Падение Империи

Глава 22. Государь-император

Стенания императрицы Хелены были слышны в каждом уголке дворца, жутким эхом разносясь по коридорам. Никто никогда не видел её в таком состоянии, она была бледна как смерть, впавшие щеки, опухшие от слёз глаза. Вся она тряслась, подходя к мёртвому мужу. Опустившись на колени, Хелена не сумела сдержать горьких слёз. Она рыдала, громко и протяжно, склонившись на тело погибшего в бою императора, её любимого мужа. Еле слышно она молила о смерти, еле слышно шептала: «Так нельзя…ты не имеешь права… что мне делать без тебя… очнись…» Слезы лились ручьём, императрица не могла поверить в случившиеся. В мгновении ока она потеряла мужа, в мгновении ока всё, на чем она держалась, рухнуло во врата Харды.

Её губы и руки тряслись, когда она приподняла окровавленное тело Уильяма, что безвольно отозвалось на её жалкую попытку пробудить его. Прижав его к себе так близко как это было возможно, она тихо сопела, положив его голову себе на колени. Казалось, в ней всё угасло. Глаза были пустыми, руки похолодели, а посиневшие губы двигалась в такт древней, как мир, молитве. Она взывала ко всем Драконом-Основателям по очереди. Молила их упокоить их мужа и покарать всех предателей. Последние слова она еле слышно произнесла, но даже так, почти шёпотом, каждый гвардеец, легионер и вельможа слышали, о чем она говорит

— Олгулрмир, взываю к тебе, пусть хаос твой обрушиться на всех, кто посмел нарушить присягу! И коли надо будет, я собственноручно переужу глотки всем Истон-Дарам. — крепкая рука легла на её плечо. Знакомый голос прозвучал рядом.

— Матушка, я знаю. Но тебе придётся отпустить его. Он не первый государь, погибший в бою и точно не последний. Предателей во дворце больше нет, но нам с тобою необходимо остановить хаос на улицах и наказать предателей. Незачем звать Олгулрмир. — Лайан сел рядом. Он был так похож на своего отца. Хелена не могла вынести боли в груди, когда её сердце стучало и кололо, она не могла сдержать слёз, запах крови её мужа на её руках заставлял её дрожать и рыдать ещё сильнее. Лайан снял с тело отца шлем и закрыл его веки. Хелена продолжала поглаживать голову мёртвого мужа, не обращая внимания на то, что ладонью она проводит по трём ранам на его голове. Она смотрела как Лайан простился с отцом, поцеловав того в лоб, смотрела как он поднимает золотую корону, окроплённую кровью, смотрела, как он надевает её. Легионеры, вельможи и гвардейцы преклонили колени, опираясь на своё оружие. Алкион, старый маг, который сейчас выглядел потрёпанным после боя, громогласно воскликнул

— Да здравствует Император Кровогорья, сюзерен Джейстена, Сайн-Ктора и Уэйстека, правитель Кинхарта, первый этого имени, Лайан Кон-Итьен! —

— Да здравствует Лайан Кон-Итьен! Да здравствует Император Кровогорья! Да здравствует Лайан Первый! — отвечали все те, кто находился в тронном зале, поднимая мечи к небу.

— Император Кровогорья! Император Кровогорья! Император Кровогорья! — кричали они

***

Она шла по коридорам дворца, в которых царила разруха, смерть и хаос. Шла, шатаясь, стараясь держаться стен. Она тряслась, будто под лёд провалилась, мигнуло, перед ней стоит Уильям, уверенный и готовый к бою, второй раз мигнуло, он видела, как булава пробила ему голову, но он продолжал бой, наотмашь рубя голову проклятому Оделинау. Она радовалась, когда голова её растреклятого родственничка полетела с плеч. Но она не попрощалась с мужем, не сказала, как сильно его любит и как ему благодарна, за всё.

Все её мысли заполнила дочка и младшие сыновья. Хелена плелась к их комнатам, чувствуя, как сжимается её сердце, как в висках пульсирует с дикой болью, как в голове говорит голос: «Молись, родная, иначе, зачем тебе жить, коли они мертвы?» Перед глазами плыла ужасная картина. Мертвые сыновья и дочка, лежат в своей крови. Воздуха в лёгких предательски не хватало, императрица упала на колени, когда увидела шагающих к ней СтоннКасселов, во главе с Найтом, который держал Ричарда за руку, а Каллина держала под руку Артура. Как только младшие сыновья и дочка завидели мать, они со скоростью грифоньего полёта помчались к ней и повисли на ей шее в крепких объятиях. Хелена прижала их к себе и не смела отпускать, на мгновение она посмотрела на Акселя, после завалила детей поцелуями. Найт Аксель хорошо знал этот взгляд. Он слышал её истошный крик и плачь. Он верил, император обретет покой, а его сыну и наследнику нужна будет помощь, чтобы разгрести весь этот бардак.

***

Два дня спустя

***

Во дворце всё устаканилось, относительно спокойствие царило в его стенах. Указом нового император было установлено усиление патрулей и охраны. Сейчас, Лайана находился на улицах города, что были под контролем верных ему войск и граждан. Велась полноценная подготовка к затяжным боям, строились баррикады, дома обустраивались так, чтобы из них могли вести обстрел лучники. За Лайаном следовали почти тридцать человек охраны. Многие говорил, что юный император слишком самонадеян, ведь он смело и открыто шагал по улице столицы, за углами который могли скрываться убийцы. Юный Лайан всячески отмахивался от всех попыток усадить его во дворце. Сейчас он был рядом с народом, рядом со своими людьми. Новоиспечённый государь император всячески поддерживал своих людей, а ведь это было так важно…

Во дворце проходили похороны Императора Уильяма Первого Кон-Итьена. Его омыли от крови и ран, одели в парадные доспехи, вложив в руки на груди его именитый клинок Ярость. Вельможи и гвардейцы спустились в склеп Кинхартского дворца. Покойного императором положили в могилу, рядом с его отцом, Ульерихом. Несколько часов, благородные дворяне прощались с императором, пока в склепе, у его могилы, над которой скопились сотни горящих свеч и букетов цветом, не осталась группка людей. Хелена стояла а коленях перед каменной плитой, на которой было выгравировано его имя. Рядом с ней стояли её младшие сыновья, дочка и Найт Аксель. Позади них, держа в руках свечи, стояли Сейна, Ариана, Адриана и Кира, склонив головы. В самом дальнем углу, где света было меньше всего света, стоял Фаил Акар.

В этом склепе лежали все императоры. Начиная от СтоннКасселов древности, продолжая королями смутных времен и заканчивая Кон-Итьенам. Тёмные каменные стены отзывались пульсирующим резонансом, еле слышным и почти не ощутимыми дуновениями завывающего ветра, что гулял по эти коридорам, заставляя промерзать всех находящихся здесь до мозга костей.

Вскоре, семья Кон-Итьенов покинула склеп, за исключением Фаила Акара. Возложив свечи и цветочные венки, Ариана и её родные уже хотели уйти, но леди СтоннКассел заметила как Сейна Элерон, или уже Имнари разговаривает с Фаилом Акаром. Ох, уж это женское любопытства, смешенное с женским упрямством! Ариана прервала их перешёптывание и встряла в разговор быстро и резко

— И что же мы тут обсуждаем? — спросила она, презрительно поморщившись, вжимая кулаки в пояс. То же самое сделала Кира, пока Адриана стояла в стороне. Сейна занервничала, наматывая на палец локон рыже-каштановых волос, нелепо смотревшихся на её белом лице, усыпанном веснушками.

— План, леди Ариана. — холодно ответил Фаил

— И какой же, извольте поинтересоваться? — вторила Кира, презрительно фыркнув.

— По убийству Пэтрота. — вновь ответил Фаил. Ариана глянула в его глаза. Почему-то ей показалось, что из темноты тёмного уголка склепа на неё смотрит волк или бирюк.

— И что же надумали? — спросила Ариана, скрестив руки на груди. Кира прищурила зеленый глаза и стиснула зубы. Сейна поёжилась от очередного холодного дуновения и чуть дрожа, ответила

— Остановить революцию. –

— Леди — слов взял Фаил, сверкнув глазами во тьме — не здесь. Встретимся у меня в покоях через час. — Как и было сказано, все они, в том же составе собрались в покоях Фаила Акара.

Кира и Ариана сидели на скамье, что расположилась около балкона. Сейна ходила из угла в угол, что-то шепча себе и наматывая локон волос на палец. Фаил Акар проверял снаряжение, затачивал клинок, чистил доспехи, попутно объясняя свой план.

— Пэтрота необходимо устранить. Уничтожить его и всю преступную организацию. Убив его, мы лишь заставим его людей залечь в подполье. Необходимо сделать так, чтобы все те, кто его поддерживают, бежали в страхе и молили о пощаде. Извести его склады с наркотиками, лишить всех средств, так сказать задушить. Я обращусь с этой идеей к юному императору. Возможно, выйдет так, что он нам поможет, а возможно, увидит во мне, в Найте Акселе, соперников и претендентов на престол. Мы как ни как одной крови. Я устрою облаву на шакалов. А вы можете мне помочь. –

— И как же? — спросила Адриана, которая, до этого момента не говорила ни слова, тихо рассматривая себя в зеркале. Фаил покрутил кинжал в руках и спрятал его за пояс.

— Я и леди Имнари, по сколько она сама этого захотела, утроим облав, благо, информаторы Сайн-Ктора мне всегда помогут… -

— А с чего идёт только она? — перебила его Кира, закинув ногу на ногу. Фаил ответил незамедлительно, пряча ещё пару кинжалов в сапогах.

— Потому что у неё с Пэтротом личные счёты и у неё есть боевой опыт. — он посмотрел на Сейну, которая облокотилась о стенку шкафа. Девушка что-то прошептала

— Я пойду, облачусь в более…подходящую одежду. — сказала она, откланявшись. Затем она вышла из комнаты. Кира, в свойственной ей манере, была в гневе, а Адриана так и смотрела на мать, ожидая от неё ответа.

— Миледи Ариана, вы как никогда нужны императрицы, вы же, старые подруги — Фаил усмехнулся, поправляя наплечники своих доспехов.

— Коли так. Я убила два дня назад, и повторять не хотела бы. — процедила Ариана, поправляя непослушные волосы. Отчасти она была согласна с Фаилом. Её было страшно ещё раз оказаться в бою, не говоря о том, чтобы ещё раз убить. Всё же, она — леди СтоннКассел, урождённая Мейнголд. Дворцовые дела ей роднее меча или стрелы. Нечего её носиться и сложить лихую голову в какой-нибудь подворотне. Кира, в отличии от Арианы была горяча и поспешна в своих решениях, за что часто получала нагоняй от Орина, Гарета и Арианы. «Своенравная у тебя золовка» припоминала Ариана слова своей дорогой сестрицы Катрины.

— А я вот не согласна сидеть и ждать. Надоело мне. –

— Кира — Ариана вдруг выпрямилась как струна и ущипнула золовку, одаривая её настолько злым взглядом, что казалось, она сейчас вот-вот её прожжет. В долгу Кира не осталась, чуть наклонившись, она поджала губы и приподняла брови.

— Думаешь, запрёшь меня, м, дорогуша. Я росла с двумя братьями, который в легион пошли, раньше, чем под стол пешком начали ходить. Папаша мой, покойся он с миром, был Драконоборцем, коли забыла. Я знаю пять способов, как быстро и безболезненно пальнуть из арбалета, и отправить любого выродка к праотцам. — она, словно невзначай положила своё ладонь на бедро Арианы

— За себя я уж точно постою, а ты пригляди за дочкой и императрицей. — она подмигнула ей, демонстративно встала и гордо заявила

— Я иду с вами. Руки чешутся головы рубить. — откланявшись она ушла из покоев Фаила. Акар уже был полностью готов. Ухмыльнувшись и кивнув каким-то своим мыслям, он обратился к Ариане, сев рядом с ней.

— Миледи, от вас многое зависит. Слишком многое, от вас и вашей дочери. Я пригляжу за Кирой. — он поцеловал её руку, совсем плавно и нечувствительно. Вместе с дочкой, леди СтоннКассел, быстрым шагом вышли из покоев Фаила Акара.

***

Ариана сидела рядом с Хеленой, которая лежала в своей постели, бледна как смерть. Она впала в состояние апатии, забыв практически обо всём. Траур для неё мог стать смертелен, так как она отказывалась даже от воды, удаляясь в себя ещё больше. Сидя на краю её мягкой и шелковой постели, Ариана ни на шаг не отходила от неё. Каждый раз она брала её за тонкую и холодную руку, пальцами разогревая её. Кира как-то говорила: «Брось всю эту церемонность. Она страдает. Иногда проще обнять и вместе порыдать, сколько душе угодно, чем сидеть и молчать, как две дуры» Улыбнувшись, Ариана медленно сняла с ног башмачки и села рядом с императрицей. Хелена удивленно глянула на ней и чуть приподнялась. Ариана мысленно прокляла Киру, на чём свет стоит, скрестила ноги, и крепко обняла Хелену. Вдовствующая императрица только хотела от неё отстраниться, как вновь разрыдалась и уткнулась в плечо подруги, на которую всегда равнялась.

— Боги, я ничего не могла сделать. — проговорила она.

— Я знаю — баюкающее говорила Ариана

— Лучше бы я погибла с ним. — она уже не рыдала, а тихо шмыгала

— Не смей так говорить. У тебя сыновья и дочь, которым нужна мать. Государству нужна императрица-мать. Ни ты, ни я не имеем права сложить руки и ждать, пока враг не придёт. Мы с тобою должны сделать всё, чтобы сохранить империю. Это наш с тобой долг. — Хелена ещё сильнее прильнула к объятиям Арианы, вдыхая запах её волос, который вызывал странное пьянящие чувство. Императрица прогнала всяческие не хорошие мысли и помотала головой.

— Спасибо, дорогая. Побудь со мной, мне так легче и хорошо — прошептала она, положив голову на подушку. Ариана легла рядом, смотря в её голубые глаза. Глаза леди СтоннКассел, тёмно-голубого цвета, казались озёрными омутами, в который Хелена тонула. Это была странная ситуация.

— Я боюсь за Лайана. — проговорила Хелена, после неловкого молчания.

— Каждая мать печётся о своём чаде. — ответила Ариана, чуть расслабившись в мягких перинах.

— Я не могу потерять его. Каллину, Ричарда и Артура, мои дети не заслужили этого… -

— Дорогая моя, никто не заслуживает такого. Но мы с тобою женщины благородных семей. Мы должны помогать тем, кто идёт на первую линию обороны. –

— И страдать? Смотреть, как они умирают? Лучшие быть на передовой, и закрыть тело родного от стрелы. — ответила Хелена.

— И что же ты страдаешь здесь, хм? Ты нужна дочери и сыновьям. Перестань страдать, родная. Носи траур, помню, люби мужа, только не забывая о тех, кто нуждается в тебе. — Ариана погладила императрицу по голову, забыв обо всех правилах приличия и субординации. Хелена перевернулась на бок и посмотрела на Ариану, ласково улыбнувшись.

— Ты права, как никогда права. — сказала Хелена, поднимаясь с постели. Уже твёрдо она решил направить к дочке и сыновьям, которые нуждались в ней больше всего.

***

Проводив отца в последний путь, новому императору Кровогорья, Лайану Кон-Итьену предстояло решать, что делать ему дальше. Алкион Альгольф ни на шаг не отходил от государя, всячески помогая Лайану.

— Мой император, крепитесь. — приговаривал он, каждый раз, когда слышал какую-нибудь неприятную новость. Император ходил среди своих людей и своими глазами видел, что ситуация в столице мало помалу катиться во врата Харды. Когда сердце вновь отозвалось колкой болью, он решил, что необходимо организовывать оборону. Безопасность вельмож и своей семьи он возложили на плечи верного Найта Акселя.

Несколько дней Лайан провёл в штабе обороны, советуясь с ветеранами-легионерами, как лучше подойти к ведению войны на улицах города. Первым делом им предстояло отбить гавань, следя за тем, чтобы враг не ударил в спину. Он находились в плотном кольце, и каждый шаг для них мог стать последним. Сейчас, единственным безопасным место являлся дворец, так как все пути извне в него были замурованы, лишь несколько ходов, что вели из него, оставались открытыми. Сейчас, гавань была обличительным приоритетом, так как это был путь к спасению столицы. Но мятежней сброд и предатели, что примкнули к нему затихли. На улицах творился бардак, повсюду лежали тела, в крови и грязи. Отсюда и вывод был неутешительным, раздолье для крыс, что переносят всяческие заразы. Стража была заперта в своих казармах, обречённая умирать от досель неизведанной чумы.

Спустя ещё пару дней, в столице вновь разгорелся пожар, охвативший кварталы, подконтрольные мятежникам. Пожар был виден на всю столицу, а дым его клубами возносился вверх. Однако с этим пожаром за пару дней было покончено, до боёв никому дела не было, какие бои, когда стихия может подчистую смести их, поговаривали, даже бандиты помогали своим врагам тушить пожар. Алкион вскоре вызвал Лайана в свою лабораторию, которую он оборудовал в лазарете. Накинув плащ и обмотав лицо мокрой тряпкой, оставив открытыми только глаза.

Лаборатория являлась собой величайшим воплощением хаоса. Повсюду были столы, заполненные склянками, реагентами для возгонки, сухим, свежими и перемолотыми травами, ступками с пестиками и прочими алхимическими приблудами, о предназначении которых можно было только догадываться.

Принц обошёл несколько тел, прикрытых простынями, который некогда были белыми, но сейчас он были серо-красными, от пролитой крови и пыли, что царила здесь. Прокашлявшись, Лайан подошёл к магу, который склонился над оголённым и вскрытым, в районе груди, телом. Маг был обмотан в подобные мокрые тряпки. В старых, морщинистых и смуглых руках он держал нож, заточенный с одной стороны в правой руке, а левой, приоткрывая вскрытую грудную клетку. Лайана начло воротить, от запаха и от увиденной картины. Кое-как сдержав противный рвотный позыв, он приблизился к старому Алкиону, который что-то бугуртел себе в бороду.

— Не опасно ли вскрывать тела стражи, что по слухам, заразилась чумой? — спросил юный государь, оглядывая другие тела. Все они были исхудавшими, на столько, что были видны рёбра, впавшие щёки, а около глаз виднелись огромные тёмные круги. Уставший маг утёр пол со лба и обратил свой взор на Лайана.

— Древнее это зло. — пробурчал он — люди заживо гниют, страдают и умирают. Это — Скулящая Смерть. — Лайан попытался назад, через разрез маски было видно, как глаза его почти вышли из орбит

— Быть того не может. Последняя вспышка Скулящей смерти была пять сотен лет назад… -

— Когда легионерам пришлось сжигать город до основания и заново его отстраивать. Только вот в катакомбах, которые расстилаются на лиги вниз, возможно лишь замуровать. Какая-нибудь крыса, с заражёнными блохами проскочила на улицы, блоха скользнула на человека, тот коснулся другого, третьего и заскулила Смерть. Не беспокойся, государь, сейчас нас окружает моя аура огня, любая блоха скорее сгорит, чем успеет прыгнуть. — маг вновь склонился на тем, что трудно было назвать телом. И вправду, в помещении было довольно жарко, не было даже намёка на мух и прочих насекомых.

— И как избавиться от неё? — спросил он, чуть погодя

— Огнём и мечом — незамедлительно ответил Алкион, Кон-Итьен рыкнул

— Нельзя. Коли начнём рубить и жечь, сами помрём. –

— За пять сотен лет никто не нашёл лекарства от этой заразы. Ситуация выходит из-под контроля, государь. Мы зажаты предателями и мятежниками с одной стороны, и чумными развалинами с другой. Сколько мы ещё продержимся? Решать тебе, государь, но учти, любой неосторожный шаг может стоить тебе жизни. — Алкион сделал надрезы в глубине трупа, Лайана старался держать взгляд выше.

— Я удержу трон и столицу, империя не падёт, Алкион. Сделай всё, чтобы найти лекарство от этой проклятой заразы, а уж придавать ли город огню, решать буду я. — молодой император поспешил покинуть лабораторию, пока маг продолжал изучать чумное тело.

***

Корона украшала молодую голову Лайана. Он был облачён в легионерский доспех и плотный красный плащ, когда запрыгивал в седло подведенного ему коня. Разведчик доложил, что кто-то решил устроить переговоры. Лайан уже знал, с кем ему предстоит встретиться. Сердце вновь отозвалось колкой болью, заставляя его глаз и руку непроизвольно дергаться. Уняв растреклятный приступ, император ударил коня в бока и повёл его рысью по улицам города, в сопровождении двух десятков гвардейцев. Чем дальше они ехали, тем более запущенной оказывалась ситуация. Дома и улицы казались заброшенными уже сотню лет. Люди сновали туда-сюда, в страхе прячась в развалинах. В некоторых закоулках виднелись кучи трупов. Проехав ещё пару улиц, отряд рынку переехал рынок, на территории которого легионеры кое-как сдерживали натиск обезумевшего люда.

Лайану становилось не по себе. Ему необходимо было вернуть всё на круги своя. Всё свалилось на него в одночасье и казалось, что плечи его просто-напросто сейчас сломаться под напором всех событий. Теперь он — император Кровогорья. И если он погибнет, всё свалиться на голову его матери, сестры и младших братьев, чего он допустить не мог. Это его долг. Он должен сохранить свою власть, пресечь мятежи, искоренить предателей и продолжить дело его предков, сохраняя кровь Кон-Итьенов на Сапфировом Троне Кинхарта. Он — волк. Юный Волк, который не посмеет врагу зарубить его в собственном же логове.

Вскоре, они выехали к ремесленному кварталу, в котором было тихо, слишком тихо. На расчищенной площади виднелся стяг белого ворона. Стяг Пэтрота. Отряд остановился перед тремя конниками. Двое конных копейщиков держали лошадей чуть в стороне. Третьим всадником оказался сам Пэтрот, гордо восседавший на вороном коне. Лайана жестом руки велел двум своим всадникам ехать за ним, остальные легионеры остались позади, приготовившись к бою. Лайан остановил лошадь в пяти метрах от коня, на котором восседал Пэтрот. Мятежник поднял руку в знак приветствия. Лайан, прокашлявшись, ответил так же.

— Соболезную, юный государь, твой отец был достойным человеком. — с долей призрения начал Пэтрот

— Для чего же всё это было надо начинать? — спросил император.

— Вы, короли, цари и императоры, со своими любимыми аристократами, забрали у нас свободу. Я поднял всех, на кого наплевала империя, они, в свою очередь подняли оружие, и смело пошли за мной, за глашатаем, чтобы низложить тиранство и несправедливость. Хм, а коли потребуется, воссяду на Сапфировый Трон. — Пэтрот подёргал поводья, гордо задёрнув подбородок.

— Не бывать этому, так и знай! Покуда волк носит корону, ты — белый ворон, можешь царапать, кричать, выклевывать мне глаза. Но ты падёшь, я поведу легионеров и уничтожу каждого, кто посмеет встать под твой стяг. А после, обрушу твою преступную империю! Наш вой созовёт стаю! — воскликнул Лайан. Громогласным криком его люди поддержали своего императора, вознося оружие вверх. Пэтрот лишь самодовольного ухмыльнулся. В домах прятались его люди, готовые к стрельбе, однако, он развернул коня, сказав Лайану пару слов напоследок.

— Удачи, юный волк. Она тебе пригодиться. — к удивлению своих людей, они поехали за ним.

— Лорд Пэтрот, но, ведь это наш шанс! — возразил один из конных копейщиков. Рендон шестом руки заткнул его

— Шанс будет, стаю надо загонять, чтобы наверняка истребить весь выводок. — Пэтроту еле хватило усилий, чтобы не захохотать.