Падение Империи

Глава 24. Приговор и цель

С южной стороны Анноны, на низком, но норовистом гнедом жеребце скакал всадник в южных одеждах. На нём была надета кольчужная рубаха, желтый табард, с двумя красными мечами на груди, голову перевязывал тюрбан, на его спине висел изогнутый и зазубренный клинок. Он загнал своего коня, животное мчалось несколько дней без остановки, всадник подгонял его, пиная в бока, исхлёстывая плёткой, а верный конь всё скакал, скакал, как мог. Всадник с грубым и звучным ваетирским акцентом кричал

— Аэ! Аэ! Вперед, вперед степной конь — легионеры, что стояли на стенах крепости, с интересом наблюдали за приближавшимся южанином. Гарет вскочил на серую лошадь. Легионеры вмиг открыли ворота крепости и капитан, подхватив с собой легионерский стяг, поскакал навстречу южанину. СтоннКассел облачился в полный кольчужный доспех, со шлемом и пластинчатыми вставками в поножах. За спиной висел его верный полуторный меч, имена оружию он не любил давать, да и не видел в этом смысла.

Они встретились на медном мосту. Южанин поприветствовал Гарета, надменно подняв руку. Гарет лишь кивнул. Дергая поводья серой лошади, ан которой восседал.

— Я — Мухаммед акадар Намерад акадар Фазим акадар Хапет! Посол и гонец Лоренца Кон-Итьена, избранного Всевышними! Назовись ты, шакал! — гавкнул южанин.

— Я — Гарет СтоннКассел, сын Эврадара, сына Коула, сына Верена, капитан Пятнадцатого Красного Легиона! — громогласно ответил Гарет. Южанин город и презрительно осмотрел его, затем спешился, снял с седельный сумок своего коня кроваво-багрового цвета мешок и демонстративно кинул его под копыта гаретовой лошади. Серая кобыла нервно заржала и замотала головой, намереваясь подняться на дыбы. Гарет приструнил животные, резко дёрнув поводья. Из мокрого мешка выкатились отрубленные и обезображенные головы. В довесок, южанин кинул к головам изорванное в клочья знамя Двенадцатого Красного Легиона. Капитан злобно прорычал, когда южанин вновь вскочил на коня.

— Коли не преклоните колени перед истинным избранником Всевышних, каждого ждёт такая участь. — проговорил Мухаммед. Чуть погодя он кинул в Гарета увесистый кашель с золотом. СтоннКассел ловко поймал его и до боли сжал кулаки.

— Скажи, Мухаммед акадар Намерад, быстр ли твой конь? — спросил Гарет, локтем приподнимая ножны на спине. Южанин приподнял бровь, горделиво вскинул подбородок и надменно ответил

— Быстрее ветра! — Гарет незаметно ухмыльнулся. Ударив лошадь в бока, он перехватил левою рукой поводья, а правой уже вытаскивал полуторный клинок из ножен. Посыльный южанин развернул коня и приударил в сторону. Только и слышно было: «Я посол! Я гонец! Как ты смеешь, шакал!» Всё произошло в мгновении ока. Промчавшись сотню метров, Гарет размашисто ударил, южанин отбил первый удар. За ним последовал второй, третий и четвёртые удары. Лошади закружились друг напротив друга, бешено ржали и старались встать на дыбы, чтобы сбить противника. Ездоки обменивались ударами, лязгая сталью о сталь. Мухаммед ловко отбивал удары и успевал наотмашь взмахивать своей зазубренной саблей. Гарет наконец-то ударил лошадь в бока, серая кобыла встала на дыбы и вложила в удар копытами всю силу, сбивая южанин с седла.

Гарет дождался, пока он очнется. Мухаммед акадар Намерад оказался крепким и выносливым мужиком, который пережил мощный удар копыт прямо в грудную клетку. Когда посол очнулся, Гарет спросил.

— Твой конь вернётся назад, в лагерь? –

— Да — прохрипел посол

— Вот моё послание Лоренцу Кон-Итьену. Пусть получит моё почтение! — Гарет взмахнул и отсёк голову Мухаммеду акадар Намерада. Затем капитан СтоннКассел положил голову гонца в мешок, повесил его на седельные сумки посольского жеребца, и ударил гнедого коня. Животное поднялось на дыбы и умчалось обратно, в лагерь войск Лоренца.

Легионеры и недавно прибывшие гвардейцы встречали его радостными криками и возгласами, скандируя его имя, однако, завидев разорванное знамя Двенадцатого легиона, радость в крепости утихла, и уступила место мрачной и тихой атмосфере, словно скоро грянет буря. Гарет и сам был похож на громовое облако, который сорваться на крик и ярость в любой момент. Утро началось с боя и крови, а это, как правило, не сулило ничего хорошего.

Проводя часы за тренировками и распоряжением приказов, Гарет ни как не мог отделаться от дурных мыслей. Письмо от Киры заставило его нервничать. Если в Кинхарте твориться что-то неладное, то не стоит ему ждать подкрепления. Маги Дейн-Педа не отвечают, гонцы возвращаются лишь с туманными ответами, которые сводились к одной проклятой фразе, которая начинала нервировать Гарета, даже при каждом упоминай: «Ждите» Гарет устал ждать, ему нужно было чётко знать, придут ли боевые маги Дейн-Педа. Но внутренний голос так и говорил: «Не придут они, дурень. Ты остался один» и эта мысль заставляла его злиться. Поэтому он старался большую часть времени учить новобранцев, и самому не забрасывать, а то давно ему не доводилось убивать мятежников, аж рука ослабла,

Что до злящих и раздражающих факторов, был такой. Капитан гвардии, дворянин из Тира, Брен Хелдфит. Назойливый, придирчивый ко всему человек, с пышными, но дурацкими усами, которыми он безмерно гордился. Придирчивости ему было не занимать, хоть на весь гарнизон раздавай, то ему тренировки не нравиться, то расположение дозорных не как по учебнику, то ему есть дело придраться до легионеров, а своим подчинённым он и слова попрёк не скажет. Пара недавних случаев, здорово так злили Гарета и только благодаря большим усилиям СтоннКассел не ударил Хелдфита по морде. Капитан не мог позволить себе эксцессов насилия над своими подчинёнными. Коли Хелдфит не заикался по поводу командования Кулдаром, не было и смысла поднимать эту тему.

Гарет по своему опыту помнил, что значит служить под началом ненормального командира, который при каждой ситуации срывается на крик, плевки и побои. Шарт, так звали того капитана из Ваетира или Ренэты, он не помнил. Но вот, как этот курносый гад обращался со своими подчинёнными — верх садизма и ненормальности. Он плевался, был ногой в живот, заставлял легионеров плевать друг в друга, дергал за волосы, усы, за малейшие провинность прогонял перед строем легионеров, которые били виновного до потери сознания. Голос у него был противный, высокий, чуть ли не писклявый. Вскоре, с Шартом обошлись точно так же, узнав про это, один из генералов подверг Шарта такому же наказанию, только вот, прогнали его перед строем пять раз, пока куски мяса не стали отваливаться от его спины. Лекари не стали его лечить, через пару дней он скончался. Был нешуточный скандал, но постановили, что Шарт был обвинён в злоупотреблении полномочий, оскорблении Кинхарта и прочим. Разгорись этот конфликт сильнее тогда, то, наверное, эта война началась давным давно.

Возвращаясь к Хелдфиту. Гарет на тренировке с метание дротиков заметил, как Брена пристал к одному из рядовых из пятнадцатого. Тот крутил самокрутку, чему капитан-гвардеец был не особо рад.

— Вы курите вместо того, что укреплять свои боевые познания, как же жалко это смотреться. Что вы там бубните, рядовой? Решили отдохнуть? Да вы должны проводить часы в изнурительных тренировках, а не выкуривать по бочонку табака! Что-то, только вторая? Вы — неотёсанный… — Гарет знать не хотел, что капитан-гвардеец собираться говорить дальше, а поэтому, встав рядом, процитировал строки из Книги Нерана.

— «Легионер, в крепости, которая готовиться к осаде. Имеет право выкурить до трёх самокруток в день и выпить две пинты холодного пива, ибо в это радость простого солдата!» Капитан, вы бы не были так критичны, а? — Хелдфит раздражённо фыркнул, но от поникшего рядового, который вжался в себя, отстал. Гарет похлопал своего подчинённого по плечу и наказал курить, но только не при Хелдфите. Легионер словно расцвел, услышав слова командира.

Очередной раз, когда Гарет был близок к тому, что бы выбросить Брена из какого-нибудь окна, произошёл в обет, когда капитан-гвардеец решил высказать абсолютно все претензии на счет ситуации в крепости. Ему не нравилась дисциплина, ведь Гарет давал слишком много вольности своим людям. Ему не нравилось сидеть и ждать. Ему не нравились казармы, не нравилось, как проводиться разведка. Не нравились действия Гарета, и вправду, ведь зачем убивать гонца это не рационально, можно было взять в плен. Гарет тем времен наслаждался тушеной капустой и овощами сочными кусочками мяса. Доев свою порцию, капитан СтоннКассел принялся «на пальцах» объяснять, что к чему, почему стоит быть ближе к своим людям, ведь это многократно поднимает моральный дух. Потратив пару часов, наверное, на то, чтобы понять всё сказанное, гвардеец поблагодарил капитана за терпимость и удалился восвояси. «В бою то он бывал, судя по шрамам и тому, как дерется» отметил для себя Гарет. Явно сказывался тирский характер. «Да, в Тире только скажи, что любишь тёмный виноград, на следующем же приёме кушать будешь его, пока прыщами не покроешься»

В крупном портовом и одновременно независимом городе Тире, что находился на побережье Штормового Океана и поддерживали торговые отношения с Ардахаром и Странами Зантара, велась своя собственная дворцовая интриганская игра, которую они называли по-особому, на древнем наречии, на одном из старейших диалектов, это звучало так: Майнгор Хор-Иктарук, переводя дословно: Игра Интригантов со Смертью. «Неудивительно — думал Гарет — раз вертишься в дворцовых делах, жди смерть за каждым углом»

Ещё случай произошёл за обедом, Хелдфит рассказывал о плане обороны, причем план и вправду был хорошим, учитывал в себе множество нюансов и прочих мелочей, которые были пропущены ранее.

— Надеюсь, ваши влюбленный похождения не помешают вам, качественно исполнять вашу работу — выдал Брен, когда рядом проходила Алетра. Гарет злобно глянул на него и чуть ли не прорычал

— Это тебя не касается, капитан-гвардеец. Если ещё раз поднимешь эту тему, я буду надеться, что переломанные ноги не помешают тебе качественно исполнять твою работу — ему хотелось бы схватить его за шкирку, но Алетра вновь прошла мимо него, и злобно зыркнула на него. Гарет грязно выругался про себя

— Так, что там с планами обороны? — Хелдфит облегчённо выдохнул и принялся объяснять, что внешние стены необходимо укреплять, с этим, СтоннКассел был безукоризненно согласен.

Через день в крепость прибыли отряд конных разведчиков. То, что от него осталось. Три лошади, истощённые и уставшие и один полуживой разведчик, израненный и окровавленный. Въехав в крепость, разведчик свалился с коня, безвольно прокатившись пару метров. Гарет только вышел его встречать. Подскочив к нему, капитан принялся приводит его в чувства. Разведчик, перед тем как умереть, сказал мало, но слышали многие

— Мы попали в засаду, их было слишком много, это полномасштабное наступление, их больше пятидесяти тысяч… — слухи моментально разнеслись по крепости, и без того подорванное моральное состояние гарнизона, упавшее после известия о гибели двенадцатого легиона, после последних слов вернувшегося разведчика, тело которого было изуродовано до неузнаваемости, легионеры совсем поникли и уткнулись в себя.

Наверное, самым тяжелым стал следующий день, когда младший лейтенант Нилл Амелион принёс ему совсем дурные вести. Дело обстояло в его кабинете. Лейтенант вошёл, поприветствовал капитан и Алетру, а затем принялся объяснять причину своего столь раннего прихода, петухи к тому времени пропели два раза.

— Среди нас намечаются дезертиры, капитан — незамедлительно, младший лейтенант предоставил Гарету списки. Списки с пропавшим жалованием, что прибыло с гвардейцами неделю тому назад, с пропавшей провизией и амуницией. Десяток комплектов брони и мечей. Провизия, на две недели пути, месячное жалование на десятерых человек. В список дезертиров входили десять рядовых.

Кара Чернин

Грегори Рикс

Балин Кулен

Алан Дотск

Шая Белдок

Гвин Грил

Эльтид Хилден

Фран Греткин

Донлин МакРафрик

Дэн Маилаул

Всех их Гарет знал лично. Все они находились под его подчинением, все они входили в состав Пятнадцатого Красного Легиона. Гарет злобно стиснул зубы. Лейтенант так же нашёл их схрон, нашёл тех легионеров, что слышали их речи о возможном дезертирстве. Были и те, кто готов был донести на них, в число доносчиков входили Сурана Стегон и Вал Маилаул. Гарет устало потёр переносицу.

— Брат на брата. — еле слышно проговорил он. Затем, собравшись с мыслями, он начал взвешивать все за и против. За дезертирство вешают, но Гарету не нужно было, чтобы тела повешенных качались при каждом порыве ветра, напоминая всем и каждому, о том, что может случиться с ними. Какое к чёрту боевое братство, если тела товарищей висят рядом? Оставлять их безнаказанными так же было нельзя, иначе десяток человек начнут подстрекать сотню. Оставалось только одно, но ему необходимо было принять решение.

— Лейтенант, выстроить все легионы во дворе крепости, арестовать дезертиров, вернуть всё, что они украли. Сообщите Айзоре Трайден, Паулю Дейну. Брену Хелдфиту и всему офицерскому составу, что мы будет проводить заседание трибунала. Исполняй. Живо — Гарет почти рычал. Младший лейтенант кивнул и удалился. Алетра молчала, почти что замерев. Гарет сел рядом с ней и тихо прошептал на ухо.

— Не выходи, пока не стихнут крики. — леди Рейн безвольно кивнула, дрожа от страха.

Доверенные лица лейтенанта Амелиона управились за час. Все десять легионеров-дезертиров были арестованы с поличным, как раз в тот момент, когда собирались бежать. Они сдались без боя, предвкушая, что их повышают на месте. К их удивлению, они отправились на суд. Оружие у них отобрали, полностью обыскали, связали, и повели во двор Кулдара, в котором уже выстроились все легионы, расположившиеся в гарнизоне. Десяток несостоявшихся дезертиров провели по двору, выставили перед «судьями», который выстроились в отдельную линию.

— Легионеры! См-и-и-и-рно! — скомандовал лейтенант Амелион, прозвучал звук, похожий на гром, легионеры по команде выстроились и вытянулись, как копья. Наступила тишина

— Проводиться судебный трибунал! Эти легионеры были пойманы за попыткой дезертирства, кражи амуниции и жалования! — объявил лейтенант. Несколько легионеров вынесли вещи арестованных, напоказ всем. Затем полностью выпотрошили личные рюкзаки, в которых нашли кошельки с золотом. Среди строя легионеров послышался недовольный и презрительный ропот, в сторону арестованных

— Перед вами стоят не состоявшиеся дезертиры — начал Гарет, сделав шаг вперед. — Дезертирство карается повешением. За подстрекание к дезертирству, платит целый легион. Стоило бы сразу привести приговор в исполнение, но пусть кто-нибудь из подсудимых скажет слово. — Все уставились на десять легионеров, который опустили голову к земле, казалось, кто-то из них броситься на колени, кто-то зарыдает, а кто-то будет смиренно ждать смерти. Но Дэн Маилаул, который сделал шаг вперед, поднял голову и посмотрел на капитана

— Я затеял всё это, капитан. Почему? Да потому что-то страшно, все знают, на нас идёт пятидесятитысячное войско. Магов из Дейн-Педа нету, кинхартских подкреплений нету. Мы же здесь помрём почем зря, разведчики возвращаться и все знают, что враг на нас орду ведет. От Двенадцатого Легиона только головы остались. Всем жить охота, да всем охота. –

— А клятвы, Рядовой Маилаул? Присягу, которую ты давал, помнишь, а? Или забыл, что клятву давал костями полечь, но быть верным империи и легиону? — незамедлительно ответил Гарет, сживая кулаки, подходя к Дэну ближе. Между ними осталось три метра, воздух, как казалось, начали напитывать электричество. Два легионера смотрели друг на друга, не отрывая взгляда. Гарет понял, что Дэн прекрасно знает, кто его сдал. Другие подсудимые склонили головы в ожидании приговора.

— Дезертир есть предатель. Повешать их, и дело закрыто. — капитана Хелдфита поддержали другие гвардейцы, скандируя: «Повешать предателей! Пусть весят. На вороний корм их!»

— Даже дезертир заслуживает прошения. Вот только, безнаказанным это дело оставлять нельзя. — парировал Пауль Дейн. Дюжина его капелланов его поддержали, сделав утвердительный шаг вперед.

— Маилаул обязательно бежит, другие слишком бояться смерти, а вот рядовой зачинщик дело обязательно провернёт. — высказалась Айзора, её люди молчали по её собственному приказу.

— Я готов вынести приговор. — начал Гарет, обратившись к легионам.

- Освободить двор крепости! Пятнадцатый Красный Легион, стройся в две параллельные линии, розги наизготовку. Десять осужденных по одному разу проведут через строй. Каждый легионер наносит удар, кто пропустит, того так же проведут по строю! Затем осужденных запрут на неделю в казематы. Исполнять! — Гарет громогласно и резко отдал приказ, легионы поспешили освободить двор. Солдаты Пятнадцатого Легиона в точности исполнили приказ командира. Двое солдат подхватили Кару Чернин, раздели догола, по пояс, и поволокли через строй. Солдат было чуть больше восьми ста. Невольно Гарет думал: «Лучше бы их повешал» Розги из березовых прутьев били по телу легионера, оставляя синяки, ссадины, ближе к середине, а потом к концу строя, удары проходили по мясу, так как кожа уже была содрана. Крики, что были в начале строя, рвали душу, голос в голове говорил остановить всё это, крики сменились на плач, затем на еле слышные всхлипывания, почти под конец, Кара Чернин потеряла сознание. Последние полторы сотни солдат не наносили удары, так было заведено по Книге Нерана.

Экзекуция продолжалась несколько часов. Гарет стоял и смотрел, права уйти он не имел. Запах крови, словно железный привкус во рту, крики, всхлипывания, стоны и плач начинали медленно сводить его с ума. Когда через строй провели Дэна Маилаула, когда всё это закончилось, Гарет не мог отделаться от мысли, что в его легионе брат стучит на брата. Стиснув зубы и кулаки, до звенящей в висках боли, он что-то рявкнул одному из легионеров, чтобы к нему привели Вала.

Второй Маилаул пришёл к нему в кабинет. СтоннКасселу пришлось приложить усилия, чтобы не сорваться на рык и крик.

— Один вопрос. Ты на брата донёс? — Вал кивнул. Гарет не сдержался. Ударив Вала, что есть мочи в живот, он схватил его за шкирку и прорычал

— Хочешь, тебя точно так же через строй прогоню? Хр-р-р почему мне не сказал, почему с братом не поговорил, почему сразу донёс?! –

— Говорил я с ним. Он не слушал. На Анкита обиделся, мол, он на передовой, а он здесь сидит. А как разведчики полумёртвые пришли, так у него крышу снесло, ребят подговаривать стал, я даже подрался с ним, а он, сука, «бежим, бежим»! — хрипло и тихо простонал Вал

— Свободен, Маилаул. — бросил Гарет, поднимая сшибленного Вала на ноги.

***

Айдану хватило минуты, что бы подняться с места и рвануть к ручью. Услышав крики Каймлины, он спохватился сразу же, схватил меч и прибежал почти моментально. Ручей стекал с возвышавшегося леса, вниз, к полям и реке. Чистая и холодная родниковая вода задорно журчало. Приятно было бы насладиться этим местом, если бы не отряд южан из двадцати человек, что встал в десяти метра на противоположной стороне от ручейка. Айдан бегло их оглядел: грязные, уставшие и побитые южане стояли как вкопанные, непонятно было, кто кого боялся, однако несколько из них были ранены, их тащили на своеобразных носилках из веток и плащей.

Каймлина застыла в сидячем положении, она намеривалась набрать в котелок воды, но увидела южан, поэтому-то и испугалась. Умирать в неравно бою Айдану ни сколько не хотелось. Медленно и аккуратно он вернул меч в ножны и повесил их на пояс. Девушка медленно попятилась назад, набрав воды в котелок, и спряталась за спиной легионера. Один из солдат сделал три шага вперед и снял шлем. Чем-то он был похож на Зашеира Пашара, тёмные волосы, смуглая и грубоватая кожа, густые брови и островатые черты лица.

— Мир тебе, твоему мечу и твоим близким, я капрал Айдан Анкит. —

— Я Джасмаль акадар Халаид, мир тебе, твоему мечу и твоим близким, брат-легионер –

с ярко выраженным ваетирским акцентом ответил южанин. Подняв руку вверх, Джасмаль что-то сказал своим людям на ваетирском диалекте, двадцать человек убрали оружие в ножны.

— Нам нужна вода, брат. Мои люди умирают, с тобою Приближённая к Лаире Великолепной, позволь её помочь нам, приюти у костра. Коли нет, мы просто возьмём воду. -

— Айдан, ты же не… — начала Каймлина. Анкит шикнул через плечо.

— Вы найдёте приют у нашего костра, если ни кто не обнажит оружие против нас, мы не обнажим оружие против вас. — ответил Айдан.

— Ты сума сошёл?! — пискнула лекарка

— Их двадцать человек, если не хочешь помереть, делай так, как я скажу! — огрызнулся Айдан. Южане облегчённо выдохнули и поснимали шлемы. Среди них были только мужчины. Кивнув, Айдан пригласил их к костру.

Солдаты Ваетира расположились вокруг костра, достали нехитрую снедь: сыр и вяленое мясо, запивая всё это травяным чаем, алкоголя Айдан при них не заметил. Каймлина занялась их раненными, коих было двое. Она не выражала особо энтузиазма. Но Айдан вновь злобно зыркнул на неё, чётко дав понять, что хотя бы попытаться вылечить раненных ваетирцов она обязана, если не хочет платить слишком высокую цену. Анкиту было непривычно проводить день в обществе тех, кого он считал своими врагами, ведь как ни как, кто-то из них мог знать Таммита Илзорта, а южные народы так горячи, когда вопрос касается мести. Эту тему он не поднимал, напряжение висело в воздухе, готовое взорваться огненным шаром. Но ни ваетирцы, ни Айдан с Дорианом не смели прикоснуться к своему оружие. Надо было видеть выражение лица гнома. Вроде за хворостом ходил, а у костерка два десятка южан сидят и трапезничают. В основном, солдаты Джасмаля говорили на своём непонятном диалекте. Только сам Джасмаль акадар Халаид говорил с Айданом на всеобщем языке, пусть и довольно ярким акцентом.

Обменивались они общими фразами. Расспрашивая друг друга, подводя к каким-либо щекотливым опросам издалека. Понятно было, что они выуживали друг из друга информацию. Джасмаль рассказал, как они потеряли половину отряда, столкнувшись с отрядом разведчиков, обе стороны понесли потери и так не смогли преследовать друг друга. А вот кто дёрнул Анкита за язык, не знал ни кто, ведь именно в этот момент он рассказал о том, что получил пару ран от Таммита Илзорта. И как назло, весь отряд знал его, ведь именно они были остатками того легиона, который столкнулся с Пятнадцатым Красным Легионом под Амхарой. За пару минут Айдан перебрал в голове все возможные варианты событий и был готов к кровной дуэли ведь два десятка солдат забугуртели на своём диалекте, пока Джасмаль не сказал

- На войне может обернуться так, что ты можешь помочь тому, кого считаешь врагом, быть может, и мы когда-нибудь тебе поможем. Ведь ты согласился нам помочь и приютил у костра. — больше, на счёт Таммита Илзорта они не говорили.

Каймлина за пару часов управилась с раненными солдатами, заверив, что они скоро поправься, строго-настрого наказав Джасмалю поить их снотворным, чтобы раны затянулись, пока они спят. Южанин был чрезмерно благодарен и вскоре все его люди повеселили. Ещё через пару часов, они уже собирались выдвигаться. В мыслях, Айдан благодарил всех богов, что обошлось без происшествий.

— Редко встретишь в наше время человека, который отъесться с честью и пониманием к твоей беде. От всего сердца благодарю тебя, Айдан Анкит, это хорошие солдаты им бы жить и жить. Вряд ли я буду искать тебя на поле брани. А если встречу, буду оттягивать наш бой как можно дольше. Мир тебе, твоему мечу и твоим близким. — Джасмаль протянул Айдану руку. Анкит крепко её пожал, и ответил

— И тебе того же. — кивнув, легионеры разошлись.

Каймлина ни как не могла понять Айдана, чего это он так стал относиться к врагам? «Ещё пару слов, и начал бы с ними из одной тарелки хлебать!» Всем своим видом она показывала, что была недовольна. Ближе к полудню, они уже были в пути, двигаясь относительно тракта, в сторону грифоньего плоскогорья, где мог находиться Шестой Красный Легион. Девушка ни как не могла выкинуть из своей головы некоторые дни прибивания в Карден-Холле. Его называли убийцей, мясником, и это, наверное, было самое лестно из всего, что она слышала. Его ненавидели и боялись. Тридцать три человека пали от его рук, и он знал их, знал их семьи. Придя на могилу Мартина и Лары, лекарка ужаснулась, когда увидела выцарапанную на надгробии Малкиририскую луну со звёздами. А это означало обвинение во всех смертных грехах, даже могилу разрушать не надо, стоит нацарапать неполную луну и пять звёзд вокруг неё, вот тебе и позор на всю жизнь, даже на жизнь после смерти, если таковая есть. Последние дни Каймлина только и набиралась сил, чтобы затеять с Анкитом серьёзный разговор.

— Вот скажи мне. Сколько лет жил в Карден-Холле, а устроил резню, зачем? — капрал застыл на месте и нервно сжал кулаки. Он ничего не ответил, он молча пошёл дальше, вслед за Дорианом. Лекарка продолжала нагнетать.

— И ведь ты знал этих людей. Знал их семьи. Они знали тебя, верили тебе, а ты их убил. Как тебя в казематы то не упекли, а? Ах, забыла, да, прости, мы же с благородными якшаемся. Ты хоть помнишь тех, кого убивал?! — Айдан остановился и подошёл к девушке почти вплотную

- Тебе сказать, кому они отдали моих родителей? Сказать, что они сделали с невинными людьми? Рассказать, как они убивали без суда и следствия? Думаешь, я не пытался всего этого остановить? Чего молчишь? Боишься меня? — девушка невольно кивнула, но от своей позиции не сдавала, уперев кулаки в бока

— Тебе я боли не причиню — сказала он, проведя рукой по её медным волосам.

— Я помню каждого. Помню, как людей выводили на мороз, как они кричали, перед тем как головы их летел с плеч, а толпа скандировала. Помню как рубил, резал, колол, бил и душил. Поверь мне, каждый день вижу сны, страшнее страданий Ненасытного. — голос его стал еле слышным и хриплым. Девушка шагнула, почти на носочках, между ними оставались дюймы.

— Правда, хочешь знать? А вот, всё просто. У меня крышу снесло, когда я увидел, как те же самые соседи, своих друзей и родственников отдают сбрендившим церковникам на проклятый, Ненастный прокляни их, самосуд. Я видел, как толпа кричала, радовалась, когда с плеч слетала очередная голова. И когда на плац повели моих родителей… — Айдан остановился. «Да, моих родителей!»

— Что-то щёлкнуло в моей голове. Я, я начал рубить, я же солдат, а солдат первым делом учат убивать, а уж потом ходить строевым шагом. Я знаю, мне прощения нет, но и те, кто убивал тех, кто пытался их спасти, во имя абстрактных идеалов велении жалкого церковника тоже не заслуживают прощения. Я о многом жалею, но не о том, что произошло в Карден-Холле. —

— Айдан…я… — она вздохнула и положила ему руку на грудь, Анкит кивнул

— Нам надо поторапливаться. Нас ждут грифоны. –

***

Корр потянулся к магической силе, что питала его крови и всё тело. Свечение окутало его с ног до головы. Прикусив язык, он сделал выпад, выбрасывая заготовленный воздушный удар прямо в Терона. Брат-близнец дотронулся до магического запаса слишком рано, щит оказался слишком слабым и Терон эффектно, кувыркнувшись в воздухе, отлетел на пару метров назад. Корр недовольно покачал головой.

— Не отвлекайся, брат. Сосредоточься! В Дейн-Педе ты учиться не станешь, так что учись, пока у нас есть возможность. — Терон, кряхтя и охая, вновь поднялся на ноги. Корр почувствовал, как брат готовит точно такой же воздушный удар. Он вовремя поставил щит и сдержал удар. Тренировочная одежда вилась от воздушных потоков, прямо как знамя в ураган.

Корр представил три стрелы из чистого потока. Воздух в минуту выполнил его веление и выстроился в три стрелы, крутящиеся по часовой стрелке. Стоил Корр направить их, как Терон быстро провёл пять росчерков в воздухе, лама стрелы, но этот приём был не так прост. «Обломки» воздушных стрел врезались в бедро и плечо Терона, отправляя его в очередное эффектное сальто с болезненным приземлением.

Корр решил посмеяться над братцем. Закрутив рукою три круга, он поднял брата вверх ногами, прямо посередине сада, чуть приподняв его вверх.

— Отпусти! — беспомощно выкрикнул Терон, дрыгая всем телом, в попытке освободиться. Чуток поглумившись над братцем, Корр взмахнул рукой и уронил Терон на траву.

— Терон, плохо! Тебе нужно заниматься. Больше читать учебников из моей коллекции, я же самоучка, а учиться у самоучки, ну тако-о-о-е — выдал Корр, помогая близнецу подняться. Какой день подряд Терон ходил хмурый и сам не свой? Где все эти шуточки и прибаутки, который он отпускал ежечасно? Корр, примерно, понимал, какого рода у него проблемы. Для Корра, использование магии, погружение в источник магической энергии, был чем-то приятным и обыденным, тем, что заставляло тело приятно трепетать, а душу желать ещё больше частит этой энергии. Для Терона же, это процесс был, сравни самому прекрасному и желанному чувству, способное довести любого человека до высшей точки, после которой идёт смертельный горизонт. Запитав слишком много магической энергии, Терон был способен выжечь себя, изничтожить до мельчайших частиц, впрочем, как и любой другой маг.

— Чего с тобой? –

— Не твоё дело. — огрызнулся Терон

— Из-за Аэйри, да? (Корр хмыкнул) Ты — балбес. Я же знаю. Я — твой брат, в нас один магический поток, мы «от одного костра греемся». Я чувствую тоже, что и ты. Боль, злость, любовь, ненависть. Даже вожделение. От меня ты ничего не скроешь. — Терон отпил самогон из фляги и сел красноватую скамейку

— Я знаю, что вы вместе ночь провели. Мать, отец и сестра тоже в курсе. (Терон злобно покосился на Корра, выпучив глаза) не смотри на меня так, вы вели себя, довольно громко.

— Благородные люди этого не обсуждают. Хм, смешно? — Корр кивнул, похлопав брата по плечу

— Я по-настоящему влюбился, Корр. Я! Да по-настоящему! — Терон душевно выдохнул и протянул флягу брату

Когда Терон проснулся, она лежала на его груди, улыбаясь как кошка, поймавшая канарейку. Она тихо сопела, находясь в нежной дремоте. Терон поглаживал её по чёрным волосам, тихо и медленно пробуждая. Эльфийка с сильной неохотой потянулась, накрывая себя и Терона одеялом, ворча о том, что хорошо бы им поспать ещё не много. Она приподнялась чуть выше, и Мейстланду открылся чудеснейший вид на красивейшее тело, от чего ему стало тепло на душе. Приподняв брови в удивлённо выражении, он притянул к себе Аэйри, и уткнулся в ей в шею. Девушка игриво посмеялась. В солнечно свете её красивая золотистая кожа была в разы прекраснее. Её заливистый смех был самым прекрасным. В дверь постучали. Терон стиснул Аэйри в объятиях, и зло прорычал. Девушка поцеловала Терона и велела ему идти, спрятавшись под одеялом. Дорогая матушка Эрвина чуть не ворвалась в его комнату. Конечно, она заметила кого-то под его одеялом, разбросанную одежду, в конечном итоге, мать понимающе отнеслась ко всему, в отличии от сестры. Селена уже начала ходить по комнате, рассматривая разбросанную одежду Терона и Аэйри.

Корр грустно посмеялся. У Селены всегда был непростой характер. Но вот мания знать все, как, зачем и почему и вправду была раздражительной. Молча посидев, погоняв флягу с самогоном, братья направились к отцу, по очередному важному поручению.

Близнецы внимательно слушали Мария, который склонился над картой Амхары.

— У нас серьёзные проблемы с гильдией воров. Мои информаторы говорят, о готовящемся крупном деле. Вот вроде недавно с ворами я сосуществовал мирно, а тут, подстава века. –

— Чего с ворами нанянчиться? — спросил Терон

— А то, что во время войны, воры — лучшие информаторы и специалисты по тёмным делам. — ответил Марий.

- И во время осады, если такая будет, воры побогаче нас будут. — вторил Терон

— Чего это? — недопонимающее выражения лица Корра насмешило Мария и Терона

— Воры могут украсть одежду, провизию, а во время осады все жрать охота. — ответил Терон

— Сынок, да ты стал умён, что, повзрослел? Или же ночка бурная была? –

— Августейший батюшка, хватить ржать надо мною! — обиженно буркнул Терон

— Ладно, дело такое, меня ждут вельможи, они хотят решать проблему с войной, говорят, Лоренц ведет на нас войско в пятьдесят тысяч. Если гильдия сочтёт лучшим вариантом работать на Лоренца, они обязательно сделают так, коли, он будет им платить. Тут, у нас, сыны, возникает главная проблема. Видите ли, у воров тоже честь иметься. Они не хотят прослыть предателями, в случае нашей победы. Воровской глава молчит, держит нейтралитет. И тут, в игру вступаете вы. Задача проста, добейтесь аудиенции у Короля Воров и сделайте так, чтобы он принял нашу сторону. Руки запачкать не боитесь? —

Марий говорил серьёзно. Тихо и чуть хрипло. Близнецы переглянулись. Эта перспектива им не нравилась. Однако, больше им не понравиться, когда Лоренц пошлёт воров в качестве убийц. Не секрет, в Амхаре расположилась главная воровская резиденция. Были у воров и главные правила, постановленные их главой. Не грабить бедных, ведь бедные — хорошие информаторы. Много легенд ходило вокруг воров, которые обосновались под городом. Город под городом. Что в распоряжении гильдии части величайших артефактов и прочие небылицы.

— То есть, с ворами на воровском? — уточнил Корр

— Только не переигрывая, моргало вилкой не выкалывай, и гляди, ни чего не урони — ответил отец