Оторва. Книга пятая

Глава 26

Старлей моргнул дважды, причём только тем глазом, которым смотрел на меня, а правый так и остался висеть прилипнувшим к переносице. Вурдалака одноглазого из старых сказок напомнил, боялась их в детстве до жути. А потом сделал то, чего я в принципе от него и ожидала. Он развернулся вполоборота к утёсу и громко заорал:

— Товарищ капитан, товарищ капитан!

Подождал секунд десять и снова проорал, вызывая старшего по званию.

Бесполезно. Высота метров пятнадцать, волны шумят, да ещё раненые гундосят. Можно кричать до посинения. Старлей тоже это сообразил, когда никто не ответил и послал пару комсомольцев доложить о внештатной ситуации.

А что ему ещё делать. Какая-то мутная подруга внезапно нарисовалась, в невнятной форме образца 1943 года с лейтенантскими погонами и при регалиях. Тут у кого хочешь, шарики за ролики зайдут. А она ещё и на секретном задании.

Говорила уверенным голосом, вот он и не усомнился. Всегда в таких случаях вспоминаю Людочку из фильма «Москва, слезам не верит»: «ляпай уверенно!» Вот и ляпнула.

Вспомнила подобную ситуацию из прошлой жизни. У меня даже документы проверять не стали, а отправили к чертям собачьим. Дорогу уже знала и понадеялась, что и здесь прокатит или вызовут военную комендатуру, чтобы со мной другие разбирались. Те тоже поржут и в итоге доставят в лагерь или сдадут в в/ч, что указана в мандате, к которой я прикомандирована на время слёта. Но точно не отпустят, потому как, ещё полтора месяца буду числиться маленькой и беспомощной.

Вот и старлей завис. У некоторых участвовавших в драке имеются серьёзные повреждения и что делать в таких случаях, наверняка, не знал, в силу своей полной некомпетентности.

Но это и странно. Видела, по городу морячки ходят и что, стычки с местным населением не бывают? Да в жизнь не поверю. Девки за моряками всегда бегали, а тут и форма загляденье и кортик на поясе.

Двое, рванувших за капитаном, с полпути вернулись. Тропинка узкая, а им навстречу четверо в белых халатах и чемоданчиками. Никак не разминуться. Пропустили, но только начали подниматься, ещё четверо в белых халатах. И опять задом попятились.

Тут уж я не выдержала и в голос рассмеялась. Ну цирк, да и только.

Все дружно уставились на меня хмурыми лицами. Трындец, а ребята, похоже, совсем без юмора, а ведь хоть солдафонский должен присутствовать. Или никто в армии не служил? А выглядели вполне взрослыми. Отвернулась, пожала плечами и осталась стоять на месте под пристальными взглядами.

С третьей попытки посланцам, удалось-таки добраться до утёса, где они благополучно скрылись минут на десять. И что можно было так долго рассказывать? Или старший по большой нужде рванул после доклада?

Но наконец, на краю обрыва появилась голова в фуражке и уставилась на нас, а чтобы начальник ничего не перепутал и обратил внимание именно на меня, оба офицера показали направление рукой.

Ну и как сдерживать ржание? Кино и немцы.

Капитан несколько секунд смотрел вниз, правда, на кого конкретно, из-за большого расстояния было не понятно, а потом склонил голову к правому плечу, придержав головной убор рукой за козырёк.

Решила, что у него со зрением беда и только когда глаза в вертикальном исполнении, предметы не расплываются. Но, честно говоря, всё стало походить на клоунаду.

Продолжалось это около минуты, и вероятно сообразив, что без него проблему не решить, капитан стал спускаться по тропинке, оставив дружинников охранять утёс.

И всё началось по новой.

Остановился товарищ капитан около старлея и уставился на мою форму одежды, на декольте и на награду. Смотрел долго, видимо, пытаясь определить род войск, к которым меня можно отнести по форме. В глазах осмысления не проявилось и он, мазнув взглядом напоследок по моим ножкам, сдвинул фуражку на лоб и сказал:

— Так, так, так, так, так, так, так.

Очень знакомо. Не стала ржать только по одной причине, чтобы не накалять ещё больше и так нездоровую обстановку.

Но капитан мою иронию понял, хмыкнул, поправил фуражку, приложил ребро ладони к носу, поднял глаза на козырёк и, убедившись, что головной убор сидит как положено, развернулся вполоборота и задрав голову уставился на комсомольцев дежуривших около утёса, едва не заставив меня охренеть, потому как решила, что он сейчас начнёт громко орать: «Товарищ майор!»

Все дружно повернули свои головы вслед за капитаном, и я подумала, они это тоже поняли и чтобы докричаться, орать будут всей толпой.

Пердимонокль, иначе не назовёшь. Представила хор голосов и внесла свои коррективы.

— Бесполезно, товарищ капитан. А если товарищ майор сидит в автомобиле и музыку слушает, совсем без вариантов. Ни хрена не докричитесь. Сразу посылайте наверх ещё кого-нибудь.

Все тут же развернули головы в мою сторону, а капитан придирчиво глянув на старшего лейтенанта, протянул руку в мою сторону, ещё и указательный палец выставил и спросил:

— Это кто?

Я даже глаза распахнула. Он что, решил, будто мне уже допрос с пристрастием учинили и могут внятно ответить на его вопрос?

Но старлей не растерялся. Встал по стойке смирно и чётко доложил:

— Второй особый женский батальон специального назначения. Находится здесь с секретным заданием.

Права была Людочка.

Глаза капитана раздулись от натуги, а я, нет, я не прыснула. Меня сложило пополам от хохота. Вот так, не умею я в теле Бурундуковой держать долго морду кирпичом, но и эти клоуны, хоть бы физии попроще сделали. А то, как на выборах в государственную думу, все с кислыми рожами.

— И что это вас так развеселило? — голос капитана посмурнел ещё больше. — Документы глянуть можно?

Не прокатило. Глянет сколько мне лет и начнёт задавать глупые вопросы. Постояла несколько секунд, раздумывая, как свалить с этого пляжика. У всех трёх офицериков сбоку кобура закрытого типа черного цвета из искусственной кожи. Жесткая и неудобная, расстёгивается долго.

Вздохнула и отогнала зазорные мысли. За это точно по головке не погладят, да и много их.

— С собой, как вы понимаете, только документы прикрытия. И народу тут лишнего много.

— Показывайте, — капитан сделал два шага вперёд, оказавшись в непосредственной близости, и протянул руку.

Ухватила левой рукой туфли за хлястики, а правой полезла в нагрудной карман.

— Бурундуковая Ева Илларионовна, — раскрыв комсомольский билет, капитан прочитал громко и внятно, а все присутствующие вытянули свои шеи вперёд, чтобы не пропустить ни одного слова, — из Кишинёва? А-а, военно-патриотический слёт. Не понял. Тебе, э-э, шестнадцать лет? — Он перешёл сразу «ты», решив, что выкать мне, будет не по чину. — Подожди, ещё нет шестнадцати? — И он с подозрением уставился на меня. — А награда?

— Там наградной есть, — я скривилась. Теперь точно не отпустят и будут выяснять подробности.

Но развернув лист награждения, и углубившись в него, капитан заметно подобрался. Как ни крути, а поимка опасного преступника, дело серьёзное.

— И причём здесь прикрытие? Что ты мне голову морочишь? — Он ещё раз пробежал по моей фигурке взглядом. — Что ты здесь делала?

— А что делают на пляже? — Я пожала плечами. — Отдохнуть решила. В море искупаться. И если мы со мной разобрались, можно я пойду? У меня в шесть часов очень важная встреча.

— Куда пойдёшь? — Голос у капитана стал удивлённо-вопросительным. — Давай присоединяйся к остальным, только чуть в стороне и не прячься за скалами. На берегу посиди. Сейчас разберёмся, — и он, вложив в комсомольский билет мандат и наградной лист, убрал его себе во внутренний карман.

Чтоб ему пусто было. Я развернулась и вышла из-за валуна.

Моё появление вызвало настоящий фурор и особенно среди моих новых знакомых, которые стояли в стороне и что-то обсуждали. Ирина увидела меня первой, округлила глаза и что-то сказала, после чего оглянулись все.

И бойцы из гоп-компании ошарашено уставились на меня. Ну и видок был у них. Четверым замотали бинтами головы, а у пятерых точно будет фак в нужном месте.

Семёрке нудистов тоже хорошо досталось, около них как раз копошились четыре женщины в белых халатах. Надо же, сначала нападавших обслужили и только теперь решили глянуть кому ещё плохо.

— Вот там постой, — капитан указал на небольшой камень в двух шагах от воды.

И почему стоять? Расправила юбку и уселась в профиль к народу, закинув ногу на ногу. Туфли аккуратно положила на песок рядом и, подложив под подбородок кулачок, уставилась на море, а вернее на небольшой островок из-за которого выглядывали три головы.

Вспомнила, два парня и девушка пришли после нас, но, ни одежды, ни их самих на пляже не было. Спрятались, значит. Вполне логично, но сбежали и, ни кого не предупредили. А ведь они устроились как раз в том месте, с которого была видна тропинка на пляж. Хоть бы знак, какой подали остальным. Уроды.

Две девчушки, что изначально с перепуга умчались, вернулись и сидели отдельно, но врач им был не нужен, разве что психолог, которых в этом времени днём с огнём.

А менты, тем временем, устроили повальный опрос нудистам. Сидела я далеко и вопросов не слышала, но все дружно периодически тыкали в меня ручками, кивали и что-то рассказывали, периодически жестикулируя руками.

Лейтенант доставал из папочки листы бумаги, тщательно записывал показания и подсовывал на подпись. Так сказать по горячим следам, пока события из головы не выветрились, а вернее сказать, то, что нужно ментам, без собственных умозаключений.

Потом и отморозков допросили, и эти жертвы аборта тоже указали в мою сторону.

Не знаю, какое мнение нарисовалось в воспалённом мозгу капитана, но он вместе со старшим лейтенантом и ещё тремя активистами подошли ко мне и задали вопрос, от которого я немного охренела.

— А где ещё два тела?

Поворочала в голове извилинами, но ничего путного не нашла и на всякий случай уточнила, что они имеют в виду.

Менты переглянулись, и старлей принялся объяснять:

— Ты сказала, в драке участвовало двенадцать человек. Один убежал, стало быть, пострадавших должно быть одиннадцать, а их только девять. Где ещё двое?

Я нахмурила брови. Трое напали на нас, шестеро были здесь. Девять.

— А я что говорила про двенадцать? Не помню, но их точно было девять, других не видела.

— В смысле, не видела? — Возмутился старший лейтенант. — А тот, который убежал, с твоих слов, он что, потом вернулся и находится среди этих? — Он указал себе за спину.

— Да он вообще сюда не спускался, — отреклась я, — и сидел наверху, наверное там, где сейчас сидит товарищ майор.

Менты снова переглянулись с полным недопониманием. А капитан, наморщив лоб, спросил:

— Какой товарищ майор?

Вот же тупые попались. Понятное дело, никакого майора на самом деле нет и капитан здесь старший из всего офицерского состава. Это я так подумала, когда они уставились дружно на утёс. Что тут непонятного?

Принялась втолковывать им мои думки, но от такого объяснения у них в голове совсем что-то помутилось, так показалось, после того как закончила, вроде нормально изъяснять им положение вещей они не меньше минуты смотрели на меня тремя глазами в которых ничего не отражалось. Четвёртый глаз всё также висел на переносице. На комсомольцев вообще решила не тратить своё внимание. Мельком глянула и поняла: там совсем всё плохо.

— Бурундуковая, — капитан, как и положено начальству пришёл в себя первым, — ты мне голову не морочь. Где ещё двое или ты их в море утопила?

Я закрыла правый глаз, а левый прикрыла ладонью. Потом раздвинула пальцы и глянула на капитана через узкую щелку. Нет, ничего не изменилось. Стоял придурок и пялился на меня.

— Вы вообще нормальные? — решила поинтересоваться, потому как ситуация стала заплывать в какую-то противоестественную сторону. — У вас девять нападавших, у них спросите, сколько их было. Они-то уж точно помнят.

— Возможно, помнили бы, но кто-то их чем-то тяжёлым огрел по голове и все утверждают — это сделала ты. Из-за этого путаница выходит. Кто-то говорит, их семеро было, кто-то, что пятнадцать, а остальные даже маму не помнят. Чем ты их била?

Абзац. Пишем с новой строки.

— Так у вас пострадавших вагон и маленькая тележка, они-то вам всё в подробностях должны были рассказать.

Капитан прищурился, а мне показалось, что это он, реально начал дурака валять. Или тупые вопросы задавал, чтобы меня на косвенных поймать? Кого он во мне увидел, индюк напыщенный?

— Опросили, — согласился капитан, — но они, сколько человек было на пляже, не помнят, говорят — много, но никто не считал. Так что ты единственная кто точное количество изначально указал. Кто не растерялся и устроил здесь бойню. Стало быть, исходя из твоих же слов: их было двенадцать.

— Никакой логики, — возмутилась я, — я тоже человек, а не робот и мне свойственно заблуждаться.

— Значит, едем в отдел, — констатировал он, — составим под протокол, расскажешь, кто такая и если выяснится что за тобой никакого криминала нет, поедешь на свой слёт.

Сказано это было слишком слащаво, и переместился капитан в сторону неправильно. Словно готовился к захвату ну очень опасного преступника, но я это пропустила мимо. Ну, в самом деле, не меня же таковой воспринимают, вот и не поверила.

И зря не поверила.

— Ну поехали, — согласилась я и наклонилась за туфельками.

Подняться мне не дали, навалились с двух сторон, заламывая руки. Даже взвизгнуть не успела от имени Бурундуковой, зарылась лицом в песок. Даже показалось, что решили придушить таким извращённым способом.

Но нет, через мгновение подняли на ноги, вот только руки теперь, были скованы наручниками за спиной. Ублюдки недоношенные. Ещё и пилотку, которая набилась песком, мне наголову нахлобучили.

— Капитан, — отплевавшись, возмутилась я, — ты идиот или только шмат от него?

Прилетевшая оплеуха отбросила мне голову назад с такой силой, что хрустнули все позвонки, а на губах ощутила кровь. Перевела мутный взгляд на старлея, который стоял и ухмылялся. Это они при всём честном народе? Совсем ничего не бояться. Однако в следующую минуту поняла, а никто и не увидел. Лейтенант, что-то рассказывал и обратил внимание всех сидящих на пляже на себя, а эти двое перегородили меня добавочно. То есть заранее роли распланировали, а я дура дурой уши развесила. Не поверила, что меня в клещи брать будут. Да любой на моём месте окажись, не поверил бы.

— Сука, — прошептала негромко, но вполне отчётливо, — я тебе и второй глаз на переносицу посажу.

Ещё одна пощёчина прилетела с другой стороны.

— Пасть свою закрой, — процедил капитан, — и откроешь только тогда, когда я разрешу или ты думаешь дурачков нашла? Сегодня на каруселях кто народ отвлекал? Не ты ли? А твои подельники тем временем у людей по карманам шарили. Двадцать два пострадавших и уверен, все тебя опознают. Будешь отнекиваться?

— Ничего себе, — я искренне удивилась, — а неплохо щипачи поработали, воспользовавшись ситуацией. При случае обязательно у них законный процент потребую от выручки.

Подумала, сейчас снова прилетит оплеуха, но они только странным образом переглянулись и капитан продолжил:

— И здесь, — он кивнул на гопников, — все говорят, что было ещё двое. И в один голос утверждают, что ты всем сказала одеваться, а сама в море зачем-то полезла. Зачем? Не трупы ли прятать? Шестнадцать лет ей. В шестнадцать лет девочки по воздуху не летают и двенадцать человек лицом в землю не укладывают. Так что ты или сама во всём сознаешься чистосердечно, и суд тебе это учтёт или всё равно в отделе расколешься, но получишь на всю катушку. Ну что? Расскажешь кто ты такая?

Я сплюнула кровавую массу, скопившуюся во рту, и ответила:

— В песок.

Три глаза синхронно поморгали.

— Какой песок? В смысле? Ты в песок их зарыла? — старлей едва не станцевал на радостях. — И где?

Я усмехнулась.

— Идиоты. Я сказала: в песок. Не мордой в землю укладывала их, а в песок. Здесь пляж.