Объединённые надеждой

Глава 44. Тайный уговор

Миссингер произвёл грандиозный переполох в Каса-дель-Соль. С диким рёвом он мчался по улицам города, а люди едва успевали разбегаться с его пути. На одной из центральных улиц он умудрился даже опрокинуть карету какой-то аристократки. Уже удаляясь, он слышал, как дико вопила женщина в перевёрнутом экипаже, а её грумы и кучер удирали, не разбирая дороги и вовсе не собираясь помогать своей госпоже. Миссингер не мог отказать себе в удовольствии вернуться и заглянуть в карету. Крик застрял в горле у дамы, когда в окне вместо физиономии лакея показалась чудовищная голова демона.

— Чего орёшь, дура? Кто тебя трогал? — сипло спросил Миссингер и высунул тройной язык.

Глаза женщины закатились, а тело обмякло в углу. Природа сжалилась над ней, лишив сознания.

Демон мчался дальше. Неплохое получилось развлечение! Побольше бы таких! Теперь до нужного дома оставалось совсем немного. Но что это так много народу вокруг дома? Мастер, видно, ополоумел.

К Миссингеру приблизились мускулистые создания без печати интеллекта на лицах. Или мордах. «Крупные, однако», — отметил про себя демон. Он крутанулся волчком. Немедленно образовалась тёмная воронка, сметающая всё на своём пути. Те люди, которые оказались поблизости, падали на землю, крича и вращаясь. Их тащило — кого по земле, кто вертелся в воздухе. Миссингер хохотал, производя ещё большую панику.

Псы, растерявшись, не понимали, друг это или враг. Они вначале пытались подойти к веселящемуся демону, но вынуждены были бессильно отойти назад. Миссингер мог смести даже Псов — такая сила таилась в нём. Внезапно перед мордой одного из каменных порождений гор прямо из вихрящегося столба вынырнула оскаленная физиономия демона.

— Бу-у! — просипел Миссингер, складывая безобразные губы в некое подобие трубочки (или, скорее, колбасы).

Пёс неуклюже плюхнулся задом на мостовую. Он не ощутил ни стыда, ни неловкости — остальные были напуганы не меньше, чем он. Демон запрокинул лысую чешуйчатую голову к тусклым небесам и разразился было хохотом. Однако он сразу почувствовал, как к его могучей лапе чуть ниже локтя кто-то легко прикоснулся. Хвост его от неожиданности дёрнулся, но Миссингер тут же взял себя в руки (или в лапы).

Тёмный смерч по-прежнему вертелся, вокруг царил хаос, а демон уже видел знакомую фигуру с серебристыми волосами.

— Миссингер, — тихо сказала она. — Пусть здесь будет шум и неразбериха, дай нам уйти отсюда.

— Ух ты! — почти восхитился демон. — Так это за вами послал меня наш дорогой Мастер на все руки?

— Точно. Но мы должны покинуть это место, здесь ведь есть человек, который может помочь тебе вернуться домой.

Отверстие на месте носа Миссингера пульсировало. Он, казалось, размышлял о чем-то. Странно было видеть это, когда вокруг раздавались вопли, рычание, летали листья, веточки, сбитые с деревьев, обрывки одежды. У одного из дружинников вырвало из рук пику и переломило её пополам, и теперь обломки тоже кружились в бешеной пляске.

— Не бойся, Миссингер, — уговаривала его Эйлин. — Мастер не сможет причинить тебе вред. Он и сам не знает, насколько сильно вас связало заклинание, которым он вызвал тебя.

— Ладно, — наконец решился демон. — Я тут устрою лёгкую свалку, хоть повеселюсь, а вы давайте, бегите отсюда. Но не забудь, что ты обещала мне помочь.

— Я помню, Мис, не волнуйся. Но вначале надо вырваться отсюда.

Миссингер взвыл именно так, как должен выть взбесившийся демон. То, что творилось вокруг, уже невозможно было описать словами.

Дружинники, которые до этого момента незаметно пятились, теперь кинулись наутёк. Тот неудачник, который потерял пику, всё пытался поймать хоть один её обломок. В итоге он получил удар по голове камнем, который был захвачен смерчем и летел мимо. Глаза бедняги разъехались в разные стороны, и товарищи подхватили его под руки, чтобы вытащить из опасного места.

— Спасибо, — Эйлин улыбнулась демону, а тот заревел ещё громче.

В диком танце смерча, который умели наводить в его мире даже малыши, Миссингер видел, как Эйлин помчалась к ветхому дому за невысоким заборчиком. Он сипло прокричал несколько слов на своём языке, и над этим кварталом нависли сумерки.