Первый в фамилии

Глава 24 Личный ученик

Храм

Темно в глазах, слабость в ногах и головокружение. Начинаю падать, но служка подхватывает и доволакивает до скамьи. Сижу, он вроде молитву читает. Нет, не он. Какой-то батюшка посолидней… О! Я вижу! И чувствую себя баллов на семь или даже восемь по пятибалльной шкале. Осталась лёгкая слабость, но и она уходит.

— Сиди, вьюнош! — велит священник. — Из простолюдинов? Откат от присяги уж больно силён.

— Первый в фамилии.

— Оно ничего — в любом, даже самом старом, роду был первый. Но теперь постерегись. Не допускай противного дворянской чести. Сейчас на тебя боги внимание обратили и будут спрашивать, как с дворянина.

— А раньше?

— Ранее, как первому, могли что-то спустить. Однако уже с сего часа спрос другой пойдёт. Но и не как с тех, кто из старых родов. С них втрое спрашивают.

— Куда уж строже⁈

— У старых обеты сильнее, и полную присягу они только раз в жизни могут приносить. Их слово и без Храма везде засчитывается. И другое с них строже спрашивается.

— Так мне праведником надо стать?

Глаза батюшки смотрели на меня слегка насмешливо и очень иронично.

— Праведник! Куда тебе вьюнош⁈ Сейчас вино пить бросишь и с девчонками тискаться перестанешь? Не сдюжишь! По силам себе обеты бери. Своё слово держи, а потому обещаниями не разбрасывайся, Боги их за клятву могут счесть. Что обещал — исполняй, не уклоняйся. Коли скажешь «вино пить не буду», значит, больше не пей никогда. Но до слова подумай — сможешь ли обет исполнить? Да и про остальное помни — доступно всё, но знай меру. Не допускай сильных излишеств, а какой грех велик, какой простителен — сам знаешь.

— Благодарю вас, отче. Можно домой пойду?

— Посиди ещё. Я для тебя Исцеление у Богов попросил. Все болячки излечились, все закрепы в разуме снялись, все мелкие проклятия пропали. Крупных на тебе и не было, так что считай — заново родился. Без моей молитвы ты часа два на лавочке бы лежал и только к утру бы ходить смог.

— Чем буду должен, отче?

— За мошну не хватайся. Нет у тебя таких денег… собственно, ничего полезного для Церкви нет. Но те, кому не могу отказать, попросили за тобой присмотреть. Потому и лично помолился за тебя.

— Премного благодарен, отче. Можно получить от вас совет или наставление?

— Совет или наставление? Мелок ты, не нужны тебе мои советы. А за наставлением к любому в рясе здесь подойди — за денежку они тебе много наболтают.

— И вновь благодарю вас, отче.

— Раз ты такой вежливый, знай: всё, что ты сказал, Боги слышат и могут счесть клятвой. Но всё о чём думаешь — им не интересно и в зачёт не идёт. Кроме! Если ты по имени или прозвищу кого из них помянёшь. Откликнуться, они едва ли откликнутся, но услышат. Молитвы и просьбы скорее всего пропустят, а вот любую хулу запомнят и когда-нибудь за неё спросят.

— Спасибо за науку, отче. Могу узнать ваше доброе имя?

Глаза священника на этот раз просто смеялись.

— Плохо вас учат! Королевские портреты зубрите, а никого другого не знаете. Главным я здесь числюсь. Посмотри как-нибудь, кто в Хаоре первосвященник. Посиди на лавке ещё с четверть часа, потом иди домой.

С этими словами первосвященник ушёл. А я остался сидеть на скамье.

Имущество

Исцеление — молитва 6-ого Круга, а богов за меня просил глава всех священников королевства. Понятно, что молитва помогла — чувствую себя прекрасно. Коро… графиня Марьяна, наверняка, знала об откате и подстраховала. Интересно, что я за зелье выпил? Высшая Алхиимия — это таки очень дорого. Поднялся, бросил в кружку для пожертвований ещё один дукат, и служка повёл меня к карете. Быстро доехал до дома, взял свои вещи, а лакей напоследок мне сказал:

— Ваше благородие, завтра в четыре пополудни мы к вам подъедем.

Телесно чувствую себя прекрасно, но морально устал, уж очень много сегодня навалилось. Думаю, приеду домой, сразу завалюсь спать. Ан нет! Дедуля сидит, волнуется, а я такой заваливаюсь, весь из себя в новеньком министерском парадном мундире с кожаной папкой под мышкой и баулом со студенческой формой в руках.

И он меня ни о чём не спросит? Вряд ли! Сразу вопрос:

— Как оно там прошло?

Подробный отчёт о ритуале, а затем просмотр полученной папки. Поместье в 210 десятин пахоты, и два виноградника в 8 и 14 десятин, село, маленькая речушка и лесок. Господский дом, судя по плану, как раз у речки. Дед задумался — и товар надо пристраивать, и поместье ехать смотреть, а он один, разорваться не может!

Мысль «перепоручить кому-то» даже не возникла у него в голове — кто может справиться? Никто! Из родни, во всяком случае. А чужие всегда обманывают и норовят лишнее себе в карман запихнуть. Вот навалились заботы на старости лет! Но делать нечего, надо ехать и разбираться. Столько пахоты это тебе не шутка! Может и там придётся пожить, чтобы дела наладить.

При внимательном прочтении бумаг выяснилось, что поместье я получил на коронных землях, из конфискованных у неназванного бунтовщика. Дом в сквере мне отписан тоже из конфискованных. Про башню, куда меня возили на экскурсию, не сказано ни слова. В общем, выдали городской дом и имение. Пусть средней доходности, но с двухсот десятин одной пашни выходит прилично.

Дедуля озадачился донельзя, задумался и решил:

— Слишком много тебе дали. Спрос будет велик. Но ничего, справимся. Сторожа нужны! При каждом доме. При этом тоже. С Норвином поговорим — у него есть знакомые, может, посоветуют каких-нибудь отставников. И в поместье мне придётся поехать.

— Поезжай, если надо.

— Ты погоди! Поезжай… А за домами кто будет смотреть? Кроме сторожей ещё и другая прислуга нужна. И чего ты сидишь? Дальше листай! Что там ещё осталось?

— Да всё уже. Разве вот, посмотри — перстень с изумрудом.

— Хорош! Носить теперь его положено?

— Конечно! В знак уважения к сюзерену. Хотя о его происхождении лучше молчать.

Поговорив ещё немного, разошлись — поздно, ночь уже. Дедушка себе гостевую комнату присмотрел, я пошёл в спальню. Лежу, но сна нет. Разные думы, мысли, воспоминания. Воспоминания! Что первосвященник говорил про «все закрепы в разуме снялись»? Те, знания наставника и бретёра, которые я раньше смутно помнил, сейчас разом встали перед глазами!

Нет! Ничего нового я не получил, имени диестро, как не знал, так и не знаю, но многое, что я делал на ощущениях, рефлексах и мышечной памяти, стало понятным «почему именно так надо». Вспомнились слова учителей при разучивании приёмов, ситуации в которых их применял. Пожалуй, моя квалификация бойца подросла ещё выше.

По поводу знаний наставника тоже многое прояснилось. Именно прояснилось, а не появилось новое — вспомнились подробности. Например, ловушки в кабинете и в погребе — лучше понимаю, как их деактивировать. Представляю, пусть без подробностей, что спрятано в схроне. Более того! Я слегка вспоминаю содержимое основного тайника и как отключить защиту, чтобы в него попасть.

Есть и третий, последний по времени, схрон. В замке сановника должен был стоять Саркофаг Возрождения и кое-какие запасы на первое время. Леонард хотел воскреснуть, если его прикончит кто-нибудь из родственников. Но за первую поездку он успел перевезти только один Саркофаг без всего остального. Успел ли настроить? Не знаю, но больше наставник в хранилище не приезжал — умер. В моём погребе лежит то, чего он не довёз. И хорошо, что не довёз — оно мне самому пригодится.

Инструктаж

Утром, после завтрака дед сбежал — у него куча дел, некогда рассиживаться. Я вроде уже и мог бы, но в кабинет не полез — встреча с сюзереном важнее, а если только начать и сразу бросить, то лучше и не начинать. Накидал рисунков котят на ручки навах. Затем простейшим Трюком, так называют заклинания 0-ого Круга, попытался озвучить несколько вариантов разных мяуканий.

Призрачный Звук хоть и прост, но его громкость зависит от силы заклинателя. Шум орды крыс приблизительно равен по своей силе громкости к крику восьми человек. Рёв льва равен шуму от шестнадцати человек, а рык жуткого тигра двадцати, но это предел. Я вполне тяну максимум, но зачем? Рёв не пристал девушкам, выбираю более мягкий мяв. И не слишком громкий. Достаточно, если его будет слышно в пределах большой комнаты.

Провозился до обеда, затем переоделся в парадный мундир, не забыл подаренный перстень с изумрудом и ровно в 4 часа вышел к карете. Ехали не очень долго, остановились у парадного входа какого-то здания, казённого вида. Лакей посоветовал зайти через главный вход и, никого не спрашивая, по парадной лестнице подняться на второй этаж. Там меня встретят.

Так и сделал. На входе обнаружилась табличка «Благотворительный фонд», второй строкой «Под покровительством её величества». Зашёл. Швейцара же нет. Поднялся по излишне широкой лестнице на второй этаж. Тут меня перехватила дама и поинтересовалась:

— Титулярный советник Кабинетов? Вам по коридору направо до конца и вниз по лестнице.

Внизу меня остановил уже знакомый почтенный господин, он мне передавал сообщение после турнира:

— Выходите и сразу садитесь в пролётку, — велел он. — Вас отвезут, куда следует.

И ведь действительно отвезли к небольшому, почти кукольному дому. Извозчик, обернувшись, отметил:

— Прибыли вашество. С вас талер.

— Чего так дорого?

— Господин хороший, а сенцо-то нынче почём? Опять же, ждал я вашество. Менее десяти грошей никак нельзя просить.

— По мне проси хоть дукат, а больше шести грошей не дам. Тут и ехать всего ничего.

— Восемь и моя большая благодарность.

— Думаешь, я сам деньги чеканю? Но что-то добрый я сегодня, а всякие разбойники этим пользуются. На, возьми! Скоро милионщиком станешь!

— Премного благодарны, ваше благородие! Желаем вам всяческого здоровьечка.

Довольный водитель кобылы поехал дальше. Он и лишний грош получил, и славно поторговался. До семи грошей я бы цену сбил, но это было бы чуток по-жлобски. А без торговли платить — извозчик такого дурака надолго запомнит, ещё своим друзьям расскажет.

Вход в домике один, только подошёл к двери, она распахнулась. Выглянула симпатичная, молоденькая женщина и громко позвала:

— Заходи скорей, пока никто не видит.

После того как я вошёл, а дверь была закрыта, она продолжила:

— Если кто-то за вами следил, пусть думает, что здесь затевается легкомысленный романчик. На всякий случай сразу скажу: Я — Клариса Рейли, вдова гвардейского поручика. У меня есть маленький сын. Больше о моей семье вы ничего не знаете. Познакомились несколько дней назад на прогулке в Королевском парке. Если совсем прижмут с вопросами, у нас возможны отношения, но сейчас только первая встреча.

— Э… — только и смог промолвить я после такой тирады.

— Вас уже ждут.

Кларис почти втолкнула меня в дверь и сразу закрыла её за мной. Что предсказуемо, здесь на кресле сидела мой сюзерен.

— Удивлён сложностью поездки?

— Так точно, ваша милость.

— Люди моего ранга всегда на виду. За мной смотрят сотни глаз. Доброжелательных и не очень. Всех, кто контактирует со мной, берут на карандаш. Мне не хочется, чтобы тебя считали моим человеком. Кое-кто знает, но это верные люди. Понятно?

— Так точно, ваша милость.

— Но верные люди бывают очень ревнивы. Не хотят делиться моими милостями. Боятся, что-то кто-то отодвинет их от моего уха. Для них ты магистр, алхимик и артефактор, а через чуть-чуть времени и мой голос в Гильдейском Совете. И это понятно?

— Так точно, ваша милость.

— Моя сама полезная ближница и подруга баронесса Триния Андерс знает больше — ты можешь варить Некробой для церковников. Немного для наших, больше для заграничных. За это зелье я могу потребовать что-то мне полезное. Ясно?

— Так точно, ваша милость.

— И что думаешь по этому поводу?

— Ваша милость, я вам нужен для чего-то другого.

— Точно! Для чего — скажу через какое-то время. Сам пойми — мне надо к тебе приглядеться. Получил ты много, получишь ещё больше, но преданность за деньги не купишь. Мне придётся её завоевать, как и тебе моё доверие. Главное сказано. Теперь по более мелким делам. Сегодня за тобой следили, но потеряли в Благотворительном фонде. И следили не враги, люди баронессы. О Кларисе она пока не знает и точно не догадывается, что та ко мне приближена. Если тебе что-то надо мне передать, можешь это сделать через Рейли. Она вдова, самое плохое, что могут подумать люди — вы любовники.

— Понимаю, ваша милость.

— Имей в виду, Клариса достаточно богата и в мелких подачках не нуждается.

— Ясно, ваша милость.

— Возьми пустой флакон. Помнишь его? Определи, что выпил после присяги.

— Сложно, ваша милость. Но попробую.

— Для учёбы полезно. Возможно, милая Триния подведёт к тебе пару или тройку девочек разных сословий. Не мужчин точно. Это не её стиль. Девочки наверняка будут хорошенькие, проверенные и не слишком болтливые. О твоих делах никому рассказывать не станут. Кроме баронессы. Но ей доложат всё без утайки, что бы тебе ни обещали.

— Понимаю, ваша милость.

— Она одну тебе уже показала. Йозефа Торп? Красивая, умная, слегка циничная и полностью под баронессой. Будет проситься на службу к тебе в контору. Твоё мнение?

— Зачем она нужна, ваша милость?

— Кто-то работать должен? Почему не Йозефа? Будет докладывать баронессе? Обязательно! Но ты хоть будешь знать, кто именно докладывает. И у девочки красивая попка.

— Как скажете, ваша милость.

— Спать с ней не обязательно, но от тебя этого ждут. Знаешь, как хорошо казаться пусть умным, но вполне предсказуемым человеком⁈

— Догадываюсь, ваша милость.

— Впрочем, сам решай. Для успокоения Тринии свари Некробой. Сотню флаконов сможешь?

— У нас они считаются дюжинами и гроссами, ваша милость. Начну, как только получу реагенты.

— Прекрасно. Тогда я действительно смогу чуть-чуть поторговаться с церковниками. Эти зелья пройдут через баронессу, по поводу реагентов для них тоже к ней. Если будет необходимо что-то дорогое или редкое, помимо того, что уже выдано для учёбы, передай список через Кларис. Не путай — что и через кого просить. И естественно они не должны знать о делах друг друга. Договорились?

— Так точно, ваша милость.

— Теперь вопрос к тебе — откуда берутся самые дорогие и редкие реагенты?

— Не уверен, ваша милость. Думаю, большей частью из Колоний.

— Очень не прав. Из Колоний привозится много редкого и дорогого. Это я тебе достану. Но я говорю про САМОЕ редкое, то чего нельзя купить даже за огромные деньги. Перо Ангела, например.

— Не знаю, ваша милость. И не представляю, у кого спросить.

— Большая часть подобного находится в хранилищах старых волшебников. Вроде твоего наставника. Родня не смогла найти следы склада. Даже надеялись, что у тебя хоть что-то осталось, но Камбизеты сочли, что ты слишком мало знал о делах и только потому остался живым. Некий Пров, заявил, что за небольшую мзду продал Ленни учебники по Алхимии, а дед тому купил лабораторию с запасом сырья. Теперь Кабинетов варит лечебные зелья для заработка. Потому сделан вывод, что у Кабинетова ничего нет.

— Понимаю, ваша милость.

— А ещё у Леонарда был друг, Главный алхимик Гильдии Хайнрик Уолш. Так он вывез и его лабораторию. Уолши тоже ничего не могут найти. Даже охранители искали. Нашли только пустое хранилище, которое на год снял Камбизет.

— Виноват, ваша милость.

— Что такое?

— Ваша милость, я был учеником и слышал некоторые высказывания наставника. Пусть неполные и отрывистые, но всё же что-то запомнил.

— Очень интересно!

— Наставник, ваша милость, тоже не знал, где находится тайник старика-алхимика. Он вывез то, что тот дал ему на сохранение и то, что нашлось в Гильдейской лаборатории. И сам жалел, что тайник пропал.

— Да, это сильно меняет дело.

— И ещё одно, ваша милость. Если хранилище в замке какого-то сановника, то оно точно не пустое. Наставник туда отвозил крайне дорогой артефакт — Саркофаг Возрождения.

— Но комиссия ничего не нашла.

— Ваша милость, тут возможны варианты — например, артефакт найдётся у сановника, или, во что я верю больше, искали кое-как. Пусть ещё раз посмотрят грамотные специалисты, но стоит опасаться ловушек — наставник их очень любил.

— Ты уверен?

— Нет, конечно, ваша милость. Просто я знаю дядюшку.

— А что делает Саркофаг Возрождения?

— Понятия не имею, ваша милость. Если по названию судить, возрождает владельца, но даже этого утверждать не стану.

— Хорошо. Проверю. Остался вопрос о Последнем приюте. Что Барлак Милле за него может дать?

— Думаю, всё, что у него есть, ваша милость.

— Я тоже так считаю. Но Милле не получит Источник в собственность, не сможет им распоряжаться. Однако пусть живёт, сколько сможет. Мне хочется сделать так, чтобы его склад не пропал, подобно хранилищам Камбизета и Уолша.