Первый в фамилии

Глава 4

Афронька

На завтрак дед вышел в хорошем настроении, даже заметил:

— Маргарет, ты чего сидишь такая кислая? За шубу переживаешь? Джефф! Ну, купи ты жене шубу! Видишь, как страдает? Денег нет? Скажи, я добавлю.

Настроение тётки сразу подпрыгнуло. Она оценивающе посмотрела на мужа и задумчиво стала работать ложкой.

Я воспользовался паузой и попросил у деда совет по оружию для дворянина. Тот сразу перенаправил меня к дяде Норвину. Я и сам это планировал, но так и деду приятно, и дядя не откажет, он своего отца уважает.

Выхожу пораньше, решил пешком прогуляться до училища. Нет, не деньги экономлю, освежаю память Ленни своими наблюдениями. Может, что-то неинтересное мне-прежнему пригодится сейчас. Иду по улице, разглядываю вывески. Много оптовых торговых контор — оно понятно, порт рядом. Ухоженные жилые дома, есть даже трёхэтажные.

Вдруг вижу знакомого портового пацанёнка, лет десяти-двенадцати — Афроньку. Почти беспризорник, мать давно умерла, живёт с отцом, наигорчайшим пьяницей. Оба промышляют проводниками у контрабандистов. Под городом обширные катакомбы, и через них можно из порта выйти в город, минуя таможню.

Профессия нужная и, в определённых кругах, даже почётная. По слухам, Афронька лучше многих взрослых знает все входы и выходы. Но сейчас выглядит плоховато.

Окликнул его, поздоровался и спросил:

— Ты чего такой грустный? Опять отец в запое?

— Да. Он у меня новые полсапожки отнял и пропил. Как я по туннелям буду ходить? Старые мне малы стали, так и их он прошлый раз в заклад снёс.

— Да… Не повезло тебе с родителем.

— Не! Когда трезвый, батя очень хороший! Только болезнь к нему прицепилась — Алкоголия. Никак от неё избавиться не может.

— Да уж! Её вылечить можно только дубьём по башке. Раз вещи стал пропивать, значит денег у тебя нет совсем. Дать талер?

— Хорошо бы, да не надо. Я не нищий, задарма денег не беру, а продать сейчас нечего.

— Так я не и подаю… э… аванс предлагаю. За работу.

— А что сделать надо?

— Понимаешь… э… Да! Дом у меня есть. Мамкин ещё. Надо разведать — есть ли из катакомб к нему проход, а коли есть, то мне показать.

Афронька деловито шмыгнул носом, солидно почесал себе затылок и выдал суждение:

— Маловато! Придётся городскую карту смотреть, а за так её не покажут — бутылочка нужна. Пока сапожки не ушли, надо успеть выкупить. Без них не везде смогу пройти. Добавить бы нужно.

— Сколько?

— Ещё два серебряных.

— Один сейчас, крайний по результату.

— Годится!

Занятия

Иду дальше и думаю о мальчишке — Афронька явный одарённый, может быть, даже волшебник. Он с маленькой масляной лампой может часами гулять по коридорам катакомб. Хвастался, что помнит все проходы, по которым ходил, но у него нет шансов вырваться из среды маргиналов. Главное, и не хочет. Учиться грамоте не желает, все мысли о новом наряде, горсти леденцов и катакомбах.

Подхожу к воротам училища и понимаю, что-то случилось. У входа швейцар подгоняет подошедших учеников:

— Не толпитесь! Заходите скорее! После звонка я никого пускать не буду — распоряжение директора.

Захожу, а в вестибюле стоит конторка, на ней список, а рядом господин в штатском, по физиономии типичный армейский «молчи-молчи». Ещё здесь находятся наш надзиратель, главный по дисциплине в училище, и пара учителей. Штатскому поясняют:

— Учащийся выпускного класса. Леннар Кабинетов, дворянин.

Тот косит глазом в список и выдаёт:

— Леннар Кабинетов, дворянин, первый в фамилии, помощник лаборанта отделения Артефакторики Гильдии волшебников и алхимиков Хаора. По данному делу к нему вопросов нет. Единственно… — на меня переводится взор снулой рыбы. — Вы когда последний раз видели своего наставника Леонарда Камбизета? Или получали какие-нибудь известия о нём?

— В понедельник, ваше благородие. Он мне рассказывал о классификации артефактов, согласно их принадлежности к стихиям.

Даже не соврал. А «благородие» — потому как не тянет этот тип на высокий чин, те не снизойдут сверять списки школьников.

— Соответствует другим источникам, — бросил штатский. — Впрочем, вас это точно не касается. Идите в классную комнату и ждите сигнала на построение.

За мной уже скопилась очередь из стайки подошедших младшеклашек. Ухожу. Спрашивать глупо — ничего не ответят, всё узнаем на построении. Оно у нас по два раза в год бывает — на начало и на конец учебного года. Вне этого — первый раз за все годы учёбы. Впрочем, ребята в классе были уже в курсе. На новенького мне пересказали слухи — подорвались трое из нашего училища. Гервульф из нашего класса в том числе.

Делали бомбу, но что-то пошло не так, и та рванула. Те из кружка революционеров, которые не в больнице — сейчас в тюрьме. Эдриенн Филлипс не присутствовала на вчерашнем сборе, весельчак Козимо — тоже, но их остановили при входе и отправили в кабинет директора.

Первая лекция была полностью сорвана. Построили нас только минут через сорок. Объявили об отчислении из училища и постановке на гласный полицейский учёт шестерых учащихся, с запретом заниматься любыми алхимическими работами. Из нашего класса таких трое.

Гервульф, Козимо и Эдриенн никогда не переступят порога любого гильдейского учреждения — бомбисты там не нужны. То есть, учёба только самоучками и без официальной фиксации результата. Понятно кем и где они смогут работать, особенно при надзоре полиции? А первый из списка, к тому же, по слухам сильно обожжён.

На уроке учитель поделился, что делать взрывчатку в домашних условиях так себе удовольствие. Без лабораторного оборудования или сильных магических чар трудно поддерживать требуемые условия прохождения реакции, а без них процесс не стабилен и часто заканчивается взрывом.

Зато мы можем готовиться — теперь училище замучают проверками. Надзирателя уже сняли с работы, а ученики могут вылететь за опоздание лишь на пару минут или небрежность в форме.

Теперь скажите — стоят все эти неприятности того? Впрочем, голова у каждого своя — сами решайте свои проблемы.

За обедом Хенли подсела ко мне и елейным голоском спросила:

— Кто-то из малышни слышал, что охранитель тебя называл помощником лаборанта отделения Артефакторики. Ты действительно там служишь?

Вот и храни тут секреты! Приходит посторонний и сразу их всем разбалтывает. Однако опровергать смысла нет, надо сознаваться.

— Да. Родственник пристроил.

— Здорово! Ты учишься, а выслуга идёт. Выпустишься из училища, лаборантом станешь. А родственник — он из Камбизетов?

— Да, из их рода.

— Что из тебя, как клещами, приходится тянуть? Леонард Камбизет? Главный артефактор гильдии? А чего он тебя в школу получше не пристроил? Ты талант, а у них в роду всё больше слабосилки.

— Откуда я знаю? Мне и здесь хорошо.

— Наверное, не хотел, чтобы ты перебегал дорогу кому-то более родному и любимому. А ты дальше учиться собираешься?

— Об Университете думаю.

— Понятно! После училища тебя лаборантом сделают, а после Универа дадут классный чин. Ты дворянин и сильный волшебник, к тому времени 4-ого Круга точно достигнешь. А это значит — с таким родственником карьера тебе обеспечена. Везёт. Вот только и решать родня всё будет за тебя.

— Посмотрим.

— Чего смотреть? Тебе самому выгодно будет. Впрочем, если не попадёшь в случай, выше капитанского чина не сможешь подняться — в Гильдии мест мало, даже магистры сильно высоко не поднимаются. Но, если у тебя есть доступ к профессиональным инструментам зачарователя, с тобой надо дружить — и у папы, и у моего будущего мужа могут найтись интересные и доходные совместные дела.

— Какие именно?

— Я с папой поговорю, потом скажу тебе точно. Не в воскресенье, его я хочу потратить только на себя… и на тебя немножко.

После обеда практические занятия. На третьем уроке готовим деревянную заготовку амулета, на четвёртом алхимический раствор для её вымачивания, для улучшения магических свойств дерева, ну и немного для красоты. Ленни сам такое умел, но, оказывается, и Леонарду тоже частенько доводилось работать руками.

Раньше времени с урока не сбежишь, потому сделал из довольно грубого бруска дуба овальную блямбу с лёгким налётом элегантности. На зачарование не влияет никак, но выглядит довольно эстетично. Всего-то было надо отрезать лишнее и заполировать.

С раствором тоже не было никаких забот, хотя, если болванку можно в любой момент поправить, то качество зелья можно оценить только после осмотра готовой заготовки. То есть, не раньше следующей недели.

Кстати, одноклассники старались, как могли. Никто не отлынивал, ведь объявили, что амулет после оценки преподавателем сможем оставить себе.

На выходе из училища меня ждал Рок, кучер и доверенное лицо дедушки. Сразу заулыбался и обрадовал:

— Поздравляю с первым производством! Господин… Хе-хе!‥ Лаборант!

— Не понял…

— А что тут понимать? Отправили тебя, Леннар, в отставку с повышением в чине за выслугу лет. Сунули чуток серебришка писарю в канцелярии, тот написал, как надо… как тебе надо… и положил в папочку «На подпись» вместе с другими листами. Начальник не глядя и подмахнул. А что⁈ За десять лет оно даже немного. Ты, Ленни, цени маленьких людей. Главный — орёл! Высоко летает, вдаль смотрит! А мелкий чиновник — муравей. Дело делает, работу работает, службу служит. На нём всё держится. Он лучше любого начальства ведает, как быстро бумагу протолкнуть, да чтобы она вышла с верной резолюцией.

— Спасибо, Рок. Я даже не ожидал такого!

— Дедушке своему спасибо скажи. Это он с кем надо поговорил, кому надо денежку сунул и всё устроил! Голова! Даже если кто потом будет бумаги просматривать, то не удивится — в отставку чином выше многих отпускают, за десятилетнюю службу особенно, дворянина — так почти обязательно. Служил младшим унтером, ушел старшим — обычное дело.

— Так я и не служил.

— Не надо так про себя, Леннар! Служил ты, служил! Служба она всякая бывает. Раз Камбизет держал при себе, значит, был полезен. А сейчас садись в коляску, к Норвину, дядюшке твоему, в клуб поедем. Будешь у него про дворянское оружие спрашивать. Какой меч к поясу привесить. Хотя по мне, лучше кнута ничего нет. Хоть рядом бей, хоть далёко. Привык я к нему, любого зашибу. Хотя оно, конечно, не дворянское оружие. Давай, поехали.

Поединок

В клуб меня даже не пустили, пришлось дожидаться, пока вышел дядя. Норвин, против обыкновения, был благодушен. Сразу поинтересовался:

— Оружием интересуешься? Парню оно пристало. А чего хочешь взять?

— Сам не знаю. Совет нужен — что лучше при мантии носить?

— При мантии… Ты сначала скажи — клинок-то хоть в руки брал? Фехтовать умеешь? Или тебе сначала надо учителя найти?

— Нет, учитель не нужен. Я уже… Самоучкой немного навострился.

— Хм… И с чем же «навострился», могу спросить?

— Так… всем по чуть-чуть. Но больше длинной шпагой или мечом в паре с кинжалом.

— Молодец! — иронию родич даже не скрывал. — Ты у нас, оказывается, обоерукий боец, а мы ни сном ни духом. А что? И показать своё умение можешь?

— Вполне. Только где?

— В зал поехали. Там тренировочное оружие есть. И учитель мой знакомый.

— Тогда готов.

— И давай сразу договоримся — бой до пяти касаний. Хоть раз меня оружием достанешь, любой клинок — с меня. Нет? Тогда полгода к мастеру ходишь, учишься, затем возвращаемся к сегодняшнему разговору. Бросишь — больше про оружие со мной разговор даже не заводи. Согласен?

— Конечно! Но для боя мне два клинка нужны! Я два туше должен исполнить?

— Смешно. Достанешь два раза — хоть десяток железяк куплю.

— Мне столько и не надо! Что-то для ношения с формой и, может, ещё что-нибудь метательное.

— Поехали! Мечтатель ты наш!

Фехтовальный зал оказался почти рядом. Там на меня одели защитные очки, перчатки из толстой кожи и подбитое ватой одеяние. Учитель фехтования, глава школы, посоветовал:

— Выбери что-то привычное из тренировочного оружия. Посмотрим, как с этим сможешь управляться.

Взял длинную шпагу и кинжал в пару. Норвин ограничился кортиком, похожим на тот, что носит с собой. Встали на дуэльную дорожку, по гонгу салют клинками, по второму начали.

Дядя сразу проводит атаку, но у меня в голове автоматом выстраивается малый круг, по которому делаю шаг вправо. Уйдя с центральной линии атаки, я для себя открываю несколько большую зону поражения противника. Сокращать дистанцию мне не надо — шпага значительно длиннее кортика. От выпада легко уклонился, да и закрыт кинжалом, но контратаковать мне ничего не мешает. Туше!

— Подловил! — невольно восклицает Норвин. — Клинок твой!

Опыт многих поединков показал, что эффектный выигрыш нужен редко. Потому пропускаю два следующих укола, а затем наношу свой второй. Ничья! 2: 2! Сейчас решающий раунд, который я, конечно, проигрываю. Дядя победил, но и племянник неплох, особенно для новичка.

Родственник спрашивает у тренера:

— Как тебе мой племяш?

— Самородок, но в моей школе у него нет перспектив роста. Затвержена единственная стойка — переучивать будет долго и сложно. Стоит ставить его на поединки с фехтовальщиками разных стилей и школ, тогда парень наберётся опыта и сможет за себя постоять. Сейчас твой родич тот самый новичок, который убивает опытного мастера — неизвестный стиль фехтования, непредсказуемая манера боя. Первые выпады могут принести победу, далее к ним просто приспособятся. Но потенциал есть, непонятно, как его развить.

— Для лаборанта сгодится?

— Норвин, это ты сейчас так пошутил? Я решил, что дядя из племянника хочет сделать профессионального дуэлянта. Шанс есть, но мне этот драгоценный камень не огранить.

Ещё несколько минут разговоров за снятием защитного снаряжения, затем мы прощаемся с фехтовальщиком и перемещаемся в невзрачную оружейную лавку на соседней улице.

— Так, — дядя объясняет продавцу потребность, — нужны два парных кинжала. Крепкие, обоюдоострые клинки, длиной больше фута, лучше фут с третью. Должны годиться под всё — колоть, резать, рубить. Обязательно защитная гарда.

Затем вопрос мне:

— Как ты собираешься их носить?

— Под правую руку — слева на поясе, под левую — на спине, но чтобы можно было нормально сидеть. Ещё пригодились бы три одинаковых ножа, размером поменьше — сунуть за голенище сапога, в рукав и за отворот мантии. И обязательно ножны с ремнями — не в руках же мне оружие носить?

Продавец с уважением посмотрел на меня, отошёл в заднюю комнату и через несколько минут вернулся с парой одинаковых, довольно стандартных, кинжалов, полностью соответствующими запросу: крепкий клинок, сечение — сплющенный ромб. Эфес имеет широкую гарду и крестовину с длинными дужками, концы которых выгнуты вперёд.

Рукоять из чёрного дерева заканчивается гранёным навершием. Деревянные ножны обтянуты кожей.

Украшений нет. С одной стороны, из экономии, с другой, если что, трудновато будет определить владельца. Хотя при минимальном желании и, конечно, соответствующей оплате всего за пару или тройку дней прямо в этой лавочке можно получить любое улучшение внешнего вида, которое только может прийти в голову клиента.

Обычный кинжал для повседневного ношения с мантией, никто даже внимания не обратит. Носить два кинжала, конечно, не очень принято, но второй, на спине — не так заметен, а под плащом совсем не виден.

С другими позициями пришлось повозиться — одинаковых подходящих под мой запрос не нашлось, пришлось брать что есть. Подобрали лишь стилет в рукав, немногим меньше трёх четвертей фута длиной. Выкованный из прекрасной стали игольчатый клинок треугольного поперечного сечения. Он довольно короток, почти нет режущей кромки — зато в наличии острое, как игла, закалённое острие. Небольшая рукоять из рога, узкая крестовина, восьмиугольное навершие. Вес чуть больше полуфунта. Прекрасен для скрытого ношения, как оружие последнего шанса. Или… первого удара.

От засапожника меня отговорили — трудно найти функциональный для ученических ботинок. Свой набор метательных ножей обещал подарить дядя. Перевязь и несколько ремней завершили покупки.

Когда вышли, Норвин спросил:

— Ленни, Камбизет тебя точно на зачарование натаскивал? Может, на что другое? Я опытный боец и вполне могу понять, когда соперник специально пропускает три моих выпада. Спасибо, конечно, но учителя фехтования такое тоже замечают. Опять же, стоило посмотреть, как ты выбирал оружие. Перед отъездом в Колонии я уже два года занимался с учителем фехтования, но до стилета в рукаве не додумался.

— Ну… Понимаешь, дядя…

— Понимаю. Дворянские клятвы и всё такое. Сам видел, что случается за несоблюдение. Но! Если, чисто предположительно, я скажу что-то правильное, то ты не будешь виноват, ведь никому ничего не говорил. Как считаешь — на чём, за пять лет в Колониях, почти нищий юноша может сколотить капитал?

— Кортик. Драка в тесных помещениях. Пиратство?

— Хороший анализ, но нет. Однако подумаем — зачем мастеру артефакторики нужен ученик? Потенциально сильный волшебник? Которого прекрасно натаскали на рукопашный бой. К тому, учитель всю юность провёл с ватагой приключенцев, шаря в забытых могильниках. Возможно, ему хотелось, чтобы со временем ученик сколотил свою команду? Наставник указывает цель и реализует добычу, партия её приносит. Но Леонард вдруг пропал в очередных развалинах, и это плохо — рушатся планы. Но есть дядюшка Норвин — и это хорошо.