Оракул с Уолл-стрит 9

Глава 27 Отказы

Подготовка к визиту в Секретную службу потребовала особых мер предосторожности. После вчерашних публикаций каждое мое появление на улицах Нью-Йорка становилось риском. Журналисты рыскали по городу в поисках сенсационных кадров, а враги могли использовать любую возможность для нападения.

В половине седьмого утра О’Мэлли зашел в мой кабинет с планом операции:

— Босс, Маллоу уже подготовил два автомобиля. Один «кадиллак» для отвлечения внимания, второй «форд» для реальной поездки. Плюс пять лучших людей с автоматами Thompson.

— А маскировка?

— Я приготовил костюм рабочего и кепку. Плюс накладные усы и очки. В таком виде вас родная мать не узнает.

Я посмотрел на себя в зеркало. Элегантный финансист в дорогом костюме от лондонского портного мог легко превратиться в обычного служащего средней руки. Главное изменить походку и манеру держаться.

Через час, переодетый в серый шерстяной костюм с заплаткой на локте и накладные рыжеватые усы, я выехал на встречу с агентами, с которыми сотрудничал в рамках операции «Правосудие-2» против Альянса промышленной стабильности.

Федеральное здание на Фоли-сквер встретило меня знакомой атмосферой деловой активности. Охранник проверил поддельные документы на имя Джеймса Макинтайра и выдал временный пропуск. В лифте я размышлял о том, как объяснить агентам катастрофические последствия вчерашних публикаций.

Кабинет на четвертом этаже выглядел точно так же, как во время наших предыдущих встреч. Элмер Айвс сидел за металлическим столом под настольной лампой с зеленым абажуром, изучая финансовые отчеты. Фрэнк Уилмер стоял у окна с папкой документов в руках. Но атмосфера кардинально изменилась.

— Мистер… Макинтайр? — Айвс поднялся, но не протянул руку для приветствия, как обычно.

Я снял накладные очки и усы:

— Элмер, думаю, формальности излишни. У нас серьезные проблемы.

Айвс мгновенно напрягся, рука инстинктивно метнулась к кобуре:

— Христос всемогущий… Уильям, вы с ума сошли? Приходить сюда после вчерашних публикаций?

Уилмер резко обернулся от окна и уронил папку при виде меня. Я поднял руки:

— Элмер, но ведь операция «Правосудие-2»… Мы же планировали…

— Какую операцию, Стерлинг? — оборвал его Айвс. — После того, что вчера написали газеты, любое сотрудничество с вами поставит под угрозу всю службу.

Я опустился в кожаное кресло, чувствуя, как почва уходит из-под ног:

— Мы так долго готовили операцию против Альянса промышленной стабильности. У нас есть доказательства, ордера на арест…

— Были готовы, — поправил Айвс, садясь напротив. — До вчерашнего дня. Теперь все изменилось.

Уилмер собрал рассыпавшиеся документы и подошел к столу:

— Уильям, вы понимаете, что произошло? Газеты представили вас как главаря преступной организации. Человека, который покупает судей и сенаторов.

— Это дезинформация Моргана! — воскликнул я. — Именно он подкупил моего дворецкого, украл записную книжку…

— Мы знаем, — устало сказал Айвс. — И в других обстоятельствах продолжили бы работать. Но публикация фактов о ваших связях с мафией делает все это невозможным…

— Какие связи? — перебил я. — Элмер, вы сами давали мне задание работать под прикрытием с Комиссией и Синдикатом! Это было частью операции!

Уилмер снял очки и начал протирать стекла:

— Уильям, проблема не в том, что мы делали. Проблема в том, как это выглядит со стороны. После газетных сенсаций любое наше сотрудничество с вами будет воспринято как компромат.

Айвс достал из ящика толстую папку, наше общее дело против Альянса:

— Сотни часов работы, тысячи документов, показания свидетелей… Все это теперь может быть поставлено под сомнение защитой. Они скажут, что доказательства получены от криминального источника.

— Но у нас есть независимые подтверждения! — настаивал я. — Банковские переводы, телефонные прослушки…

— Которые инициированы по вашим сведениям, — возразил Уилмер. — Адвокаты Альянса построят защиту на том, что все дело основано на показаниях скомпрометированного свидетеля.

В кабинете повисла тяжелая тишина. За окном слышались обычные звуки утреннего Нью-Йорка, сигналы автомобилей, голоса прохожих, далекие гудки пароходов. А здесь, в этой комнате, рушились планы, которые мы строили так долго и тщательно.

Айвс открыл папку и достал схему предстоящих арестов.

— Операция «Правосудие-2» официально приостановлена до выяснения обстоятельств. Приказ поступил вчера от заместителя министра финансов.

— Приостановлена? — Я почувствовал, как мир вокруг начинает рушиться. — На сколько?

— На неопределенный срок, — мрачно ответил Уилмер. — Пока не будет проведено внутреннее расследование достоверности всех материалов дела.

Айвс закрыл папку и положил ее в сейф:

— Уильям, если вы сможете опровергнуть газетные публикации, если докажете, что это дезинформация… тогда мы вернемся к работе. Но пока ваша репутация не восстановлена…

— Пока я остаюсь нежелательным для любого федерального ведомства, — закончил я его мысль.

— К сожалению, да, — кивнул Айвс. — Уильям, я ничего не имею лично против вас. Мы эффективно сотрудничали, ваша информация помогла нам в десятках операций. Но после таких публикаций…

Уилмер сочувственно покачал головой:

— Любое наше взаимодействие с вами теперь может быть истолковано как компромат и коррупция. Министерство не может себе этого позволить.

Я поднялся, понимая бесполезность дальнейших уговоров:

— Значит, Морган выиграл. Одним ударом он разрушил наше сотрудничество и остановил операцию против Альянса.

— Временно остановил, — поправил Айвс. — Если ситуация изменится…

— Если я сумею очистить свою репутацию и доказать, что публикации это ложь, — понял я.

Айвс встал и подошел к сейфу:

— Уильям, у меня есть для вас кое-что. Неофициально.

Он достал из сейфа конверт и протянул мне:

— Перехваченная телеграмма из Цюриха в Лондон. Пришла сегодня утром.

Я вскрыл конверт и прочитал короткое сообщение: «Операция „Очернение“ выполнена успешно. Стерлинг нейтрализован. Переходим к фазе два, зачистка союзников. Морган.»

— «Фаза два», — повторил я. — Значит, это только начало.

— Похоже на то, — мрачно кивнул Уилмер. — Морган планирует добить всех ваших союзников.

Айвс проводил меня до двери:

— Уильям, будьте осторожны. И если найдете способ доказать свою невиновность, мы будем ждать.

Выходя из федерального здания, я чувствовал, как последняя надежда на помощь правительства растворяется в утреннем воздухе. Секретная служба, с которой мы готовили сокрушительный удар по Альянсу, теперь считала меня персоной нон грата.

Операция «Правосудие-2», которая должна была стать моим триумфом над Морганом, приостановлена на неопределенный срок.

После неудачи в Секретной службе я понимал, что визит в прокуратуру будет еще более болезненным. Но терять нечего, нужно выяснить, остались ли у меня хоть какие-то союзники в федеральных структурах.

Возвращение к машине потребовало особой осторожности. О’Мэлли ждал в двух кварталах от федерального здания, но я заметил, что за мной следят. Двое мужчин в серых пальто держались на расстоянии, но слишком синхронно поворачивали за углы.

Пришлось воспользоваться старым трюком. Я зашел в универмаг Фуллертона через главный вход, прошел к отделу мужской одежды, затем через служебную дверь попал в подсобку и вышел через черный ход в переулок. Слежка осталась ждать у главного входа.

— Босс, — О’Мэлли покачал головой, едва я сел в машину, — по лицу вижу, что новости плохие.

Мартинс завел мотор. Я смотрел в окно:

— Хуже некуда, Патрик. Операция «Правосудие-2» приостановлена. Столько усилий и месяцы работы псу под хвост.

— А теперь куда?

— В прокуратуру. К Джеймсу Макриди. Может быть, его отдел окажется менее принципиальным.

Но сначала нужно снова изменить внешность. Мы заехали в безопасный дом на Гранд-стрит, где Маллоу уже приготовил новый комплект одежды. На этот раз костюм провинциального адвоката: коричневый твид с залатанными локтями, жилет с цепочкой для часов, накладная седая борода и очки в роговой оправе.

— Теперь вы похожи на юриста из Буффало, — одобрительно кивнул Маллоу. — Такие каждый день ходят в федеральные учреждения по рутинным делам.

Прокуратура располагалась в том же здании на Фоли-сквер, но в южном крыле. Помощник прокурора Джеймс Макриди работал на пятом этаже, в отделе по борьбе с экономическими преступлениями. Молодой амбициозный юрист из Гарварда, который когда-то помог мне с делом Continental Trust, а потом с энтузиазмом подключился к нашим планам по разгрому Альянса.

Секретарша, пожилая женщина с седыми волосами, собранными в тугой пучок, проверила мои документы:

— Мистер Уилкинс из юридической фирмы «Смит, Джонс энд партнерс»? У вас назначена встреча?

— По поводу дела министерства финансов против банка из Олбани, — ответил я, стараясь говорить с провинциальным акцентом. — Мистер Макриди ожидает дополнительные материалы.

Через несколько минут я уже сидел в знакомом кабинете с видом на ратушу. Макриди встретил меня стоя, но не подошел для приветствия. Его обычная дружелюбность сменилась официальной холодностью.

— Мистер… Уилкинс? — Он посмотрел на мои документы. — Хотя, полагаю, мне следует обращаться к вам по настоящему имени, мистер Стерлинг.

Я снял накладную бороду:

— Джеймс, нам нужно поговорить. Серьезно поговорить.

Макриди остался стоять, скрестив руки на груди:

— Мистер Стерлинг, после вчерашних публикаций я вынужден сообщить вам прискорбную новость. Генеральная прокуратура рассматривает возможность возбуждения уголовного дела против вас, по фактам, изложенным в прессе.

Удар был ожидаемым, но все равно болезненным:

— Джеймс, мы ведь готовили дело против Альянса. Все уже у нас в руках. У нас есть доказательства их преступной деятельности…

— Которые теперь могут быть признаны недопустимыми, — перебил Макриди. — Мистер Стерлинг, любой защитник заявит, что материалы получены от криминального источника.

Он наконец сел за стол, но не предложил мне сесть:

— Более того, прокуратура обязана расследовать все факты коррупции, упомянутые в газетах. Взятки федеральным судьям, подкуп сенаторов…

— Это дезинформация! — воскликнул я. — Вы же знаете, как мы получали эту информацию. Это часть нашей совместной операции!

— Которая теперь выглядит как преступный сговор, — холодно ответил Макриди. — Мистер Стерлинг, я лично ничего против вас не имею. Но после таких публикаций…

Я опустился в кресло, не дожидаясь приглашения:

— Значит, дело против Альянса закрыто?

— Приостановлено до выяснения обстоятельств, — уточнил Макриди. — Если вы сможете опровергнуть газетные обвинения, доказать, что это клевета…

— Тогда мы вернемся к работе. Понимаю. — Я встал, ощущая полную безнадежность ситуации. — А пока любые контакты со мной компрометируют прокуратуру.

Макриди кивнул:

— К сожалению, да. Мистер Стерлинг, я советую вам немедленно покинуть здание и обратиться к хорошему адвокату. Предпочтительно к тому, кто специализируется на уголовных делах.

— Джеймс, — я остановился у двери, — скажите честно. Вы верите тому, что написали газеты?

Макриди помолчал, глядя в окно:

— Мистер Стерлинг, я верю в то, что вы боролись с Альянсом в интересах Америки. Но методы… методы, описанные в прессе, ставят под сомнение законность всей нашей совместной работы.

— Даже если эти методы принесли результат?

— Особенно если принесли, — твердо ответил Макриди. — Цель не оправдывает средства, мистер Стерлинг. Это основа американской правовой системы.

Выходя из прокуратуры, я чувствовал, как последние иллюзии о поддержке правительства окончательно рушатся. Два ведомства, с которыми я успешно сотрудничал, теперь рассматривали меня как потенциального преступника.

Но самое худшее ждало впереди.

Бюро расследований. Когда-то они отказались помочь мне с делом Continental Trust.

Не будет ли слишком неуместным и нахальным просить о помощи именно сейчас? Эдгар Гувер славился принципиальностью и не терпел никого, кто мог поставить под сомнение репутацию его организации. С другой стороны, может быть, они рискнуть помочь?

Путь до здания Бюро на Черч-стрит занял полчаса. На этот раз я выбрал образ страхового агента, темно-синий костюм средней руки, котелок, накладные очки без стекол и аккуратно подстриженные усы. В портфеле лежали поддельные документы страховой компании «Нью-Йорк лайф».

Здание Бюро производило впечатление неприступной крепости. Охрана на входе проверяла документы особенно тщательно, а в вестибюле дежурили агенты в одинаковых темных костюмах с нагрудными значками.

— Цель визита? — спросил охранник, изучая мое удостоверение.

— Консультация по вопросам страхования федеральных служащих, — ответил я. — У меня назначена встреча с помощником директора Толсоном.

Клайд Толсон, правая рука Эдгара Гувера, был человеком жестким и неподкупным. Когда-то он лично координировал нашу совместную операцию по сбору информации против Continental Trust.

Его кабинет на третьем этаже выглядел как командный пункт: карты на стенах, досье в металлических шкафах, телефоны с прямыми линиями в Вашингтон. Толсон сидел за массивным стальным столом, изучая какие-то секретные документы.

— Мистер… — он посмотрел на мои документы, — Стивенс? Хотя думаю, нам стоит опустить эти игры, мистер Стерлинг.

Я снял накладные усы:

— Клайд, мне нужно знать позицию Бюро.

Толсон не поднялся для приветствия, даже не отложил документы:

— Позиция Бюро предельно ясна, мистер Стерлинг. После вчерашних публикаций директор Гувер поручил мне передать, что любое сотрудничество с вами прекращается.

— Даже учитывая результаты нашей совместной работы?

— Особенно учитывая их, — холодно ответил Толсон. — Теперь защита поставит под сомнение все дела, в которых использовалась ваша информация.

Он наконец отложил документы и посмотрел мне в глаза:

— Мистер Стерлинг, Бюро расследований не может позволить себе ассоциацию с лицами, подозреваемыми в связях с организованной преступностью. Вы испачкались настолько, что даже стоять рядом с вами требует немедленного визита к прачке.

— Подозреваемыми? — Я не мог скрыть горечи в голосе. — Клайд, вы же сами давали мне задания работать с мафией под прикрытием!

— Что было оправдано до вчерашнего дня, — ответил Толсон. — Теперь это выглядит как компрометация федерального агента. И давайте признаем, вы и сами охотно шли на эту работу.

Он встал и подошел к окну:

— Мистер Стерлинг, директор Гувер лично изучал газетные материалы. Его вывод однозначен: даже если часть обвинений ложна, репутационные риски для Бюро слишком велики.

— Значит, все наши планы по расследованию экономических преступлений…

— Заморожены до особого распоряжения, — оборвал Толсон. — Любые заявления вы можете делать через адвоката, когда и если будет возбуждено официальное дело.

Я поднялся, понимая бесполезность дальнейших уговоров:

— Клайд, последний вопрос. Если я докажу, что публикации это дезинформация…

— Тогда мы пересмотрим нашу позицию, — ответил Толсон, не оборачиваясь от окна. — Но пока ваша репутация не восстановлена полностью, Бюро не может с вами работать.

Выходя из здания Бюро расследований, я чувствовал полное одиночество. Три федеральных ведомства, с которыми я успешно сотрудничал, отказали мне в помощи. Все операции против Альянса промышленной стабильности приостановлены.

Морган добился своего. Одним ловким ходом он разрушил все мои связи с правительством и остановил федеральное расследование его преступной деятельности.

Но у меня оставался последний козырь, тот самый, к которому не хотелось прибегать без крайней необходимости.

Вечерние огни Бродвея мерцали как звезды в сумерках. Я шел по знаменитой улице среди толп театралов и туристов, стараясь выглядеть как обычный житель города, наслаждающийся вечерней прогулкой. Накладные усы и очки, потертое пальто и помятая шляпа превращали меня в незаметного клерка, каких тысячи бродили по Нью-Йорку каждый вечер.

О’Мэлли и Маллоу следовали за мной на почтительном расстоянии, готовые вмешаться при первых признаках опасности. Еще трое наших людей дежурили в стратегических точках, у входа в метро, возле газетного киоска, в кафе на противоположной стороне улицы.

После отказа во всех федеральных ведомствах у меня оставался только один вариант.

Газетный киоск Джузеппе Марино на углу 42-й стрит и Бродвея работал круглосуточно. Пожилой итальянец торговал здесь уже десять лет, продавая газеты, журналы и сигареты спешащим мимо жителям города.

Я подошел к киоску, стараясь выглядеть как рядовой покупатель:

— Добрый вечер, синьор Марино. Не могли бы вы продать мне вечерний выпуск Tribune?

Старик поднял голову от кроссворда, который разгадывал при свете керосиновой лампы. Его темные глаза на мгновение встретились с моими, изучая лицо под накладными усами и париком.

— Конечно, синьор. Отличная газета. Один доллар.

Это необычная цена, обычно Tribune стоила пять центов. Но именно доллар был частью условного кода. Я достал из кармана серебряную монету и положил ее на прилавок, не беря сдачи.

— Спасибо. Надеюсь, завтра будет хорошая погода для рыбалки.

Марино кивнул, пряча монету в жестяную банку под прилавком:

— Думаю, будет отличный улов, синьор. Очень отличный улов.

Кодовая фраза принята. Теперь информация о моем желании встретиться дойдет до нужного человека в течение нескольких часов. Оставалось только ждать ответа и надеяться, что он согласится выслушать человека, на которого объявили охоту все остальные преступные семьи Нью-Йорка.

Я купил еще один экземпляр Times и отошел к витрине соседнего магазина, делая вид, что читаю вечерние новости. На самом деле наблюдал за киоском, проверяя, не следят ли за мной.

Через десять минут к киоску подошел молодой ирландец в кожаной куртке и кепке. Купил пачку сигарет Lucky Strike, обменялся несколькими словами с Марино и растворился в толпе прохожих. Первое звено цепочки, сообщение передано дальше.

Я свернул газету и неспешно направился к станции метро на Таймс-сквер. Нужно вернуться домой и ждать.

Дорога заняла сорок минут с тремя пересадками и двумя сменами транспорта. Стандартные меры предосторожности, чтобы оторваться от возможной слежки. О’Мэлли и Маллоу следовали параллельными маршрутами, поддерживая связь через условные знаки.

Особняк на Пятой авеню встретил меня усиленной охраной. Маллоу расставил людей по всем подходам к дому, установил пулеметы на крыше и организовал круглосуточное дежурство у всех входов. После угроз от объединенных семей мой дом превратился в настоящую крепость.

В кабинете меня ждал О’Мэлли с вечерними сводками:

— Босс, новости неутешительные. Люди Костелло прочесывают Гринвич-Виллидж, спрашивают о ваших безопасных домах. Дженовезе выставил охрану у всех банков, где у вас могут быть счета.

— А чикагцы?

— Мангано ждет со своими людьми. Охотничьих псов уже пустили по следу жертвы.

Я подошел к окну и осторожно выглянул через еле заметную щель в тяжелых портьерах. На противоположной стороне улицы стояли две машины с затемненными стеклами. Слежка велась открыто, без попыток скрыться.

Телефон зазвонил, прерывая мрачные размышления. О’Мэлли взял трубку:

— Резиденция мистера Стерлинга… Да, слушаю… Понял.

Он положил трубку и повернулся ко мне:

— Босс, это странно. Звонил некто, представившийся курьером цветочного магазина. Сказал, что завтра в полдень доставят букет по адресу склад номер семнадцать на Вест-стрит. Заказчик пожелал остаться неизвестным.

Склад номер семнадцать на Вест-стрит. Один из нейтральных пунктов в доках, который использовался для тацных встреч.

— Готовьте машину и людей. Завтра в полдень у нас встреча.

— Босс, это может быть ловушка. Что если они решат сдать вас остальным семьям?

Я отошел от окна и сел в кожаное кресло у камина. В очаге потрескивали березовые поленья, отбрасывая пляшущие тени на стены, украшенные портретами американских финансистов XIX века.

— У нас нет выбора. Если этот трюк не сработает…

— Тогда нам конец, — закончил О’Мэлли.

— Тогда мы будем сражаться до последнего, — поправил я. — Но сначала попробуем договориться.

Поздно ночью я стоял у окна кабинета, наблюдая за огнями ночного Нью-Йорка.