Отец Народа

Глава 17

Как уже упоминалось, ряд кланов проживал в открытой части Триединства. Если стоять спиной к главному входу в город, получалось, что район слева-вверху, примыкавший к разделявшей обе части полосе полигонов, состоял из небольших усадеб, принадлежащих семьям магов, входящих в Гильдию. Обосновавшиеся там кланы либо были слишком маленькими, чтобы им нарезать землю в привилегированных кварталах, либо недавно перебрались в Триединство и ещё не прошли окончательной проверки на лояльность. Или ещё какие-то причины имелись.

В этом районе и проживали Головлевы, к которым я завалился в гости. Ночью, в истинном облике, ненадолго скинув маску Чеслава Дершина и вернувшись к легенде высокопоставленного представителя Народа. Госпожа Отрада любезно предоставила свой дом для встречи с двумя людьми, от которых я надеялся получить ответы на свои вопросы. Женщина понимала, что немного рискует, но всё-таки согласилась — ей тоже хотелось знать, почему её вышвырнули из клана. Даже спустя десятилетия непонимание и обида давили на неё.

Проскользнув в вежливо приоткрытое окно, я ещё раз проверил здание. Вероятность засады низкая, но зачем же мешать правильным рефлексам? Ноги сами выбирали, куда ступить, обходя скрипучие половицы, энергия автоматически растеклась по телу, уменьшая вес, сенсорика развернулась во всю мощь, сканируя дом, усадьбу, окрестности… Двое спящих подростков на втором этаже и Отрада, сидящая в гостиной. Как и ожидалось.

— Здравствуйте, госпожа Отрада.

Её рука, подносившая чашку с чаем ко рту, еле заметно дрогнула.

— Здравствуйте, господин Александр. Я не заметила вашего появления.

— Значит, я не худший из своего Народа, а наша репутация мастеров проникновения заслуженна. Хотите совет? Вашу сигнализацию довольно легко улучшить.

— Буду только благодарна.

Следующие минут десять я объяснял, как, сравнительно дешевыми методами, всего лишь добавкой пары простых артефактов и перенастройкой уже существующих, раза в полтора повысить эффективность системы. Слушала Отрада внимательно, причем, судя по задаваемым вопросам, объяснения понимала.

Имя реального, не на бумаге, главы клана Головлевых стало очевидно ещё при нашей первой встрече. Хотя справедливости ради надо сказать, что в финансовом плане семью целиком обеспечивает Иван, остальные источники доходов невелики. В смысле, по меркам магов невелики, бедняки на эти деньги могли бы годами жить. Но всеми остальными сферами, начиная от хозяйственных дел и заканчивая взаимодействием с властями, заведует Отрада, причем у неё неплохо получается. Умудрилась младшую дочь пропихнуть в Академию, где та имеет неплохие шансы войти в свиту какой-нибудь принцессы из более влиятельного клана или просто завести полезные знакомства. У меня даже мелькнула мысль поухаживать за женщиной, но, во-первых, она на интрижку не настроена, во-вторых, от неё чувствуется слабый запах постороннего мужчины.

— Вот и гости пришли, — заметил я, ощутив стоящих у калитки людей. Магов. — Встретите их?

— Нет нужды. Они знают, куда идти.

Хозяйка дома слегка прищурилась, получив сигнал от системы оповещения, и отослала ответ, разрешая впустить посторонних на территорию усадьбы. Какими бы ни были хорошими у неё отношения с родственниками, полного доступа она им не дала.

Этикет у магов своеобразный, особенно по сравнению с аристократией. К счастью, пришедшие не считали нужным соблюдать все условности, они просто вошли в распахнутые двери и проследовали в гостиную. Где увидели кота, распивающего чай за столиком.

Вошедшая первой Карина Огнева по инерции сделала пару шагов и застыла, впав в ступор. Подруга предупредила её, что ожидается важный гость, с которым она хотела бы их познакомить, но отказалась назвать, кто именно. Сказала, что так забавнее. Карина ожидала увидеть кого-то из верхушки Гильдии, путешественника из столицы, жреца или художника — словом, кого угодно, только не представителя Народа, некогда связанного с Огневыми почти братскими узами.

Эгиль держался лучше. Выглянув из-за плеча женщины, он мгновенно оценил диспозицию, бросил укоризненный взгляд на довольно улыбавшуюся Отраду и чуть подтолкнул Карину в спину, намекая, что надо бы двигаться дальше. Та, отмерев, сделала логичный, но неправильный вывод:

— Здравствуйте! Вы, наверное, господин Бесследный? Отрада про вас много рассказывала!

— Нет, не Бесследный. Можете называть меня Александром, — покачал я головой.

— Господин Александр, позвольте представить вам Эгиля, сына Ветра, и Карину, дочь Майи, Огневых, — вспомнила наконец о манерах хозяйка дома. Краем глаза я увидел, как она состроила страшную гримаску подруге. Да, знакомство сложилось сумбурно. — Господин Александр прибыл в Триединство по делам, и выразил желание встретиться с кем-то из клана, заслуживающим доверия.

Что характерно, для знакомства с места я не встал, и это восприняли как должное. Помнят ещё!

— Мы не ожидали увидеть кого-то ещё из Игривого Народа, господин Александр, — взял в руки разговор Эгиль. — Неужели гнев вашего главы наконец-то остыл?

Карина огромными глазами смотрела на Отраду, та еле заметно качнула головой и, отклонившись назад, губами проартикулировала: «просто одно имя». Ну-ну.

— Разве вы примирились с той стороной? — вопросом на вопрос ответил я.

— Вы имеете в виду бунтовщиков? Мы думали, никто из них не уцелел.

— Вот вам и ответ. С чего бы главе менять свою позицию? Пока ветви не признают друг друга и не объявят о примирении, Народ не будет иметь дела с Огневыми.

Эгиль помолчал, что-то прикидывая, после чего осторожно сообщил:

— Я не могу говорить за главу и старейшин, но, думаю, они готовы забыть прошлые обиды. В конце концов, с раскола прошло достаточно времени, большинство участников тех событий мертвы. Однако мы не можем ни о чем договариваться с отложившейся ветвью, потому что не знаем, где она находится.

— Они тоже не испытывают сильного желания с вами общаться. Да вы садитесь, — махнул я рукой в сторону пуфиков. — Разговор предстоит долгий.

Наверное, старость меня всё же настигла. Иначе отчего испытывать сентиментальность при взгляде на трёх схожих людей, сидящих рядом за одним столом? Все Огневы высокие, стройные, грациозные, с изящными чертами лица и кистей, на них буквально хочется любоваться. Плохо, что с посторонними ведут себя, как надменные засранцы, да, собственно, таковыми и являются. Клановое воспитание культивирует в детях чувство превосходства над окружающими. Позднее жизнь бьёт гордецов по башке, выбивая дурь, но зачастую слишком сильно бьёт, насмерть.

Встряхнулся, прогоняя лишние эмоции, уже спокойнее оглядел гостей. От своей подруги Карина отличалась более миндалевидными глазами и вычурной прической, она в целом производила впечатление человека, имеющего свободное время и служанок. Или, по примеру некоторых параноидальных магов, умеющего создавать псевдоматериальные копии с вложенным слепком сознания. На овальном лице с высокими скулами огромными буквами было написано любопытство, впрочем, первое возбуждение прошло, знатная дама всего лишь не считала нужным скрывать эмоции. На её принадлежность к правящей ветви указывало всё, начиная от одежды и заканчивая десятками мелких деталей, заметных опытному взгляду. Облеченный властью человек иначе двигается, сидит, смотрит на собеседника… У единиц это природное, остальных с детства учат.

Сколько ей, лет пятьдесят? Выглядела Карина максимум на двадцать пять. Обычное дело для сильных магичек, отдельные оригиналки вовсе шестнадцатилетними юницами прикидываются.

В отличие от родственницы, Эгиль совершенно не походил на человека, ведущего мирный образ жизни. Он даже в гости пришел с малым мечом. Высокий, в простой одежде, с плавными движениями и короткой стижкой, так непохожей на длинные волосы соклановцев. Повадки свидетельствовали, что Эгиль не за красивые глаза считается одним из лучших боевиков своего поколения, всего к тридцати годам сумевшим подняться до высшего круга. Ум у мужчины есть, умение его применять — тоже, он сейчас явно использовал какую-то ментальную технику, пытаясь оценить, чего ждать от внезапной встречи.

— Вы следите за новостями? Слышали о нашем разрыве с Бобровыми и войне с волками?

— До нас доходили слухи, но без подробностей.

— Ну, если вкратце, мы разорвали договор с последним кланом-контрактором из-за непомерных требований с их стороны. Нельзя поощрять наглость. Со времен Раскола прошло восемьдесят лет, срок приличный, и было решено поискать новых партнёров в том числе в Триединстве. Даже пошли робкие шепотки о возвращении союза с Огневыми, — давно меня не слушали настолько внимательно, жадно ловя каждое слово. — Но чем дольше мы изучали ситуацию в клане, тем больше странностей находили. Мы, конечно, разобрались с ними, обстановку сейчас более-менее представляем. Не понимаем только — зачем? Зачем всё это нужно было устраивать?

Я раздраженно отпил из чашки.

— Вы на меня не наброситесь, если я озвучу наши догадки? Мало ли что клановые мозгокруты в закладке навертели. Кто, кстати, ими руководит? Гордей, Неждан?

— Старейшина Гордей, — пробормотал Эгиль.

— Всегда был скользким типом. Итак?

— Установка только на молчание, блока на агрессию нет. Во всяком случае, ни одного примера срабатывания не помню.

— Хоть что-то приятное. Так зачем вы связались с храмом Изумруда и чего хотели добиться? Впрочем, чего хотели, понятно. Зачем этим путём пошли?

Несмотря на уверения Эгиля, я немного насторожился. Он не мог знать в точности, какие именно методы сохранения тайны использовали безопасники; вполне возможно, вложенный в его сознание психоконструкт имеет не афишируемые функции. И частично подозрения оказались небеспочвенны. Стоило упомянуть храм, Огневы напряглись, эмоции исчезли с лиц, превратившихся в идеально-спокойные маски. К счастью, тем дело и ограничилось.

— Мы не можем обсуждать эту тему, — ровным тоном сказал Эгиль.

— А кто может? Глава и старейшины? — мужчина кивнул. — Тогда я к ним зайду через пару недель. Хватит им времени подготовиться?

— Хватит, господин Александр.

— Храм Изумруда? — подала голос Отрада.

— Ах, да, вы же не в курсе. Что ж, мне не сложно рассказать.

Поделиться информацией в данном случае будет честным поступком, потому что значительную часть сведений мы получили благодаря проведенному над Отрадой Головлевой медосмотру. Татьяна нашла знакомые маркеры, вспомнила, где видела однотипные мутации золотого тела, сделала выводы, сообщила мне. Имея понимание, куда копать, дальше раскрутить цепочку оказалось просто.

— Раскол серьёзно ослабил позиции Огневых в новообразованной Гильдии, на первые роли вышли Мокшины и Ревские. Разумеется, верхушке клана это не понравилось. Наилучшим способом восстановления изначального баланса им почему-то показались генетические эксперименты. Справедливости ради — проект старый, к нему периодически обращались ещё с эпохи Львиной династии, но тогда хватало мозгов не пускаться во все тяжкие. А после основания Триединства старейшины решили, что худшее позади, и можно рискнуть. Или ещё какая причина поспособствовала, мне не известно. Как бы то ни было, они связались с Изумрудами, и заказали разработку коррекции генома с целью усиления врожденных характеристик золотого тела.

Возложенную на него задачу зеленый храм выполнил, но с небольшим нюансом. Их сыворотка (мутационный агент вводился путём укола) действовала по принципу «всё или ничего». Иными словами, в процессе развития организма золотое тело либо достигало уровня, подходящего для становления магом высшего круга, либо в подростковом возрасте рост прекращался и человек в лучшем случае дотягивал до среднего круга. Подчеркну — в лучшем, большинство становятся слабосилками. Но первоначально о данной особенности не знали, надо полагать, среди посвященных в первые несколько лет царила эйфория. Ничем иным не могу объяснить факт заражения вообще всех членов клана. Потом, конечно, разобрались.

Вы удивлялись, почему вас так легко выдали замуж за Головлева, госпожа Отрада, и почему у Огневых в принципе такое странное отношение к слабосилкам. Я тоже удивлялся, пока не понял, что оно не странное — оно вынужденное. Из плохих вариантов старейшины выбрали лучший. Наименее болезненный. Сами посудите: слабосилки являются носителями крови, их дети от браков с другими носителями тоже гарантированно становятся слабосилками. Оставлять их в клане нежелательно. К счастью, измененный ген является рецессивным и быстро исчезает, уже во втором-третьем поколении, поэтому дети от браков с посторонними магами ограничения не несут. Иван, к примеру, уже на среднем круге и имеет неплохие шансы подняться до старшего.

В результате глава клана и Совет приняли решение выдавливать слабосилков из клана. Были у них другие пути? Безусловно. Например, они могли бы принимать как можно больше бесклановых магов, вводить их в качестве примаков. Тем самым разбавляя кровь и получая кучу других неприятных последствий.

— Тогда Огневы бы исчезли, — на грани слышимости прошептала Отрада.

— Ну, может, и не исчезли бы, но перестали быть великим кланом.

Помолчав, Головлева залпом допила чай и сказала:

— Что же, хотя бы дети не пострадали.

— Да. Но вы учтите, что они являются носителями крови. Рецессивный ген имеет серьёзный шанс пробудиться, если оба родителя являются носителями. Вам придется следить, чтобы ни у ваших детей, ни у внуков супругами не являлись маги, тоже являющимися потомками Огневых. С правнуками вероятность пробуждения низка, впрочем, перед свадьбой лучше сходить в госпиталь на проверку. Или обратиться к нам.

Спустя минуту, наполненную вязкой тишиной, женщина посмотрела на сидящих напротив родственников. И друзей, что далеко не всегда одно и то же. Тяжелый взгляд те расшифровали правильно.

— Мы намекали, и не раз! — вскинула руки Карина. — Не наша вина, что ты намёков не понимаешь!

Её непроизвольный жест сказал о многом, всколыхнув во мне любопытство. Надо бы порыться в прошлом обеих дам. По происхождению, по статусу Карина выше Отрады, но говорят они, как равные. Интересно, почему?

— Значит, лучше надо было намекать!

— Совет наложил запрет на распространение информации, — покачал головой Эгиль. — Даже в старшей ветви не все знают.

— В чем смысл запрета? — немедленно спросил я. — Первый же серьёзный осмотр в госпитале даст аналитикам достаточно данных, чтобы сделать нужные выводы. Верхушка Гильдии в курсе ситуации у Огневых, уверен. А от них информация наверняка утекла в соседние структуры. Я вообще удивлён, что ваш страшный секрет не треплют на каждом углу.

— Вы переоцениваете врачей госпиталя, господин Александр, и недооцениваете специалистов Народа. Мне неизвестны подробности, но круг посвященных ограничен.

— Да? Ну, посмотрим. У вас кто сейчас за внутреннюю безопасность отвечает?

— Старейшина Ярослав, сын Беремира. Внук Прохора.

— А, вспомнил! Значит, старейшиной стал…

Остаток вечера мы проговорили, обсуждая самые разные темы. Мне хотелось лучше понимать внутреннюю кухню клана (ходящие по Гильдии слухи не способны дать полную картину, к тому же, в них вранья полно), другие гости и Отрада желали послушать о жизни Народа. Мы для них — сказка, в отличие от других партнёров вроде сов или воронов. Про Игривый Народ упоминают в древнейших легендах, рассказывают байки и анекдоты, в историях о легендарных магах обязательно фигурируют их друзья-коты.

Мы всегда были рядом. А потом, обидевшись, ушли.

Поэтому отношение к нам совершенно особое. В чём-то идеализированное, в чём-то раздраженное, но в целом без нас скучновато и дома пусто. Поэтому Огневы любят собирать сплетни о котах, обсуждать окольными путями доходящие новости о событиях в лепестке и на заданиях стараются не убивать наших контракторов.

— Подождите. Если клан лояльно настроен к нашим партнёрам, то откуда взялся негласный запрет на заключение индивидуальных договоров?

Я мог бы поклясться, что Эгиль и Карина смутились. Женщина, во всяком случае, отвела взгляд и принялась внимательно рассматривать картину на стене.

— Понимаете ли, — аккуратно начал Эгиль. — Во время войн, да и не только, чрезвычайно важна роль воздушной разведки. С точки зрения командования, бойцы, обладающие возможностью наблюдения с воздуха, представляют особую ценность. Их стараются не посылать в бой без острой необходимости, они первыми получают важные сведения, обладают иными преимуществами. У Огневых относительно небольшая численность, и, в то же время, целых два контракта со способными летать Народами. Поэтому нормальные командиры стараются нас беречь. А если контракторов с совами и воронами станет слишком много, то объективных причин держать в тылу сильных магов не останется…

— Короче говоря, вы стремитесь сохранить монополию, — кивнул я. — Ладно, насчет крылатых понял. Мы-то причем?

— Чтобы скрыть настоящую причину наших действий, — пожал тот плечами.

Хитрецы. Вернее, считают себя таковыми.

Им, конечно же, было интереснее слушать, чем говорить самим — и я не отказал в ответах. Рассказал, как мы жили после разрыва. Сначала перебивались поставками белой энергии от индивидуалов или короткими контрактами с малочисленными кланами, затем заключили нормальный договор с Важевскими. Сотрудничали бы до сих пор, не допусти Педро Важевский ряд ошибок, стоивших ему и его ближникам жизни, а клану — алтаря, утраты значительной доли богатства, отпадения побочных ветвей. Мы тогда банально не успели отреагировать, узнавший об угрожавшей его власти интриге царь действовал решительно.

Затем, излишне торопливо, заключили договор с Бобровыми. В жизни Народа тогда наступила черная полоска, запасов энергии почти не осталось, поэтому на недостатки будущих партнёров закрыли глаза. И то часть советников была против подписания, Татьяна прямо говорила, что лучше уж в стазис лечь. Как бы то ни было, то десятилетие позволило нам заполнить хранилища и в целом восстановить позиции. Неизвестно, сумели бы мы с легкостью отбивать ежегодные вторжения змей и разгромить волков, если бы не подпитка от Бобровых. Мы бы и дальше с ними сотрудничали, не обнаглей те сверх меры.

Если подумать, разрыв имеет и положительные последствия. Он заставил Народ шевелиться. Напрягаться. Действовать. Следует признать — за последние лет пятьдесят всё шло слишком хорошо, и мы расслабились. Часть механизмов принятия решений заржавела, и теперь работает со скрипом, недостаточно эффективно. Тому же управлению стратегической разведки потребовалась целая неделя, чтобы предоставить Совету список потенциальных угроз нашим планам в районе Зульского квадрата. Недоработка. Думаю, Дариночка сумеет взбодрить обленившихся оперативников, если же не сумеет она, то вмешаюсь я.

В моём умении стимулировать подчинённых уже давно никто не сомневается.