Первый в фамилии

Пролог

Смерть пенсионера

Ровно за минуту до начала нового дня я умер. В 23:59 был ещё жив, а вот в 0 часов 0 минут уже преставился. Бывает.

От чего умер? Сам не знаю. Мне не так уж много лет, всего-то стукнуло 61. Если дети разрешат делать вскрытие, патологоанатом напишет какой-нибудь умный диагноз, глядишь, даже на латыни, ежели он сам из старой гвардии. Но коли решат не вскрывать, то и без него в свидетельстве о смерти укажут высосанный из пальца, насквозь формальный диагноз.

На похоронах кто-нибудь обязательно отметит: «И ведь он совсем крепкий был, мог бы пожить ещё прилично годков». Другой уточнит: «Даже первую пенсию ещё не успел получить!». А некоторые из моих одногодков не вслух, а про себя, прикинут: «Кто из нас будет следующим? Хорошо бы не я!»

Что противно, умер в день своего рождения. Не справлял — старые друзья не смогли, попросили отложить до выходных. Третью жену уже давно похоронил — рак проклятущий. Сын от первого брака позвонил, конечно. Молодец! Не забыл отца. Он ведь и сам скоро может стать дедушкой. Извинился, что сегодня никак заехать не сможет, но вот в выходные доберётся обязательно, причём со всей семьёй, включая сына с невестой.

К обеду дочка от второй жены позвонила. Тоже приехать не может, тоже дела, но сказала, чтобы я ждал курьера — она тортик заказала. В выходные обязательно навестит.

Тортик действительно привезли. Большой, красивый с розочками. Только циферки перепутаны — вместо 61 написали 16. Ну и ладно. Я его в холодильник поставил, больше кусочка не съем, но пригодится: дети приедут, им покажу, сколько мне годков списали.

Пасынок, конечно, не вспомнил. Оно понятно — пока рос и учился, я был нужен, в основном, для материальной поддержки. А как его мать похоронили, у нас не осталось никаких общих связей и интересов.

С первой женой я, молодой выпускник Ярославского высшего военного финансового училища имени генерала армии А. В. Хрулёва, познакомился случайно. Много ли парню надо? Скоротечная влюблённость, свадьба, ребёнок, скорый развод. Девушке из большого города оказалось не по нраву жить в отдалённом от культурной жизни захолустье, а воинская часть именно там и располагалось. Опять же, бухгалтер, пусть военный, это не столь героическая работа, но служба в финчасти отнимает много времени и сил. Словом, не задалось.

Вторую супругу встретил капитаном, после возвращения из Афгана. Вновь любовь, женитьба, ребёнок. Но случился развал Союза и уход из армии.

Ушёл не на голое место, нашлась и квартира, и должность с приличной зарплатой — грамотные бухгалтера всегда ценились. Однако объявился богатый кооператор с огромными планами, жена ушла к нему и забрала с собой дочку. Второй развод.

Третья жена как-то сама прибилась. Квартира у неё была своя, неплохие сбережения тоже. Вместе с ребёнком остались от мужа. Супруг был авторитетным человеком. Авторитетным в смысле 90-ых. Бандит, рэкетир, решала. Увы! Закончил карьеру, как многие такие же, от пули наёмного убийцы по дороге из подъезда к машине.

Жена с годик погоревала, а потом мы как-то сошлись. Она — красавица, прекрасная хозяйка, моложе меня, но детей у нас не случилось. Почему? Бог знает! Жили хорошо, пусть без особой любви до самой её смерти. Кто может знать, вдруг на том свете мы встретимся?

Торг

Наивный… Только испустил последний вздох, только уставился остановившимся взором в потолок, как вдруг раздался трубный звук фанфар. Я, озарённый мягким и нежным сиянием, оказался перед кем-то лучезарным и светоносным, который начал было провозглашать:

— Возрадуйся! Ты — Избранный!‥

— Минуточку! С чего бы? — тут же прерываю пафосный панегирик. — Не успел умереть, как сразу избрали? А меня спросить? Нет? Мне что, вновь на службу идти? Извините! Не желаю! Отказываюсь от такой чести! Избирайте кого другого, я лучше просто помру.

Сияние тут же пропало, фанфары умолкли, а я оказался в типичном кабинете мелкого бюрократа. Бывший светоносный оказался одетым во что-то похожее на тогу, но с характерными бухгалтерскими нарукавничками и в очках с массивною оправой. Он раскрыл тоненькую папочку, лежащую на столе, с неким сомнением посмотрел на меня и недовольно поинтересовался:

— Иван Петрович Сидоров?

— Да.

— Книгами про попаданцев увлекались?

— Так… Читал на компьютере в интернете. Мне сын старый ноут отдал и…

— Сын⁈ Вам сколько лет⁈

— 61 год.

— 61⁈ Точно⁈ Не 16? — не дожидаясь ответа, бюрократ на миг пропал, но почти сразу появился, уже переодетый в синий, в цвет нарукавников, костюм. — Опять наши перепутали! — грустно сообщил он: — Иван Петрович Сидоров, шестнадцати лет, пока продолжает жить. Между нами говоря, жалкая личность! Стишки корябает. Отвратительные, кстати сказать. Про попаданство мечтает. Именно сейчас кропает романчик о спасении целого мира. Всё как положено — орки, эльфы, гарем. Главный герой — он сам. Естественно, Паладин. Понятно, воюющий с Тёмным Властелином. Пока планирует пять томов, но мечтает большую серию. Нехорошо получилось — вам оставалось жить почти двадцать лет. Указано — смерть предполагается от упавшей с крыши сосульки.

— Тогда почему я здесь?

— Праздники были, сотрудники молодые, неопытные, не рассчитали силы, вот и ошиблись. Они, конечно, своё получат, но всем за них так влетит, что мало никому не покажется. И что делать с вами? — безнадёжным тоном было озвучено предложение: — Вы в Герои не хотите? Паладинство, Магия Света, в перспективе Светлая Империя с обожанием подданных. Надо всего-то победить Тёмного Властелина. Не желаете?

— Нет, конечно!

— Я так и думал — вы совершенно иной типаж. Тогда может Странствующий Рыцарь? Поединки, сражения, трактирные драки и, понятно, гарем — эльфийки, орчанки, человейки, — заглянув в папку, добавил: — Даже одна гнома может случиться.

— Какой гарем⁈ У меня за плечами три женитьбы! Мне простые земные бабы все нервы вымотали! А вы хотите подсунуть эльфиек с орчанками… и гномой! Долгой и лютой смерти моей желаете?

— Некоторым нравится, но согласен — гарем сильно на любителя. Зато молодость! А⁈ Молодость, силы, здоровье! Магия прилагается.

— Молодость⁈ Вы знаете максимальную продолжительность жизни нормального мужика⁈ 17 лет! Семь до школы и десять после пенсии! А ведь до неё дожить надо! Это мало кому удаётся! То есть, до школы бегаешь мелким сопляком. Вроде нормально, только и сам ничего не понимаешь, и тебя никто не слушает. Затем начинается каторга — учёба, служба, карьера, интриги. К пенсии добираешься еле живой, с кучей болячек, и тебя никто не слушает. Считают: раз за полтинник, значит весь в склерозе, маразме и альцгеймере… Я завтра первый день должен был отдыхать на пенсии. А вы…

— Не расстраивайтесь, я вас понял. Но поймите и вы меня — подчинённые ошиблись, а отвечать кому? Может, ещё одну жизнь проживёте?

— Зачем мне это надо? Умер, так умер! Чего тут рассусоливать? Куда меня? Рай? Ад? Небытие? Или на новое перерождение?

— В Рай или Ад только верующие попадают, а вы к ним никаким боком не относитесь.

— Что в Ад, в котёл, тоже попадают только верующие?

— Ну да.

— Но почему⁈

— Откуда я знаю? Наверное, им так нравится. Да какая разница! Кто во что верит, тот туда и идёт. Вот лучше скажите — с вами-то что делать? Вы даже не представляете, как меня взгреет начальство! Может, договоримся? Вы идёте в другой мир, а я, сами понимаете, в долгу не останусь.

— Не! Не хочу опять начинать эту бессмысленную гонку. Ведь как мечтал в 60 уйти на заслуженный отдых? Но пенсионная реформа у меня целый год оттяпала! Ладно, смирился. И тут такое!

— Знаете, что самое плохое в этой ситуации? То, что вы действительно так думаете. Я не снимаю с наших ответственности, но что сделано, то сделано. Тот мирок обойдётся без Избранного, а выделенные ресурсы я на вас перекину, оформлю, как экспериментальное воздействие. Местечко найду поспокойнее, а вы станете жить, как захотите. И я обойдусь без незаслуженного выговорешника, и вам будет жизнь в шоколаде.

— Вообще-то, я вас понимаю. Сам, в своё время, от начальства пострадал — раз кто-то из родственничков главного сильно накосорезил, а на меня хотели списать, еле смог отбиться. А что интересного можете предложить?

— А чего именно вы хотите получить?

— А какие есть варианты?

— Не отвечайте вопросом на вопрос, у вас другая национальность. Начнём с самого начала.

На столе появилась огромная стопка разноцветных папок, которые чинуша стал перебирать.

— Тёмного Властелина точно не потянете, даже не стоит смотреть, — чёрные папки исчезли, стопа немного уменьшилась. — Какая раса? Может, хотите родиться орком или дварфом? Или, скажем, эльфом? Эльфом, кстати, довольно выгодно — вечная молодость, экология, жизнь годков, эдак, пару тысяч. Хотите?

— Только человек! — количество папок сократилось на две трети. — И обязательно мужчина, — кадровик несколько разочарованно вздохнул, а из стопки пропало всё с розовенькими шильдиками.

— Есть великий воитель — потенциальный завоеватель половины мира. Вы же армейский капитан?

— Капитан, но не геройствовал на передовой, а числился по финансовой службе. Мне бы что-нибудь попроще. Обычный человек в обычном мире. Желательно без излишних превозмоганий.

— В ваш мир не верну — не положено. Есть несколько параллельных, похожих до узнаваемости. Интересует?

— Это можно, но ни в коем случае не в средневековье, даже магическое.

— Что так?

— Привык, знаете ли, к тёплому сортиру, душу и прочим удобствам. Хочется жить, а не выживать, нормально питаться без постоянного поиска, где бы добыть продуктов. И крайне важно, не в младенца. Ещё бы хорошо, в кого-нибудь по моей земной специальности. Я ведь действительно любил свою работу.

Чиновник пролистнул папку.

— Бухгалтер?

— Извините! — обиделся я: — Финансист! Между прочим, ушёл на пенсию заведующим отделом!

Мой собеседник пробормотал что-то похожее на «неудачник», но количество папок перед ним сократилось до нескольких штук.

— Вакансий Бухгалтеров нет, есть Артефактор, выпускной класс. Семья среднего достатка. Собирается погибнуть из-за смерти наставника. Вы легко сможете его заменить.

— И тоже должен буду сгинуть?

— Вот зачем вы так обо мне плохо думаете?

— Просто уточняю.

— За миг до ухода души хозяина, в тело реципиента подселяем вас, и дело сделано.

— Вы вроде говорили «в долгу не останусь»?

— Чего-то конкретного хочется или положитесь на мой выбор?

— Я ничего про мир не знаю, предложите сами что-нибудь.

— Правильное решение. Тогда получится обойтись без перерасхода. Понятно, придётся вложиться значительно сильнее, чем для обычного вселенца, но в ресурсы, выделенные на Избранного уложусь. В компьютерные игры играли?

— Почти нет… Разве лет тридцать назад иногда заходил в какую-нибудь простенькую бродилку. Сейчас изредка косынка или тетрис.

— Это хуже. Химия… Понятно, что со школы из головы не выветрилось. То есть, ничего. Боевые искусства? И тут почти пусто. Фехтование? Полный ноль. Ладно! Придётся напрямую закачивать. С одной стороны, это хорошо — сразу, без обучения и подстройки, всё вложенное будете знать и уметь, с другой — никаких магических знаний из только что закончившейся жизни взять не сможете.

— У нас и магии-то никакой нет.

— В играх и книгах её даже избыток.

— Но…

— Не спорьте, нет и нет, вам выданного вполне хватит. Проблем с общением в социуме не возникнет — память прошлого владельца тела сольётся с вашей. Основная профессия — Волшебник, это не обсуждается. Специализация — Артефакторика. И ведь в волшебстве вы ни сном ни духом… Но ничего страшного, я от погибшего наставника память, заклинания и навыки перегоню. Он находился на уровне Мастера, вы как адаптируетесь, таким же станете. Но личных воспоминаний не получите, хотя… пороетесь в памяти, вспомните про тайники учителя. Чего им зря пропадать? Найдёте, получите шанс стать ещё и Мастером Алхимиком. Вам хватит?

— Мне бы что-нибудь для боя, а то сами понимаете…

— Резонно. Хм… Бухгалтер… Расчёты, математика… Опять же, армейский капитан — знает тактику… Дестреза!

— Простите, не понял.

— Это школа фехтования вашего прошлого мира. Несколько сложна и канонична, зато идеально подходит для математиков, исследователей, тактиков и танцоров. Адепт владеет многими видами оружия от кулака до алебарды, но стиль боя максимально отточен для парных клинков — меча и кинжала, позже шпаги и даги. В новом мире такой фехтовальной школы нет, но в дестрезе всего одна основная стойка — навыки будет легко объяснить отсутствием учителя у талантливого самоучки. И обойдётся недорого — жил когда-то один сильный бретёр с полутора сотнями выигранных дуэлей. Его заколола ревнивая любовница. В постели! Сразу после… Зачем столь полезному опыту пропадать?

— А оружие будет?

— Всякие аркебузы точно не получите — в новом мире ими почти не пользуются, а холодное оружие, пожалуй, возможно. Вы же артефактор? Выдам сундук с арсеналом того самого фехтовальщика.

Училище

Если быть совсем честным, то гильдейская школа подготовки лаборантов среди молодого поколения волшебников считалась даже не дном, а днищем. Как же! Туда иногда просто одарённых берут! Там мало дворян! Там боёвке не учат! Соответственно, хоть мало-мальски «приличные» фамилии своих детей сюда не посылают.

А, кстати, зря! Учёба в школе дорогая, но стоит каждого заплаченного медяка. По максимуму здесь можно успеть пройти два четырёхлетних курса. После первого, необязательного, в случае сдачи экзаменов, конечно, ребёнок получает диплом помощника аптекаря. Ребёнок! И сразу помощник! На этот курс берут лет с восьми-девяти и выпускают около двенадцати-тринадцати. Знаете, сколько отцов мечтают о сыне-помощнике? И ведь подобная специальность может кормить человека до самой старости!

После окончания второго четырёхлетнего курса выпускник выходит аттестованным специалистом с дипломом лаборанта и возможностью зарабатывать достойные деньги.

Уже прекрасно, да? Так если выпускник вербуется в армию, то сразу получает звание унтер-офицера и отправляется служить по полученной специальности, скажем, в полковой госпиталь. А уж если у ребёнка имеется какой-нибудь полезный магический талант, то сразу после выпуска кусок хлеба с толстым слоем масла ему предложат многие волшебники. И даже слабый выпускник умеет заряжать артефакты или амулеты. Не за бесплатно, понятно.

Не только этим приманивают учащихся. Для желающих открывается прямой путь продолжить учёбу. В Университет нет, но, например, в Академию целительства и алхимии таких берут сразу на второй курс соответствующего факультета. Ведь коли есть желание выучиться и имеется возможность заплатить, то и в военно-магическом училище, и в академии, да и в университете часть предметов ты уже знаешь, останется только подзубрить теорию волшбы и попрактиковать заклинания!

Ещё одна категория выпускников пользуется огромной популярностью — девочки. Какой волшебник откажется от жены-помощницы? А аптекарь, алхимик или артефактор, да даже просто ремесленник, изготавливающий пусть простенькие, но зачарованные вещицы? Выпускницы с дипломом весьма котируются на брачном рынке. Даже одарённые, а уж магички любого ранга тем более.

Признаться, сильные дети, пользующие второй, а тем более третий Круг, сюда поступают редко. Во-первых, их вообще очень мало. Во-вторых, такие чаще рождаются в старых семьях волшебников, а те находят своим отпрыскам другие места учёбы. В-третьих, редко, но они поступают.

Сейчас такой талант сидит за партой и слушает лекцию. Леннар Кабинетов. Сирота. Сын конкубины. Мать — простолюдинка, умерла родами. Отец — дворянин, погиб на войне. Ребёнок признан, но… его статус не столь уж высок. Не! Понятно, что парень дворянин! Так ведь от конкубины!

Живёт с дедом по материнской линии, богатым арбитражером. Понятно, не бедствует, несколько монеток в кармане всегда бренчит.

От семьи отца ему покровительствует дядюшка, даже взял в ученики, записал в Гильдию волшебников Хаора. Скорее по блату — молодых туда не любят принимать, толку от них никакого. Однако у Ленни на груди уже висит пусть медная и на медной цепи, но настоящая гильдейская бляха.

Говорят, родственник его чему-то учит. А может и не учит, но после училища точно пристроит на службу. Одно не ясно — почему Ленни в отцовскую семью не взяли? Хотя… Кто может знать дворянские заморочки разных родов?

Пока преподаватель читал довольно интересную лекцию, Ленни Кабинет, как его дразнили школьные приятели, вдруг схватился за ученический браслет и замер, как будто уснув с открытыми глазами. Всего на миг. И до конца занятий чувствовал всё более и более нарастающую слабость и лёгкий холодок разливающийся по телу.

Даже не пытался полюбезничать с Нелли Хенли, с которой они больше месяца «дружили». Точнее, строили друг другу глазки и прикидывали, как бы начать целоваться. Не могла же Нелька первой предложить такое — она ведь девочка! А Ленни не решался, боясь не столько жестокого отказа, сколько огласки о нём в классе и последующих насмешек приятелей.

После последнего урока он вернулся домой и до ужина сидел в своей комнате. Просто сидел и ничего не делал. Какая-то апатия овладела его сознанием. На автомате поужинал и до сна вновь сидел.

Ложась в постель, парень понял, что слабость достигла пика. Он сразу провалился в сон без мыслей и сновидений, а ровно в полночь умер.