Окончанельное искупление

Глава 24

Они без помех достигли первого этажа. Эван, Алан и Джэролд заняли позиции вокруг Ариадны, в то время как остальные дворцовые слуги прикрыли собой Дориана и его ношу. Хотя он уважал их настрой, Дориан знал, что на самом деле, когда они встретят ещё вражеских солдат, он будет вынужден передать свою подопечную кому-то ещё.

Главная дверь, что вела во двор, охранялась, но там стояло лишь четверо человек, и прежде чем Дориан успел передать Нэнси кому-то ещё, слуги бросились в атаку. Они были полны гнева и отчаянной нужды что-то сделать. В случившемся коротком бою был убит ещё один из них, и двое получили раны средней тяжести, но остальные задавили четырёх солдат прежде, чем те сумели принять боевую готовность. На плиточные полы дворца пролилась новая кровь.

«Это никогда не кончается», — с омерзением подумал Дориан, — «и я привязан к этому циклу железа, крови и ненависти. Я вынужден убивать, и убивать снова, пока меня наконец не прикончат. Что тогда подумает обо мне Морт? Будет ли Роуз оплакивать меня? А что мой сын, последует ли он по стопам своего отца, заполучив проклятие насилия?»

— Во дворе полно людей! — громко сказала Алан, выглянув в уже не охраняемые двери.

Дориан переместил женщину у себя на руках, чтобы получить возможность наклониться достаточно далеко, чтобы выглянуть через щель в дверях. На этот раз она не застонала. Нэнси выглядела так, будто уснула. Но затем её голова запрокинулась совершенно неестественным образом. «Она мертва», — осознал он.

Наклонившись, Дориан мягко опустил тело Нэнси на пол. Его лицо было мокрым, хотя он не помнил, когда начал плакать. Из всего того насилия, которое он видел в этот день, именно случившееся с Нэнси почему-то наконец проняло его.

— Дай посмотреть, — сказал он Алану.

Никто ничего не сказал о его слезах.

— Трэмонт там, — вскоре сказал он Ариадне. — Должно быть, он вывел их туда, чтобы поймать вас, после того, как мы вернулись внутрь. Ворота тоже открыты. Там сейчас по меньшей мере пятьсот человек.

У принцессы отвисла челюсть:

— Откуда у него столько?

— Мы с вашим отцом говорили об этом лишь несколько дней назад. Лорд Хайтауэр подозревал, что кто-то тайком проводит в город людей, но никто из нас не ожидал ничего подобного, — признался Рыцарь Камня.

— А это что такое, во имя богов?! — воскликнул Джэролд, занявший место Дориана после того, как тот отошёл от дверей.

— Что? — спросил Дориан, быстро оттолкнув его, чтобы взглянуть ещё раз. Миг спустя он заметил источник замешательства Джэролда. Во двор входило большое существо, как раз прошедшее под надвратной башней. Оно было высотой почти в девять футов, и шагало на двух ногах, как человек, но на этом сходство заканчивалось. У него было четыре похожих на руку отростка, соединённых с тонким стволом. Общий его цвет был тёмно-коричневым, но его кожа выглядела толстой и почти похожей на кору. Голова была маленькой, без рта или каких-либо других черт, кроме шедших по её периметру шести глаз, предоставлявших обзор на все триста шестьдесят градусов.

Когда Дориан посмотрел на собравшуюся вокруг него толпу людей, в его голову просочилось несколько мыслей. Его мать была едва в сознании, с обоих сторон её поддерживало по одному человеку. Ариадна была в целости и невредимости, но остальные имели разного рода раны. «Мне ни за что не вывести этих людей отсюда». Он поймал взгляд Ариадны:

— Вам нужно надеть одежду вон того мужчины, и броню.

Она бросила взгляд на указанного им мёртвого наёмника. Хотя он был одним из самых низкорослых, его броня всё равно была ей слишком велика. Единственной замеченной ею светлой стороной было то, что вместо кольчуги он носил простой кожаный панцирь. Сильно залитый кровью.

— Я полагаю, у тебя для этого есть хорошая причина?

Он жестом указал ей отойти вместе с ним в сторону, и тихо обрисовал ей свой план. Пока она его слушала, её глаза увлажнились, но она знала, что других вариантов не было. Этот день был проклятым, а Ариадна уже была залита кровью.

Она вернулась к остальным, игнорируя их взгляды, сняла с себя испачканные остатки своего платья, и начала одевать слишком большую для неё одежду и броню. Она также приказала двум мужчинам помочь Элиз надеть одну из солдатских табард на её женское платье, и накрыть сверху плащом. Она воспользовалась своим ножом, чтобы обрезать юбки Леди Торнбер на уровне коленей, чтобы они были менее заметны. Закончила она эту импровизированную маскировку снятой с одного из мужчин стальной шапкой.

Теперь при беглом осмотре они выглядели как просто ещё одна пара наёмников Трэмонта. Джэролд, Эван и Алан придвинулись ближе — их крупные тела помогут двум женщинам не выделяться.

Остальные слуги посмотрели на Дориана в поисках объяснений.

— А что мы делать будем? — спросил один из них.

Его сердце сжалось, когда он ответил, но на лице он поддерживал уверенное выражение:

— Те из вас, кто хочет, пойдут со мной. Остальные могут оставаться здесь. Они могут смилостивиться над вами, если вы вернётесь на свои места и притворитесь, что не были частью нашей группы.

— А вы что будете делать?

— Я пойду наружу, — сказал Дориан. — Отвлеку внимание. Я направлюсь к воротам, попытаюсь посеять в их рядах как можно больше неразберихи и сумятицы. Принцесса и её спутники смогут попытаться скрыться незамеченными во время сумятицы.

— А мы как выберемся? — спросила одна из женщин.

— Вероятнее всего, если вы последуете за мной наружу, вы умрёте. Если останетесь здесь, то, возможно, сохраните своё положение, но вас всех также могут посадить под замок, — честно ответил Дориан. — Они также могут убить вас, или даже попробовать пытками добыть из вас сведения.

— А мы вообще хоть какую-нибудь пользу принесём, если последуем за вами? Даже несколько солдат окажутся сильнее нас, — подала мысль горничная.

Дориану хотелось сбежать. Глубоко внутри его сердца вопило. Это было неправильно. Рыцарю, любому рыцарю, не следовало просить такого у людей, которых он должен был защищать.

— Если я выйду один, то эффект будет меньше. Несколько людей, напавших вместе со мной, увеличат эффект, даже если вы почти ничего не сделаете в бою, — опустил он взгляд, стыдясь. — Выйдя, вы будете разменивать свои жизни всего лишь на мимолётную возможность улучшить шансы Принцессы и Леди Торнбер на побег.

Горничная вздёрнула подбородок, и подняла в руке большой разделочный нож:

— Тогда я присоединюсь к вам, Сэр Дориан. У меня нет детей, и я скорее умру хорошей смертью, чем рискну быть изнасилованной и замученной врагами, — сказала она. Её руки дрожали, но взгляд был ясен.

«Нет, пожалуйста», — говорил внутренний голос Дориана, но губы его ответили так, как требовал долг:

— Тогда я с радостью буду сражаться вместе с тобой. С этого дня, с этого мига, сколько бы нам ни осталось жить, я буду называть тебя сестрой, — произнёс он. По его щекам текли слёзы.

Многие из оставшихся слуг сделали такой же выбор, но пять или шесть решили остаться.

— У меня есть семья, Сэр Дориан, — сказал один из слуг. — Если есть хоть какая-то возможность выжить, чтобы позаботиться о них, я должен попытаться, — оправдывался он. Две прачки и кое-кто из кухонной прислуги согласно кивнули. После пересчёта получилось, что за дверь с ним пойдёт шесть человек — пять мужчин и три женщины.

Те, кто решил остаться, должны были вернуться на свои места, надеясь избежать ассоциации с отрядом Принцессы, но прежде чем они ушли, одна из женщин поймала Дориана за руку:

— Если я выживу, Сэр, я поведаю эту историю моим детям и внукам. Никто не забудет вас, — сказала она, прежде чем поцеловать его в щёку.

— Не меня помни. Помни их, — сказал он, указывая на тех, кто готов был последовать за ним. — У них нет никаких причин это делать. Я всю жизнь пятнал свою душу кровью других людей, а они делают это исключительно для того, чтобы защитить свою принцессу, — добавил он, и приостановился, прежде чем добавить: — Уж если что и говорить, если я не выживу… скажи моим жене и детям, что я люблю их. Попроси их простить меня за то, что меня нет.

Тут заговорила Ариадна:

— Ты выживешь, и продолжишь сражаться, Дориан, — сказала она, и остановилась, боясь потерять своё спокойствие. Подняв голову, она сказала остальным: — Мне нужны ваши имена. Когда всё закончится, я позабочусь о том, чтобы о ваших семьях не забыли.

У неё не было бумаги, но она слушала, и повторяла имена про себя. У Ариадны была отличная память, и не она одна делала мысленные пометки.

Когда они открыли двери, двор был полон людей. Сперва Дориан вышел осторожно, будто он и восемь следовавших за ним человек хотели не привлекать к себе внимания. Несколько голов повернулись в их направлении, но враг реагировал медленно… пока маленькая группа Ариадны не выбежала наружу, преследуя их. С этого момента события ускорились.

Вражеские офицеры кричали своим людям, приказывая им отрезать «бегущих» сторонников принцессы. Солдаты развернулись, и несколько групп бросилось к Дориану и его товарищам.

Как только поднялась тревога, маленькая команда Дориана бросилась вперёд. Это был жест нелепой непокорности, маленькая группа из девяти людей, бегущая в атаку на выстроившиеся перед ними сотни, но они сделали своё дело. Ариадна и вместе с остальными «солдатами» затерялась в толчее наёмников, сомкнувшихся вокруг Дориана.

Сперва Дориан хотел защитить тех, кто последовал за ним, но это было безнадёжным делом. Его союзники были потеряны в первые же полминуты, их смели и зарубили. Даже Дориана могли задавить, если бы не его зачарованный меч. Клинок перерубал и мечи, и щиты, создавая вокруг него смертоносную полосу разрушения. Бой приостановился, когда окружавшие его люди подались назад, расталкивая тех, кто стоял позади них, чтобы избежать его взмахов.

В воздухе ненадолго повисла тишина, которую наполнил голос Эндрю Трэмонта, взвившись над наёмниками:

— Сложи оружие, Сэр Рыцарь. Разве ты не видишь тщетность своих действий? — крикнул он. — Сдавайся сейчас, и я буду к тебе милосерден.

Дориан Торнбер оставил свой здравый рассудок у дверей, когда выходил.

— Трэмонт! — крикнул он в ответ. — Я иду за тобой, и я не остановлюсь, пока тебя не настигнет правосудие Короля!

Трэмонт засмеялся, всё ещё не имея возможности видеть лицо угрожавшего ему человека, но несколько человек вокруг Дориана узнали его лицо, и про толпе прокатились шепотки «Торнбер». Многие продолжили пятиться, когда Рыцарь Камня снова двинулся вперёд.

— Убейте глупца! — приказал герцог, и те, в ком ещё оставалась воля к сражению, стали толкать своих неохотных товарищей вперёд. Они навалились на Дориана.

Их совместные усилия грозили захлестнуть его, и Дориан почувствовал, как колющий удар пробил кольчугу у него на спине, в то время как его продвижение вперёд замедлилось. Рана была мелкой, он едва ощущал её сквозь туман адреналина, но его инстинкты сказали ему, что если он не вырвется из толпы, то скоро будет мёртв.

В отчаянии, он сделал то, против чего Сайхан неоднократно предостерегал Пенни. Согнув колени, он прыгнул, используя свою силу, чтобы подбросить своё тяжёлое тело вверх, перескакивая пытавшихся остановить его людей. Он взмыл на десять футов вверх, и на пятнадцать — вперёд, приземлившись позади нападавших, оказавшись среди неготовых к схватке наёмников. Внезапная смена его позиции посеяла тревогу и смятение, и его новые противники пытались отступить прочь от него.

Дориан не дал им такой возможности. Снова вернув себе инициативу, он ринулся вперёд, режа и рубя, прежде чем они сумели перестроиться. Дориан Торнбер взревел, будучи в этот момент в сердце своём скорее демоном, чем человеком. Режа и убивая, он двигался в том направлении, откуда он прежде слышал голос Эндрю Трэмонта.

Люди возопили в страхе, и паника укоренилась в сердцах последователей Трэмонта. Те, у кого была хорошая реакция, убрались у него с дороги, а слишком медлительных Дориан сражал своим мечом. Когда те, кто находился между ним и его целью, попытались бежать, путь открылся перед ним. Футах в пятидесяти впереди него, брошенный своими телохранителями, стоял Эндрю Трэмонт.

Заметив свою жертву, Дориан зарычал с внушающей ужас улыбкой на лице. Теперь ничто не могло его остановить. Ноги понесли его вперёд в смертоносном порыве, в то время как Герцог Трэмонта смотрел на него с ужасом в глазах.

Тут Эндрю Трэмонт и погиб бы, но на полпути к его цели Дориана ударили исподтишка. Что-то быстрое и до невозможности огромное врезалось в него справа, и спасли его лишь рефлексы и короткий отблеск на периферии зрения. Изогнувшись, он едва избежал массивный шип напавшего на него существа, которое он видел чуть ранее. Однако увернуться от инерции тела твари он не мог, и когда она врезалась в него, Дориана впечатало в землю.

Потеряв при падении шлем, он попытался перекатиться прежде, чем новый противник придавит его, но ещё одна из странных рук существа схватила его за ногу. В миг ясности он увидел, что шип, который недавно чуть его не проткнул, был не отдельным оружием, а вырастал из руки существа. Оно представляло из себя кошмар странных пропорций. Две его руки оканчивались дробящими клешнями, а две другие были покрыты различными шипами.

Не имея возможности встать, он едва перехватил очередную атаку своим мечом, когда тварь попыталась срезать ему голову своей тяжёлой клешнёй. Лезвие впилось глубоко в похожую на броню кожу чудовища, а не перерубило её начисто, ещё больше удивив Дориана. Мало что могло устоять перед созданными Мордэкаем зачарованными клинками. Зверь был будто был целиком из железа, но двигался он для этого слишком быстро.

Его меч застрял у твари в руке, но рыцарь-ветеран использовал это в свою пользу — когда тварь потянула раненую конечность обратно, Дориан крепко вцепился в меч. Его вскинуло вверх, и когда его тело поднялось в воздух, он перевернулся, используя рукоять меча в качестве опоры, чтобы приземлиться чудовищу на спину. Не сумев высвободить оружие, он отпустил рукоять, и вместо этого крепко обхватил руками маленькую голову существа.

Существо затряслось, тщетно пытаясь сбросить его, ибо его руки сжимали голову подобно тискам. Дориан надеялся, что у него получится передышка, но руки у твари имели больше степеней свободы, чем он ожидал. Они изогнулись, и потянулись к нему, когда тварь сменила тактику.

Однако он не просто удерживал существо на месте. Жилы вздулись на шее у Дориана, когда он потянул, силясь оторвать существу голову. Та оказалась такой же крепкой, какой была рука. «Да почему ж эта проклятая штука не отрывается?» — думал он, пока тварь сопротивлялась его попыткам убить её. На миг он подумал было оставить свою позицию, но тогда он бы остался без оружия и почти без вариантов. Вместо этого он удвоил свои усилия. Его волосы, теперь уже не покрытые шлемом, побелели, а кожа от натуги приобрела пепельно-серый цвет.

Мучительный миг всё тянулся, и время замедлилось, когда он наконец ощутил, как что-то подалось. С его губ сорвался крик триумфа, когда твёрдая деревянная плоть сломалась и порвалась под его руками, и голова полностью отодралась от плеч чудовища. Находившееся под ним массивное тело содрогнулось, и осело на землю.

Дориан остался сидеть у твари на плечах, откатившись, когда та достигла утрамбованной земли замкового двора. Встав на ноги, он ощутил, как сила его тела приливала в унисон с глубоким гулом земли. Он чувствовал лишь ярость и адреналин, глядя на вражеских солдат, стоявших в тупом изумлении, когда он вызывающе крикнул:

— Кто следующий?!

Сперва никто не сдвинулся с места, а когда это всё же произошло, они попятились от разъярённого воина. Лицо Дориана Торнбера полностью посерело, заставляя его выглядеть так, будто он был отлит из камня. Он улыбнулся им гранитными зубами, с безумием берсеркера во взгляде.

— Следующий — ты, человек, — произнёс сухой голос, и что-то ударило его сзади будто тараном.

Одинокий рыцарь пролетел по воздуху тридцать футов, вмазавшись в защищавшую замковый двор стену. Камни потрескались от удара, и его тело сползло на землю, но там оно не осталось.

Это казалось невозможным, но Рыцарь Камня встал, отряхивая пыль и гравий со своей брони:

— Тебе следовало умереть, пока у тебя была такая возможность, — пророкотал он голосом, который будто исходил от трущихся друг о друга камней.

К этому моменту большинство солдат отступили либо на стены, либо во дворец, оставив двор по большей части пустым. Ворота были захлопнуты, а решётка — опущена, но Дориан с некоторым облегчением не заметил ни следа Ариадны или своей матери, двинувшись вперёд — если повезёт, они уже снаружи, и направляются в безопасное место. «Чего бы я сейчас ни достиг, это в основном лишь задержит Трэмонта, не давая ему обратить своё внимание на поиски пропавшей принцессы».

Меч Дориана всё ещё оставался засевшим в руке существа, когда они сошлись, осторожно кружа по двору. Отсутствие головы, похоже, не препятствовало способности чудовища ощущать его местонахождение, но оно двигалось осторожно, научившись уважать опасную силу воина.

Они маневрировали полминуты, пока тварь наконец не рискнула, метнувшись вперёд, и попытавшись поймать его своими клешнями. Однако Дориан был слишком быстр, он пригнулся и скользнул под своего противника. Используя своё плечо и обе руки, он поднял весившее полтонны чудовище, и подбросил вверх.

Оно неуклюже упало, приземлившись на бок в нескольких футах от него. Дориан надеялся, что удар о землю высвободит его меч, но ему не повезло. Приблизившись, он попытался ухватиться за рукоять, но тварь слишком быстро пришла в себя, едва не снеся ему голову одной из своих тяжёлых клешней.

Он поймал эту руку на полпути, ухватившись за то, что у человека было бы предплечьем, и удерживая её подальше от своей головы, пытаясь схватить меч. Промахнувшись, по рукояти, он в итоге оказался в патовой ситуации — Дориан держал обе руки с клешнями за предплечья, и они боролись, напрягаясь, сила против силы. Хотя тварь была невероятно сильна, рыцарь вроде бы имел преимущество, если бы не один факт. У его противника было на две руки больше, чем у него, и эти руки были покрыты жуткими шипами.

Пока он концентрировался, разводя увенчанные клешнями руки в стороны и подальше от своего тела, две другие руки метнулись вперёд, вскрывая броню, покрывавшую его грудь и живот, рвя кольчугу почти так же легко, будто та была кожаной. Дориана пронзила боль, когда шипы вонзились ему в живот. «Рано или поздно это должно было произойти», — сказал голос у него в подсознании, но остальные его мысли не обратили на это внимания.

С вызывающим рёвом боли, Дориан Торнбер упёрся сапогом чудовищу в грудь, и толкнул, напрягая свои мощные плечи. Тварь закричала, и рыцарь оторвал две её руки от её тела. Оставшиеся руки снова нанесли удар по нему, сбив его вбок, но он снова встал, и набросился на существо, пока то не пришло в себя. Дориан знал, что должен был прикончить тварь, пока его собственная сила не подведёт его.

Забыв о своём мече, он боролся с тварью голыми руками, оторвав две оставшиеся передние конечности, прежде чем приняться за ноги. Подобно обезумевшему ребёнку, он раздирал существо на части, одну конечность за другой, пока от того не осталось лишь дёргающееся тело. Более не будучи способным сделать что-то одними лишь руками, он потратил немного времени, чтобы вытащить свой меч из руки, из которой тот всё ещё торчал. С его помощью Дориан перерубил каждую руку и ногу как минимум на три части, а потом перерубил надвое само тело, хотя на это ушло какое-то время. Туловище существа было таким прочным, что рубить его было так же трудно, как рубить надвое ствол дерева… с помощью обычного меча.

Закончив, он оглядел двор, небрежно опираясь на свой меч, будто тот был тростью. Двор был по большей части пуст, и те солдаты, которые остались, рассыпались по стенам, молча наблюдая за ним. Большинство из них держали в руках арбалеты, взведённые и направленные в его сторону. Его кольчуга ни за что на свете не остановила бы ни один из этих арбалетных стрел. Дориан удивился, как он вообще продолжает дышать. «Я уже должен был умереть».

— Чего вы ждёте!? — заревел он зрителям. — Сколько ещё вас, ублюдков, я должен убить, прежде чем вы меня наконец прикончите!?

Никто не ответил, лишь один из солдат бросил арбалет, и отступил в башню на стене.

— Отвечайте!!

Ещё несколько человек побросали оружие, и Дориан не мог понять, что они делают. Посмотрев вниз, он оглядел свои грудь и живот, боясь увидеть, какие раны он уже получил. «У меня наверное кишки свисают… какого чёрта?!». Он поражённо уставился на свой живот.

Кольчуга и кожа брони были порваны, но его открывшийся живот был цел, помимо каких-то странных царапин на его серой коже. Он шлёпнул себя ладонью по животу, обнаружив, что тот твёрдый и сухой. Ощущение было примерно такое, будто он стучал двумя камнями друг о друга. Посмотрев вниз, он увидел разбросанные вокруг него по земле арбалетные болты. Некоторые из них торчали из земли, но другие были сломаны, будто они ударились обо что-то твёрдое. «Что-то вроде меня», — подумал он. «Я начал обращаться, как Морт и предупреждал. Я сейчас больше камень, чем человек».

— Бля.

Более не в силах придумать ничего получше, Дориан пошёл на противоположную сторону пустого двора, пока не нашёл металлическую шапку, которую потерял, когда чудовище в первый раз напало на него. Отряхнув шапку, он надел её на голову. Восстановив своё достоинство, он уставился на надвратную башню, и заорал:

— Если вы не собираетесь меня убивать, тогда открывайте чёртовы ворота! Если только вы не хотите сдаться?

Он зашагал в сторону надвратной башни. Обе решётки и ворота открылись задолго до того, как он дошёл до них.