда на лабораторию нашего гения напали?

- Нет, он отсутствовал, я проверила. И, всё же, меня смущает кое-что.

- Слушаю.

- У него странный отряд, шпионы не уверены, но, кажется, с ним путешествует нелюдь, возможно даже – искажённый.

Искорки впились в кожу, больно жаля и электризуя её, и Горм выругался: он опять заработался и пропустил подступающее вдохновение.

Дочка, как и всегда, помогла, тотчас подав блокнот и ручку.

Чародей открыл его на середине, бегло посмотрел на пару последних страниц, после чего принялся заполнять строчки рядами ровных убористых букв. Он писал с невероятной скоростью, выплёскивая магию на белоснежные листы, которым в будущем предстоит стать смертельным оружием или же спасительным лекарством, или же надёжной защитой. И пока руки двигались точно заведённые, разум оставался кристально ясен.

- Полагаешь, он может иметь отношение к происходящему?

- Не знаю… Но до меня дошли странные слуги. Вроде бы, его видели в Сиафе во время мятежа, причём не только на юге, но и на севере страны. Сам понимаешь, что слово какого-нибудь ничтожества против слова величайшего артефактора континента не стоит и ломаного гроша, но это всё очень странно. Ещё весной он был в Дохасе - гостил у ручного королька паладинов, после преследовал какого-то искажённого, затем пропал у себя во владениях, дальше прошёлся по южному тракту, добрался до Сиафа, повернул назад, а теперь, минуя Эйри вернулся к нам. Не находишь это подозрительным, отец?

Горм прикрыл глаза, позволяя рукам трудиться, задумался.

- Он точно не связан с южанами, это исключено. Тем нечем надавить на него и нечего ему предложить. Ведёт какую-то хитрую игру? Возможно. Жаль, что я не знаю её правил. В любом случае, полагаю, что дорогого гостя следует встретить лично. Распорядись, чтобы он и его спутники беспрепятственно переправились в город, мы пообщаемся с ними и всё выясним. Эта тайна заставляет меня ощущать дрожь вдохновения. Если история окажется захватывающей, то, думаю, Фаелану придётся наступить на горло своим желаниям.

Он открыл глаза и сощурился.

- Но если выяснится, что Иоганн как-то связан с Махансапом, боюсь, и Научному Совету, и высшим паладинам придётся приобретать свои игрушки у кого-то ещё.

Дочь поклонилась и оставила отца в одиночестве, а тот улетел мыслями в далёкие дали, отправившись на волнах воображения по незримым мирам, отдавая магию бумаге. Он ещё не знал как озаглавит эту новеллу, но полагал, что решит проблему в срок. Как и всегда.

А что до Убийцы Чудовищ… Что ж, интересно будет узнать, почему тот решил выбраться из своего Вольного Города и навестить Ойлеан столь внезапно. Быть может, это позволит отыскать новый источник вдохновения, которое как никогда нужно сейчас – перед большой войной.

***

Вероятности текли, переплетаясь, точно змеи в гнезде. Они ветвились, расширяясь от исходной точки и устремляясь в бесконечность, туда, где маячила неизбежная гибель всего сущего, запускающая новый цикл жизни и смерти, отправляющая на перерождение всех, даже высших существ.

Он плохо помнил времена до Большого Взрыва, ведь даже величайшие из великих не способны сохранять в памяти миллиарды и миллиарды лет. Увы, но совершенства не существует, с этим следует смириться и, орошая землю кровавыми слезами, наступить на горло собственным стандартам.

Вот как сейчас.

Новый контрактор – безмерно низкое и презренное существо, на кое он в ином случае и внимания не обратил бы – обещал вырасти в прекрасного актёра, подобно прекрасной бабочке, исторгающей себя из тела мерзкой гусеницы.

Ему даже становилось иногда жаль этого смертного. Рождённый средь достойных, вырасти в среде избранных - он бы смог открыть в себе человека, а не оставаться жалким зверем. Но зверь – это всё же лучше, чем червяк. Зверь может заботиться о слабых, он может быть верным, до самой смерти защищая хозяина. Зверь способен возвыситься, слизь – с трудом.

Лишь достойные способны превратить низших в нечто хотя бы отдалённо нормальное, но сколь же их мало!

Он отвлёкся от тяжких дум, разглядывая убогий лагерь людишек, спасённых Нуадой. Смертный, надо отдать ему должное, хорошо командовал, от него веяло уверенностью и спокойствием, он вёл за собой и помогал слабым, хоть и не понимал, что обуза сдерживает его.

Впрочем, неплохой типаж. Благородный герой-разбойник – это всегда интересно.

Ничуть не хуже мятущегося героя в странствии за волшебным эликсиром.

Он прикрыл глаза, растворившись в грёзах, и направил себя на юг, туда, где чёрные ритуалы творили люди с чёрными сердцами.

Три актёра найдены, ещё два - на подходе. Но этого мало, ибо героям нужен достойный противник. Представление без антагониста – скучно и бессмысленно, а значит, враг должен поражать свой мощью и статью. И, кажется, один такой есть на примете. Истинный человек! Достойный! Могучий! Понимающий!

Странно даже, что таковой сумел родиться среди почитателей жалкого червяка, гордо именующего себя Змеем и плещущегося в убогоньком пруду. Тем интереснее получится представление.

Второй звонок прозвенел! До начала осталось совсем немного.