Оторва. Книга пятая

Глава 6

Он ещё и напевать начал, Моргенштерн недоразвитый.

Кроме стульев и стола в комнате ничего подходящего не нашлось. Сам виноват. Подтянула к двери пять стульев и, взяв один за ножку, обрушила об косяк. Хлипкая конструкция разлетелась, певец умолк и послышались шаги. Я, не дожидаясь, когда Мамочкин откроет двери, шарахнула от души вторым стулом и, перехватив ножку, оставшуюся в руках, встала у стены, дожидаясь, когда мент просунет свою башку в комнату. Лишь бы не прибить суку до смерти.

Услышала, как ключ вошёл в замок и изготовилась, приняв стойку бэттера (1), но в этот момент какая-то падла позвонила в квартиру.

Вот же суки, не могли через полчаса явиться и застали бы картину маслом, и меня ищи свищи, а теперь все радужные мысли поникли. Или уже за мной или сержанты ещё кого приволокли, и поломанные стулья им не понравятся.

Однако, сказала «А», говори «Б», поэтому приложила к стене ещё одну ножку от стула, скинула босоножки и приготовилась прорываться. Фактор внезапного нападения никто не отменял.

Но, Мамочкин опять поступил не по плану, ключ не провернул в замке, а пошлёпал к входным дверям, а потом раздался женский голос:

— Ох, как у тебя тут пахнет, это ты где такое сокровище раздобыл?

И этот фунтик, сволочь, похвастался:

— Места надо знать.

«Вот же гнида, только пусть засунет свой шнобиль в комнату и сразу ему эти места покажу».

Ну а какие мысли должны были витать в моей голове? Самые что ни на есть — злобные.

— Ну угощай, — девушка рассмеялась и мне показалось, что уже слышала этот голос, вот только из-за закрытой двери он звучал глухо и полного убеждения не было.

— Не вопрос. Проходи на кухню, сейчас приготовлю.

Вот же сука, приготовит он. Третий стул с грохотом обрушился на дверь.

Девушка громко ойкнула.

— Что у тебя там?

— Задержанная, как раз хотел заглянуть к ней, когда ты пришла. Я и забыл.

— Ах да, малолетка, так я как раз за ней. Ольга звонила, у неё завал, как будто у меня меньше.

— Малолетку нашли, — хохотнул Мамочкин, — это Катька Осоргина. Она, конечно, по сути малолетка, но уже такое вытворяет.

— Подожди, как Катька, я её дело вела, ей ещё года полтора сидеть. Ты это откуда взял?

— Так Ольга и сказала, а тебя что, не предупредила? Ты одна за ней пришла? Она же в бегах.

В коридоре повисла пауза.

Так этот лузер меня за какую-то Катьку принял. Ну точно урод, не разобрался ни в чём, ещё и грабануть надумал.

Четвертый стул постигла участь его собратьев.

Девушка снова ойкнула и сказала:

— Ты подожди, я ребят позову, она же дикая.

— И агрессивная, — подтвердил Мамочкин, — алиментару разнесла, пыталась сбежать. Я её взял, куда ей против меня.

Воочию увидела, как у него грудь колесом выгнулась. Взял он меня, сейчас замок провернёт и узнает, кто кого взял.

Прошло, наверное, около минуты, но двери никто так и не открыл, только кобошканье слышала.

Но, наконец, в замке начал проворачиваться ключ, а через секунду на меня глянуло бледное лицо старшего лейтенанта. И заорало, словно увидело привидение.

Зеркала рядом не было, поэтому выяснить, что со мной не так и почему увидев мою рожу Мамочкина перекосило, мне понять не удалось. А тем более, почему он попятился назад, лихорадочно хватаясь двумя руками за правый бок, словно его радикулит прострелил.

Не заехала ему ножкой от стула по голове, хотя позиция была идеальной для этого, только по одной причине. Увидела в коридоре уже знакомого мне старшего лейтенанта Титова Александра Владимировича, который тоже пялился на меня с удивлением, и выдохнула с облегчением.

А в следующую секунду, на рефлексах ушла в сторону прячась за стену, потому что в руках у придурка Мамочкина оказался Макаркин, а лязг затвора я ни с чем не перепутаю.

Выстрела не последовало, в коридоре началась непонятная возня, а потом женский голос, который я в это раз точно идентифицировала, громко проговорил:

— Мамочкин, ты совсем идиот?

А потом обращаясь ко мне:

— Ева, это Людмила Викторовна, я надеюсь, ты меня не огреешь по голове?

И в комнату переступая через обломки стульев вошла лейтенант Звёздочкина. Я уронила своё оружие на пол и в порыве нежности шагнула вперёд, обнимая так вовремя появившуюся девушку.

— Ну всё, успокойся. — Люда пригладила мои волосы и оглянулась на Мамочкина. — И почему ты решил, что это Осоргина? Да ещё и в бегах?

Я тоже оглянулась. Старлей никак не мог попасть Макаровым в кобуру и выглядел совершенно растерянным. Да и Титов стоящий рядом смотрел на меня с изумлением. Кого-кого, но точно меня здесь встретить не ожидали. Да ещё останки четырёх стульев по всей комнате.

Старлей всё-таки справился с пистолетом, понадеялась, что и на предохранитель поставил, хотя характерного щелчка не услышала, и сказал:

— Ольга сказала. Мне ей что, не верить?

Взгляд Люды сделался недоверчивым.

— Ну не могла она тебе это сказать. Она ведь её не видела.

— Но сказала, — начал настаивать Мамочкин, — сказала, что на Роз 11, только Катька фарцовщица. Но типа сидеть ей ещё. Я и сделал вывод.

— Какой вывод? — не поняла Люда.

Но если говорить откровенно, я тоже не сообразила какой вывод можно сделать из слов некой Ольги.

— Что не понятного? — Мамочкин даже руками развёл. — Взяли её на разбойном, а в магазине она, — он кивнул в мою сторону, — как раз разбой и учинила, палец средний мужику сломала, а в вещах фарца, сама глянь. Я и сложил два плюс два. Значит, сбежала Катька.

Матерь Божья! Да ему с таким аналитическим умом в разведке работать. И что он делает в ментовке. И подумала об этом не я одна. И Титов и Звёздочкина ошалели от этих слов.

— Мамочкин, — с глубоким выдохом проговорила Люда, — в этот раз ты превзошёл сам себя. Ты хоть немножко представляешь, что едва не натворил? Ты же из участкового этих двух улиц никогда не выберешься. Тебя до сих пор не уволили только по одной причине — у тебя шестеро детей.

— Семеро, — перебил Людочку Мамочкин, — неделю назад сын родился.

— Уже родила? Поздравляю. Но, чёрт возьми, ты думать начнёшь? Где в твоём районе алиментара?

Вопрос повис в воздухе, и потому ответила я.

— Напротив кинотеатра.

— «Искра?» — Люда мазнула по мне взглядом, и я кивнула.

— Не поняла, — она снова обратилась к Мамочкину, — и кто её привёз к тебе? Саша, не молчи, чёрт возьми, отвечай.

Даже стало интересно, какие у них доверительные отношения. Старший лейтенант отчитывается перед лейтенантом, да ещё и женского пола.

Мамочкин засопел, как малыш в садике:

— Надоело мне здесь сидеть. Попросил Гришку Лаптева: если будет простое дело, доставить мне, чтобы выделиться. Заметят и вернут на нормальную работу.

— Но если ты решил что это Катя, почему нам не позвонил? — задала Люда правильный вопрос. Сама хотела спросить.

— Так малолетка ведь, — Мамочкин пожал плечами.

Почувствовала, что у меня голова качается из стороны в сторону. А что ещё сказать. Идиот. Полный идиот. Единственное что хорошо умеет: всунул, кончил. И это хорошо он на мне решил выделиться, а попалась бы обычная девчонка? Довёл бы до истерики, а может самоубийства. Полно примеров.

— И что ты на меня так смотришь? — Обратился он к Звёздочкиной и в голосе появились возмущённые нотки, — ты на её вещички глянь.

Решил реабилитироваться, перевести стрелки на меня. Умник. Я ещё в бобике отмазку нашла. Если проверять не будут, то прокатит на ура. А то, что у кого-нибудь из них появится желание уточнить, я сильно сомневалась. Главное говорить уверенно.

Люда тяжело вздохнула.

— Ну давай, показывай, что ты обнаружил.

— Это там, — обрадовано заявил Мамочкин и потопал в допросную.

Так как моё заточение закончилось, я подхватила босоножки и на цыпочках, стараясь не наступить на разбросанные части стульев вышла из комнаты и последовала за остальными.

С первого взгляда стало ясно, что мой рюкзак за последние полчаса сильно схуднул. Не только банок с кофе не хватало. Я едва не взревела, указывая на этот факт.

А он ещё и отбрыкиваться начал.

— Все, что было в рюкзаке — всё здесь. И уже за это привлечь можно. Взяли, можно сказать, на горячем.

Люда переглянулась с Титовым и оба уставились на меня. Это по вещам конкретно видно, что они из-за бугра? Так ведь носят подобное, сама видела и никто их не хватает.

— Ты это продавала? — наконец задала вопрос Люда.

— С чего бы это? — огрызнулась я, — это подарки от моего жениха, только здесь, дай Бог, чтобы половина была. А ещё четыре банки кофе, кофемолка и турка для заварки. И он это всё умыкнул.

— Вот, — радостно воскликнул Мамочкин, — их тут целая банда.

— Какое кофе, — переспросила Люда не обратив внимание на заявление недоумка.

— В зёрнах. И очень дорогое. Валера куда-то торопился и попросил перемолоть. Мы завтра на комсомольско-патриотический слёт едем. Сказал там несколько дней не будет электричества, вот и нужно намолотить. Не отдаст, я прямо сейчас Сазонову позвоню. Пусть едет, разбирается.

Люда ничего не ответила. Думала спросит: кто жених? Но по завистливому взгляду поняла — знает. И про слёт, вероятно, имела представление.

— Саша, ерунду не городи, — вздохнула она и, повернувшись к Мамочкину добавила, — это Бурундуковая Ева. Её отец, начальник РОВД, тот самый, который тебя не один раз отмазывал. А жених — Валера Сазонов.

Мамочкин плюхнулся на стул, и как только он под ним не разъехался.

— А ты, Ева, — Звёздочкина повернулась ко мне. Почему не назвала своё имя?

Как будто у меня кто-то спрашивал? Но вслух выдала избитую фразу:

— Страна должна знать своих героев в лицо.

— Ева, — Люда поморщилась, — перестань.

Я пожала плечами, уселась на диван, стала обуваться и негромко буркнула:

— Вещи пусть отдаст.

Мамочкин не стал дожидаться, когда я повторю и, подхватившись, вытащил из тумбочки, кое-как завёрнутые пакеты. И когда успел всё пересмотреть. Проверила по списку и упаковала в рюкзак. К тому времени он успел принести металлические банки. На трёх висела сургучная печать, а четвёртая ожидаемо была вскрыта. Снова едва не закипела, но глянув на Люду, сдержалась.

Титов до сих пор не проронивший ни слова, сказал:

— Товарищ старший лейтенант, вы мне заявления дайте.

Я даже глаза расширила. Странная иерархия. Проследила, как он сложил оба листка бумаги в папочку и аккуратно перевязал её. А думала, от них избавятся прямо здесь. Но решила поинтересоваться, когда мы покинем негостеприимную квартиру.

Люда кивнула Титову на дверь. Он кивнул в ответ и позвал меня за собой. Я не стала заставлять себя уговаривать, а подхватив рюкзак, потопала на выход.

О чём Люда шушукалась с Мамочкиным мне не доложили, но прождали мы на улице минут двадцать. И только потом уселись в размалеванную машину, по которой каждый мог сходу определить, к какой структуре она принадлежит.

Едва мы отъехали от дома, Люда развернулась на пассажирском сиденье в мою сторону и зашипела:

— Ева, я не пойму, ты это специально делаешь или как это можно объяснить?

Сделала невинные глазки. Ну а что мне ответить? И переспросила:

— Что делаю?

— Ты что, на самом деле хотела ударить его ножкой от стула? Ты вообще понимаешь, где ты находилась и что он представитель власти. Милиционер!

— Ага, — буркнула я, — с большой буквы. Не будем говорить, с какой именно.

— Ева!

— Что Ева, — возмущённо переспросила я.

— Саша, останови где-нибудь, — попросила Звёздочкина.

И я сразу вставила свои две копейки:

— Около алиментары.

— Какая алиментара? — тут же взъелась Люда, — тебе одного магазина на сегодня мало было?

— У меня хлеба нет дома, мне что, голодной сидеть?

Лицо лейтенанта Звёздочкиной сделалось угрюмым.

— Ева, — укоризненно проговорила она, — так почему ты вместо того чтобы купить хлеб, начала пальцы народу выворачивать? Твой костоломовский почерк уже ни с чем не перепутать.

Мой костоломовский. О, как завернула.

Титов в это время припарковал автомобиль и тоже с интересом глянул на меня.

— А потому, — рявкнула я запальчиво, — на сегодняшний день бумажные деньги это самый большой рассадник инфекций. Сифилис, гонорея. Люди с тубиком кашляют на них, сопли размазывают наркоши. А у неё вообще может быть СПИД. Кто-то это проверял?

В салоне повисла мёртвая тишина. Слышно было только, как веки старшего лейтенанта Титова хлопают друг об друга.

Наверное, полминуты молчали, а может и больше. Правильно, серьёзную информацию нужно переваривать, как следует.

Звёздочкина сглотнула, хорошо так, как после минета, широко открыла рот, словно демонстрируя, что проглотила всё до капельки и спросила:

— Какой СПИД? Что за СПИД? Я спрашиваю, почему вместо того чтобы хлеб купить ты в магазине бардак наводишь?

Показалось что у меня в голове что-то скрежетнуло. Даже мысль возникла, что меня сюда перекинули как Шварца в «Терминаторе», грёбаной железякой и это не извилины скрипят от натуги, а жёсткий диск раскручивается.

В Советском союзе не было СПИДа? Решила, что начала догадываться об истинном намерении попаданцев. Это ведь даже резинками пользоваться не нужно, не то, что в будущем. Взять хоть Валерку Некрасова. Снял тёлку и дал ей соснуть через два презерватива, совершенно непонятно как можно кайф поймать, а через два дня с конца капать начало.

— Так и я о том, — попыталась сосредоточиться на вопросе, — кассирша целый день деньги в руках держала, от разных людей между прочим, а потом мой батон мацала. Может, хотела меня отравить до смерти? Где её заявление, что она там написала? И кстати батон, который вещдоком проходил, сама же и сожрала.

У Титова кадык заходил ходуном. А у него отчего? Чай не девочка.

Люда полезла в папку. Правильное решение, очень хотелось узнать, что они на меня накалякали, чтобы определить степень наказания.

Она пробежала глазами по строчкам и снова взглянула на меня удивлённо.

— Ты что, пиво хотела купить?

— А что здесь такого? Стресс требовалось снять.

— Какой стресс? — Звёздочкина опять начала что-то усиленно сглатывать, — алкогольные напитки не продают лицам, не достигшим совершеннолетия, а тебе только пятнадцать лет.

— Да ладно, — отмахнулась я, — молодёжь уже в шестом классе за углом школы энергетики хлещут, а там процент алкоголя ничуть не меньше.

Зрачки у обоих лейтенантов расширились на всю радужку. И как это понять? В СССР и энергетиков не было? А чем тогда забавлялась молодёжь, лимонадом, что ли?

— Какие энергетики? — первым заинтересовался Титов. — Какая-то самоделка? Ты где это видела. В своей школе?

— Просто предположила, — заявила я, — и хватит меня трясти. Поехали, я сейчас тоже заявление на обоих накатаю. И про то, что алкаш хотел меня изнасиловать прямо в магазине.

Титов посмотрел на меня скептически.

— Один хотел на кладбище, второй в магазине. Да?

— Именно. Я же не виновата, что секси.

— Кто? — Звёздочкина поморщилась.

— Красивая сексуальная девушка и некоторые больные меня хотят, — отрезала я, — вот если бы мачо какой-нибудь, я бы подумала.

— Что подумала? — Люда аж глаза прищурила.

Если бы Люся этот вопрос задала, её понять было бы можно. Но Люда. А чем они с Искандером наедине занимаются? Марки перебирают?

— Ничего. Мы так и будем тут стоять? Я есть хочу. Сходила за хлебушком, называется. Давайте к магазину, а потом в отдел. Напишу вам заявление, о том, как меня терроризировали целый день. А то мне ещё кофе молоть для слёта и собираться.

Люда ещё полминуты смотрела на меня, даже в глазах какая-то злоба появилась. На мгновение, но я поймала этот момент, а потом отвернулась и скомандовала:

— Поехали в тринадцатый.

Титов завёл двигатель, а я, наклонившись вперёд, спросила:

— А зачем его держат? Была бы на моём месте нормальная девчонка, довёл бы до припадка. Это ведь не здоровое явление.

— Нормальная? — Звёздочкина снова оглянулась и сменила меня взглядом. — А ты у нас какая?

— Продвинутая, наслушалась от отца.

Люда вздохнула и отвернулась.

— У нас, участковых в городе, 30 процентов, от заявленного. Он хорошим следаком был, но три года назад попал в аварию. Тяжёлое сотрясение и словно подменили.

Вот как, словно подменили. Меня прошибло холодным потом. Ну а что, может с ним тоже, что и со мной, только к нему подселили какого-то дистрофика, вот и результат. Даже стало жалко старшего лейтенанта. Задумалась и не заметила, как оказались у магазина. Очнулась только тогда, когда услышала голос Звёздочкиной:

— Возьми один батон. А то если она сама пойдёт, опять в историю влипнет.

— И две бутылки пива, — поддакнула я.

Они синхронно развернулись в мою сторону. Ну и рожи.