Аркан-VI. Огненные стрелы

XVI НЕЗАВЕРШЕННЫЕ ДЕЛА

— У нас на Юге не принято демонстрировать религиозность, — Вергилий Аквила надел барбют на голову, и теперь, из-под шлема, его голос звучал гулко и металлически. — Но я прошел Очищение и получил Искру Творца на грудь, как и подобает настоящему ортодоксу — в далекой юности. И вся моя семья — тоже. Мы не распеваем псалмов на улицах, и молимся только в домашней часовне. Я верю — Бог защитит меня от колдовства. Так что надевай шапель, Аркан, и пойдем разберемся, наконец, что происходит в чертовой асиенде. Не побоишься пойти туда со мной вдвоем?

— Если Вергилий Аквила будет рядом со мной, и Господь — за мной, то чего убоюсь? — нарочито пафосно, в пику словам Наместника Юга, громко проговорил Буревестник. — Дай только мне свой меч, твое превосходительство, на полминуты… Поверь — в схватке с колдовскими тварями лишним оно не будет. И вот, возьми флягу — сделай пару глотков. Взбодришься с дороги. А еще — возьми эти склянки. Если разобьешь эту — получится очень яркая вспышка, поэтому предупреждай меня и зажмуривай глаза сам, если соберешься швырять. А это — горючая смесь. Тварей нужно сжигать.

Аквила слушал внимательно: он живо интересовался всем, что связано с военным искусством, и опыт зверобоев по уничтожению химер, чудовищ, фоморов и других темных тварей был ему хорошо известен. В отличие от феодалов-оптиматов, главы Великих Ортодоксальных Семей следили за действиями аскеронцев в Кесарии очень пристально, и тщательно изучали их методы и приемы войны с потусторонними силами. Поэтому Наместник Юга и не думал игнорировать советы и помощь герцога Аскеронского

Изловчившись и сунув горлышко фляжки в прорезь шлема, Вергилий отхлебнул териака и одобрительно кивнул, почувствов волну бодрости, которая прокатилась по жилам. Отдав сосуд с напитком, он принял из рук Буревестника свой широкий и тяжелый меч, который теперь маслянисто блестел.

— Нужно будет только высечь искру, — пояснил Аркан и взялся за шапель.

Рем стиснул зубы — нервы пошаливали от осознания того, что они собираются совершить нечто эпическое, не хуже приключения в Доль Наяда или взятия Дуал Кульба! Дело было не в том, что от Флэнаганов исходила какая-то экзистенциальная угроза: скорее всего, очередные свихнувшиеся колдунишки, или какой-нибудь старинный ритуал, найденный в столетних рукописях… Ключевым был сам факт: его превосходительство Авл Вергилий Аквила, Наместник Юга и герцог Аскеронский, Командор Ордена Красного Зверобоя вместе, плечом к плечу выступят против неведомого зла! Про это точно сложат истории и песни…

— Мы не должны сдохнуть, твое превосходительство, — проговорил Буревестник. — Это будет эпическая глупость.

— Мы не сдохнем, — прогудел из-под шлема Аквила, левой рукой ухватил большой щит, и решительно, тяжко, как матерый буйвол, зашагал к выходу из шатра, будто вколачивая ноги в землю. — Сдохнут те, кто посмеет встать у нас на пути.

Рем отстегнул ножны со спатой, обхватил ладонью рукоять черного гномского скимитара из небесного железа, закинул клинок на плечо, расположив его поудобнее, и пошел следом за Наместником. Поравнявшись с артиллерийским расчетом, он глянул на насупленного Ёррина (тот явно обижался, что Рем не берет его с собой на сей раз, но виду не подавал) и скомандовал:

— Расчистите нам дорогу, маэстру! — Аркан оценил ситуацию перед асиендой: алхимический огонь догорал, высота пламени не превышала половины человеческого роста. Время настало!

Ничего не сказав, гном дернул за рычаг, онагр швырнул в сторону ворот огромный камень — и со страшным треском принялся разваливаться на куски! Обслуга побежала в стороны, Аквила и Аркан — к воротам, которые от мощного удара вогнулись внутрь, обе створки повисли на одной петле и удерживались только надломленным засовом. Сильным и высоким прыжком Вергилий Аквила преодолел огненную преграду и помчался дальше, со щитом наперевес, легко и быстро, как будто и не было на нем тяжелых, пуда в два весом доспехов.

Более легкий и маневренный благодаря кожаной броне, Буревестник следовал за ним. Подобно тарану Наместник Юга ударил в ворота, и створки рухнули внутрь асиенды. Навстречу Вергилию метнулись воины — это были люди, в кирасах и морионах, с палашами! Аквила набросился на них, рыча что-то из-под забрала. Одного из врагов он сшиб ударом щита, второго рубанул сверху, но воин с пустотой в глазах успел среагировать, отбил удар и отпрыгнул. Вергилий следовал за ним, работая мечом как ветряная мельница, не давая опомниться…

Вонзая скимитар в незащищенное горло поверженного Аквилой врага, Аркан с удивлением прислушивался к словам, которые проговаривал Наместник Юга:

— … Ложусь я, сплю и встаю, ибо Господь защищает меня! Не убоюсь множества народа, которые со всех сторон ополчились на меня! Восстань, Господи! спаси меня, Боже мой! Ибо Ты поражаешь в ланиту всех врагов моих; сокрушаешь зубы нечестивых! — гремело из-под стального барбюта.

Край щита врезался в нижнюю челюсть одержимого Флэнагана и сокрушил ему зубы, и выбил из него всю дурь, отправив в глубокий обморок. Но из темных углов двора набегали новые враги…

— … Господне есть спасение, и на детях Твоих благословение Твое! — закончил за сражающегося Аквилу псалом Буревестник, отбил выпад сутулого орка, который норовил дубиной заехать Аквиле по затылку, и выкрикнул. — Глаза!

Полыхнуло, и враги — орки и люди — попятились, ослепленные, а оба воина-ортодокса набросились на них, как волк на стадо овец, убивая их одного за другим. Аркан, пользуясь тем, что в его левой руке не было тяжелого щита, щедро разбрасывал склянки с горючей смесью, умножая количество огня в и без того полыхающей асиенде.

— Господь примет молитву мою! Да будут постыжены и жестоко поражены все враги мои, да возвратятся и постыдятся вскоре! - Аквила взялся за шокированных вспышкой орков, разделывая их как мясник, отрубая своим огромным мечом конечности, головы, вспарывая животы.

Буревестнику оставалась та работа, которую обычно проводил Ёррин — прикрывать спину ломящемуся вперед как таран соратнику, и добивать раненых. Наместник Юга был действительно страшен в бою: он бился как вепрь, яростно и напористо, шел напролом, полагаясь больше на силу, чем на точность и скорость, как привык сам Рем и его отец и братья. Казалось, он в одиночку способен победить целое войско! Однако, Аркан не обольщался — все сильнее давило на виски, и это не была тяжесть от опостылевшей за последние дни шапели…

И как будто в ответ на его мысли раздался гремящий, кошмарный голос, какой может почудиться разве что в горячечном бреду:

— Довольно! Nolite tempus!

Всё замерло. Застыли в странных позах одержимые — люди и орки, зависла в воздухе отрубленная Аквилой зеленокожая рука, прекратили катиться по земле мелкие камешки, задетые сапогами двух воинов — старшего и молодого, южанина и аскеронца. Даже языки пламени, жадно облизывавшие стены усадьбы, как будто замедлились, застыли в воздухе…

— Что я вижу? — голос приближался. — Авл Вергилий Аквила и Рем Тиберий Аркан! Вместе пришли сюда! О, какие глупцы… Зачем вы подняли оружие на моих слуг? Вы оба ратуете за единение и дисциплину, и вот они, перед вами! Орки и люди, еще днем бывшие врагами, теперь — сражаются плечом к плечу! Не это ли — прообраз Империи о которой вы мечтали?

Аквила и Аркан также стояли недвижимо, застигнутые неведомым врагом прямо посреди боя. Меч Наместника Юга лежал на кромке щита, глаза сверкали в прорези барбюта. Клинок герцога Аскеронского упирался острием в щель меж плитами, покрывающими дворик. В черных очах Буревестника отражалось пламя, он даже не моргал, замерев как будто в каталепсии.

Вдруг из мрака меж двумя воителями соткалась странная фигура, как будто бесполая, одинаково могущая принадлежать и крупной широкоплечей женщине, и худощавому мужчине, с лицом пустым, гладким, без носа, глаз и ушей, с одним лишь только шевелящимся ртом. Струящееся шелковое одеяние покрывало это странное существо, окутывало его, будто вторая кожа. Вид его был отвратителен всякому человеку в здравом рассудке, и не мог вызвать ничего, кроме омерзения.

— Не это ли — воплощение слов писания? «Нет уже правоверного, ни язычника; нет раба, ни свободного; нет мужеского пола, ни женского: ибо все вы одно!…» — страшный, черный рот шевелился как будто сам собою. — Бросьте оружие. Прекратите бессмысленное сопротивление! Мы нужны друг другу. Я поделюсь знанием как смирить непокорных, как научить народы миру! Согласитесь со мной, присоединяйтесь ко мне! Мы построим новую Империю, единую и непоколебимую…

Безликое лицо оказалось близко-близко к замершему Аркану, склонилось, как будто присматриваясь…

— Нет! — сказал Буревестник, и врезал рукоятью скимитара, снизу вверх, в этот самый ужасный, уродливый рот.

Фигуру отбросило в сторону Аквилы, который высек искру клинком о металлический щит, и меч его вспыхнул яростным, всепобеждающим огнем. Один размашистый удар понадобился Авлу Вергилию, чтобы разрубить чудище пополам, там, где у обычных людей располагалась талия. А потом подоспел Буревестник — и принялся кромсать части тела твари таким же огненным мечом, и поливать их горючей смесью.

— Мать-мать-мать! — злобно бормотал Вергилий Аквила. — Оно себя в зеркале видело? Какая страшная скотина! Как оно себе это представляет? Мы с тобой — солидные женатые люди, ортодоксы, аристократы, и такая вот… Мать-мать-мать, безглазая зараза — мы вместе строим Империю? Подумать только!

— Они всегда теряют над собой контроль и всегда перестают понимать, как выглядят и в каком мире находятся, — пояснил Рем, когда бренные остатки чудовищного существа уже догорали.

— Кто — они? — уточнил Аквила.

— Те, кто додумался призвать демона. Или — воспользовался ритуалом, чтобы усилить свое тело, получить сверхъестественные способности, усилиться не за счет физических и духовных многолетних упражнений, а так — по щелчку пальцев. Я видал таких на Низац-Роск, в Дуал-Кульбе, Аскероне, Доль Наяда, Лабуа, на Севере и в Монтанье. Щедро черпая заемную силу из тонкого мира, они теряют сначала облик человеческий, отдавая его взамен на мнимое могущество, а потом и рассудок, — он говорил уверенно, и у Вергилия Аквила не было поводов не верить Командору Ордена Зверобоев. — Заемная сила… За нее всегда приходится расплачиваться. Мы можем распоряжаться только тем, что дал нам Бог: крепость рук и ног, холодная голова и горячее сердце!

— И что, никто из них не понимает, что с ним случиться? Не знает, что случалось с другими такими же? — Аквила осматривал двор, полный корчащихся на плитах людей и орков — тех, кто выжил после штурма, вылазки, стычки с двумя ортодоксами и пожара.

Теперь они понемногу приходили в себя, но станет ли успешным этот процесс, и как надолго затянется — об этом судить было сложно.

— Каждый из них уверен, что это все остальные — идиоты, — пожал плечами Рем. — А уж он-то точно знает, что делает. С ним-то точно такого не произойдет, он сможет удержаться на грани…

— … и на хер сесть, и рыбку съесть! — подсказал Ёррин, который входил в выбитые ворота асиенды во главе отряда из нескольких пехотинцев с оружием наперевес. — А что, осталось тут что-нибудь ценное, м? Для походной казны и всего такого прочего?

Габриель наконец-то путешествовала как подобает герцогине: Аквила, закончив судить, карать и миловать в округах Галахер и Флэнаган, ставших центрами орочьего восстания, вызвал из Претории шикарный дормез. Эта роскошная карета, а точнее — дворец на колесах, представлял пассажиру все мыслимые удобства: мягкие диваны, столики, шкафчики, маленький ледник для прохладительных напитков, рессоры транспортного средства, вышколенная обслуга и шестерка идеально обученных делали ход мягким и безопасным. О чем говорить, если даже ванну Зайчишка принимала на ходу!

Оставив супругу в комфортных условиях, Аркан, наконец, смог поговорить с Наместником Юга с глазу на глаз. Они ехали во главе колонны, между передовым дозором и основными силами, и вели беседу. У них хватало тем для обсуждения.

Флэнаганы и Галахеры поддались скверне, отыскав во время своих махинаций с выращиванием рабов старинное капище в лесной чащобе — и поплатились за это, но кое-кто из обеих семей скрылся — и теперь их сыском занимались гвардейцы Аквилы, разосланные по всем дорогам в разные стороны.

Орочье восстание еще не было подавлено, Хромой, как оказалось, также сумел улизнуть с дюжиной самых свирепых сиропщиков. Видимо, он понял что в асиенде их ждет не совершение мести, а ловушка, а наступающие шеренги пикинеров помогли принять вождю повстанцев верное решение… Так что легкая кавалерия аристократов уже мчалась во все стороны — организовывать сыск и поимку. Вокруг было полно латифундий, и их бунты стали бы настоящим ударом под дых экономике Юга, которая и так страдала от дурацкого противостояния партий Ко и партий Ча.

— Я ведь не король, понимаешь? — говорил Наместник. — Первый среди равных — да. Мой голос решающий на Совете аристократов — да. Право судить — тоже да. Но налогов я с Юга не собираю, рекрутов вербовать не могу, таможни не контролирую… Ничего!

— Туомарри, как на Севере, — усмехнулся Аркан. — Такие разные и далекие регионы, а так всё похоже… Я общался там с Вилле Корхоненом — у него была очень похожая ситуация, почти как у тебя. Потом, правда, он поженил Аники Корхонен, свою племянницу, на Микке Ярвинене — кунингасе. Это что-то вроде военного вождя, да… И теперь у них там королевство.

— Твой брат обратил их всех в ортодоксальную веру, да? — кивнул Аквила.

— Процесс идет, и будет идти не один десяток лет, — признал Рем. — Но — начало положено. Север будет ортодоксальным. А Юг?

Вергилий Аквила только отмахнулся. Видно было, что эта тема его здорово допекла. Некоторое время ехали молча, а потом Наместник проговорил с ноткой зависти:

— Скажи мне, как вышло, что Конноли и Доэрти не собачатся на каждом привали? Конноли ведь сторонники Ко, а Доэрти — из партии Ча. И дня не проходит, чтобы в Претории аристократы не пустили друг другу кровь, лишь заглянув в содержимое чашек друг друга! Признавайся, в чем твой секрет?

— О! — широко улыбнулся Аркан. — Я заставил всех пить цикорий.

— Что-о-о?

— Порошок из корней цикория. Гадость страшная, но Габи говорит — в нем инулин, какая-то штука, полезная для пищеварения. Я его терпеть не могу, но стоит признать — если хочется горяченького вечером, цикорий с кленовым сахаром и молоком — не самый плохой вариант. От него не стучит сердце, как от Ко, и не гоняет в кусты, как от зеленого Ча. И после плотного ужина, кажется, и вправду от цикория легче в желудке…

— Хм! И что, много у тебя его с собой? Дашь попробовать? — заинтересовался Аквила.

— Пару мешков могу выделить. Если будет очень интересно — я знаю одного баннерета, Фиданца его фамилия, он растит цикорий, на южной границе Аскерона… Кстати, твое превосходительство, расскажи мне, а как рабы-орки оказались на моих землях? У вас же вроде как запрещено продавать зеленокожих на сторону. А у нас и рабства-то нет никакого…

Аркан лукавил, хотя и не лгал напрямую: наверняка в Аскероне орки числились кабальными работниками, сильно задолжавшими хозяину. И чисто формально, выплатив долг — могли уйти куда угодно. Но вопросы все равно были серьезными, так что даже Вергилий Аквила нахмурился и сжал кулаки в латных перчатках. Он нахмурился, помолчал некоторое время, а потом рявкнул:

— Война аристократов из-за совершенно кретинского повода, распоясавшиеся плантаторы, ритуалисты и колдуны, восставшие орки… Буревестник, тебе все это доставляет удовольствие? Ты зачем полез на Юг в такую лихую годину, скажи честно? Только не трави байки о свадебном путешествии, я уже понял что и ты, и твоя прекрасная жена — вы оба сдвинутые!

— Я ищу путь к оружию прежних, и главная зацепка должна найтись в библиотеке Претории. А еще я собираюсь нанять на юге несколько тысяч солдат. Пикинеров и кавалеристов, — признался Рем. — Кроме того, мне нужны базы для флота, чтобы эскадра маркиза Флоя могла за один рывок добраться до Зеленого Моря.

— Ага! — сказал Аквила. — Я так и знал. Что ж, меняю десять или двадцать тысяч придурковатых орра на десять или двадцать тысяч наемников-ортодоксов под командованием Разора Кориолана и Бриана дю Грифона. Они мне понадобятся следующей весной, после того, как поселяне засеют поля.

— Что-о-о? — настало время Буревестника удивляться.

— Я хочу, чтобы после того, как ты уведешь за собой самых неистовых забияк и авантюристов из обеих партий — чтоб ты понимал, мне одинаково плевать на Ко и на Ча, — ваши люди сделали на Юге то, что Децим Аркан и Луи Монтрей сделали в Монтанье. Причесали тут все частым гребнем! Выловили клятых восставших орков, передушили колдунов, установили регулярное патрулирование дорог и организовали правильную оборону границ… Я хочу, чтобы простолюдины поняли, что если за всем присматривает крепкое государство и дисциплинированная армия — без аристократов можно обойтись. И хочу, чтобы аристократы вдолбили себе в мозг, что без них могут обойтись, если они не придут, наконец, в себя, и не вспомнят, мать-мать-мать, зачем они вообще называются аристократами и чем отличаются от простолюдинов! Чтобы их до печенок пробрало такое осознание! Взяли моду драться на дуэлях, распивать свои тонизирующие напитки, и делать все что угодно, кроме того, зачем народились на свет Божий! Аристократ имеет привилегии перед простолюдином по одной-единственной причине: он сдохнуть готов за Родину по первой надобности, и жить должен служа ей, вот и всё! Нет никаких других причина для существования такой прослойки общества!

— Какая интересная идея… — пробормотал Рем. — Можно сказать даже — революционная. Или наоборот — очень ортодоксальная?

Его одновременно и пугало, и радовало услышанное. Аквила явно намеревался вывернуть Юг наизнанку, пользуясь благоприятным моментом. И совершенно точно, Наместник Юга собирался укрепить свою личную власть, и власть своей семьи, превратить династию Аквила из Наместников — в полновластных правителей. Королей?

— Да, у всего этого есть один хреновый нюанс, — Авл Вергилий почесал свой массивный подбородок. — Нюанс, который всегда всё портит.

— Эльфы? — улыбнулся Аркан.

— Деньги, — буркнул Наместник. — Понятия не имею, где взять двести или триста тысяч золотых… Твое высочество, герцог Аскеронский, скажи мне честно — у тебя в кармане не завалялось двести или триста тысяч?

Буревестник посмотрел на Авла Вергилия Аквилу своими черными аркановскими очами и вдруг расхохотался. Конь под ним заплясал, птицы взлетели с ближайшего дерева, а передовой дозор стал разворачивать лошадей, чтобы убедиться, что с военачальниками все в порядке.

— Ты чего, герцог? — поднял бровь Аквила. — Ополоумел?

— Я-то? Я-то в полном порядке, — отсмеявшись, Рем вытер из уголков глаз выступившие слезы и спросил: — Двести тысяч золотых я не найду, но как насчет полутонны золота полновесными гномскими монетами с дырками посередине?