Оракул с Уолл-стрит 7

Глава 13 Последний банкет

В половине двенадцатого ночи я покинул банк и направился не домой, а к складским помещениям в районе доков. Черный Packard с затемненными стеклами ждал меня у пересечения Саут-стрит и Уотер-стрит. За рулем сидел Мартинс, на заднем сиденье О’Мэлли, рядом с ним Маккарти.

— Босс, — сказал Патрик, когда я сел на заднее сиденье, — канадцы уже на месте. Приехали сегодня утром на пароходе из Монреаля.

Мы ехали по пустынным улицам портового района. Редкие фонари отбрасывали желтые круги света на мокрый асфальт. Пахло морской солью и машинным маслом с судоверфей.

Склад номер двадцать три на Пирс-стрит выглядел как обычное портовое сооружение. Кирпичные стены, покрытые копотью, железные ворота с цепями.

Охранник, ирландец с шрамом через всю щеку, проверил мои документы и открыл тяжелую дверь. В просторном помещении склада горел единственный газовый фонарь, создавая атмосферу конспиративной встречи.

За длинным столом из неструганных досок сидели пятеро мужчин. Трое канадцев в темных пальто, двое американцев в правительственных костюмах.

— Мистер Стерлинг, — поднялся старший из канадцев, человек лет пятидесяти с седой бородой. — Дональд Макфарсон, Королевский банк Канады. Рад наконец встретиться лично.

Я пожал протянутую руку. Макфарсон говорил с легким шотландским акцентом, его глаза выражали острый ум опытного финансиста.

— Мистер Макфарсон, благодарю за то, что приехали в такое время.

— Дело того стоит, — ответил канадец. — Пять миллионов долларов под залог золотых резервов серьезная сумма. Но ваши гарантии выглядят убедительно.

Он достал из портфеля аккредитив на фирменном бланке:

— Как только Continental Trust начнет изъятие ваших американских активов, канадские средства станут доступны. Срок кредита два года, процент — четыре процента годовых.

Я изучил документ. Все выглядело безупречно. Через сорок восемь часов у меня будет финансовая подушка, недосягаемая для американских властей.

— Превосходно. А что с европейскими операциями?

Второй канадец, молодой человек в очках, раскрыл большую папку:

— Жан-Пьер Дюваль, Bank of Montreal. Корреспондентские отношения с Credit Suisse и Barclays уже оформлены. Как только получим сигнал, начинаем скупку долгов Continental Trust у европейских кредиторов.

— Сколько времени потребуется?

— Двадцать четыре часа на перевод средств, еще двенадцать на юридическое оформление. К четвергу утром Continental Trust получит требования о немедленном возврате восьми миллионов долларов.

Встреча с канадцами завершилась в половине первого ночи. Макфарсон и Дюваль покинули склад через боковой выход, направляясь к своему пароходу. Теперь предстояла вторая, еще более опасная встреча.

— Патрик, — сказал я О’Мэлли, — отвезите меня к Федеральному зданию. Но не к главному входу, к служебной стоянке с задней стороны.

Мы ехали по пустынным улицам, минуя редкие патрули полиции. В это время ночи даже финансовый район Нью-Йорка выглядел заброшенным. Только кое-где в окнах небоскребов горел свет, ночные сторожа или клерки, работающие сверхурочно.

У Федерального здания на Фоли-сквер нас ждал темный Ford без номерных знаков. За рулем сидел мужчина в штатском, который кивнул мне и указал на заднее сиденье.

— Мистер Стерлинг? Агент Коллинз, Секретная служба. Агент Айвс ждет вас в безопасном месте.

Тепепь мы поехали на север Манхэттена, к району доков на Гудзоне. Здесь, среди портовых складов и железнодорожных путей, было легко остаться незамеченным. Машина остановилась у ничем не примечательного кирпичного здания без вывесок.

Внутри меня ждали двое мужчин в темных костюмах. Агент Айвс, с которым я уже встречался, и его коллега, высокий седой мужчина с военной выправкой.

— Мистер Стерлинг, — представил его Айвс, — агент Уилмер из Вашингтонского офиса. Он курирует операции особой важности.

Уилмер протянул руку с крепким рукопожатием:

— Мистер Стерлинг, Министр финансов Меллон лично следит за этим делом. Continental Trust представляет угрозу финансовой стабильности страны.

Мы сели за металлический стол в центре пустого помещения. Единственное освещение — настольная лампа, создающая круг желтого света.

— Агент Айвс, — сказал я, — у нас есть проблема с доказательствами убийства мисс Кларк?

— Прямых улик недостаточно для суда, — признал Айвс. — Но есть надежда получить признательные показания. Когда арестуем руководство Continental Trust по финансовым преступлениям, кто-то может заговорить в обмен на смягчение приговора.

Уилмер достал из портфеля толстую папку:

— А вот с валютными нарушениями все ясно. Ваши документы — золотое дно. Незаконные переводы в Швейцарию, сокрытие доходов, подложные декларации. Этого хватит на пожизненное заключение.

Я достал из внутреннего кармана пиджака последнюю партию документов:

— Агент Уилмер, это списки подкупленных чиновников. Пятнадцать человек в Департаменте банковского надзора, семь в Министерстве финансов, трое в Федеральной резервной системе.

Уилмер взял документы и присвистнул:

— Мать честная… Здесь половина финансового руководства страны. Как Continental Trust умудрился так глубоко проникнуть в правительство?

— Деньги и компромат, — ответил я. — У них есть досье на каждого чиновника. Личные долги, семейные тайны, старые ошибки. Классическая схема коррупции.

Айвс изучал список имен:

— Это означает, что операцию нужно проводить в абсолютной секретности. Если хоть один из этих людей узнает о планах, Continental Trust будет предупрежден.

— Именно поэтому, — сказал Уилмер, — к операции допущен только узкий круг проверенных агентов. Приказы об арестах будут переданы в последний момент.

Встреча с Секретной службой продлилась полчаса. Когда все детали были согласованы, агент Коллинз отвез меня к другому зданию, неприметному офису на Чэмберс-стрит.

Здесь меня ждал прокурор Макрейди в сопровождении своего заместителя, молодого человека с острым взглядом.

— Мистер Стерлинг, — сказал Макрейди, — встречайте помощника окружного прокурора Томаса Дьюи. Он будет вести дело Continental Trust в суде.

Дьюи выглядел амбициозным юристом, готовым сделать карьеру на громком процессе.

— Мистер Стерлинг, — сказал он, — ваше дело может стать самым важным антимонопольным процессом в истории. Но нужны железобетонные доказательства.

— У меня есть финансовые документы, свидетельские показания, записи телефонных разговоров, — ответил я. — Все, что нужно для обвинения.

Макрейди наклонился вперед:

— А что с политическими связями Continental Trust? У них много друзей в Конгрессе.

— Тем больше резонанс будет от их падения, — сказал я. — Американский народ должен знать, как коррупция разъедает финансовую систему страны.

Дьюи внимательно слушал каждое слово.

— Надо ударить одновременно по всем направлениям, — сказал я. финансовая атака. Четверг утром — аресты. К полудню четверга Continental Trust перестанет существовать как финансовая сила.

Встреча с прокурорами завершилась к половине третьего ночи. Когда я наконец вернулся домой, на улице уже начинался рассвет.

Налив себе виски, я сел в кожаное кресло у камина и в последний раз мысленно прошелся по всему плану. Канадцы обеспечат финансовую поддержку. Секретная служба проведет аресты. Прокуратура возбудит уголовные дела. Газеты опубликуют компрометирующие материалы.

Сна почти не было. В восемь утра я встал и принял горячую ванну, обдумывая каждую деталь предстоящего дня.

Через четыре часа мне предстояло сыграть самую важную роль в жизни. Сегодня я стану актером, играющим перед самой взыскательной публикой, финансовой элитой Нью-Йорка.

Для роли «разорившегося банкира» я выбрал темно-коричневый костюм тройку, который носил в первые месяцы работы на Уолл-стрит. Хорошая ткань, но уже не модного покроя.

Белая рубашка с простыми пуговицами из рога, а не из перламутра. Галстук в мелкую полоску, консервативный, почти скромный. Карманные часы оставил дома, взяв вместо них простые наручные Waltham.

Даже ботинки подобрал соответствующие, черные оксфорды с признаками частой носки, хотя и тщательно начищенные. Образ человека, который пытается сохранить респектабельность в стесненных обстоятельствах.

Завтрак принял основательный, овсяную кашу с молоком, яичницу с беконом, тосты с джемом. Сегодня предстоял долгий день, и нужны силы для последнего акта великого представления.

В четверть девятого прибыл к банку пешком, а не на автомобиле. Еще одна деталь образа, экономия на личных расходах. Хотя охрана незаметно продолжала контролировать подходы.

У входа меня встретил швейцар, пожилой немец Густав, который работал в банке с самого его основания.

— Добрый день, герр Стерлинг, — поприветствовал он меня с немецким акцентом. — Надеюсь, новости сегодня будут получше?

— Густав, — ответил я с печальной улыбкой, — боюсь, хорошие новости это роскошь, которую мы больше не можем себе позволить.

Старик сочувственно покачал седой головой:

— Ах, герр Стерлинг, жизнь она как морские волны. Сегодня шторм, завтра штиль.

— Будем надеяться на завтрашний штиль, — согласился я, входя в здание.

В главном зале банка атмосфера была напряженной. Сотрудники работали тише обычного, их лица выражали неопределенность. Несколько постоянных клиентов, заметив меня, отводили взгляды или кивали с вымученным сочувствием.

Поднявшись в кабинет, я вызвал Бейкера и О’Мэлли. Нужно продолжить спектакль для ближайших соратников.

— Джентльмены, — сказал я, усаживаясь за стол и поправляя манжеты, — сегодня вечером Continental Trust устраивает банкет в честь нашего соглашения. Меня пригласили как «младшего партнера».

О’Мэлли сжал кулаки:

— Босс, это же откровенное унижение. Они хотят показать всему финансовому миру, как растоптали вас.

— Именно этого я и добиваюсь, Патрик. Пусть думают, что сломили меня окончательно.

Бейкер поправил очки:

— Уильям, но если вы пойдете на этот банкет, репутация будет окончательно разрушена. Весь Нью-Йорк увидит ваше поражение.

— Чарльз, иногда нужно пройти через унижение, чтобы добиться справедливости. Я выдержу один вечер позора.

День тянулся размеренно. В банк заходили немногие клиенты, и те больше из любопытства, чем по делам. Я принимал их с подчеркнутой вежливостью, но было видно, что каждый разговор дается мне с трудом.

В два часа дня позвонил Восворт.

— Мистер Стерлинг, — его голос звучал торжествующе, — надеюсь, вы не забыли о сегодняшнем вечере? Банкет в отеле «Астор», восемь часов. Дресс-код смокинг.

— Я буду, мистер Восворт, — ответил я ровным тоном.

— Превосходно. Кстати, будет много журналистов. «Wall Street Journal», «Herald Tribune», даже представители лондонских газет. Весь финансовый мир захочет услышать о нашем сотрудничестве.

— Понимаю, — коротко ответил я и положил трубку.

В шесть вечера я покинул банк через главный вход. У входа толпились журналисты и любопытные. Один из репортеров выкрикнул:

— Мистер Стерлинг! Правда ли, что вы продаете банк Continental Trust?

Я остановился и обернулся с выражением усталой покорности:

— Господа, думаю, все ответы вы получите сегодня вечером на банкете мистера Восворта.

Дома переоделся в парадный смокинг. Черный фрак с атласными лацканами, белоснежная рубашка с манишкой, белый галстук-бабочка. Запонки выбрал простые золотые, без драгоценных камней. В кармане жилета золотые часы, единственное напоминание о прошлом.

В половине восьмого прибыл к отелю «Астор» на Таймс-сквер. Величественное здание в стиле боз-ар встречало гостей мраморными колоннами и лакеями в ливреях.

У входа меня встретил Форбс в безупречном смокинге.

— Мистер Стерлинг, добро пожаловать. Мистер Восворт уже ждет в главном зале.

Большой банкетный зал отеля «Астор» сверкал хрустальными люстрами. За круглыми столами, накрытыми белоснежными скатертями, сидело около ста человек. Крупнейшие банкиры, промышленники, политики.

Восворт стоял у почетного стола, принимая поздравления. Увидев меня, он широко улыбнулся и подошел с распростертыми объятиями.

— Уильям! — воскликнул он так громко, что половина зала обернулась. — Наш дорогой младший партнер! Добро пожаловать в семью Continental Trust!

Он обнял меня, похлопал по плечу. Я принял это проявление «дружбы» с невозмутимым спокойствием, лишь слегка наклонив голову.

— Мистер Восворт, — сказал я ровным голосом, — благодарю за приглашение. Весьма поучительно видеть, как отмечают победы в современном финансовом мире.

— Дамы и господа! — Восворт поднял бокал шампанского. — Позвольте представить мистера Уильяма Стерлинга, бывшего владельца Merchants Farmers Bank! Сегодня он официально присоединяется к Continental Trust в качестве консультанта по мелким операциям!

По залу прокатился смех. Я стоял с совершенно невозмутимым выражением лица, словно происходящее меня нисколько не касалось.

— Мистер Стерлинг, — подошел ко мне седой джентльмен, — Чарльз Митчелл, президент National City Bank. Слышал о ваших финансовых трудностях. Жаль, конечно, но бизнес есть бизнес.

— Мистер Митчелл, — ответил я с легкой улыбкой, — вы абсолютно правы. Бизнес действительно есть бизнес. Иногда поражения учат больше, чем победы.

За ужином меня посадили не за почетный стол, а в дальний угол зала. Я занял свое место с достоинством человека, который принимает обстоятельства такими, какие они есть.

Восворт произнес пышный тост:

— Друзья! Сегодня мы празднуем не просто поглощение очередного банка. Мы празднуем торжество порядка над хаосом, опыта над молодежной дерзостью!

Я поднял бокал вместе со всеми, мой взгляд был спокоен и задумчив.

После ужина ко мне подходили различные финансисты. Молодой брокер из Morgan Stanley снисходительно предложил:

— Стерлинг, слышал, вы теперь ищете работу? У нас есть вакансия младшего аналитика. Правда, зарплата всего сорок долларов в неделю…

— Весьма щедрое предложение, — ответил я с невозмутимой вежливостью. — Буду иметь в виду, если другие варианты не подойдут.

К половине одиннадцатого Восворт подошел с финальным унижением:

— Уильям, не хотите ли сказать несколько слов? Поблагодарить Continental Trust за великодушие?

Весь зал затих. Я встал, взял бокал и окинул собравшихся спокойным взглядом.

— Дамы и господа, — начал я ровным, хорошо поставленным голосом, — сегодняшний вечер стал для меня весьма поучительным. Я многое понял о том, как устроен современный финансовый мир. За эти уроки я действительно благодарен.

Пауза. Зал ждал продолжения.

— Говорят, что в бизнесе нет места сантиментам. Возможно, это так. Но я верю, что рано или поздно справедливость восторжествует. А пока за Continental Trust и за поучительные уроки.

Поднял бокал с безупречной выдержкой.

— За Continental Trust! — грянул зал.

В одиннадцать вечера банкет завершился. Оркестр, располагавшийся на небольшой эстраде, исполнил заключительный вальс Штрауса, после чего музыканты начали собирать инструменты.

Дамы, присутствовавшие на банкете, жены крупных финансистов и несколько деловых женщин новой формации, удалились в дамскую комнату поправить макияж и прически. Джентльмены разделились на небольшие группы, некоторые направились в курительную комнату отеля, где можно было насладиться кубинскими сигарами и коньяком.

Восворт, как радушный хозяин, стоял у выхода из банкетного зала, пожимая руки каждому гостю. Его лицо светилось удовлетворением, ведь вечер прошел именно так, как он планировал.

— Чарльз, увидимся в клубе на следующей неделе, — говорил он президенту National City Bank. — Нужно обсудить новые возможности в судоходной отрасли.

— Безусловно, Джеральд. Сегодняшний вечер показал, что Continental Trust действительно контролирует ситуацию, — отвечал Митчелл, надевая черное пальто с меховым воротником.

Форбс провожал гостей, следил, чтобы швейцары подавали пальто в правильном порядке, чтобы лакеи вызывали автомобили согласно статусу гостей. Сначала Rolls-Royce для самых важных персон, затем Packard и Cadillac для менее значительных фигур.

Журналисты, которых было человек десять, собрались у отдельного выхода, обсуждая материалы для завтрашних статей. Фотограф из «Wall Street Journal» проверял пластинки в своей камере. Снимки сегодняшнего вечера завтра появятся на первых полосах.

— Отличный материал, — говорил репортер из «Herald Tribune» своему коллеге. — «Падение молодого финансиста», заголовок готов.

В углу зала несколько младших партнеров банков обсуждали увиденное приглушенными голосами:

— Видели, как держался Стерлинг? Не дрогнул.

— Что ему оставалось? Полный крах. Хотя надо отдать должное, достоинства не потерял.

Метрдотель отеля, элегантный француз в безупречном фраке, следил за тем, чтобы официанты убирали столы в правильном порядке. Хрустальные бокалы аккуратно складывались в специальные ящики, серебряные приборы пересчитывались и упаковывались.

У главного входа в отель выстроились автомобили с шоферами. Черные лимузины с полированными до блеска боками, их моторы мурлыкали в ночной тишине. Швейцары в красных ливреях с золотыми пуговицами помогали дамам садиться в машины, аккуратно поправляя длинные меховые накидки.

Восворт проводил меня до выхода с видом покровителя, который оказал милость побежденному противнику.

— Уильям, — сказал он, поправляя белый галстук-бабочку, — надеюсь, сегодняшний вечер научил вас кое-чему о настоящей силе в финансовом мире.

— О да, мистер Восворт, — ответил я с легкой улыбкой. — Урок был исключительно запоминающимся.

Форбс подошел к нам, держа в руках список гостей:

— Джеральд, все ключевые фигуры присутствовали. Завтра весь финансовый мир будет знать о нашей окончательной победе.

— Превосходно, Генри, — кивнул Восворт. — Мистер Стерлинг, ваше такси ждет у бокового входа. Думаю, главный вход сегодня не для вас.

Даже в этой мелочи унижение. Победители уезжают в лимузинах через парадный вход, побежденный в такси через служебный.

Я направился к боковому выходу, проходя мимо групп гостей, которые все еще обсуждали события вечера. Кое-кто бросал на меня сочувствующие взгляды, кто-то — откровенно злорадные.

У бокового входа действительно ждало такси, потрепанный Ford, водитель которого дремал за рулем. Я тихонько постучал в стекло.

— На Парк-авеню, триста сорок семь, — сказал я, садясь на заднее сиденье.

По дороге достал из кармана телеграфный бланк: «НАЧИНАЕМ. СТЕРЛИНГ.»

Через окно автомобиля видел, как из главного входа отеля выходят последние гости. Восворт стоял на ступенях, махая рукой уезжающим лимузинам. Триумфатор, празднующий полную победу.

— Водитель, — сказал я, — прежде чем ехать домой, остановите у телеграфа на Бродвее.

Ночной телеграфист был удивлен поздним клиентом в смокинге, но взял бланк и деньги без вопросов.

— Срочная телеграмма в четыре адреса, — сказал я. — Лондон, Монреаль, Хьюстон и Вашингтон.

Через пять минут телеграмма ушла. Операция началась.

Завтра Восворт поймет, что его торжественный банкет стал не праздником победы, а поминками по Continental Trust.