Окончанельное искупление

Глава 10

Замок Камерон и город Уошбрук я покинул пешком. Я подумал было взять лошадь, поскольку я собирался вернуться в Албамарл, и мысль об использовании одного из моих телепортационных кругов потеряла свою привлекательность. Мой опыт общения с рабочим концом Солнечного Меча научил меня быть осторожнее, и я не хотел рисковать очередной конфронтацией. С той бронёй, которая теперь была на мне, зачарованное пламя будет для меня менее опасно. Но выше был риск навредить кому-то из моих бывших друзей.

В любом случае, я задумал воспользоваться скакуном получше.

Оказавшись в нескольких милях от ближайшей фермерской лачуги, я вытащил статуэтку, связанную с Гарэсом Гэйлином, его эйстрайлин. Держа её в руке, я послал в неё свои мысли:

— «Мне нужны твои крылья. Приди ко мне».

Я не мог быть уверен, насколько далеко он находился, но я знал, что он мог покрыть почти любое расстояние в пределах Лосайона менее чем за день. Даже полёт от самой отдалённой границы до противоположного конца страны займёт менее двух дней. Этот дракон был быстрым.

Мой собственный метод полёта, использующий мои зачарованные камни, потенциально мог быть ещё быстрее, но мне всё равно хотелось поговорить с Гарэсом.

Ожидая, я потратил оставшиеся послеобеденные часы, экспериментируя со своим новым состоянием. Я вытянул силу, хранившуюся в Камере Железного Сердца. Начал я медленно, не будучи уверенным в себе, вопреки словам Карэнта. Достигнув точки, которая, как я знал, должна была являться моим обычным пределом, я начал всё больше нервничать. Трудно было отбросить осторожность, которую я, как волшебник, развил в себе за прошедшие годы. Когда со мной не произошло ничего плохого, я потянул ещё силы. У меня на это ушли часы, пока я сперва черпал её маленькими порциями, а затем — большими глотками, когда я почувствовал себе увереннее.

Теперь я удерживал в себе практически всю бывшую силу Карэнта.

Самым большим разочарованием было отсутствие чувства. Я надеялся, что, быть может, поскольку эйсар изначально приходил от поклонявшихся ему людей, то он восстановит мои эмоции, которые снова начали угасать. Судя по всему, чтобы это произошло, эйсару нужно было приходить напрямую из источника. Получение его через вторые руки, похоже, лишало его того качества, которое создавало страсть, жизненность живого человеческого существа.

Короче, мне всё ещё нужно было питаться людьми напрямую, чтобы поддерживать своё моральное и эмоциональное состояние.

Я снял одну из перчаток, и снова посмотрел на свою руку. Физически, она всё ещё выглядела нормально, но в моём магическом взоре она была похожа на солнце. Я больше не был похож на шиггрэс. Вместо зияющей пустоты моя магическая внешность скорее напоминала существо, состоящее из чистого, жидкого солнечного света. Теперь я носил броню, чтобы мне было проще скрывать своё присутствие. Без неё было бы гораздо труднее закрыть себя щитом, чтобы избежать обнаружения.

«Что случится, если я и из Бог-Камня заберу силу?» — задумался я. Следуя той же цепочке рассуждений, я могу сделать то же самое с Миллисэнт и Дороном, если смогу их найти. Будет ли силы всех четырёх достаточно, чтобы сразиться с Мал'горосом на равных? Я мысленно пересмотрел видение, явившееся нам с Пенни, когда боги физически вошли в наш мир. В тот момент я получил ясное понимание их относительных сил, и Мал'горос был гигантом по сравнению с ними. Я не мог даже сделать разумную прикидку, но сомнений у меня было полно. «Я не могу себе позволить рисковать всем, вступая в прямую конфронтацию. Мёртвый, бессмертный — чем бы я ни был, мне нужно подстроить всё в свою пользу». От меня всё ещё зависели многие люди, понимали ли они это или нет. Я, вероятно, теперь мог пережить практически что угодно, но полагавшимся на меня людям нужно было нечто большее, им нужна была моя победа.

На меня упала тень, за которой последовал порыв ветра, когда дракон опустился, приземлившись передо мной. Гарэс Гэйлин долгую минуту глазел на меня, прежде чем произнёс:

— И что ты наделал на этот раз?

— Я поговорил с одним из Сияющих Богов. Сделал ему предложение, от которого он не мог отказаться, — загадочно сказал я.

— И он забрался к тебе в этот латный доспех? — спросил он. Выражения морды у дракона были ограничены, но если бы он использовал человеческое лицо, то одна из его бровей наверняка поднялась бы.

Я осклабился:

— Ни за что. Внутри этой штуки — только я. То, что осталось от бога, я послал выполнить моё поручение.

— Не могу решить, повысились или понизились твои шансы, — ответил дракон. — Ты водишь плохую компанию.

— Боги и драконы?

— Последние не компенсируют твою близость к первым, — ответил Гарэс.

«Кто мог бы вообразить, что дракону нравится обмениваться колкостями?» — подумал я.

— Довольно, — сказал я, бросая эту тему. — Мне нужен транспорт… и совет.

— Скажи, куда ты хочешь попасть, и я тебя отвезу. Моим тебе советом будет вернуть мою эйстрайлин по прибытии, — мгновенно ответил он.

Я зыркнул на него:

— Я ещё не готов отказаться от твоих услуг, — сказал я, забрался на его согнутую переднюю лапу, и уселся у основания его шеи, чуть впереди его плеч и массивных крыльев.

— Твоя сила сейчас настолько велика, что, по-моему, друзья для тебя ценнее слуг, — сделал наблюдение дракон, бывший когда-то человеком. Не дожидаясь приказов, он взмыл в воздух, набирая высоту мощными взмахами крыльев. Он сразу же направился на юг, хотя я ещё не назвал ему место назначения.

Теперь, когда мы летели, стремительный поток ветра заглушал слова, поэтому я послал свои мысли дракону напрямую:

— «Так мне следует поверить, что ты желаешь быть моим другом?» — спросил я с саркастичной ментальной интонацией.

— «Это маловероятно», — отозвался он. «Я имел ввиду твою нынешнюю тактику вообще. В последнее время большая часть твоих действий заключалась в принуждении к повиновению — сначала со мной, а теперь и с богами. Между тем, ты бросил своих друзей и семью».

Мне не понравился осуждающий поворот его наблюдений:

— «Я их не бросал, это они меня бросили. Я всё ещё пытаюсь их защитить».

— «Семантика», — не согласился Гарэс. — «Ты так и не дал им возможности сделать осведомлённый выбор».

— «Они выбрали то же, что и я выбрал бы», — горько подумал я в ответ. «Я мёртв. Я — чудовище».

— «Я в этом не совсем уверен», — подумал дракон.

— «Насчёт того, что я мёртв, или того, что я — чудовище?»

— «Насчёт мёртвости; сомнений в том, что ты стал чудовищем, у меня нет», — сухо ответил он.

— «Тогда нет практически никакой разницы, жив я или нет».

— «Не знаю», — сказал дракон, — «быть чудовищем не так уж и плохо. Думаю, быть живым мне не хватало бы больше».

— «Хорошо. Опустись здесь ненадолго», — приказал я.

Мы летели в течение пары часов, направляясь обратно к Албамарлу, когда я заметил изолированный домик. Мои эмоции всё ещё функционировали, хоть и на гораздо более низком уровне, чем когда я был жив, но я не хотел позволять им падать ниже предела, который я считал безопасным. Я решил насытиться, пока деградация не зашла слишком далеко.

— Зачем мы здесь? — вслух спросил Гарэс.

Судя по всему, он предпочитал использовать свой голос, когда ветер больше не представлял из себя проблемы.

— Мне нужно насытиться, — прямо ответил я.

— В тебя и так уже набито столько эйсара, сколько бывает у бога. Ты что, настолько жаден, что должен забирать даже крошечное количество, которое есть у этих людей?» — спросил он меня.

Я сделал свой шлем проницаемым для эйсара, чтобы мой магический взор мог нормально функционировать. Как и намекали слова Гарэса, в находившемся поблизости доме было несколько человек — пятеро, если быть точным. Учитывая их относительный возраст и пол, это, судя по всему, были двое родителей, и их трое детей.

— Для меня на самом деле имеет значение не количество, — сказал я ему, а затем объяснил, что я выяснил насчёт моего состояния и того, как на него влияет человеческий эйсар.

Гарэс, похоже, достаточно спокойно принял мои слова:

— Ты определённо стал чудовищем, — заявил дракон.

— Твоя поразительная ясность и сжатый анализ никогда не перестают меня поражать, — шутливо ответил я.

Гарэс фыркнул:

— Мне плевать, ценишь ли ты моё мнение, просто не трогай детей.

— Что?

— Я говорил не шёпотом, — спокойно сказал дракон.

Каждый раз, когда я думал, что хорошо понимаю драконичного архимага, он меня удивляет.

— Это что, была угроза?

— Со взрослыми делай что хочешь, но если ты желаешь продолжать пользоваться моей помощью, то детёнышей не трогай, — повторил он.

А если подумать, он ведь также настаивал, чтобы я оставил своего сына, когда я только очнулся после своей трансформации. У этого дракона что, слабость к детям? Я вытащил из мешочка статуэтку:

— Твоя эйстрайлин всё ещё у меня. Ты задумывался о последствиях спора со мной?

— У меня есть ограничения. Есть вещи, цену которых не покрывает твоя угроза моей эйстрайлин, — осуждающе сказал дракон.

— Я думал, тебе плевать на людей, — заявил я, но эта фраза имела скорее форму вопроса.

Он отвернул прочь свою чешуйчатую голову:

— Иди. Питайся. Только помни о том, какие у твоих решений будут последствия, — сказал он, и его поза ясно давала понять, что разговор был окончен.

Я покачал головой, и направился к дому. «Я и не собирался причинять вред детям, но его внезапное покровительство — это интересно», — подумал я про себя. Запустив руку в один из своих мешочков, я вынул алмазные кубики. «Пожалуй, сейчас и попробую их, на чём-то поменьше».

Я потратил несколько минут на их установку, передвигаясь с места на место вокруг здания, но как только я всё устроил, сработали они безупречно. Количество силы, требовавшееся для активации кубиков, было довольно большим, даже для такого маленького объёма, какой занимал этот домик, но я мог вернуть силу обратно после того, как закончу пользоваться этими чарами.

Как и планировалось, чары обездвижили всех в внутри, в то время как я по-прежнему мог передвигаться свободно. Я вытянул много силы из мужчины, но меньше, чем из Мёртл. Я надеялся, что его семья сможет обойтись без него в течение нескольких дней, пока он восполняет силы. Остановиться было трудно, но поскольку я начал с чётким планом и с твёрдым убеждением в том, что я никого не убью, сделать это было проще, чем в прошлый раз.

Закончив, я деактивировал кубики, и осторожно убрал их обратно. Используя размеры кубического объёма, на котором я их опробовал, а также примерную оценку использованного мной для активации чар эйсара, я смог выполнить кое-какие грубые мысленные прикидки, сравнив реальность с моими прежними расчётами. «Потребуется почти целый Сэлиор, чтобы применить их на объёме, для которого я их создавал», — заключил я. Сэлиором я назвал свою единицу измерения эйсара. Она представляла собой количество эйсара, с которым я начал после создания Бог-Камня. Оно было близко к объёму эйсара, который я вытянул из Камеры Железного Сердца.

Мои мыслил были прерваны, когда я дошёл до поляны, на которой я оставил дракона.

— Что это была за хрень!? — спросил он тоном, от которого несло паникой, если драконий голос вообще мог передавать такую эмоцию.

Я поднял бровь, и напустил на лицо своё самое невозмутимое выражение:

— Просто небольшой тест… эту штуку, я создал несколько лет назад, — сказал я, и слишком поздно осознал, что он не мог видеть моего лица из-за шлема.

— С какой целью? — спросил он, сильно нервничая. — Это ведь не то, чем кажется? — добавил он, так и не произнёс название чар.

Я решил, что для разнообразия не повредит быть честным:

— Изначально я создал их, намереваясь поймать ими одного из Сияющих Богов, если бы один из них заявился с визитом, но позже я забросил эту идею, сочтя её непрактичной.

— Непрактичной? Это вообще не должно быть возможным! Это безумие… — залопотал он.

Было забавно видеть, как одно из самых могущественных существ в Лосайоне, а также единственный дракон в мире, настолько выходило из себя. Я и не пытался скрыть своё веселье:

— Да, непрактичной. Проблема была в том, что для полной активации этих чар требуется сила бога. Я также беспокоился о том, что если что-то пойдёт не так, то откат может высвободить Сэлиора, а также одного из его сородичей, кого я мог попытаться бы заковать.

— Ты — глупец, Мордэкай Иллэниэл! Ты что, даже не остановился, чтобы подумать о последствиях? — заревел на меня дракон. Он наконец потерял самообладание.

— О каких последствиях?

Его глаза будто засветились:

— Когда Мойра Сэнтир повергла Балинтора, высвободившаяся энергия уничтожила Гарулон, создав внутреннее море! Что случится, если такое повторится снова? Что если на этот раз будет задействована сила двух богов? Твоя глупость могла уничтожить мир!

Местность, о которой говорил дракон, действительно была соответствующим образом названа «Заливом Гарулона». Я уже был весьма хорошо знаком с этим фактом.

— И уже не в первый раз, — сухо парировал я, думая о своей первой трансформации в земляного гиганта, — но именно поэтому я ими так и не воспользовался.

— Это не слишком утешительно.

— Я мёртв, — сказал я ему. — Я больше не слишком хорошо могу утешать, — указал я. После недавнего насыщения мои эмоции были более чувствительными, чем раньше, и я почувствовал болезненный укол этих слов. После короткой паузы я добавил: — Всё ещё думаешь, что мне нужны друзья?

— После того, чему я только что был свидетелем, я думаю, что тебя нужно убить во сне, если это вообще возможно. Мир никогда не будет в безопасности, пока в нём есть ты, — объявил он.

Серьёзность его слов затронула во мне юморную струнку, заставив меня рассмеяться. Это было прямым контрастом с лежавшей на мне тьмой:

— Полностью с тобой согласен, Гарэс, и как только я уберу Мал'гороса и восстановлю Лираллианту, я сочту за честь, если ты найдёшь способ освободить меня.

Я уже вскарабкался на ставшую мне привычной для езды на нём позицию, и порыв ветра, ударивший в меня во время взлёта, почти не дал мне услышать его следующие, тихо произнесённые слова:

— Друзья тебе сейчас нужны так, как никогда прежде.