Аркан-VI. Огненные стрелы

II ПАТЕНТ

Сказать, что Рем был шокирован — это не сказать ничего! Он едва успел сориентироваться: подставил руки — и поймал раскрасневшуюся, растрепанную и очень-очень привлекательную Габриель. Негодяй возмущенно всхрапнул, присев от неожиданности на все четыре ноги, а потом — рванул вперед!

— Не туда, не туда! — спохватилась девушка. — Нам — в Палату мер и весов!

— Как скажешь, Зайчишка! — Аркан перехватил поводья так, чтобы одновременно управлять конем и удерживать нежданную попутчицу, и жеребец на ближайшем перекрестке свернул в нужную сторону, и, выбивая ритм скорого марша копытами, крупной рысью помчал по улицам Аскерона.

Габриель поерзала, устраиваясь поудобнее, Рем только хмыкнул, принимая новую — приятную, но неожиданную — реальность. От девушки пахло полынью и какими-то химическими реагентами, ее волосы и одежда были в какой-то мелкой крошке и пыли всех цветов радуги. Чем она там занималась, в лаборатории?

— Вот! — сказала Габи и продемонстрировала пробирку с белым порошком. — Панацелин! Рабочий! Я вылечила крысе гнойную рану, а потом — прогрессирующую инфекцию одному типу из карцера. Это и есть лекарство древних… Бак-те-ри-цид! От инфекции, вызванной мельчайшими существами… А! Ты же знаешь! Это же ты! Рем, Рем, так хорошо, что это ты! Но Яков Бриссак успеет раньше нас — и пиши пропало! Мы должны взять патент!

— Серьезное дело! — Аркан рассмеялся. — Ты добилась своего с плесенью? У тебя что, правда есть работающий препарат?

— О! Да! Апчхи! — она чихнула и из хорошенького ее носика вылетели клубы разноцветной пыли. — Ой-ёй, Рем, я ведь не сказала что ужасненько рада тебя видеть! Я тебе это еще скажу, но пожалуйста-пожалуйста, мы срочно должны подать заявку на патент, потому что Бриссак украл две пробирки и документы, и может успеть первым!

— Какой нехороший Бриссак! — Буревестник ударил пятками Негодяя и конь перешел в галоп, вызывая испуганные и возмущенные крики прохожих.

Бриссак! Эта фамилия была ему знакома. Более того — Аркан внезапно осознал, что относится она напрямую к дядюшке Агису! У Агиса ведь как у всякого приличного человека была фамилия! Появление некого Якова интриговало, а его поползновения — возмущали. Так или иначе, спрашивать или уточнять что-то сейчас было не к месту и не ко времени. Габи попросила о помощи — значит, Рем ее окажет, а разбираться будет потом!

Зайчишка с пробиркой в руках вбежала в вестибюль Палаты мер и весов и прокричала:

— Средство прежних от инфекции внутренней и внешней, вызванной мельчайшими существами! Название — панацелин! Технология производства воссоздана алхимиком по имени Габриель Атерна из плесени особого типа! Патентую и требую созыва ученой комиссии для проведения клинических испытаний!

Привыкшая к прожектерам и сумасшедшим изобретателям конторская братия Палаты подняла носы от столов и с недоверием и вместе с тем — некоторым интересом уставилась на Габи. Ее точеная фигурка, измазанные в разноцветной пыли волосы и личико привлекли внимания гораздо больше, чем заявление о изобретении и стеклянная пробирка в руках.

— Мистрисс, а почему этот Атерна не пришел сюда сам? — уточнил убеленный сединами клерк — глава Палаты. — Почему он доверил такое уникальное изобретение вам? Вы, вообще, кто? Дочка? Помощница? Лю…

Он оборвал себя на полуслове, потому что заметил у Габи на пояске нож в простых кожаных ножнах. Явный признак ортодоксальной девушки, а судя по прическе — еще и незамужней! Назови такую чьей-то любовницей — хлопот не оберешься! Все эти люди за столами не были учеными или медиками — они работали чиновниками аппарате герцогства, где большая часть жителей — ортодоксы, и к таким вещам привыкли относиться серьезно.

— Маэстру, я… — девушка явно растерялась, и, наконец осмотрела себя.

Смутившись и осознав, как выглядит, Габриель на секунду замешкалась — и этим воспользовался еще один персонаж, который широкими шагами вошел в Палату мер и весов, уверенным жестом руки отодвинув в сторону Аркана, стоящего у дверей. Герцог не носил броской одежды, на голову натянул капюшон плаща, да и в вестибюле стоял полумрак: освещенными благодаря окнам у потолка были только столы клерков.

— Моя фамилия Бриссак, — заявил пришелец сходу, доставая из кожаного планшета две пробирки с препаратом и стопку бумаг. — Я — дипломированный алхимик из Тимьяна! И я хочу запатентовать бактерицид — снадобье прежних на основе культуры несовершенных грибов панацеллума золотистого, которое спосбно предотвращать загноение ран, антонов огонь и другие заболевания! О-о-о-о, я вижу эта шарлатанка тоже здесь! Гоните ее прочь, досточтимые маэстру!

— Подлец! — возмутилась Габриель. — Ты украл мою работу!

— Лгунья, — откликнулся Яков Бриссак с невозмутимым выражением лица. — Просто маленькая лгунья! Кто поверит, что взбалмошная девица без университетского образования способна синтезировать такое сложное снадобье! Взгляните на нее — замарашка с окраин Смарагды пытается добыть легкие деньги в Аскероне!

Отличный черный стеганный дублет с серебряным шитьем, бархатные штаны, берет с павлиньим пером, окладистая седая борода, даже пенсне на носу — все это отвечало представлениям клерков о почтенном алхимике куда как больше, чем корсаж, юбка, растрепанные волосы и туфельки на низком каблуке!

— Я поверю, — шагнул вперед Рем.

Маэстру в берете резко повернулся в его сторону, павлинье перо на головном уборе качнулось.

— Вы смеете сомневаться в моих словах? Я — Яков Бриссак, доктор алхимии Тимьянского университета, почетный профессор! — возмутился алхимик. — Из почтенной семьи Бриссаков, славной многими и многими выдающимися учеными и естествоиспытателями! А ты, мать твою, кто такой?

— Тиберий Аркан, — пояснил Буревестник, снимая капюшон и приглаживая пятерней непослушную шевелюру. — Герцог Аскеронский. Командор Ордена зверобоев. Из скандальной семьи Арканов, славной многими и многими бунтовщиками, охотниками на чудовищ, полководцами, политиками, пиратами и авантюристами. Мать моя — Лорайна дю Барилоче, племянница прошлого герцога. А это — Габриель Атерна, поставщик териака и других алхимических субстанций для Ордена зверобоев в течении последнего года. И я утверждаю, что знал об исследованиях, которые алхимик Атерна проводила над культурами плесени, и имею об этом письменные свидетельства!

— Ваше высочество⁈ — клерки повскакивали с мест и замерли в подобострастных позах.

— А еще, Габриель Атерна, дочь баннерета Гордиана Атерны, старосты Помола, что в Смарагде — моя невеста, и ваша будущая герцогиня. Мы женимся через десять дней, — как бы между прочим заметил Аркан.

В несколько шагов он преодолел отделяющее его от девушки расстояние и встал с ней рядом.

— Ой-ей… — только и сказала Габи и спрятала лицо в ладонях.

— Маэстру Бриссак, — Рем прищурился и глянул на алхимика. — Не имел чести познакомиться с вами ранее, но… Если вы желаете еще немного обсудить достоинства и недостатки моей покойной матушки, или же будущей моей супруги — мы можем сделать это прямо тут, на крыльце Палаты мер и весов, на любом оружии, какое вы предпочитаете. Или без оружия — мне все равно, как именно выбить из вас дурь. Ах, да… Верните бумаги и образцы мистрисс Атерне. Не думаю, что написанные женским почерком документы кто-то из специалистов-графологов сочтет достаточным доказательством ваших талантов в сфере фармакологии…

Бриссак выглядел бледно. Его пенсне запотело, на лице появилась испарина. Откуда он мог знать, что столь внезапно встретиться с кем-то из Арканов — в таких обстоятельствах? Какое вообще Арканам дело до медицинских препаратов? И как эта вздорная девица сумела окрутить целого герцога?

— Женским почерком? — чрезмерно участливым тоном поинтересовался старший клерк. — Как же мы этого раньше не заметили? Ай-яй-яй, как же так? Вы что, хотели подорвать боеспособность Ордена зверобоя, маэстру алхимик? Вы знаете, что зверобои уничтожают зловредных химер и чудищ? Может быть вы — Туринн-Таурский шпион?

— Н-н-н-нет! — запротестовал тимьянский почетный профессор. — Я не шпион, я…

— Пошлите-ка за стражей, маэстру, — взмахнул рукой Аркан. — Я думаю, он посидит немного в каземате, и мы решим, что с ним делать.

— Может быть, Агис решит? — Габи решительно подбоченилась. — Это ведь его блудный братец!

— Вот и отлично! — Рем обрадовался, что можно спихнуть ответственность на кого-то другого. — Выбирайте, маэстру Бриссак: вы умоляете своего брата взять вас на поруки, или я отдаю вас на деспотский суд…

Из бледного алхимик стал бледно-зеленым:

— Это значит — петля? И табличка на шею? Я ведь просто…

— Вы просто вор, — констатировал Аркан. — Даже грабитель. Если вы крали что-то на людях, внаглую, вынудив девушку сигать из окна — вы грабитель. Грабителей в Аскероне или вешают, или…

— Или! Я выбираю или! — тут же сдался Бриссак. — Помилуйте, ваше высочество, бес попутал! Мы же беженцы, из Тимьяна, мы все потеряли! Сожгли популярские оптиматы храм науки и святилище духа, мою альма матер… Весь город раздавлен и уничтожен! Мне нужно было как-то выживать… Я хотел обеспечить себе старость!

В этот момент в Палату мер и весов ворвалась стража. Завидев герцога, служивые мигом оценили диспозицию, сориентировались и обступили совершенно потерявшего спесь и гонор тимьянского профессора. У него даже павлинье перо на берете поникло.

— Патент! — поднял палец вверх Аркан. — Патент на этот панацелин должен быть составлен по всем правилам, маэстру. Испытания проведите на совесть! Сделайте так, чтобы от Первой Гавани до Байарада ни у кого не возникло сомнений в действенности и подлинности препарата. Это — достояние герцогства Аскерон, Ордена зверобоя и всей Деспотии. Видит Бог, мы спасем с его помощью тысячи жизней!

— Ваше высочество! — попытался возопить Яков дю Бриссак, но был заткнут пудовым кулаком стражника.

— Поговори у меня! — рявкнул дюжий усач в форме цветов правящего дома. — В каземате наговорисся, умник!

Алхимика потащили на улицу. Аркан вздохнул: тяжело быть герцогом! И морду мерзавцу не набьешь запросто, как в былые времена, и на дуэль с опаской надо вызывать! Политическое дело, как сказал бы папаша. В Аскероне убивают беженцев из Тимьяна! Сын Деспота лично занимается гонениями на представителей популярской интеллигенции! Какой кошмар!

Убедившись, что у Габриель все в порядке, и предоставив ее заботам местных бюрократов, Буревестник вышел на улицу. Стражников и Бриссака уже и след простыл, только Негодяй у коновязи дожевывал что-то мокрое и комковатое. Между зубами жеребца при этом торчало павлинье перо.

Рем пошарил в седельной сумке и достал из нее давешнюю книжицу. Машинально погладив пальцами кожаный переплет, он пролистал до нужной страницы и углубился в чтение — прямо тут, привалившись к коновязи.

— Это какой-то кошмар, — заявила Габриель, торопливыми шагами спускаясь с невысокого крыльца и моргая от яркого света после полумрака Палаты. — Вот ты говоришь: мы через десять дней женимся. А у меня же и платья нет! Как мы будем жениться без свадебного платья?

Она сдула со лба непослушную прядку волос, и в воздух снова поднялась разноцветная пыль. Было видно — девушка очень сильно храбрится и старается выглядеть серьезно, но на самом деле — нервничает. По крайней мере, руки за спиной в замок она сцепила и на носочки встала, точно так, как тогда, в Смарагде, на их первой встрече. Аркан улыбнулся: определенно, если на свете и существовали чудеса, то одно из них сейчас находилось прямо тут, перед ним!

— Я себе это представляю так, Зайчишка: мы едем к Флою! — заявил Рем, борясь с желанием притянуть ее к себе. — Вот уж кто знает толк в нарядах и платьях! У него шесть девочек, и всех он наряжает как настоящих принцесс…

— К Флою? А кто это? — она явно была заинтригована. — И почему у него шесть девочек?

— Маркиз, адмирал, сибарит, гедонист, свирепый воин и просто хороший человек! — отрекомендовал старого знакомца Аркан, проигнорировав вторую часть вопроса. — А еще — любящий муж и отец!

— Я должна предупредить отца! — спохватилась Габи. — И ты! Ты ведь должен попросить моей руки и сердца у моих родителей, а потом — представить своим!

— Они нас давно просватали, эти великие и могучие папаши! — скорчил рожу Рем. — Не думаю, что кто-то будет против! Я уже пригласил своего на свадьбу в Тарваль, ты можешь пригласить своего. Пусть хоть немного понервничают, рассуждая на тему «насколько сильно сошли с ума наши дети?»

— Какой у меня мелочный и зловредный будущий муж, оказывается! — всплеснула руками Зайчишка. — Ну хоть маме-то я могу рассказать все как есть?

В голове у Рема всплыло таинственное слово «теща», которое вызывало эмоции весьма двойственные. До этого самого момента он как-то не думал, что вместе с женой получит еще и солидный багаж других родственников. Подозрения такие закрадывались, конечно, но с сам он с материной родней почти никогда не общался — да и не с кем было, почти все Барилоче скончались до его рождения. Так что прочной ассоциации «брак = новые родственники» у него не возникло.

В любом случае, теща — это звучало угрожающе. И потому он на всякий случай сказал:

— Маме, наверное, можно.

— Тиберий, дорогой, ну что ты там все время читаешь? — возмутился Флой. — Это ведь просто некультурно: тут стоит медовая пахлава, клюква в сахаре, груша в вине, а ты пялишься в какую-то древнюю писанину! Вот что я тебе скажу, мой милый друг: когда у тебя будет первая брачная ночь с этой очаровательной крошкой — даже не смей брать с собой книжку в опочивальню, а-ха-ха-ха!

Маркиз запрокинул голову и рассмеялся, обнажая белоснежные зубы.

— Это дневник Мамерка Тиберия Аркана Пустельги, — наконец оторвался от чтения Рем. — Мне его вручил экзарх, понимаешь?

Он потянулся, хрустнув суставами. Мужчины расположились в любимой беседке Флоя, во дворе его аскеронской усадьбы, среди диковинных растений, певчих птиц, мягких подушек, вина и сладостей. Обе подруги-жены маркиза были восхищены возможностью заняться примеркой нарядов для будущей герцогини: они утащили Габриель наверх и были настроены подобрать ей не только фасон свадебного платья, но и целый гардероб на все случаи жизни. Четыре маленькие девочки — дочки хозяина усадьбы, под присмотром нянек резвились неподалеку, на газоне.

— Экза-а-арх? — с большой любовью глядя на свое многочисленное потомство протянул Флой. — Это ведь было сделано с умыслом, да?

— О, да, — кивнул Аркан и подцепил вилкой кусочек груши. — Речь идет о каком-то кладе прежних, если я все правильно понял. Это не деньги и не драгоценности, это — наследие другого рода. На полях в дневнике есть пометки рукой экзарха: он думает, это может пригодиться в борьбе с оптиматами. Ну, понимаешь…

— Феникс, — помрачнел Флой. — Они взяли Тимьян, призвав Феникса, эту пернатую тварь.

— Химеру! Эгрегор! — уточнил Рем. — Мои люди доносят: Синедрион пополнился новыми членами, и большая часть из них — Белые братья…

Мужчины некоторое время молчали. Лица обоих стали напряженными, Флой барабанил себя по коленке, а потом спросил:

— Как думаешь, чем они займутся после Тимьяна? Атакуют дю Массакра? В любом случае, для нового Крылатого похода потребуется полгода или год, чтобы зализать раны и набрать добровольцев… После разгрома под Шарантом они четыре месяца собирались с силами, и напали не на нас, а на гораздо менее защищенный Тимьян.

— Им нужна была победа, — кивнул Аркан. — Любой ценой. Мы их вздрючили. Никто не любит, когда его вздрючивают… А теперь они будут воспевать узурпатора и мощь оптиматской церкви, и своего пернатого эгрегора. Знаешь, я не думаю что они нападут на дю Массакра или на Север. Наверняка Синедрион рассчитывает завладеть людскими ресурсами Западных провинций, и это может у них получится, если одна победа над еретиками превратиться в успешную войну за объединение Империи.

— То есть, им нужно воевать, чтобы выжить? Воевать с иноверцами?

— О, да! И я вижу только две подходящие цели для атаки… — лицо Буревестника помрачнело, на челюстях заиграли желваки. — Это прозвучит скверно, маркиз, но я сделаю все и пойду на что угодно, чтобы этой целью оказался не Аскерон.

Он захлопнул книжечку и сунул ее в карман, и сказал уже совсем другим, гораздо более веселым тоном:

— Пойду, попробую уговорить Габи на показ мод!

— Плохая примета — видеть невесту в подвенечном платье до свадьбы! — запротестовал Флой.

— Я — ортодокс, — оскалился Аркан. — На нас приметы не действуют.

запас глав небольшой, но пока он есть — пару дней подряд публикации будут