Оракул с Уолл-стрит 9

Глава 11 Решение проблем

Он достал из портфеля папку с документами. Теми самыми, которые мы изучали накануне.

— Мистер Стерлинг и я получили доступ к внутренней переписке между «Royal Dutch Shell», «Total» и немецкими компаниями. Позвольте зачитать фрагмент.

Он открыл первый документ и прочел вслух:

— «Американские независимые производители представляют стратегическую угрозу для европейского контроля над мировыми энергетическими ресурсами. Координированные действия по ограничению их экспансии должны быть усилены.»

В комнате воцарилась тишина. Фоллетт первым нарушил молчание:

— У вас есть доказательства подлинности этих документов?

— Наши источники абсолютно надежны, — ответил я. — Более того, сегодня утром мы провели финансовую операцию против европейских концернов. Результат — они отзывают своих агентов из Латинской Америки и Ближнего Востока, чтобы сосредоточиться на защите собственных позиций.

Ли поднял брови.

— Финансовую операцию? Какого масштаба?

— «Royal Dutch Shell» потеряла двадцать восемь процентов стоимости за пять часов торгов, — сообщил Роквуд. — «Total» двадцать четыре процента, «Anglo-Persian» тридцать один процент. Общие потери превысили сто восемьдесят миллионов долларов.

Филлипс присвистнул.

— Черт возьми! Вы действительно задели их за живое. Как вам это удалось?

— Одновременные продажи через пятнадцать брокерских контор в трех европейских столицах, — пояснил я. — Секрет в синхронизации и объемах. Когда рынок видит массовые продажи одновременно от разных источников, начинается паника.

Слоан наклонился вперед.

— И что вы предлагаете делать дальше? Европейцы не останутся в долгу.

Роквуд вернулся к карте мира.

— Предлагаю создать Американский нефтяной альянс. Неформальное объединение независимых компаний для координации действий против европейской экспансии.

— Какого рода координации? — осторожно спросил Ли.

— Во-первых, обмен информацией, — я встал и подошел к доске, на которой начал записывать ключевые пункты. — Каждая компания сообщает о попытках давления, подкупа, саботажа. Мы создаем общую базу данных по методам и людям, которых используют европейцы.

— Во-вторых, — продолжил Роквуд, — совместное лоббирование в Вашингтоне. Администрация президента настроена на защиту американских интересов, но ей нужны конкретные факты и предложения.

— В-третьих, объединение ресурсов для технологических исследований, — добавил я. — Создаем исследовательский центр в Хьюстоне, привлекаем лучших инженеров и химиков, разрабатываем технологии, которые дадут нам преимущество над европейскими концернами.

Фоллетт задумчиво покрутил сигару в пальцах.

— А финансирование? Такие проекты требуют серьезных вложений.

— Каждая участвующая компания вносит в общий фонд сумму, пропорциональную своим активам, — предложил Роквуд. — Ориентировочно по два миллиона долларов от крупных компаний, по миллиону от средних.

— Восемь-десять миллионов общего бюджета, — подсчитал Слоан. — Этого достаточно для серьезной работы.

Филлипс поглядел в окно на улицы Талсы, где сновали грузовики с нефтеоборудованием.

— Джентльмены, я не сентиментален. Но то, что делают европейцы, это попытка превратить американскую нефтяную промышленность в сырьевой придаток их экономики. — Он обернулся к собравшимся. — Моя компания согласна участвовать в альянсе.

Ли кивнул.

— «Gulf Oil» тоже присоединяется. У нас есть интересы на Ближнем Востоке, и мы не можем позволить британцам выдавить нас оттуда.

Вестон поднял свою мозолистую руку одним из первых, громко заявив:

— «Weston Petroleum» голосует «за»! И пусть эти европейские сопляки знают, что техасские нефтяники не сдаются без боя!

Его прямолинейность вызвала одобрительные улыбки у других участников. Несмотря на грубоватые манеры, искренность Вестона была очевидна всем присутствующим.

Фоллетт затушил сигару.

— «Texaco» поддерживает инициативу. Но нам нужны гарантии, что альянс не превратится в картель с фиксированием цен. Антимонопольное законодательство никто не отменял.

— Разумеется, — согласился Роквуд. — Мы координируем внешнюю политику и технологические разработки, но не вмешиваемся в коммерческую конкуренцию между участниками.

Слоан был последним, кто принимал решение.

— «Sinclair Oil» готова участвовать, но с одним условием. Нам нужен человек с безупречной репутацией для координации альянса. Кто-то, кому доверяют и в Вашингтоне, и на Уолл-стрит.

— У меня есть кандидатура, — сказал я. — Бернард Барух. Он пользуется доверием президента, имеет огромный опыт в промышленности и финансах, понимает важность энергетической независимости.

— Барух отличный выбор, — одобрил Ли. — Если он согласится, то альянс получит мощную поддержку в правительственных кругах.

Роквуд обвел взглядом собравшихся.

— Тогда считаем решение принятым? Создаем Американский нефтяной альянс, приглашаем Баруха на роль координатора, начинаем совместную работу?

Все подняли руки в знак согласия.

— Превосходно, — Роквуд достал бутылку бурбона и стаканы. — За американскую нефтяную независимость и успех нашего альянса.

Когда мы встали, чтобы выйти к обеду, Вестон подошел ко мне и негромко сказал:

— Билл, помнишь, как в 28-м ты посоветовал мне не торопиться с расширением? Сказал, что лучше подождать год-два и укрепить позиции. Тогда я не понял, но после краха 29-го года понял, что ты спас мне задницу. — Он внимательно посмотрел на меня. — Откуда у тебя была такая прозорливость?

— Просто изучал циклы рынка, Саймон, — уклончиво ответил я. — Иногда интуиция подсказывает правильные решения.

— Ну да, интуиция, — усмехнулся он. — У тебя самая чертовски точная интуиция из всех, кого я знаю. Поэтому я готов следовать за тобой в этом альянсе. Если ты говоришь, что европейцы представляют угрозу, значит, так и есть.

Его поддержка была особенно ценной. Вестон представлял независимых производителей Оклахомы и Арканзаса, а его репутация честного, пусть и грубоватого бизнесмена, придавала альянсу дополнительную легитимность.

— А теперь, джентльмены, — сказал я, откладывая стакан, — пора планировать следующие шаги. Европейцы не будут сидеть сложа руки после сегодняшнего удара. Поэтому вот что нам предстоит сделать.

К восьми вечера мы с Роквудом перебрались в его домашнюю библиотеку, уютную комнату с высокими книжными шкафами и потрескивающим камином. Здесь, среди томов по геологии и экономике, царила атмосфера спокойного размышления, так контрастирующая с утренним напряжением биржевой войны.

Роквуд разлил по стаканам коньяк «Мартель» 1898 года, напиток, достойный празднования первой победы над европейским картелем. На столе лежали свежие телеграммы, поступившие в течение дня со всех концов света.

— Уильям, послушайте это, — сказал он, поднимая первую телеграмму. — Из Маракайбо, от нашего управляющего Маккартни: «Европейские консультанты внезапно завершили работу. Сворачивают оборудование. Местные власти проявляют новый интерес к американским инвестициям.»

Я отпил коньяк, наслаждаясь его бархатистым вкусом и сладостью победы.

— А что из Норвегии?

— Еще лучше, — Роквуд развернул следующую телеграмму. — Норвежский парламент «пересматривает» решение об отзыве лицензий. Представитель «Royal Dutch Shell» покинул Осло, сославшись на «неотложные дела в Лондоне».

Третья телеграмма пришла от нашего представителя в Эр-Рияде:

— Шейх ибн Сауд передает, что готов возобновить переговоры на прежних условиях, — прочитал Роквуд. — Британские советники больше не настаивают на «особых мерах предосторожности» в отношении американских компаний.

Я встал и подошел к большой карте мира, висевшей между книжными шкафами. Красные булавки, отмечавшие проблемные точки утром, теперь выглядели совсем по-другому. Европейское наступление захлебнулось.

— Дэвид, мы заставили их отступить, но это временная передышка, — сказал я, изучая карту. — Они вернутся с новой стратегией.

— Согласен. Поэтому нужно использовать время для укрепления позиций. — Роквуд подошел к письменному столу и достал толстую папку с планами. — Что вы думаете о создании вот такого технологического центра?

Он развернул архитектурные чертежи. Проект исследовательского комплекса в Хьюстоне.

Лаборатории, испытательные стенды, жилые кварталы для ученых и инженеров. Настоящий город науки посреди техасских нефтяных месторождений.

— Впечатляюще, — признал я. — Сколько это будет стоить?

— Пятнадцать миллионов долларов на первом этапе, — ответил Роквуд. — Но представьте результат. Лучшие умы Америки и Европы, работающие над революционными технологиями добычи и переработки нефти.

Я изучил чертежи внимательнее. Центральное здание с современными лабораториями, библиотека технической литературы, даже небольшой аэродром для связи с удаленными месторождениями.

— А кадры? Европейцы не будут сидеть сложа руки, если мы начнем переманивать их специалистов.

— У меня есть связи в Кембридже и Геттингене, — Роквуд указал на список имен в папке. — Профессор Хансен из Дании, ведущий специалист по сейсмической разведке. Доктор Мюллер из Германии разрабатывает новые методы каталитического крекинга. Оба недовольны ограничениями, которые накладывают на их исследования европейские компании.

— Предлагаете их переманить?

— Предлагаю дать им свободу творчества и неограниченное финансирование, — усмехнулся Роквуд. — Ученые ценят это больше, чем корпоративную политику.

Разговор перешел к политическим аспектам нашей борьбы. Роквуд достал из сейфа конфиденциальную переписку с людьми из окружения избранного президента.

— Барух уже заинтересовался нашими идеями о стратегических резервах, — сообщил он. — Президент понимает, что Америка не может зависеть от импорта энергоносителей в случае международного кризиса. Вы же знакомы с Барухом? Я прошу вас встретиться с ним в ближайшее время.

— Конечно, я свяжусь с ним сразу, как только приеду в Нью-Йорк, — ответил я. — А что насчет Конгресса? Сенаторы любят экономить на оборонных расходах в мирное время.

— Здесь нам поможет наш альянс, — Роквуд указал на список участников, составленный после дневной встречи. — Фоллетт имеет связи в Техасе, Ли влиятелен в Луизиане, Филлипс контролирует Оклахому. Вместе мы представляем интересы полудюжины штатов.

Огонь в камине потрескивал. На стене плясали языки пламени.

— Дэвид, есть еще один аспект, который мы должны учитывать, — сказал я, понизив голос. — Международная ситуация становится все более напряженной. Европа движется к большому конфликту.

Роквуд поднял брови.

— Уильям, вы уже несколько раз говорили про это. Вы имеете в виду растущую агрессивность Германии? Или проблемы в Восточной Азии?

— И то, и другое. Плюс экономические противоречия между европейскими державами. — Я подошел к карте и обвел Германию карандашом. — Когда начнется война, а она начнется, американская нефть станет стратегически важным ресурсом.

— Вы говорите так уверенно, словно уже видели будущее, — заметил Роквуд с любопытством.

— Просто анализирую тенденции, — уклончиво ответил я. — Версальская система неустойчива. Германия не смирилась с поражением. Рано или поздно произойдет взрыв.

Роквуд задумчиво покрутил коньяк в стакане.

— И когда этот взрыв произойдет, наша нефть будет нужна союзникам Америки больше, чем европейские технологии — нам.

— Именно. Поэтому важно сейчас заложить основы энергетической независимости.

В этот момент в библиотеку вошел дворецкий, пожилой джентльмен с безупречными манерами.

— Мистер Роквуд, пришла срочная телеграмма из Нью-Йорка.

Роквуд взял телеграмму и прочитал, нахмурившись.

— Что случилось? — спросил я.

— Ваш помощник Бейкер сообщает, что Морган активизировался, — ответил он, протягивая мне телеграмму. — Европейские банки начали скупать акции американских железнодорожных компаний. Возможно, готовят ответный удар.

Я прочитал сообщение Бейкера: «Необычная активность на рынке транспортных акций. Крупные покупки через швейцарские банки. Рекомендую срочное возвращение».

— Похоже, наши европейские друзья не намерены сдаваться, — констатировал я. — Мне нужно вернуться в Нью-Йорк.

— Когда хотите выехать?

— Завтра утром. Чем быстрее, тем лучше.

Роквуд задумался, потом внезапно улыбнулся.

— У меня есть идея. Я привез вас сюда на самолете и увезу обратно точно так же. Знакомый предложил воспользоваться частным самолетом для срочных перелетов. Опытный пилот, недавно получивший лицензию на дальние рейсы.

— Это быстрее поезда?

— В два раза. Плюс не нужно беспокоиться о расписании и остановках. — Роквуд подошел к телефону. — Сейчас договорюсь. Самолет может быть готов к девяти утра.

Пока он говорил по телефону, я думал о предстоящем возвращении. Война с европейским картелем переходила в новую фазу, и мне нужно быть в центре событий.

— Все улажено, — сообщил Роквуд, кладя трубку. — Завтра в девять утра на аэродроме. Уверен, вы найдете общий язык с пилотом. Говорят, это настоящий ас.

— Благодарю за организацию, — сказал я, допивая коньяк. — А теперь предлагаю отдохнуть. Завтра будет долгий день.

Поднимаясь в гостевую комнату, я думал о том, какими неожиданными путями развивается противостояние с Морганом. За окном в ночной тишине Талсы слышалось мерное гудение нефтяных насосов.

Утренний туман еще не рассеялся над частным аэродромом в окрестностях Талсы, когда «Паккард» Роквуда подъехал к невысокому деревянному зданию диспетчерской. Воздух был свежим и прохладным, пахнул авиационным бензином и машинным маслом, ароматами, которые всегда сопровождали храмы современной авиации.

— Вот мы и прибыли, — сказал Роквуд, когда шофер заглушил двигатель. — Самолет должен быть готов к вылету.

Я вышел из автомобиля, поправляя дорожный костюм и взяв небольшой чемодан. Аэродром представлял собой просторное поле с одной взлетно-посадочной полосой, несколькими ангарами и парой административных построек.

Типичная картина для частной авиации начала 1930-х. Функционально, но без излишеств.

У дальнего ангара стоял элегантный биплан, «Curtiss Robin» с ярко-голубой окраской и серебристыми полосами вдоль фюзеляжа. Машина выглядела безупречно ухоженной, солнце играло на отполированном до блеска металле.

— Красивый самолет, — заметил я, любуясь изящными линиями конструкции.

— Один из лучших для дальних перелетов, — согласился Роквуд. — Надежный двигатель, просторная кабина, современное навигационное оборудование.

Мы направились к самолету, где у шасси стояла фигура в кожаном летном комбинезоне, шлеме и защитных очках. Пилот склонился над двигателем, проверяя что-то в механизме с профессиональной тщательностью.

— Мистер Стерлинг? — когда мы подошли, пилот повернулся, снимая очки и шлем.

Я застыл как вкопанный. Это пилот не мужчина, а женщина.

Каштановые волосы рассыпались по плечам, знакомые зеленые глаза сияли озорным блеском, а на губах играла та самая дерзкая улыбка, которую я помнил по лунному саду в Саутгемптоне.

— Мисс Хэллоуэй? — произнес я, не веря своим глазам. — Что вы здесь делаете?

Констанс Хэллоуэй стояла передо мной в полном летном облачении. Кожаные брюки, куртка с множеством карманов, высокие сапоги. Но даже в этой совершенно мужской экипировке она выглядела потрясающе женственно.

— Готовлюсь доставить вас в Нью-Йорк, разумеется, — ответила она с невинным видом, поправляя кожаные перчатки. — Или вы предпочитаете более медленный способ путешествия, мистер Стерлинг?

Роквуд, наблюдавший за нашим диалогом с едва скрываемым весельем, наконец вмешался:

— Констанс лучший частный пилот между Чикаго и Далласом, — объяснил он. — Налетала больше часов, чем многие военные летчики. Плюс она как раз летела в Нью-Йорк по собственным делам.

— Отец хочет, чтобы я встретилась с некими «перспективными молодыми людьми» из нефтяного бизнеса, — добавила Констанс с легкой иронией. — Видимо, надеется найти мне подходящего мужа среди техасских магнатов.

Она обошла вокруг самолета, проверяя элероны и рулевые поверхности с профессиональной компетентностью.

— «Робин» в отличном состоянии, — сообщила она. — Полный бак, двигатель настроен, погода благоприятная. Кажется, я обещала так или иначе показать его вам? Можем взлетать, как только вы будете готовы.

Я все еще пытался осмыслить неожиданную встречу. Последний раз мы виделись в Саутгемптоне почти год назад, и я думал, что наши пути больше не пересекутся. А теперь она стояла здесь, в техасской прерии, готовая пилотировать самолет в Нью-Йорк.

— Мисс Хэллоуэй, вы уверены, что можете справиться с таким дальним перелетом? — спросил я, стараясь сохранить вежливую отстраненность.

Зеленые глаза вспыхнули с вызовом.

— Мистер Стерлинг, в прошлом месяце я долетела из Далласа до Сан-Франциско за один день, — ответила она, складывая руки на груди. — Нью-Йорк — детская прогулка по сравнению с перелетом через Скалистые горы.

Роквуд хлопнул меня по плечу.

— Уильям, поверьте мне, лучшего пилота вам не найти. Констанс летает так же уверенно, как другие люди ездят на автомобиле.

— К тому же, — добавила девушка с лукавой улыбкой, — у нас будет время поговорить в полете. Кабина «Робина» довольно просторная для двух человек.

Я понял, что выбора у меня нет. Дела в Нью-Йорке действительно не терпели отлагательства, а перелет был самым быстрым способом добраться туда.

— Хорошо, мисс Хэллоуэй, — сказал я, направляясь к самолету. — Доверяю вашему мастерству.

— Мудрое решение, — улыбнулась она, надевая очки и шлем. — Прошу занять место в кабине. Через пять часов мы будем в Нью-Йорке.

Роквуд помог мне загрузить чемодан в багажное отделение.

— Счастливого полета, Уильям, — сказал он на прощание. — И держите меня в курсе развития событий. Альянс должен действовать сообща.

Я забрался в переднее пассажирское кресло, а Констанс заняла место пилота. Кабина действительно была просторной и удобной, с кожаными сиденьями и панелью приборов, сверкающей хромированными деталями.

— Пристегните ремни, — скомандовала она, запуская двигатель. — И приготовьтесь к настоящему полету, мистер Стерлинг. В небе я дома.

Пропеллер завертелся, двигатель зарычал, и «Curtiss Robin» медленно покатился по полосе. Через несколько секунд мы оторвались от земли, и Талса начала уменьшаться под нами.

Констанс Хэллоуэй за штурвалом выглядела совершенно в своей стихии. Уверенно, профессионально, свободно. И я понял, что предстоящий перелет будет гораздо интереснее простого перемещения из точки А в точку Б.