Оторва. Книга пятая

Глава 28

Голова медведя разлетелась вдребезги.

Не знаю, почему выбрала именно эту цель. Может быть из-за дежурного лейтенанта, который вместо того, чтобы смотреть на потенциальную угрозу упёрся взглядом в статуэтку? Силу из неё черпал, что ли? Или чтобы не исполнить свою мечту и не расколупать башку очкарика? Всё ж таки безголовым медведем бить как-то не комильфо, а мне эти хохотуны, в принципе ничего не сделали. Ну, похихикали, теперь обос… испугались. Будем считать что квиты.

Выстрел, на фоне долбёжки стен перфоратором прозвучал гулко, будто книга упала с верхней полки и лейтенант, если бы я бахнула в потолок, мог даже не услышать, а так, резво выпрямился и замер, разглядывая тушку медведя оставшегося без головы. И перевёл взгляд на меня.

— Лейтенант, — я укоризненно покачала головой, — медленно, двумя пальцами вытащи свой пестик из кобуры и толкни в мою сторону. И не хлюпай глазками, я не шучу.

Дежурный снова глянул на статуэтку, вероятно оценивая свои шансы. И я добавила, чтобы он быстрее принял решение.

— Если ты с десяти шагов стреляешь также, можем устроить дуэль, но я на твоём месте не стала бы рисковать.

— Ты рехнулась, — внезапно выдавил он из себя, — ты ведь себе реальный срок мотаешь. Давай договоримся. Ты сдашься, и про этот инцидент мы забудем, — он попытался улыбнуться.

— Двумя пальцами аккуратно на пол и толкни мне, — повторила я, — третьего раза не будет, — и направила ствол ему в голову.

— Хорошо, хорошо, не стреляй, — он присев, опустил пистолет на пол и пнул в мою сторону.

Поймала его, прижав туфлей и тут же футбольнула через открытую решётку. Захлопнула и бросила внутрь ключи. Там их точно некому взять. В дежурке, наверняка есть запасные, но это займёт определенное время.

Глянула через окно на улицу и, увидев мотоцикл, всё также стоящий около ступенек, обвела парней взглядом и спросила:

— Чья Ява?

У очкарика глаза забегали так, что можно было второй раз не задавать вопрос. Неожиданно, такой хлюпик и на байке.

— Он новый совсем, — едва не захныкал, когда я потребовала ключи.

— На других и не езжу, и старым он не станет. Оставлю где-нибудь в людном месте, можешь не переживать.

Соврала. Возвращать Яву я не собиралась, но хозяину об этом знать не обязательно.

Он нехотя достал из кармана ключи и замахнулся.

— Не бросай, — остановила я его, — на край стола положи. — И обратилась к дежурному. — Лейтенант, к стене встань, во избежание эксцессов.

Подождала, пока он выполнит и, приблизившись к столу очкарика, протянула руку за ключами. Но увидев свой наградной лист, сначала взяла его и, сложив свободной рукой, затолкала в карман.

— Это моё, — сказала увидев удивлённый взгляд, взяла ключи и шагнув к выходу, добавила, мало ли, вдруг кто из них захочет в героя поиграть.

— Не делайте ребята глупых движений. Я уеду и тогда, пожалуйста. Этот пистолет оставлю как залог, вместо мотоцикла. И в первую очередь вызовите скорую. Там, — я кивнула на решетку, — в душевой, товарищ старший лейтенант Волошин, когда мылся, поскользнулся на мокром кафеле и стукнулся головкой.

Промолчали, только дежурный кивнул. Вероятно, расслабился, когда понял, что табельный остался целым и из РОВД не ушёл.

Мотоцикл завелся с полуоборота. Сказка. Лучше бы без коляски, но и с ней неплохо.

Сбросила обойму, выбросила из ствола патрон и одним быстрым движением разобрала пистолет на составляющие. Отбросила в разные стороны и, сняв с руля шлем, напялила себе на голову, вдруг вспомнив про пилотку. Казённое имущество, как-никак. А осталась она в бобике. Свалилась, когда меня старлей в него толкнул. Точно. Оглянулась, но никаких телодвижений внутри видно не было, и газанула, заставив мотоцикл рвануть вперёд.

А теперь куда? Сколько времени понадобится ментам, чтобы перекрыть полуостров? Сколько дней будут искать усиленно?

Но для начала направила мотоцикл по автобусному маршруту. Там где мы тарились на пикничок было всё, что мне могло понадобиться в ближайшее время.

Остановившись у магазина, прежде всего, отцепила медаль и комсомольский значок. Глянула на свою одежду и, скривившись, потопала в кожгалантерейный. Купила за двенадцать рублей убогую юбку длиной почти до пят и нечто похожее на футболку. А потом стала таскать Боржоми в коляску, оценив этот гаджет по-новому. Выгребла из магазина всю воду, тридцать две бутылки. Несколько пакетов сухарей, хлеб, колбасу и консервы, которые своим разнообразием совершенно не баловали. Килька в масле, в томатном соусе и в собственном соку. И всё. Когда закончится моё заточение, надо так понимать, рыбий хвост отрастет. И на сладкое, две банки икры заморской-баклажанной. Два грильяжных тортика в прямоугольных плоских коробках и двадцать пачек печенья.

Продавщица глянула на меня с подозрением, но я её успокоила. Мол, компания большая, палатки поставили, несколько дней отдыхать будем.

И направила мотоцикл в обход уже знакомого пляжа, надеясь, что место, где я была лишь однажды, смогу отыскать. Глубины большие, скалы под пятьдесят метров и множество пещер. Однажды провела в одной из них несколько дней с Андреем. Чудесное место, прохладное и по стене струился ручеёк с пресной водой. Попасть внутрь можно было только со стороны моря, и как буду перетаскивать продукты, уже придумала. До того как притопить мотоцикл на глубине, сделать из камер небольшой плотик. И всем этим следовало заняться за оставшееся световое время и ночь, потому как с утра на берег может высыпать толпа военных, которых запросто впрягут на поиски одной очень строптивой особы.

Рассказывал отец про такие случаи, да и в моё время бросали солдат на ловлю особо опасных. У ментов такого количества народа не было. Исследовать сотни пещер, доступ к которым был только с моря, никто не будет, а вот поисками мотоцикла займутся.

Узнала скалу издали и, объехав особенно ухабистую местность, приткнула Яву в глубокой балке, больше напоминающей каньон. В этом месте по узенькой тропинке до небольшого пятачка, расположившегося между двух скал, было метров пятнадцать.

Стянула гимнастёрку и чтобы не терять лишнюю ходку, сразу прихватила с собой две авоськи с продуктами. Участок, примерно в двадцать квадратных метров открылся взору, только когда спустилась по тропинке на две трети и я резко остановившись, пригнулась, злобно выматерив парочку занимающуюся сексом на надувном матрасе рядом с небольшой палаткой. Нашли же место любовнички.

Рыжеволосая деваха, обхватив торс партнёра длинными ногами, активно помогала ему проникать в себя выгибаясь колесом и громко постанывая.

Я появилась, вероятно, в момент кульминации, потому как, и парень, внезапно выпучив глаза, надо так понимать от удовольствия, обвалился на свою подругу и они затихли на несколько мгновений. А потом, девчонка сдвинулась, дав возможность своему любовнику лечь на спину, уткнулась лицом ему пах и стала языком энергично приводить в чувство дружка, для повторной скачки.

Низ живота от таких картинок мгновенно скрутило бубликом, и едва удержалась от желания спуститься вниз и предложить себя третьей участницей.

Наташка из моей прошлой жизни даже заморачиваться не стала. Разделась и, сотрясая упругой тяжёлой грудью попёрла бы вниз уверенная, что ей будут рады. В отличие от Синицыной, она выглядела фешенебельно и секс любила ради секса. Даже станок себе приобрела двухскоростной, а потом жаловалась, что мужики не в состоянии доставить ей приблизительно такое же удовольствие. Самое смешное, за неделю до этого, смеялась в секс-шопе, над плюгавеньким мужичком, который на наших глазах приобрёл себе надувную подружку. Ещё и вылила на него ушат грязи, даже мне было стыдно. Первый и последний раз согласилась пойти с ней по магазинам. И чем она лучше? Взяла три силиконовых приложения для конструкции, одно из которых реально пугало размерами. А она его, мало того что себе в задницу затолкала, так ещё и мне предлагала бесплатно воспользоваться услугами, идиотка.

Нет, я люблю мужское общение, ласки нежные, а вот это, вперёд — назад, да ещё на скорости байка, нездоровое явление.

Вот и сидела как мышка в кустах.

Ну, во-первых, после такой инициативной дамочки, мне вряд ли что перепало бы, а во-вторых, оба в один голос расскажут, что приходила вечером одна озабоченная, а оно мне надо?

Так что терпим и ещё раз терпим, до лучших времён.

Подхватила авоськи и попёрла их в гору прикидывая, что теперь делать?

Был ещё один спуск, но от него до пещеры больше километра, всю ночь буду плавать, и замести следы, не удастся. Так ещё в темноте разыскивать неприметный проход в пещеру, тот ещё квест.

Мои мысли разбились, едва выбралась на поверхность. Около мотоцикла стоял зелёный УАЗик рядом с которым топтались два солдатика с автоматами, а накачанный чувак в полевой форме с капитанским погонами, вынув из коляски продукты, с интересом разглядывал.

Солдатики мгновенно направили стволы на меня, а капитан, подняв голову, улыбнулся.

— Что встала, подгребай, не стесняйся.

Причёска спрятана под фуражкой и непонятно, волосы есть на голове или совсем лысый. Глаза чёрные, пронзительные. Крепкий, опасный.

Я оторопела. Как вообще такое возможно, чтобы за час меня разыскали?

Пока стояла в оцепенении, из-за холмика появился ещё один офицер в полевой форме с биноклем на ремешке, рюкзаком за спиной и конкретной рацией в руке. Хотя какими были рации в 77 году и как далеко били, мне совершенно неизвестно. В 2022, возможно, в детском мире мощнее продаются. Как и полагается, старший лейтенант и тоже качок. Серьёзные ребята и солдатики не первогодки. Калаши в руках держали профессионально, то есть выдрессировали их вполне качественно. Но не спецы, а потому могут с непонятки шмальнуть, поэтому замерла, соображая как выбраться из этой ситуации.

Оценила шансы, в лучшем случае один к десяти, а это называется: очень хреново. Приятно одно, вояки и возможно с той части, которая занимается слётом. Но это не точно, хотя раз ментов нет, можно договориться. Объяснить ситуацию. Вот только кого постарше в звании.

— Она? — спросил старший лейтенант, подойдя к мотоциклу и тоже разглядывая мой натюрморт.

— К гадалке не ходи, — ответил капитан, — сразу так и подумал, когда она мимо нас пронеслась, как будто за ней черти гнались. Едой запаслась, как минимум на неделю, решила пересидеть.

— Ловко, — согласился старший лейтенант, — только облом у неё случился, внизу парочка кувыркается, любо дорого смотреть. — Он перевёл взгляд на меня и, прищурившись, я стояла на фоне заходящего солнца, сказал. — Выглядит хлюпенько, больше на школьницу похожа, а полкан говорил, серьёзная бабец, несколько черепно-мозговых. РОВД в хлам. Совсем не тянет.

Я хотела опустить авоськи на землю, но капитан, мгновенно встрепенулся.

— Держать в руках и повернись спиной.

Выполнила, а что оставалось делать? Это не менты и с ними шутить себе дороже.

— Ближе подойди, — голос принадлежал капитану.

Убедился, что оружия нет и спрятать его реально некуда из-за скудности одежды и расслабился. А мне от этого легче?

Когда до мотоцикла осталось не более трёх шагов, капитан снова подал голос:

— Там и стой.

Остановилась, пытаясь собрать мозги в кучу. Увы, ни одной мало-мальски приемлемой идеи. Только слушать и втыкать.

— Авоськи на землю, из карманов всё в коляску, — прозвучала новая команда.

Подошла, потянула к себе гимнастёрку и вытряхнув карманы, сделала что приказали.

— Иди ты, — сказал старший лейтенант, увидев медаль, но наклонившись, взял в руки комсомольский билет со всеми бумажками.

Развернул, заглянул и передал капитану, добавив при этом одно из старинных русских слов, которые заканчивались на «ять».

— Бурундуковая Ева Илларионовна, 1961 года рождения. Не понял. Мандат. Лист награждения, — он поднял глаза на меня, — ты со слёта? А что делала в Черноморском?

Что делала, что делала. Язык словно к гортани прилип, пока обдумывала как бы убедительнее подать свою историю.

— И куда её? — спросил старший лейтенант. — Вот так, отдадим?

Я даже подумать не успела, куда меня отдавать собрались, как капитан озвучил худшее из того, что пришло в голову.

— А что с ней делать? Комбат лично попросил помочь доблестной советской милиции, если случайно заметим красный мотоцикл. Мы заметили на свою голову. Правда он, наверняка не знал о ком речь идёт, но нам какое дело? У меня с завтрашнего дня отпуск, а если бы она на пути не оказалась, уже дома были.

— А ты веришь, что вот это чудо разнесло РОВД, — скептически спросил старлей, — кто там вообще работает, если школьница кладёт мордой в пол мужиков и спокойно уходит?

— Приврали, разумеется, — ответил капитан, — чтобы нас привлечь. Прикинь, если бы случайно не наткнулись, завтра пару рот сюда нагнали, и каждый камушек заставили переворачивать. — Он глянул на меня. — Что натворила? Колись. Вынесла магазин с продуктами?

Ответить не успела. Послышался рокот мотора и на край балки выехал милицейский бусик, аля СССР, остановился метрах в ста, двери распахнулись и из него стали выпрыгивать парни в форме и с автоматами наперевес.

Оба офицера уставились на это представление, раскрыв рты. Наверняка и у солдатиков рожи были не лучше, но они стояли сзади и сбоку и мне их видно не было. Но что говорить о ком-то, если я сама застыла в изумление. Это точно за мной? Вот это уважение проявили. Пятеро с калашами и трое, вероятно в звании повыше. Узнала капитана с пляжа, тоже бросил все свои дела, чтобы лично мне почтение выказать.

И вот это называется — жопа. Окончательная, фактическая и как там ещё называл бумажку профессор Преображенский. Любое слово было применимо ко мне как нельзя лучше.

Менты остановились на краю обрыва и стали рыскать глазами в поисках подходящего спуска, но там где они высадились, тропинок не было, аж в стороне, шагах в пятидесяти, туда и направились всей толпой.

Старлей и капитан переглянулись, а потом дружно уставились на меня, но мне точно было не до них.

От мозгового штурма, казалось, из моей головы скоро начнёт валить пар.

И ни одной умной идеи, как только мысленно не пинала себя.

Твою мать, Синицына, соображай, сука недоделанная. Или через пять минут твоё милое личико снова будет жрать землю, наденут наручники, и завтра утром солнышко взойдёт не для тебя.

— А ты кто такая? — долетел до меня вопрос капитана и я решилась.

Всё равно других вариантов не было, а если и были, то далеко от головы Бурундуковой. Как буду потом выкручиваться, это на фоне предстоящей перспективы выглядело далёким и неизвестным, а потому не опасным. Ясно было только одно: убедить любой ценой вояк, что передавать меня ментам, нельзя ни при каких обстоятельствах.

Я прокашлялась, чтобы голос не был похож на невнятное лопотание, представила, как должен говорить человек, не носитель русского языка, пробежала мысленно по предложениям, складывая их в голове, и заявила, старательно выдавливая из себя английский акцент:

— Я не Бурундуковая Ева и мне не шестнадцать лет, — прислушалась, вроде первая фраза вполне удалась и на всякий случай добавила, — господин капитан.

Показала пальчиком на лицо.

— Двадцать три года, — а потом хлопнула ладошками по щекам, — подтяжка омолаживающая.

Парни только не подпрыгнули, особенно после «господина».

— Я — офицер секретной разведывательной службы МИД Великобритании. Если вам о чём-то говорит — МИ-6. У меня есть очень важные сведения для правительства Советского Союза. Меня нужно срочно доставить в КГБ СССР. Если я попаду в милицию Черноморска, меня уничтожат, потому что в их рядах есть предатель, работающий на мою страну. Это очень секретно и срочно. И я хочу сотрудничать.

Теперь это прекрасно складывалось. Разнос РОВД и пол отделения автоматчиков посланных за мной. И по глазам капитана видела, что он начал раскладывать полученную информацию по полочкам. И совсем не дурак, прочитала по глазам все его мысли. Если хоть на половину из того что я сказала, правда, то для них это, как говорится, есть последний и решительный.

— Твою мать, — едва выговорил старший лейтенант, — так они не приврали? Она действительно всех мордой в пол уложила?

Поверили? А должны поверить, потому как, кто в трезвом уме и здравой памяти, в КГБ просится будет?