Оракул с Уолл-стрит 9

Глава 7 Бойня

Утром я приехал на биржу в половине девятого.

Торговый зал постепенно наполнялся привычным гулом голосов и стрекотом телетайпов. Брокеры в темных костюмах сновали между торговыми постами, клерки разносили утренние сводки, а у телеграфных аппаратов собирались небольшие группы людей, изучающих ночные новости из Европы.

Я занял привычное место у одной из колонн, откуда хорошо просматривался главный информационный щит биржи, огромное табло с меловыми цифрами, на котором отображались текущие котировки основных акций. «Continental Steel Works» — 46.75 доллара, «American Chemical Industries» — 51.50, «Pacific Railway Equipment» — 48.25. Пока все выглядело спокойно.

Рядом со мной расположился Джимми Коллинз из Goldman Sachs, мой старый знакомый, молодой клерк с вечно растрепанными рыжими волосами и живыми зелеными глазами. Он нервно курил сигарету, постоянно поглядывая на часы.

— Странное утро, мистер Стерлинг, — сказал он, выпуская дым. — Какое-то напряжение в воздухе. Старшие брокеры переговариваются шепотом, а обычно они орут на весь зал.

— Возможно, ожидают важных новостей, — ответил я, не отрывая взгляда от табло.

В десять утра прозвенел биржевой колокол, возвещающий начало торговой сессии. Зал мгновенно ожил, брокеры заняли свои места у торговых постов, клерки приготовились записывать ордера, операторы телетайпов склонились над своими аппаратами.

Первые полчаса прошли относительно спокойно. Обычная утренняя активность: мелкие сделки, корректировка позиций, реакция на европейские новости. Котировки наших целевых акций колебались в пределах нескольких центов, что было абсолютно нормально.

В десять двадцать пять один из клерков принес первую сводку новостей. Я видел, как он прошептал что-то на ухо старшему брокеру у поста «Continental Steel», и тот резко поднял голову, нахмурившись.

— Что там происходит? — спросил Коллинз, заметив мой взгляд.

— Скоро узнаем, — ответил я, чувствуя, как учащается сердцебиение.

В десять двадцать восемь к информационному щиту подошел служащий с листом бумаги в руках. Он стер старые цифры и начал писать новые котировки. Но его движения были медленными, как будто он сам не верил в то, что пишет.

«Continental Steel Works — проблемы с военным контрактом. Акции под давлением продавцов.»

Зал мгновенно затих. Сотни глаз устремились на табло, где мелом была выведена фраза, способная обрушить многомиллионные состояния.

В десять тридцать началось.

Словно по сигналу, к торговым постам всех трех компаний устремились брокеры с ордерами на продажу. Не один или два, целые группы людей в темных костюмах, размахивающих бумагами и выкрикивающих цифры.

— Продаем Continental Steel! Пятьсот акций по рынку!

— Тысяча American Chemical! Немедленно!

— Pacific Railway! Две тысячи акций! По любой цене!

Я видел, как лица брокеров у торговых постов меняются от удивления к тревоге, а затем к панике. Такого объема одновременных продаж они не видели уже давно.

Котировки на табло начали меняться с пугающей скоростью. «Continental Steel» упала до 44 долларов, затем до 42, потом до 39. Служащий, обновляющий цифры, не успевал стирать старые, его рука двигалась механически, как у автомата.

— Боже мой, — прошептал Коллинз, роняя недокуренную сигарету. — Что происходит? Это же обвал!

По залу прокатилась волна возбужденных голосов. Брокеры выкрикивали ордера, клерки носились с бумагами, телефоны разрывались от звонков клиентов, требующих объяснений.

«American Chemical» падала еще стремительнее, с 51.50 до 46, затем до 42, потом до 38 долларов. Каждая новая цифра на табло вызывала новую волну паники среди держателей акций.

У торгового поста «Pacific Railway Equipment» творилось настоящее столпотворение. Брокеры толкались, пытаясь протиснуться к специалисту, ответственному за котировки. Цена акций рухнула с 48 до 35 долларов за какие-то двадцать минут.

— Мистер Стерлинг! — Коллинз схватил меня за рукав. — У вас есть акции этих компаний? Нужно срочно продавать, пока они совсем не обвалились!

— Не беспокойся обо мне, Джимми, — ответил я, наблюдая за происходящим с холодным удовлетворением. — Я предвидел эту ситуацию.

Действительно, зрелище было впечатляющим. За полчаса три солидные компании потеряли треть своей стоимости. Акционеры лишились десятков миллионов долларов.

К одиннадцати утра первая волна паники стала утихать. Котировки стабилизировались на новых, значительно более низких уровнях. «Continental Steel» — 31 доллар, «American Chemical» — 37, «Pacific Railway» — 35. Потери составили от двадцати восьми до тридцати четырех процентов за один час торгов.

Служащий у информационного щита вытер пот со лба и отошел от табло. Его рука дрожала от напряжения, за последний час он переписал цифры больше, чем обычно за целый день.

Толпа брокеров у торговых постов начала рассеиваться. Самое страшное было позади, теперь начинался медленный процесс подсчета потерь и поиска виноватых.

— Невероятно, — покачал головой Коллинз, закуривая новую сигарету дрожащими руками. — Давно я уже такого не видел. Как во время черного «вторника». Откуда взялось столько продавцов одновременно?

— Рынок штука непредсказуемая, — ответил я философски. — Иногда плохие новости приходят все сразу.

Это была не случайность и не стихийная реакция рынка. Это тщательно спланированная операция, проведенная с хирургической точностью. Десять брокерских контор, действующих по единому плану. Сотни тысяч акций, проданных в течение получаса. Потери противника около двенадцати миллионов долларов.

Наша прибыль приблизительно восемь миллионов.

Покидая биржу около полудня, я чувствовал странную смесь торжества и тревоги. По Альянсу успешно нанесен первый серьезный удар. Но я прекрасно понимал, что Морган не оставит это без ответа. Война только начиналась, и следующий ход будет за ним.

Солнце пробивалось сквозь тучи, освещая Уолл-стрит, где продолжалась обычная деловая жизнь. Банкиры спешили на встречи, клерки разносили документы, посыльные мчались с важными бумагами. Мало кто из них подозревал, что сегодня утром в этих стенах разыгралось одно из сражений тайной войны за будущее американской экономики.

Я вернулся в офис около двух часов дня, все еще находясь под впечатлением от утренних событий.

Секретарша Мисс Паркер встретила меня в приемной с обычной стопкой корреспонденции и сообщениями о телефонных звонках. Среди них были запросы от нескольких газет, журналисты уже почуяли крупную историю и хотели получить комментарии о «внезапном обвале акций».

— Мистер Стерлинг, — сказала она, поправляя очки, — также звонили из банка «Chase National» и «Guaranty Trust». Просили перезвонить как можно скорее. И еще, мистер Бейкер ждет вас в кабинете, у него срочные новости.

Чарльз действительно ждал меня, расхаживая по кабинету с взволнованным видом. На столе разложены свежие биржевые сводки и несколько телеграмм.

— Уильям, операция прошла безупречно, — начал он, едва я вошел. — Прибыль составила восемь миллионов двести тысяч долларов. Но есть нюанс, противник реагирует быстрее, чем мы ожидали.

Он указал на одну из телеграмм.

— Полчаса назад поступили сведения о крупных покупках акций европейских банков через лондонские биржи. Кто-то скупает «Deutsche Bank», «Credit Lyonnais», «Banca Commerciale Italiana». Объемы огромные, около пятнадцати миллионов долларов за два часа.

— Морган консолидирует европейские позиции?

— Похоже на то. Готовится к длительной войне. — Бейкер снял очки и протер их. — И это еще не все. Наши источники в «Federal Reserve» сообщают о необычной активности в международном отделе. Кто-то запрашивает информацию о крупных трансферах между американскими и европейскими банками.

Я подошел к окну, обдумывая полученную информацию. Морган действовал профессионально. Потеряв позиции на американском рынке, он укреплял тыл в Европе и одновременно готовил ответный удар.

В этот момент зазвонил телефон на моем столе. Не обычный аппарат, а специальная линия, установленная месяц назад для особо конфиденциальных разговоров. Номер знали только три человека, и ни один из них не должен был звонить в рабочее время без крайней необходимости.

Я снял трубку.

— Стерлинг слушает.

— Добрый день, мистер Стерлинг. — Голос был спокойным, вежливым, но я мгновенно узнал его характерные интонации. Джонатан Морган собственной персоной. — Надеюсь, не отвлекаю вас от важных дел?

— Мистер Морган, — ответил я, кивнув Бейкеру, чтобы тот оставил нас наедине. — Какой неожиданный сюрприз. Как вы получили номер этой линии?

— О, мистер Стерлинг, — в голосе Моргана прозвучали нотки мягкого упрека, — неужели вы думаете, что в нашем небольшом финансовом мирке можно долго сохранять секреты? Особенно от людей с соответствующими ресурсами и мотивацией.

Бейкер быстро покинул кабинет, закрыв за собой дверь. Я остался один на один с голосом человека, который несколько часов назад потерял двенадцать миллионов долларов по моей вине.

— Прекрасная работа сегодня утром, — продолжал Морган тоном, которым хвалят прилежного ученика. — Действительно впечатляющая координация. Десять брокерских контор, безупречная синхронизация, идеальный выбор времени. Признаюсь, я недооценил ваши организационные способности.

— Благодарю за оценку, — ответил я сухо. — Хотя не уверен, что заслуживаю таких похвал за обычные рыночные операции.

Морган рассмеялся, звук был мелодичным, но холодным как зимний ветер.

— Обычные? Мистер Стерлинг, продажа ста пятидесяти тысяч акций тремя компаниями одновременно в течение тридцати минут, это все что угодно, но не обычная рыночная операция. Особенно когда она сопровождается столь удачно подобранными новостями о проблемах именно этих компаний.

Значит, он знал даже объемы операций. Впечатляюще. И тревожно.

— Новости имеют обыкновение появляться в самые неподходящие моменты, — заметил я. — Рынок непредсказуем.

— Непредсказуем? — В голосе Моргана появились стальные нотки. — Мистер Стерлинг, забастовка железнодорожников в Сакраменто, организованная человеком, который накануне проиграл восемь тысяч долларов в заведении мистера Лански, это непредсказуемость?

Мой желудок сжался. Морган знал о связи с Лански. Знал о долге О’Брайена. Знал практически все.

— Или, например, — продолжал он невозмутимо, — внезапное решение горнодобывающей компании разорвать контракт с «American Chemical» через три дня после получения пяти миллионов долларов от швейцарского банка тоже случайность?

Я понял, что дальше притворяться бессмысленно. Морган провел собственное расследование и знал о наших действиях больше, чем я мог предположить.

— Что ж, мистер Морган, — сказал я, — раз уж мы говорим откровенно, позвольте поздравить вас с отличной разведывательной работой. Ваши источники информации действительно впечатляют.

— Спасибо. Это результат многолетних инвестиций в нужных людей в нужных местах. — Голос Моргана стал еще более вежливым, что почему-то звучало угрожающе. — Но знаете, мистер Стерлинг, самое интересное не в том, что вы сделали сегодня. Самое интересное в том, что вы планируете сделать завтра.

— И что же я планирую?

— Думаете, сегодняшняя операция останется без ответа? — Морган сделал паузу, позволив словам повиснуть в воздухе. — Видите ли, у каждого действия есть последствия. Особенно когда действие направлено против людей с долгой памятью и значительными ресурсами.

— Угрожаете, мистер Морган?

— Боже упаси! — В голосе прозвучало искреннее возмущение. — Я просто констатирую факты. Сегодня вы продемонстрировали, что способны нанести нам ущерб. Завтра мы продемонстрируем наши способности в этой области.

Он сделал еще одну паузу, и я услышал, как он отпивает что-то, вероятно, свой любимый чай.

— Скажите, мистер Стерлинг, а как поживает ваш банк? Надеюсь, клиенты не волнуются по поводу надежности вкладов?

Холодок пробежал по моему позвоночнику. Мой банк был одним из наиболее уязвимых активов, достаточно слухов о финансовых проблемах, чтобы началась паника среди вкладчиков.

— Банк работает стабильно, — ответил я как можно спокойнее.

— Разумеется, разумеется. Пока что. — Морган снова отпил чаю. — А ваши партнеры в торговом бизнесе? Мистер Фуллертон с сетью универмагов? Надеюсь, он не столкнется с неожиданными трудностями в работе?

Теперь угроза стала совершенно явной. Морган знал о всех моих ключевых активах и союзниках.

— Мистер Морган, — сказал я, стараясь, чтобы голос звучал твердо, — если вы рассчитываете запугать меня угрозами, то напрасно. Я знал, во что ввязываюсь.

— Запугать? — Морган рассмеялся. — Мистер Стерлинг, вы меня неправильно поняли. Я не угрожаю, я предупреждаю. Как один профессионал другого.

— О чем именно предупреждаете?

— О том, что игра изменилась. До сегодняшнего дня мы рассматривали вас как талантливого, но в конечном счете незначительного игрока. Досадную помеху, которую можно устранить экономическими методами.

Голос Моргана стал жестче.

— Но после сегодняшнего утра вы перешли в другую категорию. Теперь вы представляете реальную угрозу нашим интересам. А с реальными угрозами мы боремся реальными методами.

— То есть?

— То есть, мистер Стерлинг, начиная с завтрашнего дня мы будем использовать против вас все доступные ресурсы. Все связи. Все методы воздействия. — Пауза. — И поверьте, наши возможности в этой области значительно превосходят ваши.

Я посмотрел в окно на Уолл-стрит, где продолжалась обычная деловая жизнь.

— Понимаю, — сказал я наконец. — Что ж, мистер Морган, будем считать, что вы выполнили свой долг, предупредили противника. Теперь посмотрим, кто из нас окажется сильнее.

— Именно так, — в голосе Моргана прозвучало одобрение. — Мне нравится ваш боевой дух, мистер Стерлинг. Жаль только, что он направлен против нас.

— А разве могло быть иначе?

— Всегда есть альтернативы. Даже сейчас не поздно пересмотреть свою позицию. Присоединиться к нам вместо бесполезного сопротивления.

— Благодарю за предложение, но вынужден отклонить.

— Жаль, — искренне вздохнул Морган. — В таком случае, мистер Стерлинг, до свидания. Увидимся на поле боя.

Гудок в трубке означал, что разговор окончен. Я положил трубку и откинулся в кресле, обдумывая услышанное.

Морган больше не играл в кошки-мышки. Война становилась открытой, и у противника были серьезные козыри. Знание моих планов, информация о союзниках, понимание уязвимых мест.

Но было и положительное. Морган счел нужным предупредить меня лично. Значит, сегодняшний удар действительно задел его за живое. Значит, Альянс впервые столкнулся с противником, способным причинить реальный ущерб.

Я взял телефонную трубку и набрал номер Бейкера.

— Чарльз? Срочно свяжитесь с нашими людьми. Завтра будет очень интересный день.

К девяти вечера я вернулся в свой особняк на Семьдесят третьей улице. Ночь опустилась на Верхний Ист-Сайд, укутав элегантные таунхаусы в мягкую темноту. Уличные фонари отбрасывали желтые круги света на мокрый от дождя асфальт, а редкие прохожие спешили под зонтами, торопясь укрыться в теплых домах.

Мой дворецкий встретил меня в прихожей, принял пальто и шляпу. Пожилой англичанин с безупречными манерами, он служил в доме уже пять лет и давно научился читать мое настроение по выражению лица.

— Добро пожаловать домой, сэр, — сказал он, вешая пальто в гардероб из красного дерева. — Ужин готов и ждет вас в столовой. Также прибыл курьер от мистера Бейкера, конверт лежит на столе в библиотеке.

— Спасибо, Томас. Ужин пока отложим, сначала разберусь с корреспонденцией.

Библиотека располагалась на втором этаже, просторная комната с высокими потолками, обшитая панелями из темного ореха. Вдоль стен стояли застекленные шкафы с книгами, классика экономической мысли, история финансов, биографии великих банкиров и промышленников. Посередине комнаты располагался массивный стол из красного дерева, а рядом с камином стояли два кожаных кресла и низкий столик.

Я зажег настольную лампу и взял конверт, на котором стояла пометка «Лично и конфиденциально». Внутри был краткий отчет Бейкера о последних событиях и итогах дня.

«Окончательные результаты операции: прибыль восемь миллионов двести сорок тысяч долларов. Комиссии партнерам выплачены. Средства переведены на резервные счета согласно плану. Противник активизировал разведывательную деятельность, зафиксированы попытки получения информации о наших банковских операциях через источники в ФРС. Рекомендую усилить меры безопасности».

Восемь с четвертью миллионов долларов за один день. Это были поистине огромные деньги — на эту сумму можно было купить небольшой банк или построить целый завод. Но чувства триумфа не было. Вместо этого я ощущал растущее беспокойство.

Телефонный разговор с Морганом не выходил из головы. Я подошел к камину, где тлели угольки, и подбросил несколько поленьев.

Пламя разгорелось, заполнив комнату теплым светом и потрескиванием горящего дерева. За окнами шумел дождь, стекая по стеклу тонкими струйками.

Сев в кресло у камина, я достал из кармана ключ от личного сейфа. Сейф был встроен в стену за одной из книжных полок, снаружи он выглядел как обычный том «Истории банковского дела» в кожаном переплете. Внутри хранились мои самые важные документы, включая секретный дневник, который я вел с момента возвращения в прошлое.

Дневник представлял собой обычную тетрадь в черном кожаном переплете, но содержание его было уникальным. На страницах специальным шифром записаны события, которые произошли и должны произойти в ближайшие годы: крах банков, политические изменения, начало войны в Европе. Информация, которая стоила дороже любых денег.

Я открыл дневник на чистой странице и начал шифром записывать события дня:

'Первая крупная победа над Альянсом. Потери противника $12 млн, наша прибыль $8.24 млн. Операция прошла безупречно, но цена успеха оказалась выше ожидаемой.

Морган знает о наших методах больше, чем я предполагал. Знает о связях с Лански, о долге О’Брайена, о швейцарских переводах. Его разведывательная сеть работает профессионально. Это означает, что в моем окружении есть информатор, или же технические возможности слежки превосходят мои представления'.

Я отложил перо и задумался. Кто мог передавать информацию Моргану? Круг людей, знавших детали операции, был очень узким. Бейкер исключено, он был со мной с самого начала. Лански тоже маловероятно, у него свои счеты с конкурентами. Оставались более мелкие участники: брокеры, клерки, посредники.

'Основные угрозы:

1. Возможна атака на банк через слухи о неплатежеспособности.

2. Торговые партнеры — попытки дискредитации или физического воздействия

3. Правительственные связи — давление через налоговые органы и регуляторы

4. Личная безопасность — Альянс может перейти к крайним мерам'"

За окном усилился дождь, барабаня по стеклу с удвоенной силой. Я встал и подошел к окну, глядя на пустую улицу. В свете фонарей виднелись лужи, в которых отражались огни домов. Тихий, респектабельный район, где жили банкиры, юристы, врачи, люди, составлявшие основу американского среднего класса.

Часы на камине пробили половину десятого. Длинный день подходил к концу, но сон не шел. Слишком много мыслей крутилось в голове, слишком много планов требовали обдумывания.

Я закрыл дневник и убрал его обратно в сейф. Завтра начнется новый этап войны, и нужно быть готовым ко всему.