Окончанельное искупление

Глава 51

— Я же сказал, что есть риск гражданской войны! — громко сказал Питэр, почти крича.

— Ты ничего не сказал про то, что меня будут судить, — проворчал я.

Мой светловолосый камергер снова провёл рукой по волосам. Просто чудо, что он до сих пор не повыдёргивал их все.

— Меня не уведомили. Это было в личных посланиях, которые вы получили от Королевы. Вам не приходило в голову их читать?

После своих мытарств я испытывал почти извращённое удовольствие, полностью игнорируя это всё. Я решил, что заслужил отдых, а моя семья — уж точно. Теперь я расплачивался за это.

Пока меня не было, новая Королева испытывала трудности в укреплении своей власти над Лосайоном. По её возвращении столица была почти в состоянии анархии. Моё «решение» проблемы Эндрю Трэмонта травмировало горожан и породило целую свору слухов и откровенной лжи.

Будь я там, многого из этого можно было бы избежать. Лорды определённо не были бы так смелы в требовании суда надо мной. Гарэс и, к моему удивлению, Элэйн сделали что могли, чтобы поддержать Ариадну во время перехода власти. Чародейская защита от подглядывания во дворце на самом деле была делом рук Элэйн, хотя узору её научил Гарэс.

Но у Гарэса Гэйлина не было такой же репутации и общего влияния, какие были у меня. В совокупности с тем фактом, что я приложил все усилия, чтобы опорочить себя в глазах почти всех, кто меня знал, и получился рецепт для моего политического падения.

В дверь постучали. Чуть погодя один из моих лакеев объявил посетителя как Леди Роуз. Это застало меня немного врасплох. Я уже несколько недель не видел её.

— Джентльмены, — сказала она. В комнате были лишь мы с Питэром. Я уже успел поговорить на эту тему с Пенни, и она была весьма возмущена. Она всё ещё не продвинулась в управлении гневом дальше стадии «порубить их всех в капусту».

— Роуз, — сказал я, пытаясь не позволить эмоциям отразиться на моём лице. Я взял её за руку, и поднёс её кисть к своим губам. Обычно я так её не приветствовал, но последний раз я так делал довольно давно, и это помогло ненадолго скрыть от неё моё лицо. Последнее, что ей было нужно — это увидеть на нём выражение жалости.

Конечно, её было не так-то просто одурачить:

— Я не настолько хрупкая, чтобы сломаться, Мордэкай, — сказала она мне. Взяв меня за подбородок, она заставила меня поднять голову и поймать её взгляд. Мои глаза почти сразу же начали слезиться.

При виде её смерть Дориана снова всплыла у меня в голове отчётливо и ясно. Роуз сжала губы, пытаясь не расплакаться сама, а затем крепко обняла меня. Прошло несколько минут, прежде чем мы смогли вернуться к насущной дискуссии. Отойдя от меня, Роуз продолжила нашу беседу:

— Позже мы поговорим о разных вещах, но пока мне нужно услышать о твоём суде.

Я поднял брови:

— Зачем? — произнёс я несколько грубо, но я намеревался не ввязывать её в это дело. Она всё ещё горевала.

— По двум причинам, — сказала она, начиная перечислять свои аргументы логичным образом, как часто делала. — Во-первых, тебе нужен кто-то, кто представлял бы тебя в суде. Во-вторых, мне нужно заняться чем-то… чем угодно, пока я не спятила.

Я не мог не согласиться. Не говоря уже о том, что услышал её слова с облегчением. Я почему-то не мог вообразить, что моё дело обернётся плохо, если меня будет защищать Роуз. Эта женщина была умнее любых двух дворян вместе взятых. Я научился глубоко уважать её за все годы нашего знакомства. Она была силой, с которой следовало считаться.

— Расскажи мне про обвинения, — сказала она.

Я дал ей недавно полученные мной список обвинений и повестку в суд. Она пробежала по ним взглядом, и немного подумала, прежде чем начать говорить.

— Это весьма необычно, — наконец сказала она.

Я с умным видом кивнул.

— Я думала, они, возможно, заведут дело, основываясь на событиях в Албамарле, но это связано с тем, что случилось в поместье Трэмонта. У них на самом деле нет никаких доказательств твоего в них участия. Ты имеешь к ним какое-то отношение? — спросила она.

Моё второе «я» послало легион шиггрэс, чтобы истребить всех, кто жил во владениях Трэмонта. Хотя у меня и были какие-то расплывчатые воспоминания о том, что я оспаривал это решение, пытаясь убедить его поступить иначе, Брэксус не поддался. Вообще, его приказы допускали весьма вольную трактовку. Шиггрэс убили всех живых людей в замке Трэмонта, всех в соседнем городе, и большинство живших вне города фермеров.

Резня получилась почти полной. Позже многие шиггрэс и сами умерли там, когда я освободил Мал'гороса/Брэксуса. Первые люди, попытавшиеся восстановить контакт с этим регионом, были шокированы, найдя владения, полные мертвецов и гнилых трупов. Земля всё ещё оставалась незанятой. Сами владения прослыли проклятыми.

— Думаю — да, — сказал я ей.

Она нахмурилась:

— Ты думаешь, или ты знаешь? Объясни, пожалуйста.

Я пустился в долгое описание событий. Чем больше я говорил, тем бледнее становились их лица. Вообще, чем больше я думал о случившемся, тем больше я начинал гадать, насколько быстро я затолкал эти мысли на задворки своего разума. Я очень тщательно не думал о всех тех вещах, которые моё второе «я» делало от моего имени в течение года.

— Ну, дело у них на самом деле очень хлипкое, — сказала Роуз, когда я закончил.

Если только не заявить, что я тогда был не в своём уме, я не видел, какие у меня были варианты защиты. Выражение моего лица именно это ей и сказало.

— Нет никаких доказательств того, что ты управлял шиггрэс, — прямо сказала она.

— Я сам был шиггрэс, — ответил я.

— Они не могут прийти к заключению об управлении, основываясь только на этом, и они не могут доказать, что ты на самом деле был шиггрэс, — спокойно сказала она.

— Но я был!

Пришёл её черёд поднимать бровь:

— А с виду и не скажешь.

— Мне стало лучше. Слушай, ты же уже знаешь большую часть случившегося.

Она вздохнула:

— Суть не в этом, Мордэкай. Они не знают, что случилось, и мы не обязаны делиться с ними никакими фактами, которые могут инкриминировать тебя, если только тебя не станут спрашивать о них напрямую, — объяснила она, и приостановилась на секунду, а затем добавила: — А если бы они знали обо всём, что случилось, то просто сняли бы все обвинения. Ты этого не заслуживаешь. Не было бы никакого суда, под которой ты мог бы попасть, если бы ты не сделал то, что сделал.

— Так ему следует рассказать им обо всём? — спросил Питэр.

— Нет, — спокойно сказала она. — Они никогда в это не поверят. Я имела ввиду — если они на самом деле знали бы правду. Нет никакого способа убедить их в правдивости событий, которые произошли на самом деле. Этот рассказ похож на фабрикацию, призванную защитить его от обвинений.

— Я просто расскажу им правду. Что они будут делать с ней — не моё дело, — заявил я, устав от этой темы.

Роуз одарила меня удивлённым взглядом:

— Это ещё как твоё дело. Это может повлиять на тебя и твою семью серьёзным и необратимым образом, и это ещё не принимая во внимание возможный урон нашей нации.

Мал'горос потенциально мог нанести урон всему человечеству. После года мытарств мне было трудно усмотреть важность постоянного политического маневрирования, имевшего место в моей жизни как дворянина:

— А что они могут сделать — отнять у меня банковские счета и титул? Это меня нисколько не волнует, — сказал я правдиво. — Я устал от всего этого.

— Это весьма возможно, — согласилась Роуз, — в зависимости от обвинений, по которым тебя осудят, но есть и более серьёзные последствия — тебя могут приговорить к казни или изгнанию за то, что случилось во владениях Трэмонта.

«Не то, чтобы я не заслуживал всего этого», — подумал я про себя, — «но после всего, через что я прошёл…»

— Они могут попытаться. Я бы не советовал, но попытаться они могут, — сказал я ей, сверля её каменным взглядом.

— Предположим, что они так и сделали, — начала она, — а ты проявил открытое неповиновение суду. Конечно, у тебя наверняка есть достаточно силы, чтобы проигнорировать их решение. И что из этого получится, гражданская война? Тебе этого хочется? Ты это защищал, сражаясь с Мал'горосом?

— Я бы не устроил войну. Ариадне хватило бы ума оставить меня в покое, — объявил я.

Роуз нахмурилась ещё больше:

— Думай, Мордэкай! Думай! Ты же не настолько глупый. Что случится, если Королева не сможет настоять на исполнении тобой её законов? Что случится, если она не попытается это сделать? Она и так уже находится в непрочном положении. Лосайоном никогда прежде не правила женщина.

— Они не осмелятся попытаться свергнуть её, — зловеще сказал я. — Они стали звать меня «Кровавым Лордом» — я бы показал им, что это значит, если они начнут ещё одну войну.

— И кем тогда будет Ариадна? — едко сказала Роуз. — Правителем-марионеткой в королевстве-марионетке, танцующей под страхом злого волшебника.

— Я не злой, — вяло возразил я. Мои доводы казались весьма шаткими даже мне самому.

— Даже Мал'горос считал, что просто получает причитающееся ему за то, что случилось в прошлом, — сделала наблюдение Роуз. Иногда эта женщина была слишком уж чертовски проницательна.

Я знал, что она играла роль адвоката дьявола ради меня, но её слова всё равно немного жалили. Тут мне в голову пришла мысль:

— Я мог бы просто исчезнуть. Взять семью, и уйти на покой куда-нибудь подальше. Это решило бы их проблемы.

— Если они решат тебя изгнать — да, — сказала Роуз. — Если они выберут иное наказание, а ты сбежишь, то это всё равно пошатнёт положение Ариадны… и после этого тебя уже не будет рядом, чтобы спасти её.

Я сдался:

— Тогда что вы посоветуете мне сделать? — спросил я, перевод я взгляд с Питэра, тихо слушавшего всё это время, на неё, и обратно.

— Через два дня ты предстанешь перед судом. Я буду тебя защищать, и они либо снимут обвинения, либо найдут тебя виновным. Если тебе вынесут наказания, ты их примешь. Ты должен принять главенство закона, иначе эта нация, ради которой ты так старался, окажется лишь обманом, — твёрдо сказала она.

— А если меня прикажут казнить?

— Они могут, но не сделают этого, — с улыбкой сказала Роуз. — В этом-то и вся хитрость. Верховный Юстициарий, Граф Уинфилд — не дурак. Если они вынесут такой приговор, то ты будешь вынужден ему воспротивиться, что подорвёт авторитет Королевы. Даже если мы проиграем, они позаботятся о том, чтобы не загонять тебя в угол.

Питэр выразительно закивал.

Я поднял ладони в поражении:

— Когда ты права — ты права. Мы сделаем так, как ты советуешь.

Тем вечером Роуз посетила нас вместе с Мойрой Сэнтир. Они привели с собой Грэма, но оставили юную дочь Роуз, Кариссу, с её свекровью. Они присоединились к нам незадолго до ужина, и когда мы закончили трапезу, дети отправились играть.

Разговор за едой был простым и непримечательным. Невысказанные проблемы сдерживали Пенни и Роуз. Когда мы закончили, они отошли в сторону, оставив Мойру Сэнтир и меня наедине. Подозреваю, что это был стратегический шаг со стороны Роуз. Она, наверное, взяла с собой Мойру как раз для этой цели.

Мы немного поболтали, после чего Мойра подняла тему, которую я не ожидал:

— Ты заметил что-нибудь странное в комнате своей дочери?

Я не был уверен, к чему она клонила, но я всегда был готов обсуждать с ней «нашу» дочь:

— Помимо того факта, что она никогда не убирается там?

Уголок губ Мойры изогнулся в улыбке:

— Нет, я скорее имею ввиду в плане её воображаемых друзей.

Мойра Сэнтир часто посещала наш дом. Вообще, она чаще всего сидела с детьми, уступая лишь Лилли Такер и моей матери. Некоторые женщины устрашились бы присутствия тысячелетней тени матери своей приёмной дочери, но Пенни была более прагматичной. Мойра Сэнтир стала кем-то вроде дополнительной бабушки для всех наших детей. Соответственно, она была знакома с комнатой моей дочери почти так же хорошо, как я.

— У неё всегда были воображаемые друзья, — легко признал я. — Я думаю, она рано или поздно вырастет из этой стадии.

На самом деле, моя дочь много разговаривала мягким медвежонком, которого я подарил ей несколько лет назад. Большую часть времени эта её привычка была милой, хотя меня она слегка беспокоила. Ей было уже почти одиннадцать, и она не выказывала никаких признаков того, что перестанет это делать.

Мойра знающе покосилась на меня:

— Будь внимательнее. Она — Сэнтир, не забыл? Её воображаемые друзья наверняка начнут ей отвечать, если это уже не произошло.

Эта мысль меня отрезвила:

— Я об этом даже не думал, — признался я.

— Обычно это не является проблемой, — сказала Каменная Леди. — Я просто хотела, чтобы ты был в курсе. Не реагируй слишком остро, если обнаружишь у себя дома какой-то неожиданно подвижный и говорливый предмет.

Это был хороший совет. Будучи неподготовленным, я мог бы травмировать свою дочь, спалив первую удивившую меня живую «куклу». Это определённо неправильный способ поощрения её к контролю над её способностями.

— Мне нужно научить её или предупредить её о чём-то конкретном? — спросил я.

— Нет, на самом деле, — ответила Мойра. — Способности Сэнтиров почти инстинктивны. Она научится пользоваться ими, даже не находя их странными. Я буду рядом, чтобы помочь с конкретными вопросами.

Вскоре после этого вернулись Пенни и Роуз, держась за руки. Их глаза были опухшими и красными, но они обе выглядели так, будто у них отлегло от сердца. Они наконец помирились.

— Батюшки светы! — выразительно сказал я. — Вы двое что, подрались с кем-то? Боюсь представить, на что теперь похожи ваши противники!

Этим я заслужил хмурый взгляд и смех, в равных пропорциях.