Окончанельное искупление

Глава 9

— Ты слишком напряжён, — сказала Роуз, используя свой самый увещевающий голос.

— Да как можно расслабиться, когда кто-то всё время стоит над душой, и говорит, что я напряжён? — с несколько чрезмерным нажимом ответил Дориан.

Роуз проглотила гневный ответ, и вместо этого убрала ладони с его плеч. Она редко выходила из себя, но этого жеста было достаточно, чтобы передать её чувства.

Дориан поймал её руку прежде, чем она успела отойти:

— Прости. Ты права.

— Сильный стресс сейчас не только у тебя, — напомнила она ему.

— Я знаю, — согласился он. — Мне просто не нравится, какой оборот дела приняли после смерти Морта.

— Какие дела? Возрождение четырёх церквей, или давление Совета Лордов на Короля? — спросила она.

— И то, и другое, но особенно — новые «чудеса», которые присваивают себе церкви. Мы точно знаем, что Сэлиор всё ещё запечатан в тот магический камень Морта, а Карэнт — в Камере Железного Сердца. Так как они могу являться, и отдавать приказы своим последователям? — сказал он, повторяя некоторые из услышанных ими новостей.

Роуз кивнула:

— Ты уже знаешь мою теорию.

— Что один из других богов вмешался, выдавая себя за них?

— Угу, — ответила она.

Он внимательно посмотрел ей в лицо. Дориану повезло жениться на одной из самых умных женщин в королевстве… одной из самых умных в королевстве вообще, женщин или мужчин. За годы он научился доверять её догадкам.

— Однако кое-чего всё ещё не хватает — мотив кажется бессмысленным. Если один из других богов хотел расширить свою власть, то им следовало бы использовать своё собственное имя, чтобы перетянуть на себя последователей.

— Это зависит от того, кто за этим стоит, и от их конечной цели. Кража последователей была бы наилучшим способом увеличить свою относительную силу, для одного из Сияющих Богов, но согласно тому, что рассказали нам в прошлом году Пенни и Морт, Мал'горос сейчас на совершенно ином уровне могущества. Возможно, ему уже всё равно, и согласно тому, что мы уже узнали ранее, он не может получать силу напрямую от верующих людей, без жертвоприношений, — объяснила она.

Дориан потёр себе шею, пытаясь ослабить в ней напряжение:

— Так ты думаешь, что это Мал'горос?

Она отрицательно покачала головой:

— Мы не можем этого предполагать. Я лишь назвала одну из возможностей. У нас недостаточно сведений, чтобы гадать о всех возможных мотивах других богов. Быть может, Миллисэнт, или Дорон, пытается создать народные волнения, не возлагая ответственность на своих собственных последователей?

— И зачем им это?

— Гражданская война. Смена нашей власти может позволить им вернуть себе прежнее место в Албамарле и в нашем королевстве, — выложила она.

Дориан вздохнул:

— И вне зависимости от того, кто из них это делает, и по какой причине, это создаёт Джеймсу много сложностей среди дворянства.

— И это — обратная сторона монеты, — заметила Роуз. — За этим может стоять кто-то из лордов, надеясь узурпировать трон при поддержке церквей.

— Только у Трэмонта достаточно власти, чтобы заявить права на трон, но он никак не может исцелять больных или сфабриковать божественное озарение, — парировал Дориан.

— Ты слишком честный, Дорогой. Ты даже вообразить себе не можешь, на какой обман способны мужчины, — ответила она, подаваясь вперёд, чтобы поцеловать мужа в щёку.

Дориан тихо засмеялся:

— Или некоторые женщина, а?

Она мягко ущипнула его за ухо:

— Радуйся, что я на твоей стороне.

Он принял более серьёзное выражение:

— Я рад. С тех пор, как я потерял Марка, а потом Морта… я не знаю, что бы я делал без… — начал он.

— Ш-ш-ш, — пресекла она его. — Не начинай думать в этом направлении. Это приведёт лишь к тёмным мыслям, а ситуация нынче и так мрачноватая. Я говорила с Отцом, и его люди были подняты по тревоге. Кое-кто из моих личных контактов доложил о странных движениях в городе.

— Ты имеешь ввиду Мордэкая? — спросил Дориан.

— Нет, — сказала она, взмахом руки показывая, что имела ввиду нечто совсем иное. — Необычные группы людей, как правило — мужчин, собирающиеся в неурочное время.

— Предвестники бунта?

— Первой о них доложила городская стража, и они не походили на бунтарей. Группы слишком маленькие, по десять-двадцать человек. Мои контакты в городе указывают на то, что большинство мужчин в этих группах, похоже, являются чужаками, а не горожанами, — сказала она, поясняя.

— А на воротах был чрезмерный приток людей? — подал мысль Дориан.

— Отец это первым делом и заподозрил, но об этом трудно судить. Если кто-то и проводит тайком в город большое число людей, то делает это так осторожно, что никто этого пока не заметил, — ответила она.

Дориан Торнбер на миг сжал челюсти:

— Очень жаль, что Джеймс не прислушался ко мне.

— Он отверг твоё предложение?

Дориан кивнул:

— Я не понимаю его логики.

Роуз улыбнулась:

— Он демонстрирует свою силу.

— Какая разница, если он будет мёртв! Каким образом отказ от предложенной мной защиты показывает силу? — возразил Дориан.

Леди Роуз полностью проигнорировала его вопрос. Вместо этого она подошла к серванту, где налила два кубка вина, второй кубок она смешала с порцией воды из графина. Первый она отдала своему мужу, а из разбавленного отпила сама:

— Ты снова расстраиваешься. Выпей. Это поможет тебе расслабиться перед ужином, иначе у тебя наверняка снова будет несварение, — сказала она ему.

Муж Роуз зыркнул на неё, прежде чем принять кубок из её рук:

— Ты так и не ответила на мой вопрос.

— После смерти Мордэкая позиция Короля ослабла, и, с возвращением чудес и явлений, церковь набирает силу не только среди простого народа, но и среди дворянства. Ты, и Рыцари Камня, видитесь как представители Мордэкая, поскольку он основал ваш орден. Соответственно, вы считаетесь врагами богов. Ваше присутствие в охране Короля вызовет противодействие принявших сторону церкви дворян, и проблемы с народом. Это также станет знаком того, что Король полагает своих собственных людей более недостаточными для обеспечения его безопасности, — объяснила она. Сделав глубокий глоток из своего кубка, она закончила: — Неприятие твоего предложения избегает этих проблем, и создаёт ощущение уверенности и силы.

Дориан обдумал её слова. Как обычно, они имели смысл, хоть его мнения это и не поменяло:

— Почему ты не привела мне свои доводы до того, как я пошёл этим утром с визитом к Джеймсу?

— А разве это заставило бы тебя изменить твои планы?

Он засмеялся:

— Ни капли. А что ты ему бы посоветовала?

Тут уже настала очередь Роуз засмеяться:

— Я бы попыталась убедить его в обратном. Боюсь, что нынешние опасности перевешивают политическую необходимость.

— Из тебя бы вышла отличная королева, — сказал Дориан своей жене. Произносил он это как шутку, но на самом деле делал ей комплимент: — Твой разум понимает как политику, так и практические аспекты правления.

— Из меня бы вышла ужасная королева. Я слишком тщательно всё анализирую — решения я бы целую вечность принимала. Я также не умею доверять чужим суждениям, — сказала она, противясь его намёкам.

Он глубокомысленно посмотрел на неё, прежде чем рискнуть:

— С Пенни именно это и случилось?

Температура в комнате будто упала на несколько градусов, когда она посмотрела прямо на него:

— В каком смысле?

— Твоя неспособность доверять чужим суждениям, — прямо сказал он. Дориан отказывался идти на попятную, но всё же сделал большой глоток своего вина, чтобы придать себе крепости на случай, если он зашёл слишком далеко.

— Я не пыталась её ни к чему принудить. Я просто хотела, чтобы она начала думать уже сейчас, пока у неё есть время предвосхитить будущие события. Если она продолжит зарывать голову в песок, то её застанут врасплох, когда начнут на неё давить! — парировала она. Роуз, похоже, теряла своё обычное спокойствие каждый раз, когда разговор сворачивал на эту тему.

Дориан прикончил свой кубок:

— Она — не информатор, не партнёр, и не союзник, она — твоя подруга. Исправлять ход её мыслей — не твоя работа.

Глаза Роуз полыхнули огнём:

— И что за подругой бы я была, позволь я ей допустить ужасную ошибку?

— Люди ошибаются. Это — часть жизни, — спокойно сказал Дориан. — Ты уже дала ей свой совет. Теперь всё, что ты можешь — предложить ей свою поддержку. Продолжая продавливать ей свои доводы, ты лишь сделаешь себя для неё дополнительной проблемой. Пришло время сомкнуть ряды, и встать на сторону твоей подруги, даже если ты не согласна с её выбором.

— А если её выбор приведёт её к ещё большей трагедии?

— То ты встретишь эту трагедию вместе с ней.

Роуз нахмурилась:

— У неё есть семья. У нас есть семья. Если она будет упрямиться, и приведёт себя к погибели, то что будет с нами? Мне что, и свою семью тоже затягивать в беду, поддерживая подругу, которая могла бы избежать этой проблемы, приняв разумные решения?

Дориан встал, и подошёл к окну, уставившись наружу, на краски заката:

— Ты слишком тщательно это обдумываешь. Конечно, мы порой допускаем ошибки, и одна может вести к другой, и ты глазом моргнуть не успеешь, как гибнет уже весь мир. Однако большую часть времени ты горой стоишь за своих друзей, а когда приходит беда, она решает, что ей, наверное, лучше отступить, потому что ты и твои друзья слишком сильны вместе. Люди — не шахматные фигуры, и нет никаких идеальных ходов. Заступайся за друзей, а если кому-то из вас расквасят нос, ну… может, вам всем расквасят носы, и, может, те, кто это сделают, научатся с вами больше не связываться. Обычно вообще ничего ужасного не происходит, и все просто продолжают жить дальше.

Леди Роуз уставилась ему в спину. «Иногда мне кажется, что он самый глупый, самый упрямый мужчина из всех, кого я когда-либо знала, а потом он говорит что-нибудь вот такое». Шагнув вперёд, она положила ладони ему на поясницу, обняв его со спины:

— Мне следует попросить у Пенни прощения, так ведь? — признала она.

— Рано или поздно ты бы догадалась это сделать, — тихо сказал он.

Она прижалась щекой к его спине, чувствуя твёрдость между его лопатками:

— Может быть. Она — самая близкая моя подруга. Ты — мудрый человек, Дориан. Я могла бы у тебя научиться кое-чему в таких вещах.

Разговор о дружбе направил мысли Дориана к прошлому:

— Я, наверное, не самый лучший человек для того, чтобы читать кому-то нотации на эту тему, — мрачно заявил он.

— С чего бы тебе говорить такое? — пробормотала она у него из-за спины. Однако она сразу же пожалела об этом вопросе, потому что знала, о чём он сейчас думал.

— Потому что все мои друзья мертвы, — тихо ответил он.

Она сжала его сильнее:

— Давай пока просто заткнёмся. Иногда мы оба не очень умны — заводить такие разговоры прямо перед ужином.

Он постоял неподвижно, и, немного погодя, обернулся, обняв её. Они молчали, разговоров с них было достаточно. Дориан и Роуз долго стояли, обнявшись, молча деля свою печаль. Как обычно, он не плакал, а она притворялась, что не замечает падающие на её плечи влажные капли. К тому времени, как звон колокола объявил ужин, глаза у них уже высохли.