Аркан-VI. Огненные стрелы

XIV АСИЕНДА ФЛЭНАГАНОВ

Аркан перекинул ногу через луку седла и спрыгнул на землю. Здесь вдоль дороги росла пшеница: золотая, с крупными колосками, налитыми зернами. По полю пробегали гонимые ветром волны, только что прошел дождь — земля была черной, сырой, жирной. Наклонившись и набрав полную горсть чернозема, Рем вздохнул: даже почвы Аскерона, заботливо возделываемые и удобряемые ортодоксами не могли похвастаться таким плодородием. Воистину, если бы где-то и располагался легендарный Эдемский сад — то это был бы Юг.

— Земля — наше главное богатство, — правильно понял настроение герцога Мерфи Гарви. — Воткни палку, дождись дождичка — олива вырастет! Нет другого такого края, как наш, а? Настоящий рай, да?

— Ад в раю, — мрачно проговорил Буревестник. — Взгляните!

На холме дымились сожженные дома, кружили вороны над горой трупов. Кошмарная картина не вписывалась в идиллический пейзаж, была абсолютно чуждой и враждебной прекрасной южной природе. Казалось, зеленые рощи, золотые поля и голубое небо, теплое солнце и свежий ветер никак не совместимы с убийствами, грабежами и пожарами…

— Хромой уже здесь, и идет к Флэнагану, — хмуро констатировал Конноли. — Он хочет забрать своих детей, или отомстить!

— Чего же мы медлим? Здесь час пешего ходу! — Доэрти щелкнул поводьями. — Или вы хотите дать возможность оркам совершить возмездие, ваше высочество?

Аркан окинул взглядом свое войско. Пикинеры уже не ехали на телегах, пехотинцев собралось слишком много. Они длинной колонной шли по дороге, топча пыльную землю подошвами сапог и башмаков, и наконечники пик сверкали на солнце, качаясь над головами южан. Всадники гарцевали на некотором расстоянии, выполняя роль боевого охранения и разведки.

— Мы не дадим уйти никому из них. Ни оркам, ни Флэнаганам, ни Галахерам. Но если людей мы постараемся доставить на справедливый суд Наместника, то с орками разговор будет короткий. Мне не требуется заседание и долгое разбирательство, чтобы определить меру наказания за то, что они совершили. Повинны смерти! Даже если справедливость на их стороне… Если во имя справедливости ты умышленно воюешь с женщинами и детьми, то цена такой справедливости — дерьмо. На всякой войне гибнут невинные, в нашем мире это, увы, в порядке вещей. Снаряд от аркбаллисты разрушит крышу дома и она обвалится на целую семью — это горе, но горе случайное и неизбежное. Однако вот это… — Рем указал на сожжённый поселок. — Вот это — не горе. Это умышленное злодеяние, повторяемое раз за разом. И участь совершивших его будет ужасна. Поэтому — разворачивайтесь в боевые порядки, маэстру! Мы идем убивать орков и арестовывать Флэнагана!

Над полями раздался резкий, бередящий душу и разгоняющий кровь звук волынки, загрохотал большой барабан. Конноли имели в своем составе музыкантов, которые расчехлили инструменты и принялись играть, лишь только стало ясно — прятаться больше не нужно. Пикинеры, заслышав знакомые звуки, крепче сжимали пики, строились в шеренги. Кони перебирали ногами, кавалеристы скалились и заряжали арбалеты… Ёррин Сверкер на сей раз не собирался отсиживаться в тылу — он выполнял роль вексиллария-знаменосца! Черное знамя, приведенное в порядок и обметанное по краям герцогиней, трепетало на ветру, гном ухмылялся, вышагивая впереди строя.

Сама Габриель Атерна-Аркан осталась при госпитале, хотя и стремилась сопровождать мужа. Габи не разбиралась в травматологии и хирургии, но что касается фармакологии и гигиены — в этом ей не было равных, так что знания и навыки герцогини вкупе с опытом парочки костоправов и старых военных фельдшеров могли здорово помочь раненым.

Оглянувшись еще раз на край поля, где остался обоз, Рем высмотрел фигурку жены и взмахнул рукой. Она помахала в ответ и послала воздушный поцелуй. Тронув каблуками бока коня, Аркан направил его крупной рысью перпендикулярно шеренгам пикинерам.

— Молодцом, молодцом, маэстру! Мы убьем их всех! Бог за нас! — и снова оборвал себя — на Юге Бога не знали, и что самое страшное — знать не хотели.

— Виват, Аркан! — не растерялись пикинеры. — Бей-убивай!

Они знали, что их командир — ортодокс и человек очень религиозный, но за купленных за личные средства коз, налаженное снабжение и умелое, и при этом ненавязчивое руководство пехотой и кавалерией могли простить ему недостатки и посерьезнее.

А потом снова заиграла волынка, и забил барабан — музыканты, эти спешившиеся аристократы, завели старинную мелодию, от которой в глазах южан загорался огонь, а ноги начинали чеканить шаг. Шон Лоусон запел первым, а остальные подхватили:

— Сперва внушила сердцу страх,

Затем — дала покой.

Я скорбь души излил в слезах,

Твой мир течёт рекой.

Прошёл немало я скорбей,

Невзгод и чёрных дней,

Но ты всегда была со мной,

Ведёшь меня домой!

Аркан скрипнул зубами: они пели так, будто обращаются к родной земле, или любимой женщине. Эту песню они называли «Прекрасная Грэйс», но он — бакалавр философии и книжный червь, знал, что сей древний гимн пришел от прежних, и назывался он «О, благодать!» и был посвящен Богу, Творцу Миров, Владыке Света и Огня… И куплетов в нем имелось гораздо больше, чем три, которые пели орра, крепко сжимая в руках пики.

— Земля истает словно снег,

Иссякнет солнца свет,

Тобой призвавшей меня здесь,

Навеки я согрет…

Все-таки именно эти бородачи были самым близким для ортодоксов народом — даже если сами этого не понимали. По своей натуре, по образу жизни, манере ведения хозяйства… Странно, но факт: атеисты-орра и фанатики-ортодоксы шли одним путем, но как будто в разные стороны.

Солнце пекло нещадно, кричали в небесах испуганные полевые птицы, ветер трепал знамя, перья на шляпах и полы кафтанов.

Пехота шагала вперед по пшеничному полю, прямо к виднеющимся вдали каменным стенам поместья Флэнаганов. Оттуда слышались звуки разгорающегося сражения, рев и лязг — но хриплая песня южан и пронзительный голос волынки звучали громче, сильнее!

— Орки ненавидят волынку, — пояснил Мёрфи Гарви, когда Аркан оказался поблизости, в очередной раз объезжая строй. — Волынщиков потому ставят в самый центр, где оборона крепче всего — зеленокожие ведь прут на них как мухи на дерьмо, только успевай колоть! Ну, сейчас сами все увидите! Началось… Началось!

Действительно, сначала зазвучали удивленные и обрадованные голоса людей на стенах, потом — разъяренный рык орков, а потом целая толпа клыкастых бойцов помчалась по полю навстречу ненавистным звукам. Барабан рокотал непрерывно, волынка вместо торжественного гимна теперь выводила неистовую плясовую. Южане сменили песню на злое и четкое «раз-раз-раз-два-три!» — и качнулись навстречу оркам ровно в тот момент, когда до них оставалось расстояние не длиннее руки — как раз для удара.

Страшный звук, с которым пики вонзаются в плоть, и вопли убиваемых наполнили небеса Юга. Первые ряды пикинеров выдергивали свое страшное оружие, вторые уже били и кололи навстречу напирающему врагу, третьи — не давали оркам достать товарищей, отталкивали их, ранили, терзали тела зеленокожих.

— Кавалерия! — закричал Аркан и помчался к отряду Доэрти. — Внимание!

Фланговые удары — это именно то, что было сейчас необходимо, чтобы сбить наступательный порыв орков. Несмотря на чудовищные потери, клыкастые рвались вперед, ломали топорами, руками, собственными телами древки копий, пробивались на ближнюю дистанцию и заставляли пикинеров пускать в ход фальчионы, с которыми орра были не так хороши! В нескольких местах строй опасно прогнулся. Но волынка все еще играла, бил барабан, Ёррин с черным знаменем в руках непоколебимо стоял по центру войска.

Аристократы поняли команду герцога: сбившись в плотный кулак, они дождались Аркана, а потом галопом, по самой кромке поля стали совершать обходной маневр. Спата оттягивала руку, шапель на голове прикрывала глаза от солнца, смирной жеребчик под Буревестником набирал ход ровно — не чета Негодяю. Бросив взгляд в сторону поместья, Рем увидел, что далеко не все орки отвлеклись на его отряд: именно в этот момент полсотни хорошо вооруженных и прилично экипированных зеленокожих сумели приставить лестницы и закрепиться на невысокой, почти декоративной стене, и теперь один за одним перебирались внутрь асиенды!

Однако, помочь защитникам сейчас было не в силах человеческих — один за другим падали пикинеры из Дэниэлса, которые стояли в центре и прикрывали волынщика. Да, бреши заполнялись, и вел резервный десяток на подмогу Шон Лоусон но слишком велика была ярость зеленокожих, слишком крепки их мускулы, да и оружием разжиться они успели: топоры, фальчионы, кинжалы, вилы и косы собирали обильную жатву. Бросить пехоту и спасать Флэнаганов? А потом? Погибнуть всем вместе? Да и не собирался Буревестник менять жизни своих новообретенных соратников на неизвестных ему плантаторов! А еще — на кроме поля стоял обоз. А в обозе дала Габи.

— Арбалеты! — выкрикнул Аркан.

Кавалеристы разрядили свое оружие во фланг наступающей толпе зеленокожих и взялись за шпаги, выжидая хорошего момента для атаки на ближней дистанции.

— Идем насквозь! — набравшие скорость кавалеристы на сытых и отдохнувших конях ударили сильно и неотвратимо.

Они мчались по тылам и хлестали орков клинками по головам и плечам, выбивая кровавые брызги и дикие крики боли. Сшибали конями, топтали подкованными копытами, волочили за собой изломанные тела, подцепив при помощи лассо… Доскакав до конца поля — разворачивали коней и неслись назад, повторяя маневр. Почуяв неладное, передние ряды клыкастых бойцов, которые теснили пикинеров, подались назад, кто-то и вовсе решил, что угроза от конницы — в приоритете, что создавало замешательство и неразбериху. И орра воспользовались этим, чтобы сменить раненых и уставших солдат на свежих — и надавить!

— Раз-раз-раз-два-три! — снова движения фланги пикинеров обрели четкость и общий ритм.

— Бей-убивай! — грянул клич южан, и волынщик, утерев кровь с разбитого лба, снова поднес к губам мундштук инструмента, а барабанщик гулко ударил в колотушкой по мембране, внушая в душу каждого пикинера уверенность: строй держится, наша берет!

В какой-то момент орки дрогнули, потеряв слишком много соратников. Они стали оглядываться, искать пути для спасения, ярость сменилась озадаченностью, растерянностью и страхом. А за их спинами виднелись оказавшиеся распахнутыми ворота асиенды Флэнаганов! Отборный отряд Хромого прорвался внутрь!

И, увидев возможность спастись от длинных пик и быстрых всадников, толпа зеленокожих побежала через поле туда.

— Орра, бегут! Бегут! Бей-убивай! — после такого клича Аркану показалось, что сейчас пехотинцы сломают линию и устремятся в погоню, но нет!

Прав был Шон Лоусон, когда говорил, что поселяне-южане знают свое дело и умеют сражаться в строю! Никто не ускорил шаг без команды, никто не погнался за раненым зеленокожим и не попытался поднять трофей с земли… «Раз-два-три» стал быстрее, шаг — более скорым. Каждое попадавшееся на пути тело протыкали пикой — для страховки, перешагивали и двигались дальше — к асиенде. Пикинеры и не собирались вламываться внутрь, их задачей было перекрыть все входы и выходы, крепко обложить гнездо Флэнаганов вместе с хозяевами и забравшимися туда орками.

Рисковать головой в ожесточенных схватках один на один, лезть напролом и драться в замкнутом пространстве — на это есть аристокарты! Которые, кстати, и не думали отлынивать от такой чести: арбалеты были заряжены, шпаги — наготове. Аркан шел впереди, спину ему прикрывал Ёррин, передавший знамя Мерфи Гарфи, который получил легкую рану бедра, но в лазарет отправляться отказался.

С обеих сторон от Рема шли аристократы — Коннор Доэрти и Дуглас Конноли.

— Зря вы не носите кирас и шлемов, — проговорил Аркан. — Шляпа хороша на солнце, а кафтан — на балу…

— Сильно ли поможет кожаный доспех от удара топором? — поднял бровь Конноли. — Никогда не понимал манеры аскеронцев таскать кожаный доспех! Непрактично!

— Любой другой кожаный доспех непрактичен, верно, — Рем подтянул ремешок шапели, потер виски, в которых ощутимо начало саднить и шагнул к распахнутым воротам. — Кроме аскеронского.

Он мог бы рассказать о морском звере, из шкуры которого делаются элементы доспеха и об алхимических составах, в которых он дубится. А еще — о простом, но действенном рецепте акеронского лака для кожи, который превращает наплечники, кирасы, наручи и поножи в броню по прочности не уступающей иным стальным образцам, и притом легкую и носкую. Но не успел: из окон усадьбы стали прыгать орки — внезапно вместе с южанами!

Аркан всматривался в лица и тех и других, и вдруг увидел — их глаза были черными, без белков! Во взглядах клыкастых орков и бородатых орра плескалась тьма!

— Назад! Все назад! — вскричал он. — Отступаем из поместья!

Аристократы недоуменно воззрились на него, но подчинились: сплотившись и нацелив арбалеты на появляющихся из резиденции Флэнаганов соплеменников и зеленокожих.

— Что происходит, ваше высочество? — озвучил общий вопрос Дуглас Конноли. — Что с ними?

— Черное колдовство, — твердо ответил Буревестник. — Все они — заколдованы или одержимы демонами. Я боюсь, как бы кто из вас не попал под удар… Нынче только два человека здесь в безопасности: я и Габриель… Отступаем за линию пик, постараемся отгородиться от них огнем, раз уж молиться вы не умеете…

— Да причем здесь… — начал было Конор, но осекся: он слышал рассказы, да и сам видал, как эффективны бывали зверобои против чудищ и колдунов. А бойцы Ордена всегда полагались не только на сталь и огонь, но еще и на слово Божье! — Так что, ваше высочество — выходит, мы опоздали? И орки — тоже? Флэнаган сделал что хотел?

— Опоздали — или успели в самый последний момент, это как посмотреть… — проговорил Рем, когда они вышли за ворота и медленно двигались к рядам пикинеров. — Представь себе, если бы в усадьбу проникли не пятьдесят бойцов Хромого, а все те многие сотни, которых мы здесь уложили, а Флэнаган, или кто там у него пробавляется чародейством, заколдовали бы и из тоже? А потом они все вместе навалились бы на нас. Смогли бы мы справиться?

— Орра, хороший вопрос, — признали южане.

Что характерно — из ворот поместья

Новости о колдовстве в асиенде Флэнаганов разнеслись по армии быстро. Аристократы, воевавшие в Аскероне и других местах успокаивали простолюдинов: Аркан знает, что с этим делать! Парадокс заключался в том, что не знающие Бога южане были иногда чрезвычайно суеверны, и при этом с понятной опаской относились к магам и всему, что связано с потусторонними силами. Ведь они были беззащитны перед ними! По крайней мере — они так думали, и старались уберечь себя при помощи реальных и мнимых амулетов, примет, каких-то бабушкиных заговоров и дедовских забобонов. Помогало, конечно, не очень, но нервы успокаивало.

Дабы предотвратить все эти плевания через левое плечо и закалывание булавок за отвороты, Аркан проскакал на коне перед строем солдат и прокричал:

— Никто не подходит к усадьбе! Каждого, кто выйдет — встречаем арбалетными болтами, если приблизятся — не подпускайте ближе восьми локтей, это вы умеете! Колите их нещадно, прижимайте к земле — и сжигайте. Горючее мы доставим немедленно.

Пики как раз были такой длины, и орра одобрительно загомонили. Такой приказ был понятен и выполним!

— Сейчас прибудет обоз и мы возьмем их в осаду так, что ни один колдун или демон не сможет вырваться… Если среди вас есть хорошие плотники и кузнецы — попрошу вас подойти ко мне, маэстру! Мы с мастером Сверкером имеем большой опыт в таких делах, от вас требуется только вера и терпение. Терпения вам не занимать, а если нет в вас веры в Бога — верьте в меня, в своих товарищей, и сами в себя, а я помолюсь за каждого из вас…

После коротких переговоров с Ёррином и подошедшими мастерами, он дождался, когда к асиенде добрался обоз, переговорил еще и с Габи, которая с тревогой выслушала мужа. Однако, сообразив, чего от нее хотят, герцогиня просветлела лицом и сказала:

— Это я могу! Дай мне час — и тут будет ужасненько тепло и светло! Никто не проскочит!

— Я могу помочь тебе? Все-таки у меня была лабораторная практика тоже…- с некоторым сомнением в голосе предложил Буревестник.

— Нет, я лучше привлеку медиков, благо — раненых немного! — отмахнулась Габриель. — Час времени — и все будет!

И убежала в фургон.

Потом пришел Ёррин, который закончил совещаться с мастеровыми. Он сказал прямо:

— Херовый онагр, который сломается после дюжины выстрелов, а дальность его не превысит сотни шагов, мы сделаем за два часа. Только надо разобрать телегу и вынуть ремни из всех трупов на поле. Должно хватить! По крайней мере пудовую гирю на территорию поместья мы зашвырнем, это как два пальца обосрать!

— Орра, не надо обсирать пальцы! — попятились мастера-южане. — Зачем ты такое говоришь?

— Разгарнак! — всплеснул руками кхазад. — Как мать-мать-мать всех родственников — так это вы запросто, а как срать — так не надо? Лицемеры! Лицемеры! Пойдемте лучше онагр делать…

И они пошли делать онагр. А Аркан остался вроде как не у дел: солдаты бдили с пиками в руках, кавалерия объезжала периметр, Габи и обозники готовили нужный состав…

Быстрым шагом дойдя до ворот асиенды, герцог Аскеронский остановился, вынул из-за пазухи огниво, опустился на одно колено и разжего небольшой костерок. А потом снял шапель, пригладил волосы и, глядя в огонь, начал молиться:

— Спаси, Творец, чад твоих и благослови достояние твое, победы над нечестивыми даруй и твое сохраняй Огнем твоим животворящим…

Большая часть южан просто не обращали на такое поведение внимания, кто-то пожимал плечами, но те, которые служили под началом Арканов знали: если герцог молится — впереди ждет нечто страшное.

Недаром его прозвали Буревестником!