Оракул с Уолл-стрит 7

Глава 24 Ночь похорон

В восемь утра я сидел за круглым столиком в главном ресторане отеля «Плаза», разрезая яйца «Бенедикт» и внимательно слушал Фрэнка Адамса из Национального банка Бостона.

— Мистер Стерлинг, — говорил Адамс, размазывая масло по тосту, — наш совет директоров одобрил кредитную линию в два миллиона долларов на развитие текстильного производства в Новой Англии. Но есть одно условие.

За соседним столиком пожилой джентльмен в сером костюме читал «New York Times», изредка поглядывая в нашу сторону. Официант в белом фраке разливал кофе по чашкам из серебряного кофейника. Все выглядело как обычная деловая встреча в самом престижном отеле Манхэттена.

— Какое условие? — спросил я, проверив время на карманных часах. Восемь ноль две.

В это самое мгновение в офисном здании на Парк-авеню четверо людей Лучиано должны начать операцию. Но здесь, в ресторане «Плаза», царила привычная атмосфера деловых завтраков.

— Мы хотим видеть детальный бизнес-план на ближайшие три года, — продолжил Адамс, не подозревая, что участвует в создании алиби для убийства. — Включая прогнозы спроса на текстильную продукцию и анализ конкуренции.

Рядом с ним сидел его коллега, Уолтер Брэдшоу, молодой человек с аккуратными усиками, который старательно записывал все детали нашего разговора в кожаный блокнот.

— Конечно, — кивнул я, отпивая апельсинового сока. — У меня есть все необходимые расчеты. Рынок текстиля показывает устойчивый рост, особенно в сегменте качественных тканей для среднего класса.

— А что с рабочей силой? — спросил Брэдшоу, поднимая голову от блокнота. — Слышали, что в Массачусетсе проблемы с профсоюзами.

— Это решаемо, — ответил я, намазывая тост джемом. — Мы планируем увеличить зарплаты на пятнадцать процентов и ввести премии за выработку. Довольные рабочие — это продуктивные рабочие.

Адамс одобрительно кивнул:

— Разумный подход. Мы предпочитаем работать с предпринимателями, которые понимают важность социального мира.

Официант подошел к нашему столику:

— Джентльмены, не желаете еще кофе?

— Да, пожалуйста, — сказал я, протягивая чашку.

Восемь ноль шесть. В офисе Марранцано должна начаться грандиозная заварушка.

— Мистер Стерлинг, — Адамс достал из портфеля толстую папку, — вот проект кредитного соглашения. Прошу изучить и дать комментарии.

Я взял документы, перелистывая страницы и делая вид, что внимательно читаю условия. На самом деле все мои мысли были в офисном здании в нескольких кварталах отсюда.

— Процентная ставка выглядит разумно, — сказал я. — Семь процентов годовых при текущей экономической ситуации, это честные условия.

Брэдшоу записывал каждое мое слово:

— А сроки возврата? Пять лет с возможностью продления?

— Вполне приемлемо. Текстильный бизнес требует долгосрочного планирования.

В ресторане звучал негромкий разговор других посетителей, позвякивала посуда, шуршали газеты. Обычное утро в жизни респектабельного бизнесмена, обсуждающего крупную сделку с банкирами из Бостона.

— Мистер Стерлинг, — Адамс откинулся на спинку стула, — позвольте личный вопрос. Почему вы выбрали именно текстильную отрасль? Многие считают ее устаревшей.

— Напротив, — улыбнулся я, — я считаю, что текстиль переживает ренессанс. Новые синтетические материалы, автоматизация производства, растущий потребительский спрос. Через десять лет эта отрасль будет неузнаваема.

Официант принес счет за завтрак. Я расписался, оставив щедрые чаевыеч еще одно документальное подтверждение моего присутствия в отеле «Плаза» во время операции.

— Джентльмены, — сказал я, поднимаясь из-за стола, — благодарю за продуктивное обсуждение. Жду окончательного решения вашего совета директоров.

Мы обменялись рукопожатиями. Адамс и Брэдшоу остались допивать кофе, а я направился к выходу из ресторана, проходя мимо метрдотеля, который вежливо кивнул мне.

Восемь десять. Операция должна быть завершена.

Сальваторе Марранцано должен лежать мертвый на персидском ковре своего кабинета, а я выходил из самого престижного отеля Нью-Йорка после совершенно заурядного делового завтрака.

Идеальное алиби создано.

Ровно в восемь утра два черных автомобиля Packard 840 остановились у входа в Helmsley Building на 230 Парк-авеню. Из первой машины вышли четверо мужчин в темных костюмах и шляпах, каждый держал в руке кожаный портфель.

Их движения были уверенными, деловитыми. Обычные федеральные агенты, прибывшие по служебным делам.

Эйб Релес, коренастый мужчина с квадратной челюстью, шел впереди. Под пиджаком у него был Smith Wesson.38, а в портфеле лежало поддельное удостоверение агента прокуратуры на имя Фрэнка Коллинза. За ним следовали Альберт Анастасия, Вито Дженовезе и Джо Адонис, все с такими же документами, все готовые к решающему удару.

Швейцар у входа в здание вежливо кивнул, пропуская их мимо. Ничто не выдавало в этих людях киллеров, идущих на убийство. Они выглядели как сотни других государственных служащих, которые ежедневно посещали офисные здания Манхэттена.

В лифте царила напряженная тишина. Оператор лифта, пожилой мужчина в красном пиджаке, монотонно объявлял этажи:

— Третий этаж… четвертый этаж… пятый…

Анастасия незаметно проверил револьвер в кобуре под левой подмышкой. Его темные глаза были холодными и сосредоточенными. Дженовезе поправил узел галстука, единственный признак нервозности у человека, который уже совершил дюжину убийств.

— Девятый этаж, — объявил оператор.

Лифт остановился с легким толчком. Четверо мужчин вышли в коридор, отделанный мрамором и красным деревом.

Их шаги глухо отдавались под сводчатым потолком. На латунной табличке у двери номер девятьсот три значилось: «Real Estate Holding Corporation», подставная фирма Марранцано.

Релес первым подошел к двери приемной. За стеклянной перегородкой сидела секретарша, мисс Фошини, итальянка средних лет в строгом темном платье. Ее темные волосы были аккуратно убраны в пучок, а на носу сидели очки в проволочной оправе.

— Доброе утро, — сказал Релес, доставая удостоверение. — Агент Коллинз, прокуратура штата Нью-Йорк. У нас есть ордер на обыск этого офиса.

Мисс Фошини подняла глаза от пишущей машинки. Ее лицо выразило удивление и легкую тревогу:

— Обыск? Но мистер Марранцано ничего мне не говорил…

— Мэм, это плановая проверка документооборота, — вмешался Анастасия, показывая свое поддельное удостоверение. — Агент Томпсон. Нам нужно просмотреть финансовые записи за последний год.

Дженовезе и Адонис молча стояли позади, изображая типичных федеральных бюрократов. Их портфели потяжелели от оружия, но внешне ничто не выдавало опасности.

— Хорошо, — неуверенно сказала секретарша. — Мистер Марранцано в своем кабинете. Он готовится к важной встрече в два часа дня, но думаю, он сможет вас принять.

Она встала из-за стола и прошла к массивной дубовой двери кабинета босса. Постучала три раза, условный сигнал.

— Мистер Марранцано? К вам агенты из прокуратуры. По поводу документов.

Из-за двери донесся хриплый голос с сицилийским акцентом:

— Пусть входят. Но быстро, у меня дела.

Мисс Фошини открыла дверь. Кабинет Марранцано производил впечатление.

Темные панели из ореха, персидские ковры на полу, массивный письменный стол из красного дерева. На стенах висели портреты в золоченых рамах. Гарибальди, Муссолини и какие-то неизвестные сицилийские аристократы.

За столом сидел Сальваторе Марранцано собственной персоной. Пожилой мужчина с седеющими усами и проницательными черными глазами. Он был одет в дорогой итальянский костюм, а на левой руке поблескивало золотое кольцо с фамильным гербом. Перед ним лежали карты территориального раздела Нью-Йорка между семьями мафии.

У окна стояли трое телохранителей в темных костюмах. Все сицилийцы, все с характерными усами и настороженными глазами. Под пиджаками угадывались очертания оружия.

— Что за черт? — проворчал Марранцано, поднимая глаза от карт. — Я же договорился с федералами о неприкосновенности! Фергюсон обещал предупреждать о проверках!

Релес закрыл за собой дверь кабинета и повернул ключ в замке. Щелчок получился громким в тишине комнаты.

— Мистер Марранцано, — сказал он спокойно, — договор расторгнут.

Одновременно все четверо наемников выхватили револьверы из-под пиджаков. Черные стволы нацелились на дона и его охранников.

Марранцано мгновенно понял, что происходит. Его лицо исказила гримаса ярости:

— Лучиано! Этот американизированный ублюдок!

Анастасия снял шляпу и усмехнулся, обнажив золотые зубы:

— Добро пожаловать в Америку, дон Сальваторе.

Первый выстрел грянул в восемь ноль три утра. Релес выстрелил в телохранителя у окна, тот рухнул, опрокинув стул. Остальные охранники кинулись выхватывать оружие, но было уже поздно.

Перестрелка длилась меньше двух минут. Выстрелы Анастасии покосили двух сицилийцев, а Дженовезе и Адонис добили раненых точными выстрелами из револьверов.

Марранцано попытался спрятаться за массивным столом, но Релес обошел его сбоку. Старый дон выхватил из ящика стола люгер, но не успел выстрелить.

— Это за всех наших парней, которых ты убил, — сказал Релес и нажал на спуск.

Марранцано рухнул на персидский ковер, кровь растекалась по дорогой шерсти. Его черные глаза остекленели, а в руке все еще сжимался незаряженный пистолет.

Анастасия подошел к столу и оставил на нем записку, написанную крупными печатными буквами: «Привет от Синдиката».

Дженовезе быстро собрал карты территориального раздела, важные документы для будущего руководства мафии. Адонис проверил карманы убитых, изымая деньги и оружие.

В восемь ноль шесть утра четверо убийц покинули кабинет через ту же дверь, через которую вошли. Мисс Фошини спряталась под столом, умоляя о пощаде.

— Все в порядке, мэм, — насмешливо сказал Релес. — Проверка завершена. Хорошего дня.

Секретарша скорчилась под столом.

В восемь десять утра два черных Packard тихо отъехали от Helmsley Building. Первая фаза операции. Сальваторе Марранцано, последний «Capo di tutti capi» в американской истории, был мертв.

В то же время по всей стране начиналась синхронизированная ликвидация его союзников.

В то самое время, когда Стерлинг допивал апельсиновый сок в ресторане отеля «Плаза», а четверо убийц покидали здание на Парк-авеню, по всей стране разворачивалась самая масштабная операция в истории американской организованной преступности.

В Чикаго, в парикмахерской на Норт-сайде, Джо Айелло наклонился над раковиной, позволяя мастеру намылить лицо для бритья. Горячая пена пахла лавандой, а за окном проезжали редкие утренние автомобили. Айелло, последний союзник Марранцано в городе Аль Капоне, чувствовал себя в безопасности среди привычных запахов одеколона и кремов для бритья.

В восемь двенадцать утра в парикмахерскую вошли трое мужчин в темных костюмах. Парикмахер поднял голову от клиента, но один из пришедших показал значок полиции Чикаго:

— Рутинная проверка, продолжайте работать.

Айелло даже не успел открыть глаза под горячим полотенцем. Три выстрела из револьверов, и еще одно звено сицилийской сети было разорвано.

В Филадельфии Джеймс Лауренцо сидел в своем офисе компании по импорту оливкового масла, изучая счета из Италии. На столе из красного дерева лежали телеграммы от поставщиков с Сицилии, а в углу стояли образцы продукции в зеленых бутылках с рукописными этикетками.

Секретарша постучала в дверь:

— Мистер Лауренцо, к вам пришли господа из налоговой службы.

— Пусть входят, — не поднимая глаз от документов, сказал Лауренцо.

Трое «налоговых инспекторов» вошли в кабинет с портфелями в руках. Но вместо бумаг в них лежали револьверы Smith Wesson.38.

— Джеймс Лауренцо, — сказал старший, — вы арестованы за неуплату федеральных налогов.

Это были последние слова, которые услышал сицилийский импортер.

В Бостоне разыгрывалась похожая сцена в офисе строительной компании. Винченцо Риччи, контролировавший часть порта от имени Марранцано, обсуждал контракт на строительство нового причала с подрядчиками. На стенах висели чертежи доков и фотографии строительных проектов.

— Джентльмен, цена справедливая, — говорил он, указывая ручкой на схему причала. — Двести тысяч долларов за весь комплекс работ, включая…

Дверь распахнулась. Вошли четверо мужчин с удостоверениями федеральных агентов.

— Винченцо Риччи? Департамент строительного надзора. У нас есть вопросы по качеству бетона.

Риччи поднял голову от чертежей.

— Какого черта…

Выстрелы заглушили его последние слова.

Одновременно во всех крупных городах восточного побережья исчезали люди Марранцано. В Питтсбурге застрелили Антонио Вольпе у входа в его ресторан. В Балтиморе ликвидировали братьев Марино во время обеда. В Атлантик-Сити убили Сальваторе Луччезе прямо в игорном зале.

Операция шла по расписанию с точностью швейцарского часового механизма.

В особняке Стерлинга на 84-й улице Томми Маккарти координировал поступление сводок. Телефон звонил каждые пять минут:

— Чикаго завершено. — Щелчок, гудки.

— Филадельфия чистая. — Еще один щелчок.

— Бостон под контролем.

О’Мэлли сидел в кресле у камина с картой Соединенных Штатов на коленях. Красными крестиками он отмечал завершенные операции. К восьми тридцати утра на карте красными крестами были помечены двенадцать городов.

— Питтсбург готов, — сообщил Маккарти, вешая трубку. — Остались только Кливленд и Детройт.

— А Западное побережье?

— Лос-Анджелес и Сан-Франциско начнут в девять по местному времени. Разница в три часа дает нам возможность скорректировать план, если что-то пойдет не так.

Но все шло по плану. Операция разворачивалась с пугающей эффективностью.

В каждом городе местные группировки Лучиано, поддержанные деньгами Стерлинга и координацией федеральных служб, стирали с лица земли сицилийскую старую гвардию.

В Детройте четверо людей Лански ворвались в социальный клуб на Истсайде, где собирались сицилийские эмигранты. Пять минут стрельбы, и еще шесть сторонников Марранцано отправились в мир иной.

В Кливленде взорвали склад с алкоголем, принадлежавший семье Парламо. Взрыв был слышен на расстоянии трех миль, а пожар тушили до полудня.

К девяти утра по восточному времени сорок человек в двенадцати штатах были мертвы. Сицилийская структура в Америке рухнула за один час как карточный домик.

О’Мэлли отложил карту и посмотрел на часы:

— Томми, передай всем группам кодовое слово «урожай собран». Операция завершена.

Маккарти взял трубку телефона и набрал номер:

— Чикаго? Урожай собран. Передайте дальше по цепочке.

Через несколько минут по всей стране прозвучала кодовая фраза. Исполнители разъехались по домам, оружие было спрятано или уничтожено, свидетели получили деньги за молчание.

В полицейских участках начали поступать сообщения о «несчастных случаях» и «перестрелках с федеральными агентами». К полудню газеты запестрели заголовками: «Масштабная операция против мафии», «Федералы наносят решающий удар по организованной преступности», «Конец террора».

Никто не подозревал, что за этой операцией стояли не федеральные власти, а молодое поколение американской мафии, решившее покончить со старыми традициями раз и навсегда.

Но в два часа дня началась вторая волна. На этот раз настоящие федеральные агенты появились на улицах американских городов. Агент Айвс координировал операцию из штаба в Вашингтоне, получая сводки от полевых групп.

В Нью-Йорке федеральные маршалы ворвались в пустой офис Марранцано на Парк-авеню. Тела уже были вывезены, но агенты конфисковали сейфы с документами, картотеки и финансовые записи. Официально это была «попытка ареста опасного преступника, закончившаяся его сопротивлением».

В Чикаго настоящие агенты Министерства финансов произвели облаву на оставшихся соратников Айелло. Семерых сицилийцев арестовали по обвинению в неуплате налогов и контрабанде алкоголя. Их увезли в наручниках под вспышки фотокамер журналистов.

В Филадельфии федералы захватили склады компании по импорту оливкового масла, обнаружив там тайники с оружием и наркотиками. Двенадцать человек из окружения Лауренцо попали в тюрьму на сроки от пяти до пятнадцати лет.

По всей стране повторялась одна и та же картина: настоящие федеральные агенты прибывали через несколько часов после убийств, арестовывая выживших сообщников и конфискуя имущество погибших боссов. Официальная версия гласила, что это была скоординированная операция правительства против сицилийской мафии.

Агент Дуглас лично руководил изъятием документов в особняке Марранцано в Квинсе. Федералы вывезли восемнадцать ящиков с бумагами, три сейфа и коллекцию оружия стоимостью более ста тысяч долларов.

— Отличная работа, — сказал он своему помощнику, наблюдая, как грузовики увозят улики. — Через месяц мы предъявим обвинения двумстам соучастникам. Сицилийская сеть будет полностью демонтирована.