Отец Народа

Пролог

Зарядивший с вечера дождь навевал меланхолию, невольно склоняя к созерцательности. Хотелось лежать на матрасике, глядеть на струйки воды и ничего не делать. Да только кто ж мне позволит?

Семенящую походку Смеляны сегодня слышно издалека, хотя в обычные дни она ходит совершенно бесшумно. Значит, чем-то недовольна. С детства начинала топать лапками, когда ей что-то не нравилось.

— Глава, у нас гости!

— Снова твои любимцы из семейства Бобровых?

— Они не мои любимцы! — проскрежетала девушка, судя по звуку, нервно хлестнув себя хвостом по боку. — Я их ненавижу! Зачем мы заключили с ними договор⁉

Бросив последний взгляд за окно, я со вздохом развернулся к своей… Кто она мне? Если пять поколений, то прапраправнучка, так? Будет просто внучкой.

— Не «зачем», а «для чего». Мы заключили с ними договор для того, чтобы у нас была белая энергия. Или нравится сидеть на голодном пайке и чувствовать, как мысли становятся с каждым днем примитивнее?

— Они втравят нас в неприятности, — мрачно предрекла моя как бы секретарша. — Их глава — идиот.

Беда заключается в том, что спорить со Смеляной не получается. Рогал Бобров малость туповат и очень тщеславен, благодаря чему сейчас Бобровы находятся в напряженных отношениях практически со всеми соседями. Большой войны не начнется, правящий князь не позволит, но мелкие стычки между дружинниками случаются часто. И в большинстве столкновений вынуждены принимать участие мы… Мои потомки.

Может, и вправду разорвать контракт? Острозуб будет счастлив, как и Татьяна. Тогда откуда брать энергию? Других больших родов с устраивающими нас характеристиками не осталось, а с одиночек много не получишь.

— Кто пришёл-то?

— Этот, в золотой шапочке, — неприязненно отозвалась Смеляна.

— Фридрих-Вильгельм?

— Да, он.

Вот тоже штришок, маленький, но характерный. Как глава независимого государства, пусть и крохотного, я обладаю более высоким статусом, чем Рогал. Тем не менее, он послал племянника, хотя по правилам этикета должен был бы прийти сам.

Ну, значит, и я могу быть не особо вежливым.

Наш приемный покой расположен недалеко от точки входа в лепесток, и представляет собой несколько удобных диванчиков, стол и тумбочку, всё это сверху прикрыто легким навесом. Больше ничего не нужно — погода в лепестке почти всегда одинаковая, теплая, а от редких дождей навес хорошо защищает. И, кстати, практически все младшие расы предпочитают людей вглубь своей территории не пускать. Объясняют это враждебной средой и опасностью долгого пребывания на своей земле, но по факту речь идет о собственной безопасности.

Кроме жаб и енотов, те всегда гостям рады, алкаши.

Я, не торопясь, подошел к выбранному диванчику, устроился на нём поудобнее, зевнул и только после этого взглянул на сидевшего напротив человека.

— Здравствуйте, господин Бобров. Не ожидал увидеть вас так скоро.

Тот в ответ вежливо поклонился.

— Для меня и самого этот визит стал неожиданностью, у меня были абсолютно иные планы. Но вы же понимаете, владыка, что воля господина Боброва превыше желаний его слуги.

— Надеюсь, ритуал переноса прошел удачно?

Ещё бы он прошел неудачно — посол же здесь сидит, живой. Тем не менее, этикет предписывал перед началом переговоров минут десять-пятнадцать обмениваться различными вежливыми фразами, выражающими беспокойство о собеседнике. Вот мы и играли в раздражавшую обоих словесную игру. Впрочем, польза от неё есть.

Возраст, помимо старческого слабоумия, даёт опыт, а с опытом приходит выдержка. Беседа ничуть не мешала размышлять о том, зачем Фридрих-Вильгельм приперся. Мы же всё месяц назад обговорили, дополнительное соглашение к договору заключили, он, гад, у меня скидку выбил. Так с какой стати он снова заявился и тратит моё время, вынуждая обсуждать погоду, перспективы урожая зерновых и мудрость нынешнего правителя (как, кстати, его зовут? А, неважно)?

Человек он занятый и неглупый. Понимает, что на данный момент получил от нас максимум возможного, больше мы не дадим. Может быть, он пытается надавить, считает, что у нас безвыходное положение, и никуда мы от Бобровых не денемся? Тогда понятно, откуда эти многочисленные намеки на волю господина, Рогал вполне мог приказать ему вернуться, наплевав на мнение переговорщика. Или второй вариант: Бобровы наконец-то вляпались по-крупному и сейчас находятся в цейтноте, им нужна поддержка любой ценой. Оба эти предположения объясняют, почему на переговоры пришел не глава клана — или он демонстрирует собственную значимость, или у него сейчас других проблем полно.

Есть для нас разница? Никакой. От слишком много возомнившего о себе партнера надо избавляться, а в чужую войну — с какой ещё стати срочно менять условия контракта? — мы влезать не станем. Не те у нас отношения.

Значит, решено. С Бобровыми мы расстаемся.

— На самом деле, господин Бобров, ваш визит очень удачен, — пора переводить решение в практическую плоскость. — Совет старейшин как раз закончил обсуждать итоги нашего двадцатилетнего сотрудничества. Так что если бы вы не приехали, то нам пришлось бы самим вызывать представителя вашего уважаемого рода.

— Да? — лицо он удержал, но эмпатия доложила о возросшем напряжении. — Любопытно. Для чего же, владыка?

— Сообщить о разрыве контракта. Вы слишком дорого нам обходитесь.

Чашка чая в руке посла чуть дрогнула, и он поставил её на стол.

— Не могли бы вы пояснить свою мысль, владыка? Боюсь, что прозвучавшие слова абсолютно неожиданны для меня, я… Я не понимаю причин вашего решения!

— За последний год погибло пятеро наших воинов. Сильных, опытных, одних из лучших. Для моего народа, предпочитающего пути Мягкой Лапы и Любопытного Носа, гибель такого количества боевиков можно назвать событием неординарным. Люди не воюют, внешнего вторжения в лепесток нет, природных катаклизмов тоже. Воины погибли исключительно по вине контракторов, призывавших их для участия в мелких приграничных конфликтах клана Бобровых с соседями. Мы не можем себе позволить такие потери.

— Но, владыка, позволю себе заметить, что избравший путь меча должен быть готов к смерти в бою! И…

— Господин посол, я знаю всё, что вы можете мне сказать по данному поводу, — в голосе невольно прорвалось усталое недовольство. — Но дело в том, что это для вас они — бойцы, а для меня — потомки. Отношение разное, понимаете? Они росли на моих глазах, я знал каждого по имени, и я не хочу, чтобы вслед за ними на тот свет уходили другие. Поэтому я гляжу на то, как множится число конфликтов с участием вашего клана, понимаю, что останавливаться вы не собираетесь, и абсолютно точно не намерен в этом идиотизме участвовать.

Фридрих-Вильгельм облизнул пересохшие губы.

— Возможно, после консультаций с моим господином я смогу привести аргументы, способные изменить ваше решение, владыка?

— Не сможете, господин посол, — вздохнул я, поднимаясь с пуфика. — Поверьте существу в сорок раз старше вашего. Количество переходит в качество, клан Бобровых раздразнил слишком многих влиятельных игроков. Вы втянете нас в ненужную и совершенно бессмысленную войну. Прощайте, Фридрих-Вильгельм. Желаю вам выжить.

К тому времени, как я вернулся во дворец (на самом деле — обычный большой дом, просто народ тешит чсв тем, что у них правитель во дворце живет), про посла я уже забыл. Да, разрыв договора больно ударит по Бобровым; да, Фридрих-Вильгельм мне чем-то симпатичен. И что с того? У меня есть, о ком заботиться.

— Ручеек! — очень удачно навстречу попалась вторая моя как бы секретарша. — Собирай Совет, будем думу думать.

— Ага, — кивнула девчушка, преданно поедая меня взглядом. — То есть поняла, всё сделаю. А когда?

— Да они, вроде, все в городе, — прикинул я. — Давай через два часа.

Так-то при рождении её назвали Белянкой, но голос звонкий, словно ручей бежит, и петь любит. Вот и прилипло.

Пока старейшины собираются, самое время подумать, что делать дальше. Запас энергии на первое время есть, сразу глупеть не начнем, кроме того, лучшие исполнители с индивидуальными контрактами от регресса застрахованы. Когда с Огневыми разошлись, на скудном пайке девять лет сидели. Сложное было время, но выстояли, продержались.

Как всегда, вспомнив Огневых, поморщился. Сколько лет прошло, а до сих пор не знаю, правильно ли тогда поступил. Мы не захотели участвовать в гражданской войне, в которой не было правой стороны, и ушли. Наши извечные партнеры и конкуренты вороны остались и, вроде бы, сейчас у них всё хорошо. Кто знает, что стало бы, останься мы? Может, и битвы в долине Столпов не случилось бы, и Мстислав был бы жив.

Восемьсот лет вместе, и так глупо закончилось.

Мысли не мешали заниматься делом. Мой кабинет располагался на втором этаже, все важные документы хранились там, в зачарованном сейфе. Воровать тут некому, но могут залезть из любопытства и набедокурить. Вытащив свиток договора, задумчиво подкинул его в руке, примеряясь, после чего меланхолично провел по тексту сверху вниз пальцем с отросшим когтем. Договор полыхнул, теряя энергию, превращаясь в обычную бумагу. Подобные документы зачаровываются, уничтожить их сложно, однако у создателя вещи всегда есть привилегия.

Где найти замену, чья энергия нам подходит? Важевские утратили алтарь, из некогда могучего клана остался десяток стариков и детей. Рачеевы проживают в Осеннем Царстве, в котором слишком много кланов, тесно связанных с нашими врагами, волками и змеями. Бойкие уже связаны с куницами, два народа они не потянут. Кто там ещё?

Перебрав десяток оставшихся кандидатов, пришел к неутешительному выводу. Хороших нет, есть парочка приемлемых, вот с ними и надо работать.

Выглянул в окошко. Как всегда, перед собраниями Совета на площади возле дворца крутилась стайка вездесущих мальчишек. Ну, судя по отметкам в общем зале, все собрались, так что пора спускаться и начинать.

В Совет нашего Народа входит пятеро старейшин, не считая вашего покорного слуги. Игорь, глава охотников, Ждан, которого условно можно назвать верховным магом, главврач госпиталя Татьяна, начальник стражи Острозуб и моя «верховный визирь» Дарина. Не знаю, что бы я без Дариночки делал, наверное, крышей бы поехал окончательно. А так — ничего, держусь! Вроде бы.

Зайди сейчас в зал какой-нибудь чиновник из людей — решил бы, что мы собрались на пирушку. Советники развалились на диванчиках и вовсю чесали языками, поприветствовав обожаемого лидера, то есть меня, кивками, помахиванием рук и хвостов, громкими возгласами и тому подобными невразумительными жестами или звуками. Не прижился в племени строгий этикет. Живем долго, все друг другу родственники, я неформальное общение поощряю, как следствие со стороны мы выглядим натуральными поклонниками хаоса и матерыми нигилистами. Мнение ошибочное, но сложившаяся репутация слишком удобна, чтобы её менять.

Разговоры прекратились, стоило мне усесться на свое место, единственным звуком осталось еле слышимое гудение силового поля, отсекшего зал от остального мира. Мы, конечно, местами анархисты, но выносим на всеобщее обсуждение далеко не всё.

— Итак, мы расстались с Бобровыми, — озвучил я общеизвестное. Уверен, сплетня уже разлетелась по округе. — Мы долго к этому шли, аргументы за и против вы знаете, поэтому повторятся не буду. Поговорим о будущем. У кого какие идеи?

— Мне всё-таки хотелось бы знать, почему такая резкая смена позиции, — заметила Дарина. — На прошлом собрании ты нас убеждал, что придется терпеть, пока не найдем более приятного варианта.

— Прошлое собрание, как ты помнишь, состоялось месяц назад, и тогда у меня была надежда, что у наших партнеров всё-таки есть мозги. Но сегодня они снова хотели изменить договор, — старейшины дружно зафыркали. — Я даже не стал слушать, в какую сторону. Нам в любом случае не по пути. Что, впрочем, не отменяет необходимости найти источник энергии. Так я жду предложений.

— Тот парень с Восточного континента выглядит многообещающим, — высказался Игорь. — Предложить ему задание в обмен на полноценную учебу?

— Давай, — одобрил я. — И мне в принципе не нравится, что мы так мало знаем про восточников. Заключите контракт с Черной Лигой на сбор сведений, пусть они облегчат нам работу. Сейчас не время жалеть деньги.

— Тогда прошу выделить средства на закупку амуниции у крабов, — подал голос Острозуб. — Змеи самое позднее через две недели пожалуют.

— Мне тоже много чего надо.

— И мне!

Народ оживился, поняв, что настало время дербанить казну. Одна Дарина сидела кислая. Что поделать, милая, Острозуб совершенно прав — о разрыве договора вскоре узнают, если уже не узнали, наши враги. Волкам прямо сейчас не до нас, лисы впрямую не полезут (хотя могут попробовать кого-то натравить), зато змеи обязательно устроят пару стычек. Им как раз пора молодняк в деле проверить.

Поэтому сейчас мы начнём тратить жирок, нагулянный в тучные годы. Закупать оружие, защиту, сенсорные системы, информацию о соседях, платить наёмникам и расширять госпиталь. Платить золотом, чтобы не платить кровью. Впрочем, энтузиазм следует слегка притушить.

— Списки подавайте сразу мне, я просмотрю и отдам Дарине, — та скривилась ещё сильнее. — Только имей в виду, Ждан: укреплять пограничную полосу и малые поселки будут Всеволод с Лохматкой. Ты отправляешься к людям.

— Да? — удивился колдун. — И зачем?

— Пообщаешься с Важевскими. Я хочу знать, насколько реально восстановить их алтарь и что они предложат за помощь. Игорь, тебе та же задача — выяснить, насколько там всё плохо. Про Важевских забыли или планируют добить? Где-то через пару месяцев мы должны четко понимать, имеет ли смысл связываться.

— Старший, так может мне поговорить с настоятелем Рудольфом? — нерешительно предложила Татьяна.

— Нет. Не настолько мы отчаялись.

Младшие расы не заключают договоров с храмами. Хомяки в свое время заключили, и где теперь хомяки? Вернее, что они теперь такое?

В целом, мне понравилось, как советники отреагировали на новости. С достоинством. Ситуацию здорово облегчил тот факт, что вопрос разрыва контракта поднимался уже не раз, и только моя паранойя мешала сделать это раньше. Был в нашей истории момент, когда Народ остался вообще без источников энергии, не хочу повторения того ужаса. Сейчас, конечно, полегче за счет наличия накопителей и подпитки от индивидуалов, плюс возможные варианты выхода нарисовались.

Тем не менее, определенные меры стоит принять уже сейчас. Решили наложить временный запрет на зачатие детей, чтобы снизить возможное количество потребителей энергии. Магам под моим и Ждана руководством предстоит чертова куча работы по настройке стазисных камер, куда улягутся те, кого регресс всё-таки затронет. Подписал разрешение на два новых личных контракта — в былые времена мы бы ещё потянули, проверяя кандидатов, но сейчас берем всех. Много чего придумали, если честно.

Давно бы разошлись, если бы я не медлил.

— Последний вопрос, — я кинул взгляд в окно, на угасающее небо. — Кто из наших работает в Триединстве?

Повисло неловкое молчание, затем откашлялся Ждан.

— Старший, ты же сам запретил туда соваться и приказал новых контрактов не заключать.

— В наш алтарь входит девяносто четыре связи, а персональных договоров я насчитал всего девяносто три. Значит, кто-то заключил контракт, который я не одобрю. Не одобрить я могу много чего, но раз вы нарушителя покрываете, значит, вопрос связан с Триединством. Итак?

— Это я разрешил, — подал голос Игорь. — Я хотел отслеживать ситуацию в Гильдии, а тут подвернулся очень удачный вариант. В клан не входит.

— Я не стану никого наказывать, Игорь. Не в данном случае.

— Бесследный, — сдался главный охотник. — Он сейчас на границе, патрулирует.

— Отзови его, я хочу с ним поговорить.

Старейшины запереглядывались, явно испытывая неловкость. Тема болезненная. Восемьдесят лет назад произошло много разного, чего сейчас вспоминать не хотелось. А надо — та история ещё долго будет пускать круги по воде.

Дарина слегка прижала уши, сгорбилась и всё-таки спросила:

— Мы возвращаемся к союзу с Огневыми, старший?

— Не знаю.

Особы возвышенные, склонные к поэзии и аллегориям, в незапамятные времена добрались до физики пространства, и с тех пор наш мир изображается в виде цветка с бесчисленным количеством лепестков. Под чашечкой подразумевают основной мир, по современным представлениям, бесконечный и незыблемый, ну а лепестками считаются крошечные мирки-сателлиты со слегка отличающимися природными данными. Из основы через систему микроканалов поступают воздух, свет и, реже, твердая материя, обратно лепестки отдают энергию, поток которой приходит откуда-то извне.

Наш лепесток имеет семь зон перехода. Главная связана с миром людей, ещё две ведут в места, где жизнь в привычном понимании невозможна (в одном царит вакуум, в другом число измерений явно больше стандартного), через четыре оставшиеся можно наведаться к соседям. К другим племенам разумных Народов. И если с крабами и енотами у нас прочный союз, то вот со змеями и волками отношения не сложились.

У змей своя мораль, беспощадная и жестокая. Каждый год самки откладывают десятки и даже сотни яиц, из которых вылупляются маленькие змейки. За ними никто не присматривает — змеи считают, что после того, как детёныш выбрался из яйца, в защите он не нуждается. Больше всего молодняка скапливается весной, и, чтобы уберечь ресурсы своей родины от уничтожения, взрослые организовывают набег на соседей. На нас, или на варанов, куниц или кого-то ещё. Логика тут простая: удачный набег принесет добычу и позволит пережить год, неудачный уменьшит число едоков. Удачных, к слову, давно не случалось.

С волками другая история. Ожесточенность наших стычек нарастала постепенно, причем мне до сих пор неясно, чего Теодор, предводитель серого Народа, добивался. Хотел доминировать над окрестными племенами? Как бы то ни было, во время одной из схваток я оторвал ему голову, чего волки вряд ли забудут. Мир между нами в обозримом будущем невозможен.

Набег змей — дело привычное, отобьёмся. Погранцы к нему давно готовы, то-то у Острозуба такие глаза удивленные были, когда я заявку подписал. Ещё бы не подписать. Все эти доспехи, очищающие маски, атакующие артефакты предназначены на тот случай, если волки вдруг захотят реванша. Может, ударить первыми? Провокации случаются часто, вот и врезать в ответ на одну из?

Потери будут большими. Как боевики волки хороши, этого у них не отнять. Нет, лучше усилить патрули и приказать Татьяне изготовить кое-какие специфические составы. Дорогие, конечно, зато их применения точно не ждут. Мы многому научились у змей, пришла пора пустить изученное в ход.

Ситуацию ещё нельзя назвать критической. Племя живет в привычном режиме, не надрываясь: старейшины знают, что делать, их подчиненные получают понятные четкие приказы, старики поругивают молодежь, дети играют в «воинов и магов» или охоту, один я сижу без внятной цели. Ну, это временно, надо думать.

— Не стой у двери, Бесследный. Входи.

Полупрозрачные занавеси из тончайшей кисеи даже не покачнулись, когда один из лучших разведчиков Народа просочился в комнату. Короткий уважительный поклон.

— Глава.

Лицо держит, запах контролирует, хвост не дергается, но ментальная сфера чуть подрагивает в ожидании разноса. Понимает, что нарушил приказ, пусть формально и чист.

— Присаживайся, разговор будет долгим, — кивнул я на диванчик. — Игорь сказал тебе, что я хочу знать?

— Он сказал, речь пойдет об Огневых.

— Верно. Но для начала я хочу услышать, как произошло, что ты стал контрактором мага из Триединства. Кто он?

— Иван Головлев, глава. Я в свое время был связан с Браном Красным, это его правнук.

— Почему фамилия другая?

— Внучка Брана родилась с мутацией золотого тела, в клане её не любили, как и всех слабосилков. Поэтому сплавили замуж при первой же возможности. Про её мужа знаю мало, он был из мелкого клана магов, погиб в последней войне. За Иваном присматривал Ветер, сын Брана, учил, чему мог. Мы однажды с Ветром пересеклись на задании, поговорили, ну он мне и рассказал, мол, так и так, у племянника энергетика подходящая, не заключишь ли договор. Я подумал — раз он к клану не принадлежит, то почему бы и нет? Надо ведь знать, что в Триединстве происходит.

— Будто бы мы не знаем. Потенциал у Ивана хороший?

— Не особо, глава. В лучшем случае — старший круг.

— С родней по материнской линии отношения поддерживает?

— Только с Эгилем, сыном Ветра. Остальные его не любят.

— Причина?

— Да в клане последние лет тридцать слабосилков считают дурной кровью и вспоминать не хотят! Раньше их хотя бы в младшей ветви оставляли, а теперь дают другую фамилию и выпихивают за порог. Обычно пристраивают в других городах, немного деньгами помогают, но не всегда.

Чем больше я слушал, тем меньше мне нравилась ситуация. Со стороны плохо видно, какие процессы идут внутри клана Огневых, внешне же они с каждым поколением всё сильнее отдалялись от других магов. Нет, то, что они считали себя лучшими, объяснимо. В чем-то даже правильно и соответствует действительности. Только зачем же тыкать своим превосходством под нос окружающим? Задирать их, требовать запредельных привилегий? Судя по косвенным признакам, старшая ветвь угнетает младшую, жен и мужей со стороны берут неохотно, зато часто выпихивают тех, кто не укладывается в стандарты.

Надо самому смотреть. Как-то с трудом верится.

Отобьёмся от змей, и под прикрытием пойду в людской мир. Скажу Игорю, чтобы готовил мне легенду исходя из того, что в Триединстве я проведу не менее месяца. Послушаю разговоры на улицах, поговорю с магами и простецами, обзаведусь, так сказать, личными впечатлениями. И тогда уже буду решать, что делать дальше. И стоит ли делать что-то вообще.