Оракул с Уолл-стрит 7

Глава 4 Массированный удар

Ситуация становилась опасной. Continental Trust явно планировал нарушить перемирие и нанести упреждающий удар.

— Томми, усильте контрнаблюдение, — приказал я. — Хочу знать все об их людях. Где живут, с кем встречаются, какие получают инструкции.

— Уже организовано, босс. О’Мэлли поставил своих людей следить за следящими.

Четверг принес новую информацию от источников в европейских банках. Адамс, мой связной со швейцарскими финансистами, прислал зашифрованную телеграмму: «Швейцарские источники сообщают CT ликвидирует позиции точка Готовит крупную операцию точка Оценочно восемь миллионов переведены на нью-йоркские счета точка»

Восемь миллионов долларов, переведенных из Европы в американские банки. Такая сумма указывала на подготовку крупномасштабной атаки.

Пятничным утром О’Мэлли ворвался в кабинет с бледным лицом:

— Босс, катастрофа! Один из наших охранников чуть было не предал нас.

— Объясняйся, — резко сказал я.

— Фрэнк Кони, который дежурит в ночную смену, — О’Мэлли достал из кармана пачку банкнот. — Вчера вечером к нему подошли люди Continental Trust и предложили тысячу долларов за информацию о наших планах.

— И что он сделал?

— Взял деньги и согласился, — мрачно ответил О’Мэлли. — Но потом передумал и пришел с повинной. Вот эти деньги, нетронутые.

Я взял банкноты и внимательно их рассмотрел. Новые купюры, номера идут подряд, значит, взяты прямо из банка.

— Где сейчас Кони?

— В комнате охраны, ждет вашего решения, — ответил О’Мэлли.

— Приведи его.

Фрэнк Кони вошел в кабинет, вертя в руках кепку и переминаясь с ноги на ногу. Ирландец средних лет, отец четверых детей, работал в банке уже три года и считался надежным.

— Фрэнк, — сказал я спокойно, — расскажи все с самого начала.

— Мистер Стерлинг, — начал охранник дрожащим голосом, — вчера около полуночи ко мне подошли два джентльмена в дорогих пальто. Сказали, что представляют Continental Trust и готовы хорошо заплатить за небольшую услугу.

— Какую именно?

— Помочь достать в вашем кабинете бумаги из сейфа, — признался Кони. — Они должны будут связаться со мной.

— А потом?

— Я взял деньги и пообещал подумать, — продолжал Фрэнк. — Но дома, глядя на спящих детей, понял, что не могу предать человека, который дал мне работу и достойную зарплату.

Я встал и подошел к окну. На улице шел мелкий дождь, превращая тротуары в зеркальную поверхность.

— Фрэнк, ты поступил правильно, — сказал я, поворачиваясь к нему. — Сохраняешь работу и получаешь премию в размере этой тысячи долларов. Но теперь ты будешь работать на нас.

— Как это понимать, сэр?

— Завтра вечером встретишься с этими людьми снова. Согласишься взять бумаги, я сам тебе дам их потом, — объяснил я.

О’Мэлли восхищенно усмехнулся:

— Босс, это то что надо, они получат от нас ложные планы.

— Именно, Патрик. Противник получит дезинформацию.

К концу недели картина прояснилась. Маккарти собрал досье на ключевых сотрудников Continental Trust, включая их личные привычки, финансовое положение и слабые места.

Но самое важное открытие сделал наш человек в Morgan Guaranty Trust. Continental Trust действительно готовил масштабную атаку, перевезя в Нью-Йорк около десяти миллионов долларов наличными.

План предусматривал одновременное давление на регуляторов, массовые изъятия депозитов и информационную кампанию о моих «связях с организованной преступностью». Последнее старый трюк, что не могли, придумать что-то получше?

— Босс, — доложил Бейкер в субботу утром, — они планируют ударить через две недели. Восворт уже договорился с представителями банковского надзора о «внеплановой проверке» нашей деятельности.

— Отлично, — ответил я. — Значит, мы должны ударить первыми. Запускаем операцию в понедельник утром.

Загородный дом в Лонг-Айленде, который я арендовал под именем Роберта Грея, стал штабом финальной подготовки. Двухэтажный особняк в колониальном стиле, окруженный дубовой рощей, находился в получасе езды от Нью-Йорка и обеспечивал полную конфиденциальность.

В субботний вечер сюда съехались все участники операции. О’Мэлли и Маккарти прибыли на «Packard» через черный ход, Бейкер приехал на поезде из города, представившись отдыхающим бухгалтером. Винни Коротышка добрался на грузовике, замаскированном под службу доставки продуктов. Адамс прилетел частным самолетом из Бостона.

Гостиная дома превратилась в военный штаб. На длинном столе из красного дерева разложили карты Нью-Йорка, списки целей, финансовые отчеты Continental Trust и расписание координированных действий. Камин потрескивал поленьями, создавая атмосферу уюта, контрастирующую с серьезностью обсуждаемых планов.

— Джентльмены, — начал я, когда все расселись в кожаных креслах, — через сорок восемь часов мы начинаем самую крупную финансовую операцию в истории американского банковского дела.

Бейкер открыл толстую папку с финансовыми расчетами:

— Уильям, окончательные цифры. Совокупный капитал для атаки двадцать два миллиона долларов. Двенадцать подставных компаний готовы к одновременным операциям. Европейские партнеры подтвердили готовность к изъятию депозитов на сумму восемь миллионов.

— А юридическая сторона? — спросил я.

— Иски подготовлены в четырех штатах одновременно, — ответил Адамс. — Обвинения в мошенничестве, нарушении банковского законодательства, незаконном использовании средств вкладчиков. Общая сумма исков двенадцать миллионов долларов.

Я встал и подошел к карте, где красными кружками были обозначены цели атаки:

— Время решает все. Операция начинается ровно в девять тридцать утра, когда открывается биржа. Первый удар одновременная продажа акций пятнадцати дочерних компаний Continental Trust через все двенадцать подставных структур.

— Объемы? — уточнил О’Мэлли.

— Общая сумма операций восемь миллионов долларов в первые тридцать минут, — ответил я. — Цель обрушить котировки на двадцать-тридцать процентов и вызвать панику среди инвесторов.

Адамс поднял бокал с шотландским виски:

— А информационная кампания?

— Журналисты получат материалы одновременно в одиннадцать ноль-ноль, — объяснил я. — «New York Times», «Wall Street Journal», «Washington Post», «Boston Globe». Документы о связях Continental Trust с сомнительными операциями, фотокопии писем, банковские справки.

Бейкер изучал график операций:

— Уильям, а если они попытаются заблокировать наши счета через регуляторов?

— Для этого у них должны быть веские основания, — ответил я. — А мы действуем строго в рамках закона. Все операции оформлены правильно, все лицензии получены, налоги уплачены.

Харрис добавил:

— К тому же, завтра их собственные офисы будут заняты федеральными агентами. Им будет не до нас.

Часы на камине пробили полночь. До начала операции оставалось девять с половиной часов.

— Джентльмены, — сказал я, наливая коньяк из хрустального графина, — финальные инструкции. Бейкер координирует биржевые операции из нашего торгового зала. Маккарти обеспечивает связь между всеми участниками. О’Мэлли руководит безопасностью. Винни поддерживает контакт с Синдикатом. Адамс координирует юридические действия.

Каждый получил запечатанный конверт с детальными инструкциями и кодовыми словами для экстренной связи.

— А если что-то пойдет не так? — спросил О’Мэлли.

— Тогда сработает план отхода, — ответил я. — Все документы уничтожаются, подставные компании ликвидируются, участники получают новые документы и покидают страну через наши европейские каналы.

Но я был уверен, что такой сценарий не понадобится. Continental Trust попался в ловушку собственной самоуверенности.

Когда гости разъехались, я остался один в опустевшем доме. Огонь в камине почти погас, оставляя только тлеющие угли, которые бросали причудливые тени на стены. За окнами шумел ночной ветер, качая голые ветви дубов.

Я и сам не заметил, как часы пробили два ночи. Через семь с половиной часов начнется битва, которая решит не только судьбу Continental Trust, но и мою собственную. Если операция провалится, меня ждут тюрьма или смерть. Если удастся, я стану одним из самых влиятельных финансистов Америки.

Но дело не в деньгах и не во власти. Дело в справедливости.

Я встал, погасил последние угли в камине и поднялся в спальню.

Continental Trust не знал, что через несколько часов их империя начнет рушиться. Они думали, что запугали молодого финансиста угрозами и убийством журналистки. Они ошибались.

Я лег в постель, но сон не шел. В голове крутились цифры, имена, временные интервалы. Восемь миллионов долларов первой атаки. Двенадцать подставных компаний. Пятнадцать целей. Сорок пять минут на полный разгром противника.

За окном начинал брезжить рассвет, когда я наконец заснул. Приснилась Элизабет, она стояла на Бруклинском мосту и смотрела на восходящее солнце над Манхэттеном.

— Алекс, — сказала она, не оборачиваясь, — ты готов?

— Готов, — ответил я во сне.

— Тогда начинай. Они должны ответить за все. За отца Стерлинга, за Риверса. За меня.

Я проснулся в половине шестого утра. До начала операции оставалось два часа.

Первые лучи февральского солнца пробивались сквозь тяжелые занавески моего кабинета, когда я вошел в Merchants Farmers Bank. Часы на стене показывали шесть утра.

До открытия Нью-Йоркской фондовой биржи оставалось три с половиной часа. Время подготовки к самой масштабной финансовой атаке в истории американского капитализма.

Патрик О’Мэлли уже ждал меня в кресле напротив моего стола, массивная фигура бывшего боксера казалась напряженной как пружина. В руках у него папка с документами, а на лице выражение, которое я видел у него только перед самыми опасными операциями.

— Доброе утро, босс, — произнес он, поднимаясь с кресла. — Все готово. Двенадцать подставных компаний активированы от Бостона до Сан-Франциско. Каждая получила телеграфные инструкции в половине пятого утра.

Я опустился в кожаное кресло за своим столом из красного дерева.

— Детали, Патрик, — сказал я, открывая верхний ящик стола и доставая список из пятнадцати компаний, связанных с Continental Trust.

О’Мэлли развернул на столе большую карту Соединенных Штатов с отмеченными красными кружками городами. Каждый кружок означал место, где действовала одна из наших подставных компаний.

— Hudson Valley Mining в Олбани держит пакет акций American Steel на двести тысяч долларов, — начал он, указывая пальцем на карту. — Berkshire Investment из Спрингфилда контролирует облигации Continental Shipping на триста пятьдесят тысяч. Philadelphia Trust Company держит акции Consolidated Railways на полмиллиона долларов.

План атаки напоминал часовой механизм швейцарских мастеров. Каждая подставная компания получила строгие инструкции: начать массовые продажи акций ровно в девять тридцать утра, когда откроется торговая сессия. Одновременный сброс акций пятнадцати компаний должен вызвать панику среди мелких акционеров и обрушить курсы.

Дверь кабинета тихо скрипнула, и вошел Томас Эллиотт, мой управляющий банком. Высокий, худощавый мужчина с тщательно зачесанными назад волосами выглядел усталым, всю ночь он координировал техническую сторону операции.

— Мистер Стерлинг, — доложил он, подходя к столу, — европейские партнеры подтвердили готовность. Лондонский банк Ротшильдов начнет изъятие депозитов Continental Trust в четырнадцать тридцать по местному времени, что соответствует девяти тридцати нашего времени. Парижский Credit Lyonnais последует через полчаса. Общая сумма к изъятию из европейских банков четыре миллиона триста тысяч долларов.

Я кивнул, мысленно представляя, как нервничают сейчас менеджеры Continental Trust, получая телеграммы о готовящихся изъятиях крупных сумм. Банк Джеральда Восворта столкнется с классическим «набегом вкладчиков», только организованным и тщательно спланированным.

Телефонный аппарат на моем столе зазвонил резким трелем. Я снял трубку и услышал голос телефонистки:

— Мистер Стерлинг, вас вызывает мистер Роквуд из Техаса.

— Соединяйте, — ответил я.

Через минуту в трубке раздался хрипловатый голос нефтяного магната:

— Уильям, с нашей стороны все готово. Техасская нефтяная компания изымает все депозиты из Continental Trust сегодня утром. Два миллиона восемьсот тысяч долларов. Мои люди уже стоят в очереди у главного офиса на Уолл-стрит.

— Отлично, Дэвид. А как дела с акциями?

— Наши брокеры в Хьюстоне и Далласе получили приказ сбрасывать все акции компаний Continental Trust. Предполагаемые потери для них, около трех миллионов долларов только по техасским операциям.

Я положил трубку и взглянул на О’Мэлли. Ирландец улыбался, редкое для него выражение лица.

— Босс, это будет красиво, — сказал он. — Разрушим за один день двадцать лет работы Continental Trust.

Часы пробили половину седьмого. Я встал и подошел к окну, выходящему на Уолл-стрит. Внизу уже началось утреннее движение: конные экипажи, черные автомобили Ford Model A, редкие роскошные Packard и Cadillac. Люди торопились на работу.

В кармане пиджака лежала телеграмма от профессора Норриса из Колумбийского университета. Старый экономист, который помогал мне анализировать структуру Continental Trust, передавал последние данные о финансовом состоянии треста.

Общие активы сорок семь миллионов долларов, обязательства на тридцать один миллион, чистый капитал шестнадцать миллионов. Наша атака должна нанести ущерб в размере тридцати двух миллионов долларов, более чем достаточно для полного разрушения империи Восворта.

Дверь кабинета открылась, и вошел Маккарти. Невысокий, коренастый ирландец с шрамом на левой щеке выглядел встревоженным.

— Мистер Стерлинг, — сказал он, снимая серую шляпу, — мистер Мэдден передает: люди Марранцано сегодня ночью встречались с семьей Магаддино. Возможно, готовят что-то против вас.

Я не удивился. Война мафии постепенно разгоралась с новой силой. Марранцано наверняка готовит удар, возможно, даже покушение на мою жизнь.

— Усильте бдительность, — приказал я. — И узнайте, что именно они задумали, я хочу знать до того, как что-то случится.

Часы показывали четверть восьмого. Время для последней проверки.

Я открыл сейф за картиной и достал толстую папку с документами. Список газет, которые сегодня опубликуют компрометирующие материалы о Continental Trust: The New York Times, Herald Tribune, The World, Evening Post, Wall Street Journal. Редакторы получили материалы три дня назад.

— Босс, — сказал О’Мэлли, глядя в окно, — пора. Биржевые брокеры уже подъезжают к зданию биржи.

В четверть восьмого я покинул кабинет и направился в небольшую комнату на третьем этаже банка, которую О’Мэлли оборудовал специально для подобных случаев. На столе лежали предметы, ставшие уже привычными атрибутами моей двойной жизни: седой парик тщательной работы, изготовленный театральным мастером с Бродвея, небольшая коробочка с гримом, очки в золотой оправе и трость из черного дерева.

Я снял пиджак и жилет, повесив их на спинку стула. Сначала парик, седые волосы с залысинами на висках мгновенно добавили мне двадцать лет.

Затем грим. Несколько умелых мазков кистью углубили морщины вокруг глаз, сделали скулы более впалыми. Накладные усы дополнили образ.

Из шкафа я достал другой костюм. Консервативный темно-синий с едва заметными полосками, такой носили солидные джентльмены старой школы. Белая сорочка с высоким воротничком, галстук темно-бордового цвета, золотые запонки с инициалами «R. G.» — Роберт Грей.

О’Мэлли терпеливо ждал, пока я завершаю превращение. Когда я надел очки и взял в руки трость, в зеркале на меня смотрел совершенно другой человек. Пожилой, респектабельный джентльмен, которого легко можно было принять за состоятельного рантье или отставного банкира.

— Отлично, босс, — одобрительно кивнул ирландец. — Даже я бы не узнал вас на улице. Роберт Грей готов к выходу в свет.

Я попрактиковался в походке, более медленной, с опорой на трость, характерной для мужчины преклонных лет. Голос тоже требовал изменений: я понизил тембр, добавил легкую хрипотцу, характерную для курильщиков сигар.

— Патрик, запомните, — сказал я измененным голосом, — на бирже вы не знаете меня. Я просто еще один пожилой инвестор, наблюдающий за торгами. Если что-то пойдет не так, дайте знак. Условленный, о котором мы договаривались.

В кармане пиджака лежали документы на имя Роберта Грея — банковские справки, даже членская карточка респектабельного Union Club. Все бумаги были безупречно поддельными, работа лучших мастеров этого дела в Нью-Йорке стоила мне две тысячи долларов, но окупалась сторицей.

Последним штрихом стали карманные часы, не мои золотые Waltham, а старинные серебряные Elgin с гравировкой, которые носил бы консервативный джентльмен вроде Роберта Грея.

В половине девятого утра я покинул банк через черный вход и направился к зданию Нью-Йоркской фондовой биржи на углу Уолл-стрит и Броуд-стрит. Массивное здание в неоклассическом стиле с коринфскими колоннами уже гудело от активности. Брокеры, клерки, посыльные мальчишки сновали взад-вперед по мраморным ступеням.

Патрик О’Мэлли шел неподалеку от меня, его зоркие глаза постоянно осматривали толпу. Вокруг в толпе шли четверо охранников, по двое сзади и спереди.

После предупреждения Маккарти о возможном покушении мы не могли расслабляться. В кармане пиджака у меня лежал маленький никелированный револьвер Smith Wesson.32, небольшой сувенир на случай неприятностей.

У входа в здание биржи нас встретил Чарльз Стивенсон, наш главный брокер. Мужчина средних лет с аккуратными усами и золотыми запонками на манжетах рубашки выглядел спокойным, но я заметил, как он нервно теребит золотую цепочку карманных часов.

— Мистер Грей, — сказал он, пожимая мне руку, — все наши люди на местах. Двенадцать брокеров в торговом зале получили точные инструкции. Начинаем продажи ровно в девять тридцать, как только зазвонит открывающий колокол.

Мы прошли через мраморный вестибюль и поднялись по широкой лестнице на второй этаж, где располагалась галерея для посетителей. Через толстое стекло открывался вид на торговый зал, огромное пространство с высокими потоками, где за деревянными стойками столпились сотни брокеров в черных костюмах.

Последствия Великой депрессии постепенно сошли на нет. На бирже опять велись торги. Не так бурно, как раньше, до краха, но тоже активно.

Атмосфера напоминала улей. Брокеры размахивали руками, выкрикивая цены и объемы сделок. Мальчишки-посыльные в синих куртках и кепках бегали между стойками, передавая записки с ордерами. На огромных досках мелом записывались текущие котировки акций, которые помощники постоянно стирали и обновляли.

Я достал карманные часы. Стрелки показывали девять двадцать восемь. Еще две минуты до начала торговой сессии.

— Стивенсон, — сказал я, не отрывая взгляда от торгового зала, — напомните мне объемы продаж.

Брокер открыл кожаную папку и зачитал цифры:

— American Steel Corporation — продаем двести тысяч акций по рыночной цене. Текущая котировка сорок семь долларов за акцию. Continental Shipping Trust — триста тысяч акций по сорок один доллар. Metropolitan Railways — четыреста тысяч акций по тридцать четыре доллара. Общая стоимость продаваемых пакетов — восемь миллионов семьсот тысяч долларов.

Эти цифры означали катастрофу для Continental Trust. Такие объемы продаж за короткое время неизбежно обрушат котировки. Мелкие акционеры, увидев падение, начнут паниковать и тоже станут избавляться от акций. Снежный ком набирает обороты самостоятельно.

Внизу зазвонил медный колокол, открывающий торговую сессию. Торговый зал мгновенно превратился в управляемый хаос. Брокеры начали выкрикивать первые предложения дня, клерки записывали сделки в огромные гроссбухи, посыльные мальчишки носились с телеграммами и записками.

— Началось, — прошептал О’Мэлли, стоящий рядом со мной.

Я наблюдал за нашими брокерами в торговом зале. Они располагались у разных стоек, чтобы не привлекать внимания к координированным действиям. Первым начал действовать Джеймс Мортон у стойки промышленных акций. Он поднял руку и выкрикнул:

— Продаю American Steel! Пятьдесят тысяч акций по сорок шесть долларов!

Цена на доллар ниже текущей котировки, классический прием для быстрого сброса крупного пакета. Другие брокеры мгновенно отреагировали, предлагая свои цены. Началась лихорадочная торговля.

Через пять минут на доске появилась новая котировка American Steel, сорок четыре доллара за акцию. Падение на три доллара за такое короткое время означало начало паники.

У стойки транспортных компаний наш человек Уильям Тейлор начал сбрасывать акции Continental Shipping Trust. Объем продаж был настолько велик, что другие брокеры начали подозревать неладное. Я видел, как несколько человек собрались в кружок, обсуждая необычную активность.

— Мистер Грей, — сказал Стивенсон, прижимая к уху трубку телефона, — наши люди в Чикаго докладывают: там тоже началось массовое падение акций Continental Trust. Чикагская биржа товаров показывает снижение на пятнадцать процентов за первые полчаса.

Отлично. Атака шла по всем фронтам одновременно. Continental Trust не сможет локализовать ущерб в одном городе или на одной бирже.

В десять пятнадцать произошло то, чего я ожидал. В торговый зал вошла группа мужчин в дорогих костюмах, представители Continental Trust.

Я узнал одного из них: Реджинальд Клейтон, главный финансовый директор треста. Высокий мужчина с седыми висками и золотым пенсне выглядел встревоженным.

Клейтон направился к стойке, где торговались акции American Steel, и начал лихорадочно скупать падающие акции, пытаясь остановить обвал. Но его усилия напоминали попытку остановить лавину голыми руками. На каждую тысячу акций, которую он покупал, мы сбрасывали две тысячи.

— Босс, — сказал О’Мэлли, указывая на толпу у входа в торговый зал, — смотрите, кто пожаловал.

Я повернулся и увидел самого Джеральда Восворта. Глава Continental Trust лично прибыл на биржу, чтобы попытаться остановить катастрофу.

Мужчина лет шестидесяти, с тщательно подстриженной седой бородой и тростью с золотым набалдашником, выглядел напряженным, но сохранял внешнее спокойствие. Он быстро прошел к центральной стойке и начал отдавать распоряжения своим брокерам.

Я видел, как он жестикулирует, требуя немедленных покупок акций всех компаний треста. Но было уже поздно, паника набрала критическую массу.

К десяти тридцати картина стала катастрофической. American Steel упала с сорока семи до двадцати девяти долларов за акцию, падение на тридцать восемь процентов. Continental Shipping Trust потеряла сорок один процент стоимости, торгуясь по двадцать четыре доллара вместо утренних сорока одного. Metropolitan Railways рухнула до восемнадцати долларов с тридцати четырех, падение на сорок семь процентов.

Но самое главное происходило не в торговом зале, а на улице. Я видел через окна, как к зданию Continental Trust Bank на противоположной стороне Уолл-стрит подъезжают автомобили с крупными клиентами. Началось массовое изъятие депозитов, вторая фаза нашей атаки.

— Стивенсон, — сказал я, — какие последние цифры?

Брокер быстро подсчитал данные в своем блокноте:

— Общие потери Continental Trust на бирже за первый час торгов составляют восемь миллионов семьсот тысяч долларов. Плюс европейские изъятия депозитов на четыре миллиона триста тысяч. Итого двенадцать миллионов долларов за час.

Цифры превосходили мои самые оптимистичные прогнозы. Continental Trust истекал кровью, и кровотечение усиливалось с каждой минутой.

В одиннадцать ноль-ноль торговый зал буквально гудел от слухов и паники. Брокеры других компаний начали избавляться от всех акций, даже косвенно связанных с Continental Trust. Началась классическая биржевая паника, когда страх заставляет людей продавать все подряд.

Я видел, как Восворт лихорадочно говорит по телефону, видимо, связываясь с федеральными банковскими властями или пытаясь привлечь кредиты для стабилизации ситуации. Но время работало против него. Каждая минута промедления стоила его империи сотни тысяч долларов.

— Босс, — прошептал О’Мэлли, — пора переходить к следующей фазе. Газеты должны выйти с экстренными выпусками через час.

Я кивнул. Информационная война станет последним гвоздем в гроб Continental Trust.

Но пока что я просто стоял у окна галереи, наблюдая за агонией финансовой империи, которая убила Элизабет. Каждый доллар потерь Continental Trust приносил мне мрачное удовлетворение.

Это только начало. Самое интересное еще впереди.