Окончанельное искупление

Глава 19

Дракон снова стал забирать чуть-чуть вправо, неся нас севернее.

— «Ты снова меняешь курс», — мысленно сказал я ему, чтобы избежать осложнений, вызываемых свистом ветра. — «Тебе нужно лететь отсюда на запад».

— «Я лечу на запад», — возразил он.

— «Нет, не на запад. Магия снова вмешивается в твой разум».

— «Я бы что-то почувствовал, если бы рядом была магия, и драконьи разумы имеют высокую сопротивляемость к тем типам магии, которые способны влиять на человеческие разумы», — проинформировал он меня.

Я внутренне вздохнул:

— «Нет никаких «драконьих разумов», ты — единственный дракон. И вообще, эта магия — не человеческих рук дело. Нам нужно защитить твой разум с помощью чар, простые заклинания не сработают».

— «Как ты собираешься создать чары в воздухе? Я не могу просто остановиться. Я слишком большой, чтобы парить», — ответил он с саркастичной ноткой в мыслях.

— «Может, тебе надо сесть на диету!» — гневно огрызнулся я. Я снова обнаружил, что мой гнев появлялся практически без всякого повода, несмотря на тот факт, что мой общий уровень эмоций медленно падал в течение последних двух дней.

До меня донеслось лёгкое веселье Мойры:

— «Сомневаюсь, что тощий дракон удержал бы нас обоих».

— «Лети близко к воде», — сказал я ему, игнорируя её шутку. — «Я создам место, где мы можем приземлиться, и позаботиться о необходимых чарах».

— «Как?»

— «Просто лети низко и медленно», — приказал я ему.

Несколько минут спустя мы летели лишь в нескольких футах над поверхностью воды, хотя наша скорость всё ещё была весьма высокой. Я снял перчатки, и отдал ему последний приказ:

— «Раскрой крылья, будто садишься».

Хлопки крыльев прекратились, когда он послушался, и мы стали падать к поверхности воды. Произнеся короткую фразу на лайсианском, я использовал толику магии, чтобы заставить волны остановиться. Поверхность океана стала твёрдой как камень на расстоянии где-то в двадцать ярдов вокруг нас. Это было сродни тому, что я, сам того не ведая, сделал много лет назад, когда только обнаружил свою магию. «Поправка — когда он только обнаружил свою магию», — подумал я. Удерживать в голове это различие было утомительным.

Как только мы сели, я вытащил два набора камней — тех, что были для летающего устройства, а также тех, которые создавали зачарованный щит.

— Тебе нужно принять более маленькую форму, чтобы уместиться, — сказал я Гарэсу.

— Человеческую форму? — скептически спросил он.

— Ты можешь использовать тот свой ящеро-человеческий гибрид, если тебе так удобнее, — объяснил я. — Главное — что ты не можешь быть сильно крупнее нас, — указал я на себя и Мойру.

Мойра нахмурилась:

— Ящеро-человеческий?

— Увидишь, — ответил я.

Менее чем за полминуты Гарэс сжался, и приобрёл тот же самый получеловеческий, полурептилий облик, который он использовал, когда мы впервые познакомились. Простота и скорость, с которыми он преобразился из одной формы в другую, были воистину поразительны.

— Ты определённо времени не теряешь, — сказал я с некоторым восхищением.

Он ответил мне жутковатой улыбкой полного острых зубов рта:

— Семейный дар.

Я прежде особо об этом не думал:

— Я полагал, что это был талант архимага.

Мойра вступила в разговор:

— Для нас — да, но волшебники Гэйлинов все были способны на полную трансформацию, вне зависимости от того, были ли они архимагами.

Я пересмотрел некоторые из воспоминаний моих предков насчёт Гарэса, и они соответствовали тому, что она сказала. Обладание почти безграничными знаниями было во многих отношениях ущербным даром. Мне часто необходимо было знать о том, что я хотел узнать, прежде чем я мог это вспомнить. В результате у меня в голове имелось некоторые количество белых пятен.

— Ты был гением даже среди рода Гэйлин, — пробормотал я, не подумав.

— Я нахожу твои странные комментарии весьма сбивающими с толку, — ответил Гарэс. — В один миг ты кажешься невеждой, а в другой ты будто знаешь вещи, знать которые для тебя не должно быть возможным.

Мойра кивнула:

— Нам пошло бы на пользу, если бы ты объяснил, откуда происходят твои сведения.

— Очень жаль.

Мой ответ её не порадовал. Я проигнорировал гневный взгляд, которым она меня одарила, и произнёс слова, которые должны были заставить камни сформировать мой по большей части прозрачный воздушный корабль. Каменный диск разлетелся на двадцать восемь отдельных частей, шесть составили шестиугольник наверху, и шесть составили такой же шестиугольник внизу. Это был «потолок» и «пол» моего летающего устройства, и их разделяло шесть футов, позволяя большинству людей стоять внутри в полный рост. Двенадцать частей составили двенадцатиугольник посередине между ними, гораздо более широкий, чем шестиугольники, давая воздушному кораблю дискообразную форму, которая, будь она видна, походила бы на что-то вроде гранёного алмаза. Четыре оставшихся части помогли округлить верхнюю и нижнюю части, давая моему устройству более обтекаемую форму.

Гарэс не выглядел впечатлённым, но я подозревал, что его полурептилье лицо не было способно на выражение таких тонких эмоций. По крайней мере, именно так я решил проинтерпретировать его невозмутимость, когда он шагнул на борт. Что касается Мойры, она выглядела задумчивой, почти печальной.

— С кораблём что-то не так? — спросил я её.

Она покачала головой, входя внутрь:

— Нет, отнюдь, просто он напомнил мне о прошлом. Мир, который мы потеряли, когда вступили в битву с Балинтором. Он даёт мне надежду на то, что, быть может, человечество снова сможет подняться. Возможно, мы сумеем восстановить чудеса прошлого.

Её слова затронули что-то во мне, но единственной реакцией, которая достигла меня, была искра горечи:

— Ты хотела сказать «они», — поправил я её. — Мы с тобой — не часть человечества.

— Ты прав, конечно, но у меня было много времени поразмышлять о своём существовании. Мне хотелось бы думать, что наши действия важнее, чем наше истинное происхождение. Наше существование может иметь смысл, даже если мы в конечном итоге являемся фикцией, — с некоторой убеждённостью заявила она.

Я занёс это в список вещей, о которых следует подумать, и активировал второй набор камней. Это были мои зачарованные защитные камни. Хотя летящий воздушный корабль создавал вокруг нас своего рода силовое поле, оно не предназначалось в качестве защиты. С другой стороны, мои защитные камни могли быть настроены защищать нас от почти любого типа внешней силы. Конкретнее, они должны помешать заклинательному плетению Ши'Хар повлиять на разумы Гарэса и Мойры. Меня они тоже защитят, но это на самом деле не было необходимым, учитывая мою броню.

Когда я закончил, мы оказались заключены во что-то вроде двойного щита — внешний давал обтекаемую форму, а внутренний не позволял внешней магии коснуться наших разумов. Используя свою магию, я стал менять форму воздуха вокруг нас, поднимая нас в небо, толкая вперёд с помощью ветра.

Полёт должен был кружить мне голову, как это было в тот, первый раз, когда я вёз Роланда к Марку — но сейчас таких чувств он не вызывал. Мои эмоции за последние два дня сильно притупились, и, соответственно, я чувствовал лишь лёгкий трепет. Основываясь на том, что я знал, я предположил, что уже через пару дней мой эмоциональный уровень опустится до того, что я считал опасно «онемелым».

«И, учитывая то, сколько во мне сейчас силы, это было бы неосмотрительно».

Я держал нас поближе к поверхности, оставаясь примерно в двадцати футах над катящимися океанскими волнами, на этот раз следуя верным курсом. На мои защитные камни едва ощутимо давило, и хотя я пока не мог ничего видеть, это давление сказало мне, что мы приближались к нашей цели.

— Я на самом деле не чувствую никакой разницы направления, в котором ты нас ведёшь, — подал голос Гарэс. — Я и раньше летел на запад.

Поскольку он не был связан с моим щитом, он не мог чувствовать магию, которая пыталась нас удержать.

— Просто жди, — сказал я ему. — Осталось недолго.

— До чего?

Тут мы наконец прошли через иллюзию, защищавшую воздух от наших взглядов и умов. Там, где прежде во всех направлениях не было ничего кроме бесконечных волн, перед теперь нами предстал воистину огромный остров. Он имел ширину в тридцать миль, если смотреть с нашей точки зрения, и из центральной его части поднимались несколько увенчанных снежными шапками горных вершин. Остров был создан вокруг этих нескольких гор, окружая их широкими, очень лесистыми низинами. Он легко достигал размеров Ланкастера и Камерона вместе взятых, да ещё и с Арундэлом впридачу.

— Какого чёрта!? — встревоженно крикнул Гарэс. Реакция Мойры была более сдержанной, но я видел, что она также была удивлена. — Откуда он взялся?

— Он всегда здесь был, — спокойно отозвался я. — Ну, во всяком случае, он был последние две тысячи лет.

— Он огромный! Я должен был увидеть нечто настолько большое ещё за пятьдесят миль отсюда.

— Их магия его скрывала.

— Их магия? — выбрала Мойра этот момент, чтобы подать голос.

— Ши'Хар.

Она не потеряла своё внешнее спокойствие:

— Согласно тому, чему меня учили, они все умерли.

— Ну, да — и нет. Как вы уже видели, одна из них лежит в стазисе в моём родовом доме. Её партнёр, последний из оставшихся деревьев-отцов, пребывает здесь, — сказал я, начав объяснять.

— Значит, есть только один… кроме неё, — сказал Гарэс, надеясь прояснить ситуацию.

Я кивнул.

— Тогда как, чёрт подери, он сумел скрыть весь этот остров и сотни миль океана вокруг? Не говоря уже о том факте, что я даже не уверен, что чары вообще могут сделать что-то подобное…

«Могут», — начал было я, но это была другая тема.

— Это было сделано с помощью массивного заклинательного плетения. Это — термин, означавший магию Ши'Хар, которая похожа на наше чародейство, за исключением того, что у неё есть несколько более спонтанные аттрибуты. Большая часть заклинательных плетений может быть создана так же быстро, как мы с тобой можем творить простые заклинания, но их природа гораздо более неизменна…

— Этому нас учили в детстве, — перебил Гарэс. — Нам рассказывали это на уроках истории. Я просто никогда не ожидал с ними столкнуться.

— Когда мы сядем, вы столкнётесь с чем-то гораздо большим, чем иллюзии, — проинформировал я их обоих. — Весь остров скорее всего охраняется Крайтэками, и у них была пара тысяч лет, чтобы усовершенствовать свою защиту.

— Крайтэки? — спросила Мойра.

— Думай о них как о стражах или солдатах Ши'Хар, но они — нечто чуть более сложное, чем это. Дерево-отец может создавать их в любой форме, необ… — начал я.

Гарэс снова перебил:

— Ты только что сказал нам, что он тут только один.

Я кивнул, подавляя своё раздражение:

— Верно. Крайтэки не рассматриваются так же, как Ши'Хар и их дети. Они — временные и бесплодные. Они живут лишь от двух до трёх месяцев, и обладают лишь тем интеллектом, которым их наделяет дерево-отец. Некоторые из них глупее обычной собаки, а другие могут быть такими же умными, как мы с вами. Всё зависит от того, чего хотел дерево-отец, создавая их.

— Сколько этих… существ там может быть? — сказала Мойра.

Я пожал плечами:

— Не могу знать. Много, немного — это частично зависит от их размера и сложности. Он мог создать легионы мелких, несколько очень больших, и всё, что вы можете вообразить — между двумя этими крайностями. Основное ограничение — сколько он может вырастить за определённый промежуток времени, поскольку они все умирают через несколько месяцев. Чем больше дерево-отец, тем больше он может создавать.

— А зачем ему создавать маленьких? — спросил Гарэс. — Разве они не будут слишком малы, чтобы эффективно сражаться?

Я поморщился:

— Две тысячи лет назад человечество было почти стёрто с лица земли очень маленькими Крайтэками. Они были такими мелкими, что их почти нельзя было увидеть без увеличительного стекла. Солдат не может сражаться с тем, что не может найти.

— Как что-то настолько маленькое может кому-то навредить?

— Это долгая история, на которую у нас сегодня действительно нет времени. Важно понимать вот что: Крайтэк может быть чем угодно, и почти любого размера. Большие могут использовать магию, и их может быть много, поэтому дипломатия имеет первостепенное значение, — объяснил я.

Гарэс осклабился, показав полный жутко острых зубов рот:

— Значит, нельзя начинать соревноваться, у кого длиннее. Не волнуйся.

Мойра казалась озадаченной:

— Меня ещё вот что беспокоит. Если этот «дерево-отец», о котором ты всё время говоришь, такой могучий, то почему он просто не закончил войну против человечества? Почему мы ещё здесь?

Её слова вызвали на поверхность множество неприятных воспоминаний, о которых лучше было не говорить, по крайней мере — пока.

— Он — тот, кто спас нас от Ши'Хар.

— Ты многое опустил в своём рассказе. Почему он помог нам, когда должен был являться нашим противником? У него ведь есть имя? Ты до сих пор его не упоминал, но, учитывая то, как много ты, похоже, знаешь, его имя тебе должно быть известно.

Её вопросы заходили в те области, обсуждать которые я очень не хотел. «Имя?» — подумал я про себя. «Единственное, которе вам может быть знакомо — это «Иллэниэл», и сейчас я определённо не в настроении это объяснять».

— Если вам нужно имя, то можете думать о нём как о «Тэ́ннике», — предложил я.

— Довольно человеческая фамилия, — сделала наблюдение она. — Я знала нескольких Тэнников. Почему бы просто не назвать его «Смитом»[3], если ты собираешься удовлетворять моё любопытство выдумками.

Она явно думала, что я лгу.

— Как хочешь, — уклончиво сказал я, — но его зовут Тэнник.

Мы почти достигли берега, тонкой полоски песка, затенённой высившимися над ней густыми зарослями деревьев и лоз, когда мы увидели первый признак того, что остров был обитаем. Из трёх точек ударили линии силы, схватив наш воздушный корабль. Наша скорость сильно упала, и я не стал сопротивляться их усилиям. Мы были здесь не для того, чтобы начать войну — скорее наоборот.

— Это они?

То был Гарэс, в его позе читалось напряжение. Я кивнул:

— Крайтэк… да, они не позволят нам приблизиться к дереву, пока мы не получим разрешение, — сказал я. Они тянули нас на остров, и я перестал притворяться, что управляю нашим движением. Наше судно медленно опустилось на пляж. Из деревьев показалась делегация встречающих.

Вышедшие встретить нас существа выглядели как страшнейший кошмар какого-то безумца. Двое были несколько похожи на богомолов, если бы богомолы были ростом в семь футов. Их тела были покрыты чёрным, хитиноподобным веществом — слоями крепкой брони, которая при ближайшем рассмотрении оказывалась больше похожей на дерево, чем на хитин. Ещё один из них крался на четвереньках, выглядя скорее похожим на массивную кошку, покрытую тёмными шипами вместо меха, и по размерам превышал тигра минимум в два раза.

Грубый, но неуловимо похожий на человеческий голос донёсся от одной из богомолоподобных фигур, но язык был почти непонятным.

— Это что было? — сказал Гарэс. — Я не понял.

— Я думаю, оно сказало «цель», — подала мысль Мойра.

Эти слова заставили новые воспоминания всплыть у маня в сознании:

— Это был наш язык, но диалект очень старый, — объяснил я. — Они попросили нас назвать цель нашего визита, — добавил я, и, обращаясь к Крайтэку, я ответил, но не на том же языке. Хотя я мог понимать старый человеческий диалект, я не был уверен, что смогу правильно его воспроизвести. Он был похож на мой собственный язык, но система произношения в нём использовалась очень отличающаяся. Вместо этого я воспользовался языком Ши'Хар:

— Мы пришли увидеть отца.

— Это невозможно.

— Я пришёл предоставить сведения о кианти отца, — объяснил я.

— Предоставь информацию нам, — ответили они.

Я крепко задумался на минуту, уставившись на них. Тэнник стал гораздо более похожим на Ши'Хар, чем я ожидал, и это отражалось на его Крайтэках. Произнеся несколько слов, я разобрал наш щит и наш воздушный корабль, затем воссоздал зачарованный щит, но на этот раз я оставил себя вне его пределов. Теперь он защищал Гарэса и Мойру.

— Что ты делаешь? — спросил Гарэс.

— «Не покидайте щит», — сказал я мысленно им обоим, — «если выйдете, то они смогут использовать вас против меня. Обычные щиты не защитят от их заклинательных плетений».

— «Ты же не собираешься с ними драться, а?» — с некоторой озабоченностью спросила Мойра.

— «Надеюсь, что нет. Если всё же буду, то проиграю, и в этом случае Гарэс должен уничтожить остров до того, как они пробьют щит вокруг вас», — объяснил я.

— «Что? Как? Зачем?» — похоже, встревожился Гарэс.

Я подмигнул ему самым очаровательным образом:

— «Остров был создан архимагом, и может быть уничтожен таким же образом», — сказал я, взглядом показывая на землю под нами. — «Если они попытаются взять нас силой, то вы должны позаботиться о том, чтобы дерево-отец не выжил».

— «Я не уверен, что это в моих силах», — неуверенно передал Гарэс.

Я уже и так потратил слишком много времени. Вернув своё внимание обратно на Крайтэков, я обратился к ним:

— Вы должны отвести меня к отцу. Она послала меня сюда, чтобы помочь воссоединить её с её кианти.

— Она не здесь, — сказало одно из богомолоподобных существ.

— Ты не приблизишься к отцу, — добавило другое. — Ты должен дать информацию нам.

— Я не дам вам ничего, пока не поговорю с отцом, — категорично ответил я.

— «О чём вы говорите?» — беззвучно спросила Мойра — ни она, ни Гарэс не могли понимать этот древний язык.

— «Я веду переговоры. Не отвлекайте меня», — ответил я.

Однако, судя по всему, лишь я один был такого мнения.

— Мы возьмём информацию силой, — донёсся голос похожего на тигра Крайтэка, и одновременно сработала его магия. В меня с трёх сторон ударили заклинательные плетения, пытаясь достичь того, что заменяло мне разум.

Броня по большей части меня защитила, но она не была создана для абсолютной защиты, в отличие от щита, которым я окружил двух своих спутников. Магии Ши'Хар были настойчивы, они извивались и вихляли, ища отверстия в моей броне — они, как живые существа, пробирались внутрь.

Я обладал силой бога, но моё могущество было бы бесполезно, если бы их заклинания достигли меня. Таким же образом, моя магия была бы практически бесполезна при прямом использовании на моих противниках — человеческие волшебники однажды уже усвоили это на собственном опыте. Я не озаботился нападать своей магией на них — я просто убрал землю у них под ногами.

Эту тактику настоящий Мордэкай однажды использовал против Сайхана. Три Крайтэка исчезли, провалившись под землю, которая тут же проглотила их, когда я засыпал их песком, потёкшим в созданные мной ямы. Я действовал с такой скоростью и силой, что надеялся на то, что песок их раздавит, однако их тела были слишком крепкими для такой простой победы. Я обнажил свой меч, и направил его горизонтально перед собой, ожидая, пока они откопаются.

Мне не пришлось ждать долго. Их сила заставила почувствовать себя уже через несколько секунд, отталкивая песок вниз и в стороны, и они начали подниматься из своих неэффективных могил.

Поведя мечом из стороны в сторону, я направил линию силы через свой рунный клинок, и аккуратно разрубил каждого из них надвое по мере того, как они появлялись один за другим, легко разрезая их бронированные тела.

— Вам следовало побольше думать о защите. Чрезмерная самоуверенность — пагубная штука, — с некоторым самодовольством сказал я их телам.

Гарэс странно посмотрел на меня:

— Ты сказал, что проиграешь.

— Попытайся не говорить с такой надеждой в голосе, — ответил я. — Однако это — не победа, придут другие, и они будут осторожнее. Если они будут драться с умом, то я не смогу победить.

Другие уже приближались. Я чувствовал, как они двигались, большие и маленькие, через густой лес. Они не пытались скрываться, окружая нас.

— Дайте мне поговорить с отцом! — крикнул я на их языке. — В конфликте нет нужды. Я здесь, чтобы помочь, но если вы попытаетесь меня заставить, то я уничтожу этот остров! — добавил я. Я не был уверен, что смогу исполнить эту угрозу. С тем количеством силы, которое я сейчас удерживал, это могло быть технически возможно, но их заклинательные плетения могли всё же отклонить или впитать такую грубую атаку. Реалистично, способности архимага Гарэса были лучшей надеждой на подобное возмездие, но я сомневался, что ему дадут то время, которое на это уйдёт.

Что важнее, моя миссия состояла не в этом.

Они окружили нас, находясь в пятидесяти ярдах, и оставаясь на месте. Большие и маленькие, летучие, карабкающиеся, ползучие — они ждали. Самые маленькие из них почти не имели ауры, но крупные светились силой в моём магическом взоре. Они были готовы стереть нас с лица земли.

Прошла напряжённая минута, прежде чем один из них произнёс:

— Отец пробудился. Он поговорит с тобой.

— Я только этого и хотел, — ответил я. — Мои спутники останутся невредимы, пока я не вернусь, — сказал я в качестве декларации, но у меня в голове это определённо звучало как вопрос.

— Отец желает и их тоже видеть.

Это было неожиданностью. Учитывая их нынешний уровень паранойи, я не думал, что они позволят всем трём подобраться к дереву настолько близко. С другой стороны, решение явно исходило от Тэнника, и он, должно быть, испытывал любопытство.

Я отвесил формальный поклон, который ожидался в таких ситуациях — такой, с приукрашенными, размашистыми движениями, но Крайтэки его не оценили. Они не были созданы для вежливости или дипломатии, они были созданы для защиты, и их разумы не были слишком забиты этикетом. Зачем беспокоиться о таких вещах, если живёшь лишь несколько месяцев?

Они повели нас по узкой тропе через по большей части дикий лес. Явно было видно, что не будь мы с ними, они бы двигались гораздо быстрее. Действительно, если бы мы не волновались о создании инцидента, то было бы гораздо быстрее добраться воздухом, на моём устройстве или верхом на драконе. Однако ни Гарэс, ни Мойра такого не предложили. Мы шли пешком, и не говорили без надобности.

Мы шли мимо множества разной островной живности, в основном — мелких млекопитающих и птиц, но было также несколько оленей. Никто из них не выказывал ни капли страха перед нами. Было заметно отсутствие больших хищников, и было ясно, что люди были здесь в новинку. На местную фауну никогда не охотились.

Наш путь занял часы, и я понятия не имел, сколько нам ещё нужно было идти. Дальность моего магического взора была ограничена, и моё обычное зрение полностью загораживали кроны густого леса. Я знал, что мне следует искать массивное дерево, но пока мы не окажемся от него на расстоянии где-то в милю, я не узнаю, что мы близко. Когда мы наконец дошли, уже почти стемнело.

— Что это? — тихо спросил Гарэс.

Он не сказал точно, о чём именно спрашивал, но я мог предположить, что он, должно быть, говорил о цели нашего пути.

— Эта броня несколько притупляет мои чувства, но ты, вероятно, говоришь о Тэннике. Насколько мы далеко? — ответил я.

— До него мили полторы, — сказал Гарэс. — Если это действительно он. Он огромен.

Пятнадцать минут спустя я смог подтвердить его наблюдение:

— Это он, — сказал я. Дерево, о котором мы говорили, было шестьдесят футов в диаметре у основания, и поднималось в высоту более чем на четыреста футов.

— Он хорошо вырос за две тысячи лет.

— Хорошо вырос? Они что, и бывают и больше? — недоверчиво спросил Гарэс.

Я пожал плечами:

— Могут быть. Самый быстрый рост происходит в первые несколько сотен лет. После этого он замедляется, но полностью не прекращается никогда. Однако они имеют весьма немалый контроль над этим процессом, поэтому результат сильно разнится.

— Я не понимаю. Ты говоришь так, будто очень близко знаком с ними, — сделал наблюдение мой спутник.

Я не был уверен, как ответить на это. Помимо унаследованных мной человеческих воспоминаний, лошти также содержал несчётно большую запись Ши'Хар Иллэниэл, которая уходила в прошлое на немыслимые для людей промежутки времени.

— Я знаю больше, чем мне следует знать, — сказал я, и на этом остановился, но перед своим внутренним взором я увидел видения прошлого — города, выросшие из тысяч подобных деревьев, гармонично соединённых вместе.

— Что это за штуки, поднимающиеся вокруг него? — вопросила Мойра. — Ты сказал, что здесь только одно дерево.

— Скорее всего — отростки. Дерево-отец может расширяться вегетативно, посылая части себя вверх, от корней. Их города росли похожим образом, — сказал я ей. — В данном случае я не могу быть уверен, но если учитывать их расположение, то они могут быть особыми Крайтэками.

— Как это?

— Они создают небольших Крайтэков из плодовых тел, растущих на главном дереве, но если нужно что-то экстраординарно большое, он может растить их вот так, в качестве больших отростков, — сказал я, пытаясь объяснить.

Тут заговорил Гарэс:

— Зачем ему делать их такими большими?

— Я не знаю, — ответил я, но внутри я волновался. Крайтэки создавались лишь для двух основных целей — защиты и войны.