Перерождение Культиватора: Затухающие угли

Глава 10

Мощная вспышка энергии на миг ослепила нас, но удар Ван Цзиня не убил зверя. Серебряная Грозовая Химера издала оглушительный вопль, когда лезвие меча прорезало глубокую рану на её плече. Но вместо того, чтобы отступить, она только разъярилась сильнее.

— Осторожнее! — крикнул я, отскакивая назад и едва уклоняясь от чудовищной лапы, покрытой молниями.

Ван Цзин отлетел назад, проскользив по земле, его лицо было бледным, в глазах читалось напряжение и решимость.

— Этого недостаточно, — стиснув зубы, проговорил он.

Я кивнул. Он был прав. Несмотря на серьёзную рану, Химера стояла крепко, её дыхание было всё ещё ровным и глубоким, а глаза наливались алым светом.

Вдруг мой слух уловил едва различимые звуки, которые приближались стремительно. Треск веток, низкое рычание. Я помрачнел ещё больше — к месту боя спешили другие демонические звери, привлечённые громом наших атак и запахом крови.

— У нас проблемы посерьёзнее, — сказал я быстро. — Скоро тут станет слишком тесно.

Ван Цзин покосился в сторону деревьев и мгновенно понял:

— Надо заканчивать быстро.

Химера бросилась на нас снова, земля содрогнулась, выплёскивая волны пыли и щебня. Я сжал зубы и активировал один из своих самых рискованных козырей. Достав из пространственного кольца партию формационных флагов, я глубоко вдохнул и быстро расставил их вокруг себя.

— Отойди! Сейчас же! — приказал я.

— Ты что задумал?! — Ван Цзин едва успел увернуться, но всё же подчинился.

Флаги формации, наполненные концентрированной ци, вздрогнули и вспыхнули пронзительно-алым светом. Я быстро сложил печать и прокричал команду активации:

— Техника самоуничтожения формации — Разрушение Духа Небес и Земли!

Флаги мгновенно взорвались один за другим, и волна мощнейшей духовной энергии ударила в Химеру, отбросив её на десятки метров. Тварь взревела от боли, её плоть обгорела, кровь хлынула из ран.

Ван Цзин на мгновение застыл, потрясённый увиденным:

— Ты… что за техника… кто ты вообще такой, староста?!

Я промолчал, тяжело дыша. Самоуничтожение формации стоило мне огромного количества энергии. Теперь я понимал, почему в моём прошлом мире эту технику считали запретной. Ещё один такой удар — и моё тело просто не выдержит.

Но и Ван Цзин не стоял без дела. Он глубоко вдохнул и поднял меч над головой, его лицо стало абсолютно серьёзным и безэмоциональным.

— Раз уж ты используешь такие безумные приёмы, староста, я не могу остаться в стороне.

Его глаза стали совершенно чёрными, а меч вспыхнул тёмным пламенем, похожим на густой дым, который полностью окутал клинок.

«Запрещённая техника!» — я немедленно узнал знакомую ауру — это была техника сжигания духовной основы для резкого усиления атаки. Техника, за которую он позже заплатит чудовищной ценой.

— Подожди! Ты сожжёшь собственные основы! — я попытался его остановить, но было поздно.

Ван Цзин прыгнул вперёд, его фигура промелькнула в воздухе чёрным вихрем.

— Чёрный меч Безымянного Призрака! — низко произнёс он.

Удар был так стремителен и сокрушителен, что воздух перед нами буквально разошёлся на части, а сам удар вырвал на теле зверя огромную зияющую рану.

Химера пошатнулась, теперь израненная и почти побеждённая. Но даже теперь, почти на грани смерти, она держалась на ногах, будто назло самой смерти.

Рёв других зверей уже отчётливо слышался за деревьями, и я ясно ощутил их присутствие — среди них были и звери уровня Основания Духа.

Ван Цзин тяжело упал на колено, его дыхание сорвалось, изо рта потекла струйка крови. Я подошёл ближе, выставив перед нами последний защитный барьер.

— Ты слишком безрассуден, — сказал я мрачно. — Не ожидал такой глупости от представителя основной ветви клана.

Он слабо усмехнулся и посмотрел на меня, впервые открыто выражая неподдельное уважение:

— Ты сам не похож на простого деревенского старосту. Слишком много секретов… Слишком много сил и знаний. Кто ты такой на самом деле?

— Это сейчас совершенно не важно, — отрезал я. — Сейчас важнее то, как нам остаться в живых.

Ещё одна волна демонической ци накрыла нас с головой, обозначая близость других зверей. Сжав зубы, я быстро просчитал оставшиеся варианты.

У нас оставалось лишь несколько минут до их прибытия. Химера уже тяжело поднялась на лапы, её фиолетовые глаза горели безумной яростью, а пасть источала потоки густой крови.

Я достал ещё одну пачку формационных флагов, чувствуя, как тело протестует от перегрузки.

— Сейчас начнётся самое сложное, — хрипло сказал я. — Можешь стоять?

Ван Цзин стиснул зубы и поднялся на ноги с видимым усилием, опираясь на меч.

— Смогу. Не волнуйся, староста… я не собираюсь умирать так легко.

Мы переглянулись, и на мгновение в глазах молодого культиватора мелькнула не надменность, не пренебрежение, а уважение и решимость сражаться до конца.

Я глубоко вздохнул и выставил формации вокруг нас, ощущая, как ци стремительно покидает моё тело.

— Готовься, — тихо произнёс я, когда деревья затрещали под лапами вновь прибывших чудовищ.

Лес вокруг нас вспыхнул безумным вихрем хаоса.

С десяток демонических зверей разных размеров и форм ворвались на поляну одновременно. Вой, рёв и свист когтей, разрезающих воздух, слились в одно оглушительное безумие.

Одни твари, увидев окровавленную и израненную Химеру, с хищным воем набросились на неё. Даже среди зверей не было единства — они знали, что такое добыча и понимали, когда сильный становится слабым.

Другие же твари тут же устремили свои голодные взоры на нас, увидев двух истощённых культиваторов, стоящих едва ли на ногах.

— Быстро! Уходим, пока есть шанс! — закричал я, хватая Ван Цзиня за плечо и дёргая его вперёд.

Он едва стоял на ногах, почти полностью исчерпав духовную силу, однако всё ещё держался за меч, готовый до последнего защищаться.

Не мешкая, мы бросились прочь, скользя среди деревьев и стараясь держаться подальше от эпицентра кровавой схватки. Сзади доносился рёв, треск разламываемых деревьев и звериный вой, пробирающий до самых костей.

Мы бежали почти вслепую, с трудом сохраняя сознание, ноги заплетались. Моя духовная сила была почти полностью истощена после самоуничтожения формации. Тело отчаянно просило отдыха.

Через несколько минут беспорядочного бега мы внезапно оказались на краю пропасти — глубокого и зловещего ущелья, наполненного густым, молочным туманом, закрывающим дно.

— Это плохо, — прохрипел Ван Цзин, тяжело опираясь на меч и глядя в бездонную пропасть под нами.

Вдалеке вновь прозвучали крики и вой зверей, которые постепенно приближались.

— Назад нам точно нельзя, — произнёс я и вытащил из пространственного кольца летающую лодку. — Другого выхода нет. Будем лететь!

Ван Цзин молча кивнул, понимая, что спорить бесполезно.

Мы вместе шагнули вперёд, падая прямо вниз. Мгновение полёта казалось бесконечным — ветер обдувал лицо, дыхание замирало в груди, а сердце бешено билось в груди.

Я направил оставшиеся крохи духовной энергии в артефакт, но лодка, слегка дёрнувшись, отказалась взлетать. Она начала дрожать и терять устойчивость.

— Что за… — я не успел закончить мысль, как почувствовал, что пространство вокруг нас странно изменилось.

Из глубины ущелья, словно живое существо, возникла неведомая сила. Эта сила резко и неотвратимо затянула нас вниз, будто мы были мелкой добычей, попавшей в смертоносный водоворот.

Я почувствовал, как тело пронзила дикая боль. Давление, словно тысячи невидимых нитей, сдавило меня, лишая возможности двигаться и дышать. Ван Цзин рядом отчаянно пытался стабилизировать своё тело, но он был слишком истощён, чтобы хоть что-то изменить.

— Что происходит?! — вскрикнул он, пытаясь ухватиться за край лодки.

— Нас втягивает внутрь! — прокричал я в ответ, цепляясь за борта артефакта.

Лодка хрустнула, покрылась трещинами и, не выдержав давления, разлетелась на осколки. Мы начали падать вниз ещё быстрее, туман густел, теперь полностью заслоняя свет солнца. Нас окружила абсолютная, мёртвая темнота.

Несколько секунд, казавшихся вечностью, мы летели вниз, погружаясь в темноту всё глубже и глубже.

Затем всё внезапно прекратилось.

Я ощутил, как моё тело со всего размаху ударилось о что-то твёрдое, но удивительно мягкое. Я открыл глаза, пытаясь понять, что происходит.

Вокруг нас мерцал слабый, едва заметный свет, словно сами стены ущелья излучали тусклое свечение. Это место выглядело странно и незнакомо. Туман вокруг рассеялся, и мы оказались в центре небольшой площадки, окружённой гигантскими каменными стенами, которые словно вырезали её из тела горы.

— Где… мы? — тихо спросил Ван Цзин, тяжело поднимаясь на ноги.

— Не знаю, — ответил я, прислушиваясь к окружающему пространству.

Повсюду была плотная концентрация духовной энергии, даже выше, чем в жилах духа, которые я встречал ранее. Эта энергия была древней, мощной и абсолютно нетронутой. Я никогда не встречал такого прежде — даже в своей прошлой жизни.

— Это место явно непростое, — пробормотал Ван Цзин, осторожно шагая к одной из стен, покрытых странными, сложными узорами и письменами.

Я подошёл ближе и, приглядевшись, ощутил, как моё сердце резко ускорило ритм.

— Это формации… древние формации. Их возраст — тысячи, если не десятки тысяч лет.

— Значит, мы нашли… — начал было Ван Цзин, но резко замолчал, нахмурившись.

— Мы ничего не нашли, — отрезал я. — Это место само нашло нас.

Где-то глубоко под землёй внезапно послышался низкий гул. Стены задрожали, формации на них вспыхнули призрачным светом.

— Что это было? — воскликнул Ван Цзин, напрягаясь.

— Не знаю, — честно ответил я, собирая последние силы. — Но нам лучше подготовиться. Я чувствую, что это место не просто так затянуло нас сюда.

Мы переглянулись и, не говоря ни слова, поняли друг друга.

Судьба снова повернулась неожиданным образом, сталкивая нас не просто с угрозой, а с загадкой, которой, возможно, тысячи лет.

Я глубоко вздохнул, пытаясь восстановить хоть немного ци. Что бы ни случилось дальше — нам придётся встретить это лицом к лицу.

Ибо пути назад больше не было.

Прошло пять минут. Странный, глубокий гул, сотрясавший стены ущелья, постепенно стих, оставив за собой лишь зловещую, глухую тишину. Никакого движения, никакой атаки, никакой угрозы извне.

Вокруг нас только тусклый свет древних формаций, едва освещающий пространство.

Мы оба застыли, напряжённые до предела, внимательно вглядываясь в узоры на каменных стенах, ожидая худшего.

Но ничего не произошло.

Понемногу я стал ощущать болезненную усталость, накопившуюся за бой с Химерой и падение в эту бездонную пропасть. Раны и внутренняя пустота ци делали себя всё ощутимее. Я осторожно опустился на землю, стараясь не показывать, насколько истощён.

Мой взгляд невольно упал на Ван Цзиня. Молодой культиватор всё ещё стоял прямо, словно силой воли заставляя своё тело не поддаваться слабости. Лишь дрожь в его пальцах, сжимающих меч, говорила о том, что и он близок к пределу.

Наши взгляды встретились.

Именно в этот миг мы оба осознали новый, совершенно неожиданный поворот ситуации: теперь мы — два человека, которые знают секреты друг друга.

Я видел, как он сжёг собственную основу ради одного удара, использовал запрещённые приёмы и техники. Он видел мои формации, мою истинную силу, понимал, что я далеко не обычный староста деревни. Мы оба понимали, какие последствия может иметь эта информация в руках другого.

На несколько мгновений мы просто смотрели друг на друга, словно оценивая, прикидывая, взвешивая каждый возможный исход событий. Напряжение росло медленно, но неотвратимо, подобно туго натянутой струне. Кто-то из нас обязательно должен был заговорить первым.

— Ты не староста деревни Танцзянь, — спокойно сказал Ван Цзин, не отводя взгляда. — По крайней мере, не просто староста.

Его голос звучал ровно, без агрессии и враждебности, но я чувствовал напряжение в каждом слове.

Я улыбнулся уголком губ, поддерживая эту игру в спокойствие:

— А ты не просто молодой мастер клана Ван, верно? Применять запретную технику — дорогая цена для человека твоего положения.

Ван Цзин на мгновение сжал губы, но быстро вернул себе прежнее самообладание.

— Каждый делает то, что должен, чтобы выжить, — ответил он холодно. — Однако твои навыки формаций… Они слишком необычны для культиватора твоего статуса и места жительства. Подобные таланты невозможно получить в обычной деревне.

Я лишь слегка пожал плечами:

— А ты сам? Представитель клана Ван на границе империи, в самом опасном месте на континенте, один? Не кажется ли тебе это ещё более странным, молодой господин?

Он не ответил, лишь сузил глаза. Я знал, что мысли его сейчас движутся ровно так же, как мои: мы оба пытаемся понять, стоит ли друг другу доверять, или же здесь и сейчас нужно решать проблему «друг друга».

Напряжение между нами стало почти осязаемым. В безмолвии и тишине я ясно слышал звук его дыхания и собственный стук сердца.

Каждый из нас знал: есть лишь два варианта. Первый — прямо здесь и сейчас заставить друг друга замолчать навсегда. Второй — заключить соглашение, договор, который будет обязывать нас обоих к молчанию.

Но сейчас мы оба были обессилены. Ван Цзин, несмотря на внешнее спокойствие, всё ещё истекал кровью, его основа повреждена. Я — почти полностью исчерпал духовные силы. В случае сражения результат был абсолютно неясен, но одно было точно — победитель, если он и останется жив, будет настолько ослаблен, что не сможет покинуть это ущелье.

— Полагаю, у нас есть выбор, — наконец нарушил молчание я. — Мы можем продолжать пытаться убить друг друга, или же попробовать прийти к… взаимному пониманию.

Ван Цзин долго смотрел на меня, явно оценивая искренность моих слов. Затем, медленно выдохнув, он убрал меч обратно в ножны. Жест символический, но многое говорящий.

— Возможно, взаимопонимание сейчас выгоднее, — ответил он ровно. — По крайней мере, пока мы здесь.

Я слегка улыбнулся и кивнул, чувствуя, как напряжение немного ослабло. Но доверие между нами было тонким, хрупким, как ледяная корка на поверхности зимнего озера.

— Тогда будем считать это соглашением, — произнёс я спокойно, садясь в позу для медитации и закрывая глаза. — Я предлагаю тебе отдохнуть и восстановиться. Здесь явно безопасно. По крайней мере, пока.

Ван Цзин слегка кивнул и сел напротив меня, также начиная медитировать и восстанавливать силы.

На мгновение я открыл глаза и ещё раз взглянул на молодого культиватора. Его лицо было непроницаемым, но я читал по тонкой линии его губ и сжатым кулакам напряжённость, внутреннюю борьбу и сомнения.

Я понимал его состояние, потому что сам испытывал ровно то же самое. Между нами был заключён договор, но пока ни один из нас не мог сказать, как долго он продлится.

Мы просидели в полной тишине почти два часа, медленно восстанавливая свои силы. Однако напряжение между нами не исчезало. Наоборот, оно повисло в воздухе еще тяжелее, заставляя нас обоих нервничать и быть настороже. Я понимал, что оставлять ситуацию такой, какая она сейчас, нельзя. Доверие — слишком большая роскошь, особенно когда речь идет о таких секретах, какие мы увидели друг у друга.

Открыв глаза, я посмотрел на Ван Цзиня и тихо произнёс:

— Думаю, нам стоит воспользоваться Небесной Клятвой.

Ван Цзин резко поднял голову, его взгляд стал холодным и внимательным.

— Небесная Клятва? Ты действительно хочешь зайти так далеко?

Я спокойно кивнул.

— Других вариантов у нас нет. Между нами слишком много тайн и слишком мало оснований для доверия. Ты видел то, что я никогда не собирался раскрывать, а я стал свидетелем того, как представитель основной ветви использовал запрещённые приёмы. Мы либо будем связаны клятвой, либо продолжим ожидать момента, чтобы убить друг друга.

Ван Цзин замолчал, опустив взгляд вниз и погрузившись в глубокое размышление. Я не торопил его — понимал, насколько серьезно он сейчас взвешивает все последствия подобного шага.

Наконец он глубоко вздохнул и решительно посмотрел мне прямо в глаза:

— Хорошо. Я принимаю твое предложение. Назови условия.

Я кивнул и медленно произнёс, тщательно взвешивая каждое слово:

— Мы оба поклянёмся своими душами в следующем: мы никогда и ни при каких обстоятельствах не раскроем третьим лицам информацию о том, что произошло здесь, в ущелье, или любую информацию о силе и секретах друг друга. Мы не навредим друг другу умышленно и не станем использовать увиденное и услышанное здесь в ущерб друг другу.

Ван Цзин несколько секунд внимательно слушал, после чего осторожно уточнил:

— Наша клятва будет действовать до конца жизни?

Я задумался на мгновение, затем покачал головой:

— Пока один из нас открыто и явно не выступит против другого. Если кто-то из нас нарушит условия или попытается навредить другому, то Небеса сами выступят судьёй и палачом.

Он некоторое время обдумывал сказанное, после чего согласился:

— Меня устраивает.

Мы оба поднялись на ноги. Ван Цзин вытащил меч, я сложил руки в специальный жест. Направив свою энергию в духовный центр, мы одновременно выпустили из себя слабый светящийся поток, направив его вверх.

Потоки энергии переплелись в воздухе, и пространство вокруг нас слегка задрожало.

Я произнёс первым:

— Я, Тан Фэн, душой и сознанием клянусь Небесам, что не раскрою тайны Ван Цзиня, свидетелем которых стал сегодня, не наврежу ему и не буду использовать увиденное и услышанное во вред ему. Если я нарушу эту клятву, пусть Небеса и Земля сами накажут меня по всей строгости.

Свет от моей души вспыхнул ярче, подтверждая искренность моих намерений и связывая меня обязательством.

Ван Цзин, глубоко вздохнув, твёрдым голосом произнёс свою часть:

— Я, Ван Цзин из основной ветви клана Ван, клянусь своей душой и сознанием Небесам, что не расскажу третьим лицам о способностях и секретах Тан Фэна, увиденных сегодня. Обещаю не причинять ему вреда и не использовать полученную информацию против него. Если я нарушу данное слово, пусть моя душа будет стёрта и тело предано вечной тьме.

Его энергия также ярко вспыхнула, переплетаясь с моей и утверждая взаимную клятву.

В тот же миг в небесах над ущельем прогремел гулкий гром, словно подтверждая нашу клятву. Мощь Небес ясно дала понять, что услышала нас и приняла условия. Ощущение свершившегося обязательства опустилось на наши души тяжёлым, ощутимым грузом.

Когда всё утихло, мы снова взглянули друг на друга. Между нами больше не было места для подозрений и интриг — условия были ясны, наказание за их нарушение очевидно.

— Значит, теперь мы связаны, — негромко сказал Ван Цзин, убирая меч.

— Да. Теперь наше выживание и безопасность — взаимная необходимость, — спокойно ответил я.

Он медленно кивнул и сел, вновь начав медитировать и восстанавливать силы. Я сделал то же самое. Теперь уже можно было расслабиться, не опасаясь удара в спину. По крайней мере, от этого человека.

Постепенно я почувствовал, как мой разум успокаивается, а ци начинает медленно восстанавливаться. Несмотря на обстоятельства, я ощутил некое внутреннее облегчение.

Что бы ни ждало нас впереди, с этого момента мы с Ван Цзинем, хотели того или нет, стали союзниками — пусть и временными.

А тёмные стены ущелья молча взирали на нас, храня тайны тысячелетий и ожидая того, что принесёт нам судьба.