Падение Империи

Глава 38. Гончая и Кобра

Орин в последний раз окинул взглядом Тихое плато и невольно вздрогнул, вспоминая пережитое. Теперь, когда вся долина внизу была завалена камнями и валунами, он спокойно выдохнул, сплюнув кровавую слюну прямо в пропасть. Жалость вызвало понимание того, что верный клинок «Изгой» отныне покоится в тех руинах. Добротное оружие из адамантитовой стали, сделанное специально под его руку, его отцом Эврадаром. Пусть Орин до сих пор испытывал к нему дикую злость и неприязнь, он помнил о тех уроках, что старых Эфес Солнца успел ему припадать. Но от части, СтоннКассел чувствовал, что был сам виноват в том, что привёл в упадок свою семью. Гарет уважал и любил старшего брата и давным давно его прости за все грехи и помогал в самых сложных ситуациях, в отличие от Киры, которая была обижена на Орина, за то, что он ушёл в час, когда был нужен её большего всего. Он и сам себя за это корил.

Туман над Тихим плато рассеялся. Наверняка, нежить больше не будет устраивать свои походы отсюда и дальше вглубь Кровогорья. Вздрогнув от дуновения холодного ветра, он поспешил вернуться к костру. Им предстоял долгий путь до столицы этих земель, носившая имя — Уэйстек. В обитель всех Чёрных Легионов Зантара. Недалеко отсюда, в дне пути в пограничном замке, они оставили лошадей. А там, с отдохнувшими и набравшими силы жеребцами, они в несколько дней доедут до Уэйстека.

— Как ты стравился с Глазом Левиафана? — спросила Эльнора, грея ладони у костра.

— Подумал о жене и дочери. Боль ушла, словно стучалась о какой-то барьер, не в силах дотронуться до меня. — пожал он плечами. Леди Айвенворд глянула на него и закусила нежную губу с видимой досадой. Погружаясь в свои мысли.

— Что будешь делать теперь? Вернёшься в Эш’Хайгар? — спросил Орин, от чего она чуть ли не подпрыгнула на лигу в высоту.

— Ни в коем случае! Никогда! Тем более с Альманахом! За предательства, что я совершила, меня убьют, уничтожат! А я слишком многое видела в том проклятом Зиккурате, и умирать не собираюсь. — она говорила, словно увидела призраков в языках пламени.

— Тогда, куда ты пойдёшь? — продолжал допытывать её Орин. Женщина недовольно фыркнула

— К Амхаре. Когда мы проходили через арки, мы видели одно и то же, когда делали третий шаг. Я…я должно понять, что делать дальше. — она посмотрела на него своими большими, серыми глазами, который в первый раз за много лет горели жизнью. Кожа её была столь же бледной, как при их первой встрече, но щёки её тронул румянец, буквально на секунду.

— Мне был дан приказ, вернуть Альманах в Уэйстек, к могиле Эйдэна. — Орин поднял руку, останавливая её возражения и продолжая

— Но ты-то уж точно знаешь, что с ним делать. Ни один маг не знает, что за сила скрыта в нём, кроме тебя. Если он будет в твоих руках, то всему Климэнду будет спокойнее, как мне кажется. Я доверяю тебе — Эльнора улыбнулась, как ребёнок, которому на День Рождения подарили самый желанный подарок. Она положила свою холодную руку на плечо Орина и тут же стыдливо отстранилась.

— Полностью согласен, капитан, но что мы скажем моему августейшему батюшке? Приказ как ни как. — послышалось в стороне. Блексворд уже собрал свои вещи и теперь с наслаждением грелся у костра. Орин помедлили с ответом.

— Вряд ли мне стоит появляться Уэйстеке. Я бы могла остаться где-нибудь в таверне, а потом уехать в Амхару. — сказала Эльнора, пряча тяжёлый Альманах вглубь своей сумки.

— А мы тогда расскажем всё, и скажем, что Альманах и Глаз Левиафана погребены навсегда? Отличный план! — докончил Блексворд, намереваясь закапывать костёр. Вскоре, отряды выдвигался к тракту, но на сердце у всех троих висел тяжёлый камень.

***

Крепость Грин-Фандер носила имя старого джейстенца из Мира-на-Аноре Грина Фандера. Во времена Второго Даргонского Ига, когда ящеролюдская империя переживала свой золотой век, сержант Фандер обучил людей северо-восточных земель империи эффективно сражаться с амункерами, когда их орды хлынули через границы западного берега Харды прямо к центральному Кровогорью, через тракт по Уэйстеку. Сержант взял на себя командование простыми крестинами и остатком Второго Чёрного Легиона. Он обучил их азам партизанской войны и основам открытого боя. Главное сражения тех времён произошло на северных равнинах Уэйстека. Тогда, простые фермеры, бок о бок с чёрными легионерами дали отпор ящеролюдами, но Грин Фандер погиб в той битве. На месте его гибели построили замок, названный в его честь.

Это место стало, в какой-то степени, священным, для каждого чёрного легионера, ведь именно здесь, каждый, кто надевал чёрный доспех Уэйстека, присягал на верность лорду-командору-капитану из дома Танегров. В своё время, Орин присягал на верность при отце Ааронта, деде Блексворда, Томе Тангере.

Он чётко помнил холодные стены твердыни. Как ветер гулял по её коридорам, словно призраки ступали по гладким камням и шелковым коврам, как несколько факелов освещали тесные коридоры, когда сотни юношей выходили во двор, для принятия присяги, на коленях, в холодное зимнее утро.

Приближаясь к стенам крепости, они сумели рассмотреть башенные стяги. Оскалившийся коронованный гончий пёс и коронованная лошадь, вставшая на дыбы.

— Отцовские стяги. Но что он тут делает? — сам себя спросил Блексворд.

— Скоро узнаем — ответил Орин, но что-то внутри, словно гудящий набат, подсказывало ему о чём-то нехорошем.

Стражники открыли ворота, как только их завидели. Внутренний двор крепости выглядел торжественно. Сразу видно, что к приходу лорда Ааронта всё было подготовлено заранее. Стяги гордо свисали со стен, гарнизон проводил усиленную подготовку, туда-сюда сновали слуги, а в конюшнях стояли благородные жеребцы, явно лучшей карденхолльской пароды. Эльнора внезапно скрылась в таверне, что расположилась в стенах крепости, прикрывая лицо тканью своего плаща, как шарфом. Блексворд и Орин двинулись в зал крепости. Их встретил один из гвардейцев-Тангеров, который с радостью проводил их до зала, рассказывая о том, почему лично Лорд-командор приехал в Грин-Фандер.

— Землетрясения прошлись по всему Уэйстеку. Лорд Ааронт стразу велел гвардейцам седлать коней и ехать к Тихому плато. И вот, вы приходить буквально через пару дней и землетрясения прекращаются. Но, прошу простить меня. Лорд Тангер ждёт — Орин и Блексворд переглянулись. У обоих предательских пробежали мурашки по спине, когда двери перед ними отворились, и они вошли в зал крепости.

Челюсти обоих упали и со звоном стукнулись о тёмный камень полов, когда перед ними предстали командующие офицеры чёрных легионов, во главе с Ааронтом Танегром.

***

Цитадель Грин-Фандера представляла собою просторный зал, со стойками, на которых поколись разношёрстные оружия и доспехи разных эпох. Четыре колонны держали тяжёлый куполообразный потолок, а в пространстве между ними расположились скамьи, на который сидели командующие чёрными легионами. Со стен свисали знамёна самых разных легионов, принадлежащих к чёрному цвету. Всех сидящих на скамьях Орин прекрасно знал. Как не знать представителей чина, к которому он сам относиться?

Лорд Ааронт и Блексворд походили друг на друга, как отец и сын, коими и являлись. Как протектор Уэйстека, Ааронт носил золотой венец, украшенный алым яхонтом. Дорогие, подбитые гвоздями, ботинки из оленьей кожи грели его ноги, а на плечах добротно и по-простому сшитого камзола свисал подбитый мехом волчий плащ. Завидев сына и старого друга, он сей же момент направился к ним. Два легионера встали на одно колено, склонив головы перед главнокомандующим. Протектор невольно нахмурился и велел обоим встать, пару раз согнув ладонь в кожаной перчатке. Оба он и встали и смотрели друг на друга почти в упор. Тишину прервал Тангер-старший, обращаясь к Орину

— Выглядишь так же, как я себя чувствую — после минуты молчания они в голос захохотали и по-дружески обнялись, затем, Ааронт обнял Блексворда и похлопав по плечу, спросил

— Чего там, в Зиккурате, произошло, что здесь земля тряслась, как будто сам Баордар пробудился? — СтоннКассел и Тангер-младший переглянулись и вдохнув полной грудью, начали рассказывать.

Холодные глаза тёмно-карего цвета внимательно всматривались в глаза Орина, когда он рассказывал об их похождениях в Ин-ар-Хартуме. Леденящий душу взгляд, вечно маленькие зрачки и лопнувшие капилляры глаз заставляли Орин вздрагивать от холодка, пробегающего по спине. Пусть он и Ааронт были старыми и добрыми друзьями, но оба имели высокие титулы, из-за которых дружба их сошла на выдачу и выполнение приказов… Ааронт молча слушал, изредка проводя рукой по своим длинным, ничем не перехваченными волосам тёмно-каштанового цвета. Лоб его был морщинист, словно он постоянно хмурился, кожа имела неприятный, твердый и обшелушенный вид. Шрамы не добавляли ему доблестного вида, скорее грозного. Рубец, проходящий от правого виска до левого уголка нижней губы, давно затянулся, но выглядел неприятно, слишком рвано и безобразно, как прочие, менее заметные шрамы. Взгляд его падал то на Орина, то на Блексворда, когда они закончили рассказ тем, что Глаз Левиафана и Альманах Эльноры были уничтожены, вместе с Зиккуратом.

Вместе с лордом-протектором, рассказ слушали и офицеры чёрных легионов, не перебивая рассказчиков ни разу. Когда они закончили говорить, Ааронт поднялся с своего кресла, вновь подошёл к ним и зычно, во весь голос объявил:

— Все свободны! Совет отложен до завтрашнего дня. Капитан СтоннКассел, Блексворд, отдыхайте и к полудню, жду вас здесь же. Свободны — на мгновение Орину показалось, что в глазах Ааронт проскользнул огонёк гнева и холодной ярости.

Оставшееся утро прошло в банях, в попытке стереть с себя слои грязи и пыли, которые впитались в кожу, за то время, что они провели в Зиккурате. После плотного завтрака, они вновь надели вычищенные пажами доспехи и ровно в полдень стояли перед дверьми зала. Стражники пустили их во внутрь и теперь они остались наедине с лордом-протектором.

Ааронт подозвал их к себе и указал на карту империи.

— Вы отлично справились с заданием. Если всё так, как вы говорите, то Хода нежити нам ещё пару веков не ждать. Плевать на Глаз и Альманах, от них больше мороки чем пользы. Я собираюсь произвести Блексворда в ранг капитана, а тебе Орин, я готов даровать скипетр главнокомандующего, никто не будет против — Ааронт похлопал старого друга и сына по плечу, а затем склонился над картой, расставляя чёрные флажки вдаль границы уэйстекских земель.

— Благодарю, лорд-протектор. Ни чего не понимаю, Ааронт. Почему мы не двинемся на помощь Амхаре, если Лоренц уже стоит у Кулдара? — Орин переставил несколько флажков вдоль тракта, собираясь предложить план действий.

— Вы оба должны знать. Уильям и Лайан мертвы. Погибли при битве за Кинхарт против Пэтрота. Его удалось отбросить и теперь корона венчает голову Хелены. — эти слова повергнули обоих в шок и трепет. В голове Орина тут же зазвенели колокола. «Кира. Адриана. Ариана» только три этих имени без остановки били по его ушам, а сердце застучало в первобытном страхе и ужасе.

— Как?! Когда?! Что случилось!? Этого не может быть! — Ааронт положил руку на плечо друга

— Твои родные живы. Не беспокойся. Гонец рассказал нам всё. Пэтрот бежал к Лоренцу, простить милостыни. — эти слова не успокоили СтоннКассела, наоборот он был готов бросить всё и хоть сейчас помчаться Кинхарт быстрее ветра. Он лично хотел удостовериться живы ли дочка с женою и сестра.

— Тогда нужно поскорее выдвинуться к Амхаре, чтобы дать бой Лоренцу! — воскликнул Блексворд, но Ааронт огорчённо покивал головой, вновь склонившись над картой.

— В этом кроется и вторая новость — сказал он, передвигая флажки назад, к границам

— Уэйстек отныне не протекторат. Теперь, мы вновь независимы, так же как Сайн-Ктор. — Блексворд потерял дар речи, а Орин во весь голос вспылил

— Предатель! Как ты смеешь нарушать клятвы в час великой нужды! — Тангер-старший повернулся к старому другу и спокойно сказал

— Меньше всего, Орин, я хочу, чтобы мы были врагами. Забудь об этой ратсреклятый империи, которая давным давно забыла про тебя и твою семью! Будь моим верным генералом и вместе мы сделаем Уэйстеке единим и только мы сможем противостоять великим угрозам! — в его голосе слышалась надежда на то, что Орин согласиться, переприсягнёт ему на верность, как старый друг, брат по оружию. Но Орин СтоннКассел горел от гнева и злости, пылал от праведного гнева и яростного безумства, что пеленою встало перед его глазами.

— Никогда я не предам свою семью. Не предам клятв верности, что произносил перед Наделастораном! Я видел в тебе героя! Видел брата, с которым проливал кровь! Героя, готовым отдать всё за страну! Теперь же, я вижу предателя. Ты, Имхьер и Эдэльмира, вы все предали нас! — Орин демонстративно стянул с себя плащ, отстегнул наручи и бросил их перед ногами Ааронта. Лорд Тангер с горечью и сожалением посмотрел на старого друга

— Иди если хочешь. Иди и не возвращайся, СтоннКассел! Ты должен был быть верен легиону и его долгу крови, а не жалкой империи, дни которой сочтены! Иди прочь, Изгой! Поди прочь, Белый Грифон! А если вернёшься, то я скрещу с тобою клинки и ты примешь свою смерть! — Орин плюнул под ноги Ааронту и вышел из зала.

— Это же неправильно, отец. Мы не должны бросать императрицу в столь тяжёлый час -

— Блексворд — Тангер-старший положил руки на плечи сына, приводя его в чувства. — Сын мой, забудь его. Он дезертир, глупец, живущий в разрушающихся руинах старого мира. Ты и я, как отец и сын создадим ту страну, в которой наш род будет править справедливо и мудро! — Блексворд покорно склонил голову и отец обнял его, преисполненной гордостью.

— Повинуюсь, отец -

— Не зря я подослал тех бандитов к твоей девчонке. Иначе бы ты сейчас предал меня, и мчался бы к ней — добавил его отец еле слышно. Но Блексворд услышал это, словно рёв армады драконов, во времена третьей эры. Лицо Исы мелькнуло перед ним. А затем, он схватил отца за груди и что есть сил ударил о стену крепости, завопив во всё горло.

— Повтори — прорычал Блексворд. Его отец лишь хрипло посмеялся

— Ты знаешь, что такое ненависть. Гнев. Это прекрасно. Но я твой отец и ты должен безукоризненно мне повиноваться! — позади них стояли стражники с обнаженным орудием и Блексворд понял, что может убить отца, но тогда и сам погибнет, бесславно и бессмысленно.

— Повтори! — вновь потребовал он

— Уверен, когда ты их пытал, они пытались тебе сказать, кто их подослал, но ненависть и жажда мести не позволили тебе этого услышать! Ты глуп, сын мой, раз считаешь, что можешь убить меня и не пожинать последствий!

— Сын? Нет, Ааронт Тангер. Отныне, твой сын — дезертир. Отныне, нет у тебя сына. — он медленно ослабил хватку, отпустил отца и отошёл назад. Стражники увидели гнев и ярость в его глаза и Блексворд поступил так же, как и Орин, бросив на землю наручи и плащ.

— Ты пожалеешь об этом, сын. — прошептал Ааронт, но Блексворд этого не слышал. Он знал, что отомстит. Но теперь, необходимо было выбраться из Грин-Фандера живым, а помочь ему в этом мог только Орин…

***

«Каким же дураком, идиотом был я! Предатели! Ублюдки! Они не придут к Хелене на помощь, они бросят их умирать!»

— Ну да твою мать! — от безысходности закричал Оррин, ударив, что есть силы по опорному столбу, что держал крышу конюшни. Ударил так, что лошади забеспокоились. Оррин облокотился на столбы и стал думать, что ему делать дальше. «Ехать? Куда? В Кинхарт? Джейстен? Нет, я должен быть в Амхаре. Если туда направляется Хелена, то я должен быть там. Рассказать обо всём Гарету и Марию»

Блексворд побежал буквально через минуту, вместе с Эльнорой. Та не понимала, что происходит и только после быстрого и обрывистого объяснения Блексворда, она перестала задавать кучу вопросов.

— Что будем делать? — спросил она. СтоннКассел и Тангер в один голос ответили

— В Амхару поедем! — от их крика она содрогнулась, но не обиделась, лишь насупилась

— Чем быстрее Хелена узнает о предательстве, тем лучше для все империи… того, что осталось от неё — тихо протараторил Орин, вскакивая на лошадь. Ему пришлось делить седло с Эльнорой, а вот Блексворд поехал один. Ударив коней в бока, она стремглав вылетели из крепости.

***

Северное Кровогорье. Серое Герцогство. Сайн-Ктор

Эдэльмира невольно вздрогнула, дотронувшись до огненно-рыжих волос дочери. Сильфрей спала без задних ног, укутавшись в тёплые перины своей постели. Осень в Сайн-Кторе выдалась холодной. Впрочем и лето на севере было не особо жарким. Здесь, на границах всегда было красочно, но сурово. То холодные вьюги мучали их, не давая вовремя вспахать и засеять поля, то жара мешала сбору урожая, выжигая поля под чистую. Да, люди здесь безусловно были суровы. Каков край, таковы и обычаи.

Герцогиня вспомнила, как давно, двадцать лет назад, держала на руках первую новорождённую дочку, она нарекла её Сейной. Как свою погибшую от рук демонов Аст’Морауна сестру. Имхьер в тот день вернулся с охоты со шкурой северного барса, в подарок за дочку-наследницу. В тот день она была самой счастливой женщиной на всем белом свете. Если бы она не была ослеплена верностью и любовью к мужу, то может быть сейчас бы у неё было две дочери…

Герцогиня обязана повиноваться Герцогу-мужу. Это традиция, которую нельзя нарушать. Была бы она ближе к ней. Прислушивалась бы к ней, а не потакала бы во всё мужу, то сейчас бы под ей теплою рукою грелась Сейна. Она защищала ей, заслоняла собою от руки Имхьера, когда видела, как сильно он мог навредить ей. Она знала, что нельзя было выдавать её за Рея Блека. Проклятый садист получил по за слугам, умерев от руки Сейны. Но ей дорогая дочка пропала. Связалась с контрабандистом, после бросила это дело, а потом вовсе бежала в никуда. Будь Эдэльмира мужественной и сильной, она бы могла это предотвратить. Но сейчас было поздно. Теперь у неё была лишь Сильфрей, которую нужно было защитить. И Сайн-Ктор, который вот-вот вот обрушиться на её плечи. Ибо после смерти Герцога, любой его родственник потребует права на титул и его жену, а Эдэльмира не могла этого допустить. Ни коем образом. Пусть её обвинят в предательстве, но как только на станет Великой Герцогиней, как только избавиться от всех претендентов, только тогда она поможет империи.

Нежно и тихо поцеловав дочку в лоб и потеплее укутав её в меха, герцогиня вышла из её покоев и направилась к покоям мужа.

Имхьер лежал в своём ложе, накрытый десятками мехов. Безумные глаза метались от угла к углу, в осознании того, что смерть была слишком близко. Волосы его почти выпали, а лицо стало морщинистым. Его мучал дикий жар, он бреди и звал жену. Эдэльмира подошла к столу с лекарствами и моля Мирану о прощении грехов, влила в настой жидкость чёрного цвета. Богиня отвечала ей, каждый раз она отвечала ей. «Ты правильно поступаешь, дочь моя. Следуй своей цели. Следуй клятве»

Женщина знала, что план Ааронта Тангера безумен. Но ради того, чтобы отомстить за дочку она была готова сделать всё. Где была империя, когда умерила ей отец и мать, во время набега демонов Аст’Морауна? Где был император, когда Сайн-Ктор осаждали ренегаты? Где были Красные Легионы, когда амункеры прошлись по земля Герцогства огнём и мечом?! Где?! Эдэльмира подошла к мужу и помогал выпить лекарство. Имхьер начал кашлять кровью, жар его тело стал сжигать его изнутри, а его сорванный голос был еле слышен в зала Твердыни Сайн-Ктора.

Словно дикая лисица или рысь, она наблюдала за мучениями мужа. Её зрачки необычайно расширились, ноздри надулись и щеки заполыхали. Губы выпрямилась в тонкую ниточку и когда её муж затих, она ладонью закрыла его веки.

— Ты всё правильно седлала, дочь моя. — Эдэльмира обернулась на глас богини. Мирана стояла у окна и дёргала свою косу чёрного цвета.

— Я сделала это на благо дочери и герцогства — прошептала она. Мирана ухмыльнулась.

— Скоро, дочь моя, мы проведем ритуал. И тогда Сайн-Ктор вновь станет великим. Даже Уэйстек будет бояться нас. Или же присягнёт тебе, моя избранница — губы богини были полными и имели алый цвет, так сладко она говорила, что герцогине невольно захотелось встать пере нею на колени.

— А когда Наследник явиться и пророчества исполняться… тогда мир измениться. Станет таким, каким он должен быть! — проговорил она, дотрагиваясь до щек своей избранницы. Эдэльмира с эйфорией потянулась к ней

— Скоро — сказала она — я вернусь. Я возрожусь. Скоро, мы с тобою станем едиными —

— Скоро, кобра станет королевской — закончила Мирана, испаряясь в искрах камина. Эдэльмира взглянула на полную луну. Её захотелось завыть, как волчице. Зашипеть, как змее, как кобре, что была изображена на её знамёнах. Её осталась лишь укрепить свою власть. Осталось оскалить клыки и выпрыснуть яд, когда надо. Её, Кобре Имнари, Герцогине Серого Герцогства, оставалось пара шагов, до воплощения её планов в жизнь

- Ни чести, ни доблести, лишь мудрость времен — прошипела она, зная, что она извлекла из своих прошлых ошибок урок. Жестокий и болезненный урок.