Аркан-VI. Огненные стрелы

XXV ШТУРМ ПЕРВОЙ ГАВАНИ

Ставка главного командования оптиматов расположилась на невысоком холме, на дощатом помосте, в роскошном пурпурном шатре среди огромного воинского лагеря. Здесь собрался цвет рыцарства, лучшие военачальники, знатнейшие феодалы — все, кто принимал решения и руководил Крылатым походом.

— Хашар, — сказал Краузе, отнял от лица подзорную трубу и пошевелил пальцами в латной перчатке. — Наши далекие предки называли это так. Но хашар гнали вперед под угрозой смерти, эти же горят воинственным энтузиазмом сами, их не нужно подталкивать в спины остриями пик! Должен признать — святоши оказались очень полезными на войне… К тому же, если все голодранцы сдохнут, нам не придется кормить столько лишних ртов на обратном пути! Граф, отдельная благодарность за эту идею с магами, просто великолепно! Используйте их, и не жалейте — мы все равно возьмемся за волшебников после войны.

Он был очень доволен собой. Еще бы! Карл Вильгельм фон Краузе считал, что поймал Бога за бороду. Или — Феникса за крыло. В сорок лет — Император! Победитель! Избранный! Да, воцарение прошло не так гладко, как шептали и сулили старцы из Синедриона и остроухие советники-ванъяр… Но лиха беда начало! Центральные провинции, самые населенные и богатые — под его властью. Тимьян пал. Скоро падет и Первая Гавань — и тогда все правоверные оптиматы поймут, что он и есть тот самый, единственный, обещанный пророками Властелин, который объединит земли людей и поведет непобедимых рыцарей в крылатых шлемах дальше: на Восток и за Последнее море или — на Наковальню Солнца, а может быть — к архипелагу Фортуната, или в таинственную Парду и дальше, дальше, пока весь мир не склонится…

— Твою мать, — сказал Роттерланд, глядя в подзорную трубу. — Гребаные маги. Набрали недоучек, бездарей и проходимцев! Взгляните!

Краузе нахмурился: он не любил, когда все шло не так, как хотелось бы! А здесь… Здесь явно прекрасная идея с магами и хашаром катилась к чертям!

Три многочисленные штурмовые колонны фанатиков-простолюдинов, возглавляемые магами, поначалу продвигались к белокаменным стенам Первой Гавани весьма бодро: тысячи легковооруженных пехотинцев-иррегуляров с пеной из раззявленных ртов и подернутыми черной паволокой глазами бежали быстро, тащили с собой лестницы, тяжелые секиры, факелы и охапки хворосту. Редкие стрелы ортодоксов не причиняли им вреда — сгорали в воздухе, уничтожаемые магией. Волшебники прикрывали хашар — мерцающая пелена над головами вчерашних крестьян, городских люмпенов и безродных бродяг брала на себя удар метательных снарядов. До поры!

Оптиматы наступали уступами, тремя большими отрядами по две или три тысячи человек. Они почти поверили в возможность взять стены с одного наскока, но… У ортодоксов на этот счет имелось свое мнение. Стоило первой буйной толпе фанатиков добраться до подножия укреплений, как на их головы полетели камни, бревна, град стрел и арбалетных болтов, свинцовых пуль из пращей, полился кипень из котлов… Первыми погибли маги, уверенные в своей неуязвимости, потом, явно прицельно, ортодоксы со стен стали отстреливать Белых Братьев, что превратило иррегуляров в стадо перепуганных баранов, бестолковых и гибнущих один за другим.

Крики и стоны умирающих доносились даже до роскошного шатра Императорской Ставки, заставляя благородных сэров морщиться.

— Там какие-то сраные ортодоксальные попы на стенах! — подал голос Вайсвальд, который стоял тут же, сложив руки на груди. — Слышите их варварское нерифмованное козлопение? А еще они сбрасывают какие-то снаряды, которые сильно дымят! Послушайте, дело — в дыме! Он мешает магам!

— Отдайте приказ эльфам — пусть прикончат… — Краузе взмахнул рукой, но поймал презрительный взгляд Туринн-Таурского эмиссара — Элеммирэ Сверкающего и оборвал себя на половине фразы. — Попросите наших союзников участвовать во второй волне штурма — пусть прикроют латников. Мы уже сталкивались с этим, когда Аркан бежал из Кесарии — ортодоксы могут противостоять магии.

В это время и второй штурмовой отряд начал нести большие потери, хотя и наступал более продуманно: здесь пехотинцы прикрывались щитами, сбитыми из обгорелых обломков домов предместья, охапками хвороста, кое-кто из них имел стеганую защиту. И в первую очередь старались защитить Белых Братьев! Им даже удалось приставить лестницы, а кое-кто взобрался на стену, но был повержен вниз, на головы своих товарищей свирепыми воинами в черных коттах.

— Аркан притащил с собой своих аскеронских головорезов! — брызгал слюной Роттерланд. — Мерзавцы все, как один! Запытать до смерти каждого, запороть!

— Для начала надо бы взять стены… — бургграф Штадлер внимательно наблюдал за ходом сражения, а еще — поглядывал на дю Ритера, который невозмутимо сидел на табуретке у раскладного столика, вытянув ногу в латах и нарезал тонкими ломтиками горькую редьку, а потом отправлял кусочки в рот, тщательно пережевывая.

Старый кондотьер грыз корнеплод с таким видом, будто это было самое значительное событие за сегодняшний день. Казалось, его вовсе не волнует гибель тысяч людей под стенами, да и слова императора, герцога, графа и всех прочих, знатных и великих, недостойны внимания этого знаменитого воителя.

Он доел последний ломтик редьки и запил его чем-то из кубка ровно в тот момент, когда третий отряд легковооруженных фанатиков в панике бросая оружие и щиты побежал с поля боя к лагерю. Дю Ритер с кряхтеньем встал, подошел к карте, которая лежала на покрытом бархатной скатертью столе, перед Карлом Вильгельмом Краузе и ткнул пальцем в участок стены на правом фланге, меж двух мощных круглых башен. Здесь располагались одни из ворот, ведущих в Первую Гавань. Узкие и низкие, способные пропустить разве что четырех всадников единовременно, они использовались в основном для доставки из сожженных ныне складов речного порта товаров в город.

— Мы ударим здесь и войдем в город, — сказал дю Ритер тоном, не терпящим возражений. — Если у вас еще остались маги — прикажите им как-то замаскировать наши позиции, чтобы со стен не увидели передвижения рыцарской конницы…

— Мы будем передвигать рыцарскую конницу? — поджал губы тот, кто считал себя Императором Людей.

— Краузе! Слушай, что он говорит, если хочешь закончить кампанию до холодов! — рявкнул Штадлер без всякого уважения к его мнимому величеству. — Продолжайте, сэ-э-э-эр!

Дю Ритер когда-то был посвящен в рыцари, так что формально имел право на это звание. Однако, с видимым неудовольствием на лице он поковырялся ногтем в зубах, допил из кубка содержимое, прищелкнул языком и продолжил, сохраняя на лице досадливое выражение:

— Передайте мне всех пленных ортодоксов, что у вас есть. Подготовьте рыцарей, чтобы они могли достичь ворот за один бросок. Авангард из тех, кого не жалко, и… И основные силы — лучших из лучших. Мои люди удержат ворота, вы же должны будете прорваться в город!

— Но почему же именно эти ворота? — удивился Вайсвальд. — Они неплохо защищены башнями, и довольно узкие, да и враг там есть — знамена, шлемы, блеск оружия тому свидетель! Почему мы должны атаковать именно там?

— Потому… — дю Ритер прочистил горло, которое явно драло после горькой редьки, и смачно харкнул себе под ноги. — Потому что там нет сраных ортодоксальных попов.

И пошел, грохоча сабатонами и лязгая закованными в броню ногами. Если бы он мог выбирать — он бы стал сражаться за дю Массакра. Антуан, по крайней мере, не был таким кретином как это стадо напыщенных болванов. Но эльфы крепко держали командира наемников за задницу, так что другого выхода кроме как взять чертову Первую Гавань у кондотьера не имелось. А еще — он точно знал, что ни Разора Кориолана, ни Змия Аркана в этой крепости не было… А значит — бояться нечего. Мелковат пока Буревестник против дю Ритера!

Самым мерзким для Аркана было то, что он не мог пойти на вылазку вместе с кавалеристами-южанами. Сомнений не имелось: этот варварский спектакль затеял дю Ритер! Там, в пятистах шагах от стен, на недосягаемом для стрел и пращных пуль расстоянии наемники в коричневых гамбезонах ставили на колени людей — и рубили им головы, одному за другим. Сильные мужчины, профессиональные воины из дружин трех князей Юго-Востока, гарнизонные солдаты из захваченных оптиматами городков, ополченцы и все, кто посмел оказать вооруженное сопротивление оккупантам, а потом из-за ранения, контузии или численного превосходства неприятеля попал в плен… Все они сейчас умирали под ударами наемников дю Ритера. В этом не было людоедской жестокости Белых Братьев, или изощренного садизма туринн-таурцев. Только голый расчет, механическое выполнение необходимых действий. Верный расчет, надо сказать!

Дю Ритер хотел спровоцировать вылазку — и у него получилось. За воротами строилась для атаки легендарная южная кавалерия. Каждый из южан понимал — эта попытка обязательно должна состоятся. Там умирали свои, и не попытаться их спасти было нельзя — такой позор не смыть! К тому же Аркан говорил, что нечто подобное произойдет, он знал все заранее. И для кавалеров-орра, этих храбрых и бесшабашных аристократов Страны Хлопка, такая прозорливость только добавляла авторитета вождю. Он знал! Значит — готов. Значит — они победят! А смерть… Смерть в этом мире, к сожалению, в порядке вещей.

Сам же Буревестник скрипел зубами, как зверь в клетке метался по площадке на вершине башни у торговых ворот, и до белизны костяшек сжимал пальцы на эфесе скимитара. Дю Ритер и вправду не обманул его ожиданий, сумел вычислить закономерность: отсутствие обходящих стену священников Деграсского Экзархата создавало окно возможностей для применения магии, а значит — успешного наступления! У Вольной Компании старого кондотьера имелись свои боевые чародеи, не чета недоучкам, которые пресмыкались перед Синедрионом!

Так что рейд южан состоялся бы — так или иначе. Несмотря на странные шевеления отрядов врага за пеленой тумана, явную провокацию с показательной казнью, и очевидную уязвимость плана. Несмотря на группы эльфийских лучников, которые обстреливали крепостные стены по всему периметру, и на инженеров, которые уже начали подкатывать мантелеты ближе и ближе к городу совсем на других участках обороны…

Скрипнули створки ворот, и раздался дикий клич орра:

— Бей-убивай!!! — легкая конница взяв с места в карьер, пользуясь выучкой скакунов и бесстрашием всадников, сплошным потоком выплескивалась из города, на ходу разворачиваясь в лаву и самым коротким маршрутом продвигаясь к месту казни пленных ортодоксов.

Ожидал ли дю Ритер вылазки? О, да! Кондотьер думал, что спасать своих выйдет железная ортодоксальная пехота, которая скорым маршем доберется до места казни, а потом обязательно смешает ряды, чтобы развязать, переложить на носилки, спасти и забрать с собой за стены единоверцев. И в этот момент ударят рыцари из тумана… Но вместо пехотного каре осажденные отправили в бой три тысячи кавалеристов-орра в аскеронских кожаных доспехах, с трехгранными эстоками вместо привычных шпаг и арбалетами наготове! Великолепные всадники, снаряженные великолепным снабженцем вышли на дистанцию атаки и пустили лошадей в галоп. Трепетали знамена, развевались шикарные плюмажи на традиционных южных широкополых шляпах… Тот факт, что внутри каждой щегольской шляпы скрывалась стальная каска — этого врагу знать было не обязательно.

Можно ли было считать такую кавалерию легкой? Хороший вопрос!

Из тумана выдвинулся авангард рыцарской тяжелой кавалерии: безземельные рыцари, оруженосцы, жаждущие славы, бедные башелье и другие низы дворянского сословия ринулись вперед, провозглашая родовые девизы и здравицы прекрасным дама, которые плевать хотели на нищих кавалеров в ржавых доспехах… К удивлению дю Ритера, кавалерия Аркана и не подумала сбавлять темп! Южане на ходу сшибали конями наемников-палачей, ударами эстоков убивали самых стойких и мчались навстречу рыцарям!

Спасением пленников занималась вторая волна сил вылазки — гораздо меньшая по численности. Эти орра тут же спрыгнули из седел, и принялись освобождать выживших, которых увы, было немного.

В это время атакующая лава тяжелой легкой конницы уже сходилась с рыцарским клином — авангардом оптиматов. Однако вместо того, чтобы следовать куртуазным правилам благородных поединков, южане взялись за арбалеты — и сотни тяжелых и коротких болтов устремились вперед, становясь предвестниками будущей свалки. Да, прицелиться из седла — задача нетривиальная, но когда впереди — конная масса, нет никакого смысла выискивать спайки доспехов или прорези шлемов! Сбить таранный порыв латной конницы — вот с этим первый залп коварных орра справился отлично! Стали спотыкаться рыцарские кони, падать на землю всадники Центральных провинций… Увидев гибель многих соратников из первых рядов, другие храбрые сэры притормаживали коней, от чего весь клин терял наступательный импульс. Этим и воспользовались южане, которые, растянув фланги, охватили рыцарей с трех сторон — и ударили, сойдясь сразу на ближней дистанции, не давая воспользоваться главным сверхоружием тяжелой кавалерии — мощным ударом длинного копья.

Эстоки — колющие мечи, предназначенные для борьбы с бронированным противником, скрестились с бастардами и клейморами рыцарей-оптиматов, мощные удары непривычного для рыцарей оружия вполне эффективно пробивали стальные латы, полилась кровь. Лязг смертоносного железа, ржание коней, проклятья и боевые кличи зазвучали с новой силой. Патрик и Коннор Доэрти, Дуглас Конноли и другие отважные орра, руководившие вылазкой, старались не терять голову в горячке боя — таинственный туман над позициями врага явно таил в себе немало опасностей. И потому, едва лишь с крепостных стен раздались звуки волынки, возвещающей об относительном успехе спасательной миссии, как южане стали сбавлять темп.

Авангарду оптиматов досталось, потери были большие — осаждающие не ожидали столкнуться с таким необычным соперником, рыцари перегруппировывались перед очередной схваткой, многие из них оглядывались — не придет ли подкрепление?

И подкрепление пришло! Тяжело грохоча сапогами выдвинулись по флангам наемники, вышли из тумана ряды отборной рыцарской конницы… Орра стали разворачивать коней, один за другим выходить из боя, отступать к открытым воротам. Оптиматский авангард, а точнее — те из предназначенных на убой бедных рыцарей, кто еще мог держать оружие в руках, с радостным гиканьем устремились в погоню.

Именно этого от них хотел дю Ритер. Именно этого от них, как ни парадоксально, хотел и Аркан! Самым страшным во всем этом мудреном плане, который держался на очень хлипких ниточках, была необходимость дать возможность оптиматам поверить в победу! Впустить их в город на плечах отступающих орра! Это означало множество смертей, множество потерянных молодых жизней красивых и веселых аристократов, соли земли Страны Хлопка.

Буревестник на башне замер у зубца, оперевшись на него ладонями, вцепившись пальцами в холодный камень. Казалось — или кладка раскрошится от нервического напора Аркана, или из-пода ногтей герцога потечет кровь. Он смотрел на южан — настоящих героев! — которые медленно отступали к воротам, сдерживая натиск рыцарей, видел подбирающихся к стенам солдат дю Ритера, обозревал город за своей спиной, слышал лязг оружия зверобоев внутри башни, у себя под ногами и молился. Молился о том, чтобы его усилия были не напрасными. Чтобы все эти мужчины, сражающиеся там, внизу, умирали не зря.

События у ворот разворачивались меж тем самым драматическим образом: южане гибли, отступая, а рыцари еще недавно бывшие в роли жертв, теперь почувствовали себя победителями! К тому же, в каждом из двух отрядов профессиональной пехоты дю Ритера, которые подтянулись с флангов, имелся сильный маг, и мерцающая пленка покрыла собой пространство на сотню шагов окрест, защищая атакующих от обстрела. Постепенно закованные в стальную, пусть и местами ржавую, с прорехами, броню, дворяне-оптиматы продавливали южан, создав пробку в воротах, не давая закрыть створки.

В какой-то момент орра дрогнули — и отступление превратилось в бегство — пусть и запланированное, но все же губительное. Южная кавалерия устремилась в глубину города, стуча копытами по брусчатке и орошая улицы Первой Гавани кровью из ран. Раздались торжествующие крики оптиматов, и первый десяток рыцарей из авангарда вырвался на городские улицы. Однако, здесь, внутри города маги не могли помочь своим соратникам, и со стен и башен в тяжелых всадников полетели метательные снаряды. Почти все первопроходцы погибли, чуть ли не единовременно.

— Вперед, вперед! — закричали сержанты и офицеры дю Ритера, напирая на тыловые ряды авангарда, которые решили отвернуть, не рисковать жизнями в незащищенном пространстве за воротами.

Наемники же и не думали давать им такой возможности: в ход пошли гизармы, совни, бродексы на длинных древках и боевые молоты-люцернхаммеры — не нанося ударов смертельных, люди дю Ритера вполне ясно дали понять: отступать никто не будет! Для рыцарей это стало весьма неприятной неожиданностью: все-таки они были дворянами, и не привыкли, что к ним относятся как к расходному материалу! Их осталось около трех сотен — считая одоспешенных оруженосцев и слуг, в жуткой сутолке у ворот развернуть всю эту массу и направить на прорыв не стоило и пытаться. К тому же — что дальше? Бежать? Дезертировать? Рыцари предпочли смерть позору — и устремились в город, по довольно широкой мощеной улице, которая вела от ворот к центру Первой Гавани — под градом стрел и метательных снарядов.

Люди дю Ритера, радостно взревев, ринулись брать под контроль ворота и ближайшие участки стен. Защитники отсюда спешно бежали, куртина с воротами оказалась захвачена за четверть часа. А вот круглые башни стали настоящим оплотом гарнизона Первой Гавани — здесь наемников встретили суровые воины в шапелях — аскеронцы! Они не желали уступать ни пяди, сражались в башенных дверях насмерть, при этом с верхних площадок работали арбалетчики, лучники и пращники ортодоксов. Бой кипел нешуточный!

Пурпурное знамя с вышитыми золотыми крыльями Феникса над воротной куртиной и широко открытый проход в город стали знаком для большей части оптиматского войска. Качнулись вперед колонны отборной рыцарской конницы — и двинулись к распахнутым настежь воротам! Узурпатор Краузе спешно снимал резервы с других направлений, перебрасывая тяжелую пехоту и отборные части на подмогу дю Ритеру. Фактически, на остальных участках укреплений происходила лишь имитация штурма — иррегуляры, туринн-таурские стрелки и части прикрытия не давали ортодоксам самим перегруппировать силы или сделать вылазку из других ворот, но действительно серьезных попыток взять стены в других местах осаждающие не принимали.

И это выглядело логично — тысяча, две, три, пять тысяч латной конницы скрылись за малыми торговыми воротами, лучшие силы оптиматов уже были внутри! Да, в башнях ортодоксы стояли крепко, но вот-вот рыцари захватят плацдарм, прорвутся глубже в город, к другим воротам — и участь Первой Гавани будет решена.

— Коня мне! — выкрикнул псевдо-император Краузе. — Я въеду в поверженный город следом за войсками!

— Ваше величество, башни у ворот еще не взяты… — Вайсвальд вовсе не разделял энтузиазма своего владыки. — Оттуда идет обстрел!

— Так возьмите их! У вас что, недостаточно воинов? Вот вы и займитесь, со своей дружиной! Вперед, Вайсвальд, вперед, ваш монарх приказал вам очистить стену у этих чертовых ворот на версту в обе стороны! Выполняйте приказ монарха, ибо, клянусь Фениксом, через час я въеду в город и пеняйте на себя! — рассвирепел оптиматский владыка.

Названный феодал вскочил с места с красным лицом, ударил кулаком себя по стальному нагруднику и отправился к своим людям — выполнять приказ. Ему очень не нравился тот факт, что из города пока не прибыло ни одного гонца с известиями, напротив — все новые и новые отряды конницы и пехоты втягивались в ворота… А солдаты дю Ритера, этого старого лиса, обеспечив контроль за воротами не торопились наступать дальше! И вот это было самым тревожным сигналом!

Над Первой Гаванью плыл колокольный звон. Священные Огни горели на каждой башне, на каждой церкви. Даже на самую вершину башни долетали звучные, громогласные песнопения ортододксального клира:

— Спаси, Господи, людей Твоих, и благослови достояние Твоё!

Победы ортодоксам над сопротивными даруй!

И Твоё сохраняй

Огнем Твоим истинным!

Все, что происходило внутри стен Первой Гавани было недоступно колдунам Карла Вильгельма Краузе и эльфийским чародеям. Им казалось — золотой сияющий купол накрыл старую имперскую столицу, и был он непроницаем для самой изощренной волшбы. Сам узурпатор нервничал:почти половина его солдат сейчас сражалась на улицах древнего города! Вайсвальд, Роттерланд и другие влиятельные и знатные военачальники тоже были там… Но никто не спешил в ставку с победными реляциями! Поэтому псевдо-император все-таки не торопился во главе гвардии входить в город. Мало ли как обернется дело?

Если бы он видел то, что мог наблюдать Аркан с высокой круглой башни, то содрогнулся бы до глубины души.

Весь обширный Купеческий квартал Первой Гавани, прилегающий к малым торговым воротам был превращен ортодоксами и южанами в странную крепость. Окна первых этажей заколотили толстыми досками, на крышах и верхних этажах заготовили обильные запасы метательных снарядов — камней, суковатых бревен, дротиков и стрел. Улицы перегородили баррикадами: тяжело гружеными укрепленными телегами, ежами из острых кольев, мешками с песком, бочками. Ополченцы-деграсцы, не занятые на обороне стен, выжившие баннереты Юго-Востока и их дружины, несколько сотен зверобоев — все они стали гарнизоном этого укрепрайона.

Верные рыцари, терпеливые пехотинцы, меткие стрелки, Белые Братья, яростные фанатики и кое-кто из магов прорвавшись за ворота спешно продвигались по городским улицам не встречая сопротивления. А потом, примерно через полверсты, наталкивались на баррикады и их защитников. Увидев врага, оптиматы с большим рвением бросались в атаку — еще бы, стены ведь взяты, город — почти что пал к ногам Крылатого похода! Однако — раз за разом умывались кровью, поражаемые алебардами, боевыми цепами и копьями ортодоксов, неся потери от постоянно сыплющихся на головы с крыш и из оконметательных снарядов.

— Это ловушка! Ортодоксы заманили нас! — кто первым выкрикнул эти слова, неизвестно, но паника среди ворвавшихся в Первую Гавань солдат стала нарастать, кое-кто решил ретироваться, но повторилась ситуация у ворот.

Подкрепления, отправленные Краузе, торопились внутрь! У них был четкий приказ — усилить натиск, сломить сопротивление ортодоксов, пробиться к монастырю Всех Прежних Святых и княжеской резиденции. И они намеревались его исполнить! В Купеческом квартале на улицах скопилось неимоверное количество вооруженного народа, около двадцати тысяч вооруженных оптиматов всех родов войск! И количество в итоге переросло в качество: на радиальной улице, широкой, напрямую ведущей от ворот к центру, оборона ортодоксов была прорвана.

С торжествующими криками спешенные рыцари в крылатых шлемах, пехотинцы в стеганой броне, люди Роттерланда в одинаковых коттах и другие воины-оптиматы расшвыряли в стороны баррикаду, откатили телеги, груженые камнем, и с воодушевлением бросились вперед, чтобы спустя двадцать шагов замереть в совершенном ступоре.

— Р-р-раз! Раз! Раз-два-три! — грохотали крепкие аскеронские сапоги по улице Первой Гавани.

— Раз! Раз! Раз-два-три! — качались в такт шагам длинные южные пики.

— Раз! Два! Три! — скалились чернобородые, голубоглазые орра: Лоусоны, Велветы, Дэниэлсы, Бимы, Тичеры и многие-многие другие воинственные кузены, пришедшие с Юга вместе с Арканом за славой, деньгами и репутацией. — Бей-убивай!

Нет ничего страшнее паники и давки на узких улочках. Разве что — паника, давка и десять тысяч пикинеров, жаждущих крови! Они наступали единовременно, по каждой из улиц шириной более десяти шагов. Пики на прочных древках в восемь локтей, отличная подготовка и качественное снаряжение превратили орра в страшную машину для убийства. И не было у оптиматов сил противостоять ей, пусть число воинов Краузе внутри Первой Гавани и превосходило южан двукратно! Вступить в бой вместе осаждащие не могли — и орра насаживали их на пики, убивали одного за другим. На какие-то минуты жуткий звук погружаемых в человеческие и лошадиные тела острых наконечников заглушил даже церковный набат и боевые кличи, и — воины Краузе дрогнули! Дикий крик раздался над городом, оптиматы бросились к торговым воротам — своему единственному пути к спасению…

Чаша весов качнулась в сторону ортодоксов и их союзников.

Однако, для Аркана и его соратников, засевших в башне у ворот, все складывалось куда хуже. Буревестник должен был находиться именно здесь, в гуще событий и как бы над ними — лучшей позиции и придумать было сложно. Шарль, Луи и другие зверобои крепко держали оборону, сделав башню неприступной — до поры.

Все изменилось с прибытием людей Вайсвальда — его герб Буревестник узнал сразу. Закованные в полную броню великаны, вооруженные кулачными щитам-баклерами и короткими широкими фальчионами, прошли по галерее куртины сквозь боевые порядки наемников дю Ритера, которые проявляли не слишком много энтузиазма, явно предпочитая загребать жар чужими руками. Оказавшись у многократно выбитых и восстановленных дверей башни, они поступили прямолинейно и банально — вломились внутрь, с разбега, не разбирая дороги!

Сразу два стальных верзилы одновременным ударом латных наплечников в который раз выбили дверь и вместе с ней рухнули на зверобоев, создав сумятицу. Этим воспользовались их товарищи, проникнув внутрь следом. Завязалась кровавая драка, напоминающая скорее кабацкую потасовку, а никак не бой профессиональных солдат. И преимущество здесь было на стороне оптиматов: стальная броня, большая масса, подходящее вооружение…

— Отступайте наверх! — выкрикнул Аркан. — Забаррикадируем лестницу!

Зверобои услышали Командора. Он знал, что делал: скоро, скоро пикинеры убьют или вытолкнут остатки войска оптиматов из Купеческого квартала, нужно продержаться час-другой, не больше.

— Глаза! — скомандовал Буревестник и швырнул вниз одну за другой две склянки — подарки любимой жены.

Ярко вспыхнуло, готовые к этому ортодоксы воспользовались замешательством врагов — и прикончили тех, кого смогли, но в дверь с куртины проникали новые, так что оставалось только отступать по винтовой лестнице наверх, на площадку, где ждал герцог…

— Это черт знает что!!! — неистовствовал Краузе. — Как это могло произойти⁈

Роттерланд прижимал к пустой, истекающей кровью глазнице грязную тряпку. Глаз ему выбил какой-то черноволосый молодчик в широкополой шляпе — хватило одного рокового удара пикой! Его конь был убит, доспехи — иззубрены, меч он потерял в давке у ворот…

— Десять тысяч орра, монсеньор… — прохрипел он. — Десять тысяч пикинеров, в городской тесноте… Это чертова скотобойня, монсеньор. Настоящая гекатомба. Аркан поимел нас. Снова!

— Поимел? — взревел узурпатор. — Поимел⁈ Будь проклят этот сын сатаны! Он и его ортодоксы — отродья Ада! Позовите ко мне нунция Синедриона, этого, как его там… Амальрика? Да, кардинала Амальрика!

Краузе не хотел прибегать к этой крайней мере — но ведь они воевали во имя Феникса и под Крыльями его! И если уж пришлось встретиться в бою с силами Ада — проклятыми мракобесами-ортодоксами, то сверхъестественная помощь будет не лишней… Если бы узурпатор был откровенным с самим собой, то признал бы: в его душе сидела надежда, что кое-кто из его воинов обратиться — и это переломит ход сражения, однако, похоже, ортодоксы знали, как не допустить такого поворота событий. Может быть, это проклятый дым, или их нерифмованное козлопение, или огни над башнями и колокола, а может… Да какая разница? Суть заключалась в том, что потери Крылатого похода оказались ужасными, и повернуть ситуацию вспять могло только чудо. А чудо — настоящее, а не фиглярское, как все эти мерцающие пленочки и летающие огненные шарики — это прерогатива церковников!

— Ваше величество… — произнес кардинал Амальрик, глядя в самую душу Краузе своими черными, без белков глазами. — Я правильно понимаю ваше желание? Вы хотели бы…

— Начинай уже свой ритуал, святоша! — рявкнул узурпатор. — И возьми на это столько людей, сколько тебе надо! В госпитале полно раненых, большая часть из них все равно сдохнет к утру… Все должно закончится сегодня, понял меня?

Амальрик только поклонился молча и ушел. Он прекрасно знал, что нужно сделать для того, чтобы в небесах над Первой Гаванью явился тот, кого оптиматы нынче почитают воплощением Бога. Тот факт, что следом за Амальриком последовал и Элеммирэ Сверкающий, эмиссар Туринн-Таура, никого не смутил. Здесь привыкли закрывать глаза на подобные вещи.

— Монсеньор, мы сегодня умрем? — молодой зверобой, лицо которого казалось Аркану знакомым, стоически переносил страдания, причиняемые ему товарищем.

В плече у него застрял арбалетный болт, и его было необходимо извлечь прежде, чем залить рану алхимическим снадобьем и перевязать. Рем вспомнил юношу: это парень пришел в его дружину сразу после захвата Цитадели, принадлежавшей тогда маркизам. Был еще какой-то случай с общей пробежкой вокруг замка в полной боевой выкладке…

— Мы не умрем, — Буревестник надеялся, что его голос звучал уверенно, несмотря на гулкие удары, от которых сотрясался люк, ведущий с лестницы на площадку — последний рубеж обороны. — Мы — дети Божьи, и потому — не умрем! Не здесь. Не сейчас. Никогда!

— Аркан!!! — кричали снизу. — Лучше сам спрыгни с башни! Мы сдерем с тебя шкуру, насыплем в нее соли и наденем обратно! Ты сдохнешь, Аркан, прямо сегодня!

У этих воинов внизу были причины ненавидеть Аскеронского герцога — отсюда, из башенных бойниц они видели, как умылась кровью армия Краузе, какие чудовищные потери понесла внутри периметра городских стен. Каждый из рыцарей Вайсвальда понимал — он обречен, поскольку ортодоксы и южане уже дочищали Купеческий квартал от последних оптиматов, и скоро должны были взяться за ворота и захваченный осаждающими участок стены. А помощь из военного лагеря не приходила…

— Они убьют нас, — с явно читаемым фатализмом в голосе проговорил раненый молодой зверобой. — Дайте мне меч, я хочу погибнуть как воин!

— Ладно тебе, парень! — сказал Шарль и резко дернул, вытянул арбалетный болт, а Луи мигом залил рану декоктом и приложил чистый перевязочный пакет. Юноша обмяк, от боли лишившись сознания. — Вот и все. По крайней мере, мы все что могли — сделали. Все, что в силах человеческих. Может быть, умрет быстро и не увидит этого кошмара.

Голос старого сержанта был спокоен, но Буревестник понял: он имеет в виду не абстрактную картину кровавой осады, а нечто конкретное. И, проследив за взглядом Шарля, вздрогнул. В небе, распахнув огромные призрачные крылья, парила гигантская птица, вся состоящая из сполохов черного пламени. Как будто почуяв на себе взгляд Аркана, Феникс изменил направление полета, взмахнул крыльями — и стал приближаться к городу!

Воздух как будто загустел, странная тишина воцарилась над Первой Гаванью, окружающими плоскогорьями и лугами, воинским лагерем оптиматов, Рубоном Великим и далеким берегом Зеленого Моря. Каждое слово звучало глухо, как будто сквозь вату, все, кто сражался в это момент, вдруг опустили оружие и замерли — глядя вверх. Кто-то с яростью, другие — с надеждой, но большинство — со смертным страхом.

— Что же мы можем сделать с эдаким чудищем? — молодой ортодокс пришел в себя очень быстро, и теперь во все глаза смотрел на приближающегося крылатого демона. — Что же мы можем поделать?

Аркан сбросил с себя противоестественное оцепенение, зло оскалился и проговорил зло и уверенно:

— Верить! Верить в себя, в своих соратников! Верить в своего герцога, в Аскерон, в наших великих и славных предков! Верить и доверять Господу, Владыке Света и Огня, подателю вечной жизни и Творцу Миров! — герцог шагнул отдернул холстину с длинного зеленого ящика, на котором были начертаны белые буквы, как будто переведенные через трафарет.

Он уже привычным движением щелкнул запорами, откинул крышку и подхватил на руки странную трубу — зеленую, с рукояткой наподобие арбалетной и удивительными приборами, присоединенными к ней. Ощупав пальцами одному ему известные детали механизма, Рем закинул на плечо это диковинное устройство, приложил глаз к некой нашлепке и сказал:

— Отойдите все от меня в стороны, никого не должно быть сзади… — и повел наконечником трубы следом за Фениксом, который стремительно приближался. — Сдохни, скотина, во имя Гос-с-спода нашего!

Раздался душераздирающий свист, потом — грохот и, оставляя за собой дымный след, к страшному крылатому демону устремилось оружие прежних — огненная стрела. Рем же, не медля, выхватил из ящика вторую трубу — такую же, как и первая, приложился — и выпустил еще одну стрелу. Из ушей у герцога текла кровь, лицо представляло собой некое подобие похоронной маски, однако глаза горели неукротимым фамильным огнем!

В конце концов, его ведь звали Рем Тиберий Аркан! И даже совершая деяние, достойное отдельной легенды, ни один из этой скандально известной и славной семьи не готов был оставлять исход на волю случая! Врага нужно добивать, и делать это стоит с максимальной эффективностью, даже если используешь волшебное оружие из другого мира. Это всякому Аркану совершенно точно известно!

Испуская клубы черного, жирного дыма, под жуткий потусторонний вой пораженный оружием прежних Феникс спикировал куда-то за реку. А потом земля содрогнулась, раздался шум, подобный тысяче раскатов грома, и в воздух поднялся огненный гриб невиданных доселе в мире размеров.

— Мы не умрем! — завороженно проговорил молодой ортодокс, глядя на небывалое зрелище. — Не здесь. Не сейчас. Никогда!!!

Остался эпилог. Или черт с ним, с эпилогом? Хотя, прикрутить вентиль пафоса стоит, потому сделаю завтра милый и хороший эпилог.