Оракул с Уолл-стрит 9

Глава 22 Свист пуль

Мейер Лански вышел из своей квартиры на Риверсайд-драйв в половине седьмого вечера, как обычно. За окнами спальни открывался вид на Гудзон, где в предвечерней дымке маячили силуэты грузовых барж и буксиров. Он всегда любил это время суток — город уже готовился ко сну, а он уже планировал завтрашние дела, вырабатывал комбинации и подсчитывал прибыли за прошедший день с точностью опытного бухгалтера.

Новость о людях из Чикаго дошла до него еще утром через сеть информаторов. Мейер не выказал эмоций, выслушав доклад по телефону, но про себя решил, что надо держаться настороже. Не то чтобы это опасно, но сейчас перемирие и чикагцы вряд ли посмеют его нарушить.

Он собирался поговорить насчет этого с Лучиано. Лаки был не просто партнером, он был мозгом всей системы, человеком, который сумел превратить хаотичную войну банд в организованный бизнес. Он скажет, как поступить с чикагцами, с этими неоттесанными дикарями, тянущими свои грязные лапы в цветущий сад Нью-Йорка.

Надев серый костюм от портного с Мэдисон-авеню и тщательно поправив шелковый галстук в синюю полоску, Лански сначала спустился к легкому ужину. Его жена Анна уже накрывала стол в столовой. Белоснежная скатерть, серебряные приборы, свежие булочки и ароматный кофе создавали иллюзию обычного семейного вечера.

— Мейер, — тихо сказала она, не поднимая глаз от фарфоровых чашек, — я слышала по радио про… разные происшествия в нашем городе. Это касается твоих дел?

— Не волнуйся, дорогая, — ответил он, целуя ее в щеку. — Просто деловые разногласия. Ничего, что могло бы затронуть нас.

Но сам он прекрасно понимал, что это неправда. Сейчас царила тишина, казалось бы, только и надо, что делать деньги и грести прибыль лопатой, но все могло перемениться в одну секунду. Столкновение с чикагцами означало бы открытую войну, а в войне не бывает безопасных тылов. Особенно когда противник чикагский синдикат, не знающий правил чести.

После ужина Лански спустился в подземный гараж своего дома, где его ждал бронированный «паккард», автомобиль, который он заказал у специализированной фирмы в Детройте после первых угроз от конкурентов. Пуленепробиваемые стекла, стальные листы под обшивкой дверей, усиленные шины, машина больше напоминала передвижной сейф, чем средство передвижения.

За рулем сидел Макс Зигельман, его телохранитель и водитель, невысокий, но крепко сложенный еврей из Нижнего Ист-Сайда, умеющий одинаково хорошо обращаться и с автомобилем, и с автоматом Thompson. Рядом с ним устроился Сэм Ред, второй телохранитель, рыжеволосый ирландец с быстрыми руками и холодными глазами.

— Куда едем сейчас, мистер Лански? — спросил Зигельман, заводя мотор.

— На встречу с людьми из «Chase National Bank». Они хотят обсудить новые инвестиционные возможности.

Это была полуправда. Встреча действительно была назначена, но речь шла не об обычных инвестициях, а о легализации доходов от игорных заведений через систему фиктивных займов и подставных компаний. Банкиры с Уолл-стрит давно научились не задавать лишних вопросов, если клиент приносил хорошие деньги.

«Паккард» выехал из гаража на Риверсайд-драйв и направился по утренним улицам Манхэттена к финансовому району. Вечернее солнце скрылось за низкими облаками, фасады небоскребов покрыла липкая паутина дождя, свет фонарей отражался в многочисленных лужах. Город готовился ко сну, торговцы закрывали лавки, клерки спешили из офисов, полицейские регулировали движение на перекрестках.

— Мистер Лански, — сказал Ред, оглядывая улицу через заднее стекло, — за нами следит синий «крайслер». Уже третий квартал держится на одинаковом расстоянии.

Мейер повернулся и взглянул назад. Действительно, темно-синий «крайслер империал» ехал в трех автомобилях позади них, не меняя дистанции даже при поворотах. Он маячил за пеленой мелкого дождя.

— Сколько человек в машине?

— Четверо. Все в темных костюмах и шляпах. Выглядят как профессионалы.

Лански почувствовал знакомое напряжение в груди. Интуиция, спасавшая его не раз в опасных ситуациях, подала сигнал тревоги.

— Макс, измени маршрут. Поезжай через Бруклинский мост, а потом по окольным дорогам. Посмотрим, насколько они настойчивы.

Зигельман кивнул и свернул на Бауэри, направляясь к мосту. «Крайслер» последовал за ними, больше не пытаясь скрывать слежку.

— Определенно хвост, — констатировал Ред, проверяя свой автомат. — И похоже, они не собираются просто наблюдать.

Когда «паккард» въехал на Бруклинский мост, «крайслер» резко ускорился, пытаясь сократить дистанцию. Из окон показались стволы автоматов Thompson, зловещие черные дула, направленные на их машину.

— Засада! — крикнул Лански. — Макс, газуй!

Зигельман вдавил педаль в пол, и мощный мотор «паккарда» взревел. Но преследователи были готовы к этому. Второй автомобиль, черный «бьюик», выскочил из-за опоры моста, блокируя дорогу впереди.

Лански оказался в ловушке на середине пролета, с рекой внизу и противниками с обеих сторон. У него мелькнула запоздалая мысль, что эта встреча была подстроена и он угодил в тщательно расставленную ловушку.

Первые выстрелы прогремели одновременно, автоматные очереди из «крайслера» сзади и «бьюика» спереди. Пули барабанили по броне «паккарда», но пока не пробивали усиленную обшивку.

— Ред, стреляй через заднее стекло! — приказал Лански, вытаскивая свой золоченый «кольт». — Макс, пробивайся вперед!

«Паккард» рванул к «бьюику», который стоял поперек дороги. Зигельман целился в левый борт, рассчитывая протаранить препятствие и вырваться на бруклинскую сторону.

Ред разбил заднее стекло прикладом автомата и открыл огонь по преследователям. Его меткие очереди заставили стрелков из «крайслера» пригнуться, но они продолжали палить по броневику.

— Они используют бронебойные патроны! — крикнул Зигельман, когда пуля пробила боковое стекло рядом с его головой.

В этот момент из «бьюика» выскочил невысокий мужчина в сером пальто с чемоданчиком в руках. Лански узнал его, Джо Адонис, один из лейтенантов чикагского синдиката, специалист по взрывчатке.

Адонис бросил чемодан под «паккард» и отскочил за опору моста.

— Бомба! — успел крикнуть Лански.

Взрыв потряс весь мост. Передняя часть «паккарда» подлетела в воздух, а затем автомобиль опрокинулся на бок. Бронированные стекла лопнули, из радиатора повалил пар, а бензин из пробитого бака растекался по асфальту.

Мейер Лански очнулся через несколько секунд, висящий вниз головой в перевернутой машине. Кровь текла из рассеченного лба, левая рука болела так, что он не мог ею шевелить. Рядом с ним лежал без сознания Зигельман, на его голове расплывалось кровавое пятно.

Ред пытался выбраться из автомобиля через разбитое окно, но его ноги были зажаты погнутым металлом.

— Мистер Лански! — крикнул он. — Они идут сюда! Надо валить!

Действительно, к перевернутому «паккарду» приближались четверо вооруженных мужчин. В руках у них были автоматы Thompson и канистры с бензином, видимо, они собирались сжечь машину вместе с пассажирами.

Лански с трудом выбрался через заднее окно, оставляя на битом стекле клочья дорогого костюма и капли крови. Правая рука еще действовала, и он успел схватить свой «кольт».

— Эй, жид! — крикнул один из нападавших. — Привет от мистера Нитти!

Лански выстрелил, не целясь, и пуля попала чикагцу в плечо. Тот завопил и упал, но остальные трое открыли огонь из автоматов.

Мейер бросился к краю моста, где низкий каменный парапет мог служить укрытием. Пули крошили камень над его головой, а внизу тихо колыхались темные воды Ист-Ривер.

— Добивайте его! — крикнул Адонис. — И не забудьте про остальных!

К счастью, небеса не оставили Лански без защиты. Со стороны Манхэттена раздались звуки сирен. Полицейские патрули, привлеченные взрывом и стрельбой, спешили на место происшествия.

— Черт! — выругался один из чикагцев. — Это полиция!

— Быстро заканчивай! — приказал Адонис.

Он подбежал к перевернутому «паккарду» и плеснул бензином на обшивку. Чиркнул спичкой и машина вспыхнула, превращаясь в огненный факел на середине моста.

Лански, укрывшийся за парапетом, услышал предсмертный крик Реда, который не успел выбраться из горящего автомобиля. Зигельман, видимо, был уже мертв, никаких звуков из машины больше не доносилось.

Полицейские «форды» въехали на мост с обеих сторон, включив сирены и мигалки. Чикагцы поняли, что операцию пора сворачивать.

— Валим! — крикнул Адонис, и вся четверка бросилась к своим машинам.

«Крайслер» и «бьюик», визжа шинами, рванули прочь, скрываясь в лабиринте бруклинских улочек еще до того, как полиция успела их заблокировать.

Лански остался один у парапета моста, окровавленный и контуженный, наблюдая, как горят останки его бронированного автомобиля. В этом огне сгорели не только Зигельман и Ред, сгорела иллюзия безопасности, которую он старательно создавал вокруг себя последние годы.

Первым к нему подбежал сержант Патрик О’Мэлли из бруклинского участка, пожилой ирландский коп с седыми усами и добрыми глазами.

— Мистер, вы живы? Надо вызвать скорую помощь!

— Я… я в порядке, — прохрипел Лански, пытаясь подняться на ноги. — Но моих людей… их уже не спасти.

О’Мэлли посмотрел на пылающий автомобиль и покачал головой:

— Святая матерь Божья… Что тут произошло?

— Покушение, — коротко ответил Мейер. — Профессиональная работа.

Он знал, что полиции скажет только самое необходимое. Настоящие счеты с чикагским синдикатом будут сведены по другим правилам. Правилам, которые не записаны ни в каких законах, но которые все понимают на улицах Нью-Йорка.

Пока санитары оказывали ему первую помощь, а пожарные тушили останки «паккарда», Лански думал о том, что война только началась. Еще он беспокоился за других членов Комиссии. Чикагцы не посмели бы напасть на него, не организовав атаку на Лучиано.

Что с боссом? Надо срочно связаться с ним. Попытавшись убить Лански, Нитти бросил перчатку всем группировкам Восточного побережья.

Теперь этот вызов предстояло принять, кровью и свинцом, как это всегда принято в их мире.

Известие о покушении на Лански и убийстве Лучиано застало меня в банке, где я пытался разрешить кризис со страховыми полисами. О’Мэлли ворвался в кабинет управляющего с таким видом, словно за ним гналась вся полиция Восточного побережья.

— Босс, — выдохнул он, не переводя дыхания, — Лучиано убит. Мейера чуть не взорвали на Бруклинском мосту. Его телохранители мертвы. Он в больнице, но жив.

Я отложил документы и внимательно посмотрел на Патрика.

— Мой человек в полиции говорит, что нападавшие кричали что-то про мистера Нитти. Чикагцы решили зачистить всех ваших союзников одним махом.

Я откинулся на спинку жалобно скрипнувшего кресла. Что делать? Как быть?

Обычная деловая суета финансового района внезапно показалась мне обманчивой. Где-то в этой толпе клерков и банкиров могли прятаться люди с автоматами Thompson, ждущие подходящего момента для атаки.

— Патрик, если они покушались на Мейера, и убили Лучиано, то операция спланирована заранее. Это означает…

— Что вы следующий в списке, — закончил О’Мэлли. — Босс, нам нужно немедленно усилить охрану и подготовиться к осаде.

Следующие два часа прошли в лихорадочной подготовке. Я вернулся в особняк на Пятой авеню, где Шон Маллоу уже превратил мой дом в крепость. Массивные дубовые ставни заколачивали гвоздями, окна первого этажа забаррикадировали мебелью, а на втором этаже установили пулеметные гнезда.

— Мистер Стерлинг, — доложил Маллоу, встречая меня в вестибюле, — у нас восемнадцать человек с автоматами Thompson и тремя пулеметами Lewis. Припасы на трое суток, включая еду и медикаменты. Связь с внешним миром поддерживаем через радиостанцию на чердаке. И также через защищенные телефонные линии.

Я кивнул, рассматривая превращение своего изысканного жилища в военный бункер. Персидские ковры свернуты и убраны, чтобы не мешать передвижениям, хрустальные люстры сняты, чтобы осколки при обстреле не разлетелись во все стороны, а бесценные картины из личной коллекции спрятаны в подвальном сейфе.

— А что с Констанс? — спросил я. — Она в безопасности?

— Мисс Хэллоуэй находится в загородном поместье своих родителей в Коннектикуте. Я послал туда двух наших лучших людей для скрытой охраны.

Облегчение, которое я испытал, было настолько сильным, что на мгновение ноги подкосились. По крайней мере, Констанс в безопасности, вдали от той бойни, которая могла разгореться в центре Манхэттена.

Около десяти вечера, когда сумерки уже окутали город, началось то, чего мы все ждали. О’Мэлли, наблюдавший через бинокль из окна библиотеки, тихо позвал меня:

— Босс, они приехали.

Я взглянул в бинокль и увидел, как по Пятой авеню медленно движутся четыре черных автомобиля, два «кадиллака» и два «паккарда». Машины останавливались в тех местах, где открывался хороший обзор на мой особняк, и из них выходили мужчины в темных пальто.

— Сколько их? — спросил я.

— Пока вижу двенадцать. Но могут быть еще в окрестных зданиях.

Действительно, в окнах соседних домов мелькали силуэты. Чикагцы действовали профессионально, окружая особняк со всех сторон и занимая командные высоты.

Телефон зазвонил около семи. Я снял трубку, уже зная, кто звонит.

— Мистер Стерлинг? — в трубке раздался незнакомый голос с легким чикагским акцентом. — Говорит Джейк Гусик. Думаю, мы должны поговорить.

— Слушаю вас, мистер Гусик.

— Видите ли, мистер Нитти поручил мне передать вам предложение. Вы можете выйти из дома, и мы проведем цивилизованную беседу. Обсудим новые правила ведения бизнеса в Нью-Йорке.

— А если я откажусь?

— Тогда, боюсь, нам придется решать вопрос менее деликатными методами. У нас достаточно людей и огневой мощи, чтобы взять ваш дом штурмом.

Я посмотрел на О’Мэлли и Маллоу, которые стояли рядом с оружием наготове. В их глазах читалась готовность сражаться до конца.

— Мистер Гусик, передайте мистеру Нитти, что я не веду переговоры с убийцами моих партнеров и друзей. Если он хочет поговорить, пусть приедет один, без оружия.

Гусик рассмеялся:

— Мистер Стерлинг, боюсь, время для переговоров прошло. У вас есть пять минут, чтобы принять решение.

Трубка замолчала. Я повесил ее и повернулся к своим людям:

— Джентльмены, похоже, нам предстоит показать этим чикагским гангстерам, что нью-йоркцы не сдаются без боя.

Маллоу усмехнулся:

— Мистер Стерлинг, мои ребята давно мечтают помериться силами с хваленой чикагской школой. Покажем им, чему нас научила ирландская революция.

Первые выстрелы прозвучали ровно через пять минут. Автоматные очереди ударили по фасаду особняка, выбивая штукатурку и разбивая оставшиеся незащищенными окна третьего этажа. Пули со свистом проносились через комнаты, оставляя дыры в стенах и мебели.

— Огонь! — крикнул Маллоу.

Наши Thompson огрызнулись быстрыми очередями из окон второго этажа. Я видел, как один из чикагцев, скрывавшийся за автомобилем, схватился за плечо и упал.

Перестрелка продолжалась около десяти минут. Нападавшие методично обстреливали особняк, пытаясь подавить наши огневые точки, а мы отвечали прицельным огнем, заставляя их держаться на расстоянии.

— Босс! — крикнул О’Мэлли из кухни. — Они пытаются подобраться с черного хода!

Я взял автомат и спустился на первый этаж. Через забаррикадированное окно столовой видны силуэты, крадущиеся через задний двор между кустами и деревьями.

— Сколько их?

— Человек пять-шесть. Ведет их тот самый Гусик.

О’Мэлли открыл огонь через узкую щель между досками. Пули заставили нападавших залечь, но они продолжали ползти вперед, используя каждое укрытие.

В этот момент снаружи раздался рев мотора. Через главное окно библиотеки я увидел, как один из чикагских автомобилей разгоняется, целясь в парадную дверь особняка.

— Они хотят таранить вход! — крикнул Маллоу.

«Кадиллак» врезался в массивную дубовую дверь с такой силой, что весь дом задрожал. Дверь выдержала, но в стене появились трещины.

— Готовьтесь к штурму! — приказал я. — Они прорвутся с минуты на минуту!

Но в этот момент издалека донеслись звуки полицейских сирен. Сначала одна, потом еще несколько, а затем целый хор воющих сигналов, приближающихся по Пятой авеню.

— Полиция! — услышал я крик одного из чикагцев. — Сматываемся!

Стрельба начала стихать. Через несколько минут я увидел, как нападавшие спешно садятся в автомобили и уезжают, оставляя за собой только следы пуль на фасаде и разбитые стекла.

Первым в особняк вошел капитан полиции Джозеф Петросино, знакомый детектив, которого, насколько я знаю, назначили расследовать убийство Лучиано. За ним следовали десять патрульных с винтовками наготове.

— Мистер Стерлинг, — сказал он, осматривая разрушения в вестибюле, — вы живы и здоровы?

— Жив, капитан. И очень благодарен за своевременное прибытие.

— Мы получили звонок о перестрелке. Хорошо, что успели вовремя.

Петросино обошел комнаты, отмечая следы пуль и повреждения:

— Мистер Стерлинг, боюсь, вам придется найти другое место для проживания. Этот дом слишком хорошо известен вашим врагам.

— Вы правы, капитан. Я уже подумываю об этом.

Когда полиция ушла, а мои люди начали разбирать баррикады, я остался один в разрушенной библиотеке. Книги были изрешечены пулями, портреты предков сорваны со стен, а персидский ковер покрыт штукатуркой и осколками стекла.

— Патрик, — позвал я О’Мэлли, — собирайте вещи. Переезжаем в безопасное место.

— А что с банком, босс?

Я подумал, перед тем, как ответить. Чикагцы нарушили перемирие в самый неподходящий момент. Как раз тогда, когда Морган нанес сокрушительный удар.

Возникает закономерный вопрос, а может, нарушение перемирия Нитти было неслучайным? Может быть, и тут поработал мой неутомимый соперник из Альянса промышленной стабильности?

— Банк будет работать. Что бы ни случилось, мы не сдадимся. Слишком многое поставлено на карту, чтобы отступать сейчас.

Ночь обещала быть долгой и тревожной. Времени, чтобы спасти ситуацию, совсем не осталось.