Песнь Пустыни

Глава 16

И снова потянулись унылые, монотонные, полные опасностей переходы.

Шаг за шагом мы приближались к северу. Шаг за шагом двигались к спасению. Шаг за шагом теряли остатки сил.

Я заметил, что дневные переходы становились всё короче и короче. Люди механически переставляли ноги, а в глазах их плескалось всё больше и больше пустоты. Некоторые ослабели настолько, что их пришлось нести.

Так, я взял на загривок Радху, кое-как закрепив ту поверх рюкзака, и теперь маленькая непоседа возвышалась над отрядом, обозревая безрадостный пейзаж.

Ещё неделю назад это вызвало бы фонтан веселья, ураган вопросов и шторм непоседливых проказ, теперь же ничего подобного не наблюдалось и в помине. Девочка вяло отвечала мне, пару раз просила попить - и всё. Большую часть времени она проводила в полудрёме, оживляясь только когда наставало время наполнить желудок скудной снедью.

А ещё её взгляд! Наверное, я никогда в жизни не забуду, какими глазами Радха смотрела, как я пережёвывал полоску вяленого мяса. Она не просила, нет. Все знали, что плоть зверей Судий ядовита и причинит лишь страшные мучения, а после дарует смерть. Но в её взгляде было столько отчаяния, так много скрытой боли, в нём отчётливо проглядывал такой невыносимый голод, что всё внутри меня перекручивалось и кусок не лез в горло.

А есть следовало – на нас то и дело наскакивали стаи местных монстров, не боящихся, казалось, ни чёрта, ни бога, ни даже Советской власти. Эти барсуки-медоеды под метамфетамином пёрли с такой отчаянной яростью, словно их погонял Чёрный Властелин в кожаной фуражке и сбруе, пообещавший недостаточно бодрым тварюшкам сеанс незабываемой любви.

Иных причин лезть на крупный и хорошо вооружённый отряд лично я не видел. Айш-нор же на прямой вопрос ответил туманно, сообщив, что такова природа животных его родного мира.

Так что сейчас никто не возражал против общества Фотини - умелая истребительница монстров, на которую даже еду переводить не нужно, пришлась отряду кстати.

Она быстро сдружилась с Сюин и Гормлейт, Илэр вообще бегал за ней хвостиком и во взгляде его даже слепой заметил бы вполне себе конкретный интерес, отнюдь не связанный с чтением сонат под луной. Морвин… Вот она, напротив, сильно невзлюбила нашу дампиршу. Или всё же высшую вампирессу?

Судя по всему, ревновала к брату.

Впрочем, девочка отлично умела держать себя в руках, более того, постоянно приставала к Фотини с расспросами, выуживая из неё информацию лучше, чем сотрудники службы безопасности Сбербанка миллионы рублей из старушек.

Увы, это никак не могло нам помочь выбраться из Пустоши быстрей, а потому отряд продолжал свой скорбный путь, всё больше и больше напоминавший знаменитую Дорогу слёз.

И с каждым днём, с каждым часом, с каждой минутой мне всё больше и больше казалось, что окончится он соответствующе.

Не мне одному.

Вечером четвертого дня после воссоединения Фотини отвела меня в сторону и спросила:

- Что ты будешь делательствовать?

- С чем? – напрягся я, прекрасно понимая, о чём сейчас пойдёт речь.

- Да, с чем, поведай мне, о Дочерь Ночи, - на плечо приземлился Айш-нор.

Ворон выглядел как-то очень довольным, что явно не предвещало нам ничего хорошего и моя клыкастая знакомая сразу же отметила это.

- Ты, я вижу, довольственнен, о владыка мёртвых?

- Кар, - издевательски ответил демон.

- А ты? – она изогнула тонкую бровь и обратила на меня кукольное личико.

Да, за эти дни моя знакомая очень сильно прибавила в здоровье и помолодела, превратившись в юную рыжеволосую красавицу, пышущую жизнью и невообразимо притягательную. Единственное, что портило её внешность – это вездесущая пыль, которой мы были обсыпаны с ног до головы, да угвазданная одежда. Впрочем, на нашем фоне она смотрелась как настоящая богиня.

- Не вижу причин веселиться, но разве можно что-то поделать? В города и развалины я больше не сунусь, да и вряд ли там найдётся что-то съедобное. Способов быстрого перемещения ни у кого нет. Оазисов мы не находили, даже речки какой, чтобы наловить рыбы, и той не встретилось. Какие варианты?

Фотини вздохнула и отвернулась.

Странно было смотреть на вампиршу, которой есть дело до простых смертных – корма для подобных ей, если верить фантастический литературе. Но факт оставался фактом, наша новая знакомая искренне беспокоилась об умирающих людях.

- Если ничего не предпринять, они очень скоро уснут и не проснутся.

- Хочешь обратить их?

Моя спутница резко обернулась и зрачки её полыхнули красным, а черты лица исказились.

- Не говори того, о чём не понимаешь! – рявкнула она.

Я даже попятился, столь мощным и яростным оказался напор.

- Ну так поясни, Дочь Ночи, - последние слова я произнёс тоном Айш-нора, что очень не понравилось архидемону, который слетел с моего плеча и замер в воздухе.

Он сердито поглядел на меня и произнёс:

- Плагиатор.

Я не обратил внимания на это слово и продолжил давить:

- В чём проблема-то? Пусть они станут такими же, как ты, - я понимал, что несу дичь, но не мог остановиться, - и только не рассказывай, что ты какая-то там обычная охотница на нечисть, проклятая вампирским богом или кем-то ещё. Не поверю.

-Я не могу! – рявкнула в ответ Фотини. – Не могу никого обратить! Никогда! Никак! Ясно?!

Она яростно сверлила меня алыми глазами и тяжело дышала, не в состоянии успокоиться.

Кажется, кто-то перегнул палку. Да.

- Прости, - я поднял руки, признавая, что неправ. – Погорячился.

Её лицо вновь приобрело правильные черты, а пламя в глазах погасло. Зрачки стали зелёными, как и было раньше.

- И ты прости. Но их страдания рвут моё сердце на куски. Если бы только можно было что-то сделательствовать…

- Ты сойдешься с Иоганном, - улыбнулся я.

- Алаинн говорила, - кивнула Фотини.

- И всё же, что ты предлагаешь?

- Да, что, поведай нам, всем интересно, - Айш-нор, скучавший всё это время, явно заинтересовался.

Фотини некоторое время молчала, после чего проговорила и в голосе её звенел металл:

- Морвин рассказала, как ты сделал её с братом искажёнными. Повтори это и с выжившими из каравана, пока они ещё не отдали души своим богам.

У меня по спине пошли мурашки.

- Ты не понимаешь, о чём просишь…

- Отлично понимаю.

Я стиснул зубы.

- Они перестанут быть людьми.

- Они перестанут быть. Просто. И очень скоро.

На это возражение отвечать было решительно нечего, но сама мысль о массовом превращении простых людей в рабов демона вызывало ужас, а потому я трусливо решил уйти от опасной темы.

- Это решать не мне. Если они сами предложат, поговорим. И давайте на этом закончим.

Фотини и Айш-нор переглянулись.

- Как скажешь, - произнесла она. – Но не тяни слишком долго, очень скоро будет поздно.

***

Спустя ещё сутки её предсказание сбылось.

Солнце стояло в зените, время едва-едва перевалило за полдень. Мы выбрались на неплохо сохранившийся кусок довоенного шоссе и брели по нему, когда вдруг в середине колонны наметилось какое-то шебаршение.

Когда мы с Радхой за спиной, Айш-нором на плече и Чучей в кармане оказались там, выяснилось, что самая старая наша беглянка – Сэйбх, задорная старушка, кормившая меня отличной кашей в первый день посещения самопровозглашённой столицы бунтарей - упала и не смогла подняться.

Она ещё была жива: говорила, шевелила руками и ногами, понимала что происходит и узнавала нас, но смерть уже кружилась вокруг новой жертвы, облизываясь и потирая руки.

Мы кое-как соорудили носилки, подняли старушку и двинулись вперед… Ровно для того, чтобы спустя несколько километров остановиться – ещё двоим стало плохо: охотнику Иво и вдове Оилбх.

Люди, державшиеся, казалось, на одной силе воли, наконец-то начали сыпаться. И как бы мне ни хотелось обвинить в случившемся Айш-нора, Фотини, рептилоидов, масонов или ещё кого-нибудь, следовало смотреть в лицо фактам: поход подходил к концу.

Даже если мы бросим тех, кто не может подняться, на следующий день к ним присоединяться другие. И другие. И другие. И другие…

Так будет продолжаться до тех пор, пока посреди бескрайней пустыни не останутся только чудовища, способные пожирать других чудовищ.

Оилбх умерла ночью, и её тело, не спрашивая и не говоря ничего, забрала Сюин, чьи запасы человечины начали подходить к концу.

Иво продержался до утра. Он просто уснул и не проснулся.

Тоже пошёл на мясо для пожирательницы.

Никто не возражал.

Никто ничего не говорил.

Люди поднялись и продолжили идти.

И за эти сутки мы проползли от силы десяток километров, заночевав в руинах небольшой деревеньки, в которой нашёлся нормальный колодец и кое-какая растопка.

Каждому требовалась горячая пища и тепло. Суп из конины ещё мог вдохнуть немного жизни в измождённые тела. Наверное.

Когда наши подопечные закончили скудную трапезу и улеглись возле костров, которые почти не согревали их ослабленные тела, я отправился в дозор, ведь наш знакомый никуда не делся – Фотини не раз и не два ощущала его присутствие, причем всё ближе и ближе.

Очень скоро пожиратель сделает свой ход, а значит, я не имею права расслабляться.

- Господин…

Голос Радхи, раздавшийся из-за спины, вывел меня из размышлений и заставил вздрогнуть. Девочка подкралась бесшумно, точно ночная тень, и замерла сбоку от меня, глядя полными страдания глазами снизу вверх.

- Да? – я присел рядом с ней и попытался улыбнуться.

Получилось не очень.

- Я ведь умру, правда?

Эти слова обухом лупанули меня по голове и пришлось приложить изрядные усилия, чтобы выдавить ещё одну – даже более жалкую – улыбку.

- Нет, конечно. Всё будет хорошо. Мы скоро выберемся из Пустоши и наедимся до отвала.

Она слабо улыбнулась. Но не поверила.

Я понял это. Она поняла, что я понял.

- Простите, - слабо улыбнулась девочка. – Я мешаю. Мы все мешаем. Без нас вы вчетвером давно бы уже покинули Великую Пустошь…

Её маленькое тельце сотряс приступ кашля, который всё никак не заканчивался. Наконец, немного придя в себя, Радха добавила:

- Я бы очень хотела посмотреть на Вольный Город. И на другие места…

- Посмотришь, - пообещал я. – Обязательно.

Она слабо улыбнулась и прикрыла глаза, забывшись тяжёлым сном, а я поднялся и двинулся прочь от лагеря.

На душе скребли кошки и хотелось ругаться матом. И ещё врезать кому-нибудь. Сильно-сильно. Так, чтобы кровь и зубы во все стороны!

Волна ярости поднялась из глубины души и мне стоило очень больших трудов хотя бы немного придавить злость, буквально распиравшую меня изнутри. Тело будто горело, я скрипел зубами и едва не выл по-звериному, схватившись за сердце.

- Да что же это такое, - прошептал. – Когда это кончится?

Ощутив слабость в ногах, я упал на колени и со всей силу ударил протезом по земле, от чего тот вошёл в неё едва ли не по локоть. Это чуть-чуть остудило горячую кровь, и я, вытащив руку из дыры, уселся, задрав голову и устремив взгляд в чужие небеса.

Вот ведь вопрос - когда это кончится?

Такой простой и такой сложный. Такой чёткий и такой расплывчатый. Такой понятный и такой неоднозначный.

Когда это кончится? Когда этот ублюдочный мирок перестанет раскрываться всё с новых и новых сторон? Когда он станет хотя бы немного справедливей? Когда дети, женщины и старики получат шанс есть досыта и не подыхать от истощения посреди грёбанной пустыни, битком набитой всякой хтонью?!

Наверное, примерно тогда, когда с небес спустится Санта-Клаус вместе с Зубной Феей, Пасхальным Кроликом и Джеком Фростом.

Хотя нет, последний как раз может заглянуть на огонёк, что есть, то есть. Уж его мифологический прообраз – точно. И вообще, какого рожна я вспоминаю персонажей древнего мультика, а не пытаюсь отыскать выход из жопы, в которую мы все нырнули?

Увы, но на этот вопрос ответ у меня имелся, вот только озвучивать его было страшно.

- Айш-нор, - позвал я архидемона, - есть мысли?

Ответа не ожидал, но мой пернатый компаньон оказался тут как тут – очень уж хорошо он умел читать в людских сердцах – и приземлился на землю рядом.

- Ответ ты знаешь мой, дружок. И сам всё понимаешь. От гибели спаси хоть часть, что делать – угадаешь.

Я тихо выругался.

Не нужно было обладать интеллектом Чарльза Ксавье и его телепатическими способностями, чтобы понимать – пернатый прямо-таки спит и видит, как бы обратить наших подопечных. И я ни секунды не сомневался, что он уже договорился с Фотини о взаимопомощи и поддержке. Не просто же так кровопийца агитировала за превращение бунтовщиков в искажённых.

- И что, мне подойти к Гормлейт с Маллоуном и спросить «Пс, ребята, не хотите немножко договоров с демонами?» - так, что ли?

- А почему б и нет? Тебе кто ж помешает?

- Совесть? – предположил я.

Архидемон нагло расхохотался внутри моей черепной коробки, после чего склонил голову набок и отчётливо выговорил:

- И где ж она была, когда ты убивал и крал у мёртвых? Куда её ты спрятал в эти дни? Ты сам мне утверждал – домой вернуться жаждешь твёрдо. Так в чём проблема ныне? Объясни!

Я скривился.

- Это другое.

- Другое коль, то поясни, - потребовала чёртова птица.

Отвечать было нечего, и я отвернулся.

- Ни слова против не сказать, чего и следовало ждать.

Я выругался.

- Не хочу. Нужно отыскать иной выход.

- Уж нет его. Они умрут все скоро.

Я до боли закусил губу и процедил:

- Не стану подбивать никого к такому. Пусть сами решат, а до тех пор – будем идти.

Сказав это, поднялся и зашагал обратно, провожаемый пристальным взглядом архидемона, который я ощущал всей спиной.

Он был прав, да. Каждое слово мудрого - пусть и не слишком старого по меркам своего народа – существа можно было записывать на листочке, помещать в рамочку и ставить на полочку. Вот только… Вот только об одной мысли о том, что придётся хладнокровно убить половину спасённых, у меня сосало под ложечкой, и хотелось то ли уподобиться опоссуму - бегать и орать, то ли зарыться поглубже и не отсвечивать.

Я вновь проведал Радху, после – Муириса и Сил, эти двое тоже изрядно сдали, но хотя бы пытались идти днём. После нашёл Морвин с Илэром, которые по очереди кормили с ложечки ослабевшего Невина.

Фотини стояла на часах вместе с Малоуном, Гормлейт утешала Ронана чья мама, собственно, и пошла на запасы продовольствия для Сюин.

Сама китаянка ходила туда-сюда, выискивая, с кем бы провести вечернюю тренировку. Таковых не находилось, а у меня не было ни малейшего желания заниматься подобным, поэтому я постарался, особо не отсвечивая, уйти подальше и, пристроившись в уголке, уснуть.

Последнее, о чём я думал, засыпая, был вопрос: «а не оказались ли мы все посреди Пустоши стараниями Айш-нора?»

Ответить на него не успел, забывшись тяжёлым сном.

На следующий день мы прошли ещё меньше и остановились задолго до заката. Никто не умер, но можно было не сомневаться: ждать недолго.

Процесс запустился как-то сам собой, и останавливаться он явно не собирался. Люди наконец-то подошли к своему пределу, и ни у кого уже не оставалось сомнений, чем всё это кончится. Причём очень скоро.

А потому перед ужином Малоун с Гормлейт отвели меня в сторонку.

Я отлично понимал о чём пойдет речь и внутренне содрогался, но старался ничем не выдавать волнения. И молчал, глядя на товарищей по несчастью.

Они тоже не спешили начинать диалог.

Так мы и стояли несколько минут, пока, наконец, Малоун не махнул рукой.

- К бесам всё. Слушай, Аластар…

- Да?

- Мы скоро помрём. Все.

Я не стал спорить с очевидным и кивнул, прося продолжить.

- Мы всё покумекали, поговорили, значит, - он тяжело выдохнул, сплюнул, крякнул умолк.

- И? – я решил не затягивать представление и двигаться к развязке.

- Нам не выбраться никак, - подключилась к разговору Гормлейт. – Людьми.

Последнее слово она почти выплюнула перекошенным, сведённым спазмом ртом, а на лице её не осталось ни кровинки. Лишь в глазах читалась невыносимая борьба с самой собой, с воспитанием, с заученным страхом перед искажёнными.

Мы с Сюин, если так подумать, сослужили беглецам плохую службу. Больше месяца четверо искажённых путешествовали, ели, спали, дрались, смеялись и плакали бок о бок с ними. Стали своими. Были приняты в круг.

И когда это произошло, страх перед сделкой с демоном заметно потускнел.

Ну а когда на горизонте замаячила смерть, которой – теперь уже точно – никак нельзя было избежать, когда жажда жизни взвыла в голос, когда голод, пробирающий до печёнок, стал совершенно невыносим… Тогда-то наша близость и подсказала им выход. Ну а что: вон, экзекуторы - нормальные ребята, да и демон, вроде, не так страшен, как доблестные гейские паладины. Чего б не рискнуть?

Вот только всё будет не так просто, увы…

- Хотите уйти монстрами? Такими, как я?

- Всё лучше, чем помереть тут с голоду, - буркнул Малоун.

- А о душе подумал?

- Ты, помнится, её сохранил.

- В теории, - я сделал неопределённый жест рукой, потому как, говоря на чистоту, не был до конца уверен в искренности Айш-нора и отсутствии в нашем договоре мелкого шрифта.

Ну а что, вдруг Судии благодаря такой сделке получают эксклюзивное право первыми экзаменовать душу подчинённого после того, как тот покинет тварный мир? А с моим послужным списком, наработанным за последние месяцы, можно не сомневаться куда именно попаду.

На их недоумённые взгляды добавил:

- Кто знает, какие условия он выставит вам.

- Он… не будет забирать души, - чуть смущённо ответила Гормлейт.

Я выругался.

- И давно уже сговорились?

- Когда ждали, - виновато ответил Малоун. – Но Великий сказал, что без тебя ничего не выйдет.

- Он объяснил почему?

Они дружно кивнули.

Я снова выругался. На этот раз – забористей.

- И вас ничего не смущает?

- Нет! – решительно ответили оба.

- Даже то, что половина не переживёт обращения?

Они опять кивнули.

- Мы готовы.

- Может, хотя бы не все? Ну там, самые слабые, или наоборот – сильные. А оставшуюся еду разделим на остальных.

- Все, - решительно возразила Гормлейт. – Мы договорились. Примем судьбу вместе. Как поднимали бунт. Как резали королевских солдат. Как дрались. Сообща.

Я выругался в третий раз. Матерился так, что у самого уши свернулись в трубочки и очень захотелось отправиться в дальнее плаванье, ну или открыть мастерскую по пошиву обуви. Они слушали молча, не перебивая, не отводя глаз. И только грустно и беспомощно улыбались.

Закончив, я произнёс:

- А ебись оно всё конём! Я пошёл за зверьми Судий. Помрёте – сами будете виноваты.

***

Подходящую тварюшку мы отыскали легко, что и не удивительно: Великая Пустошь кишела демоническими животными, которые не то, чтобы прятались.

Мы с близнецами привычно уже разделали её. После этого я попытался ещё раз воззвать к разуму товарищей по несчастью, но те упорствовали в своём заблуждении, и не мне было их переубеждать. Сам радостно, в припрыжку побежал договариваться с демоном, стоило только на горизонте запахнуть преждевременной кончиной.

А потому, скрепя сердце, я согласился с неизбежным.

Лагерь постарались обезопасить от нападений со стороны, понатыкав ловушек и организовав посты, которые предстояло занять Сюин, Фотини и близнецам.

Я предложил заранее нацедить крови, но Айш-нор категорически отверг этот план, сказав, что так оно не работает. Оставалось только готовиться к тому, что придётся, аки эмо, непрерывно резать вдоль. Ну да мне не привыкать, глядишь, такими темпами скоро полюблю, когда меня ломают полностью.

Мы подождали ещё немного, но никакого чуда не случилось, никто не прилетел на голубом вертолёте или, скорее уж, Мартисьюлёте, а потому пришлось начинать.

Первыми вызвались Гормлейт и Малоун. Они приняли мясо зверя Судий, одновременно же и рухнули на землю, корчась в конвульсиях.

- Давай! – распорядился Айш-нор.

И я дал.

Подошёл сперва к Малоуну, разрезал руку и, щедро плеснув в миску, приложил ту к губам охотника. После повторил эту процедуру с Гормлейт.

В прошлый раз одного этого было достаточно, чтобы отправить меня на левел-ап, побродить по Пар-валену, сейчас же я испытал лишь чудовищную боль.

Тело точно жгли огнём и рвали клещами, внутри всё пылало, хотелось завыть, но я лишь прикусил губу и склонился над товарищами. Я буквально ощущал, как жизнь покидает их и ничего не мог поделать.

На этот раз всё происходило иначе, чем с близнецами!

- Айш-нор! – воззвал я, и тот ответил.

Внутри черепной коробки точно расцвели огненные письмена. Мне было сказано: «Превозмоги!»

Я стиснул зубы и, сам не понимая, что творю, обнял товарищей по несчастью, дохнул на них, взмолился:

- Живите!

Из меня точно вытянули саму жизнь. Голова закружилась, очень захотелось упасть, но каким-то чудом я удержался на ногах и даже смог подняться, сверху вниз глядя на тела товарищей. Дышащих!

И сейчас наверняка они заключали договор с Айш-нором. Условия контракта были обговорены заранее, архидемон, как и раньше, не стал требовать души, но мы все понимали, что искажение завершится только после этого, а значит…

Значит, продолжаем!

Я шагнул к следующей паре. Это были Муирис с Радхой.

Мои знакомцы по детскому дому побледнели, но выглядели на удивление решительными. И неудивительно, их жизни висели буквально на волоске, без чуда, пускай и демонической природы, они очень скоро не смогут ходить, а чуть погодя – перестанут дышать.

Радха чуть заметно улыбнулась мне и первой причастилась демоническими дарами, Худой последовал за ней.

На этот раз мне было куда тяжелее. Тело придавила к земле невыносимая слабость, а боль, казалось, планирует поселиться внутри и никогда больше не уходить из насиженных мест.

Но каким-то чудом я справился, не позволил детям соскользнуть в небытие, удержал их на границе, вырвал из цепких лап вечности. Хоть и было сложно, я справился.

Посмотрел на Айш-нора, надеясь, что, быть может, тот предложит перерыв, но ворон ответил лишь:

- Сейчас. Иди вперед, не смей ты замедляться. Таков приказ, его лишь должно исполнять да подчиняться!

И я подчинился.

Дал кровь двоим.

И ещё двоим.

И ещё.

А потом не сумел удержать Салливана - простого весёлого паренька из числа обитателей вывезенного нами приюта. Он дёрнулся, выгнулся дугой… И перестал быть. Если остальные ещё боролись, хрипя и суча ногами по земле, то здесь всё было ясно сразу же. Однозначно.

На щеках стало мокро и я коснулся их пальцем, но это были не слёзы. Из глаз моих текла кровь. Возможно, так даже лучше.

Чудовище, превращающее людей в своё подобие, не имеет права плакать, как нормальный человек. Оно должно рыдать кровавыми слезами. Это ему подходит.

И я шагнул к следующей паре…

Понятия не имею, почему Айш-нор не позволил провестиритуал на несколько приёмов и какой цели он добивался. Оставалось надеяться на то, что архидемон получил то, что хотел, потому как я спустя ещё пару человек превратился в тупой автомат, двигающийся, как заведённый, и повторяющий одно и то же. Одно и то же!

Одно, мать его, и то же!!!

Я обращал. Вытягивал с того света, стараясь удержать на плаву всех и каждого. Дать шанс переродиться искажённым, не умереть в страшных мучениях.

И в моём мире не осталось ничего, кроме боли. Всепоглощающей и всесокрушающей. Каждая часть тела, каждая клеточка организма буквально вопила, не в силах вынести чудовищную муку, а мозг словно жарился на медленном огне.

Кровь текла из глаз, носа и ушей, но пока что моя регенерация справлялась. Наверное, я машинально ел сушеные полоски мяса, чтобы хоть как-то восстановиться.

Или нет?

Кто знает.

Главным было другое!

Я шёл, шёл, шёл.

Человек за человеком. Один беглец за другим.

Сколько времени прошло? Час? День? Сутки? Месяц? Год? Вечность?

Ответа не было.

Я не знал, сколько придётся так страдать, но в какой-то момент всё кончилось. Обернувшись, я понял, что все мои товарищи лежат, либо превращённые в искажённых, либо мёртвые.

- Финиш, - прошептал я, ухмыляясь.

А в следующий миг солнечный свет померк, и пришла тьма.