Наши уже не придут 3

Глава третья То, что ждет всех завтра

*17 января 1920 года*

— Принял к сведению, — ответил Аркадий. — Что по потерям?

— Потеряли одно орудие и восемь человек, — доложил гвардии полковник Шапошников. — Но можно утверждать, что вражеская атака сорвана.

Немиров ожидал худшего, но, в этот раз, обошлось — противник всё ещё в прострации и до сих пор не начал соображать.

Всё дело в том, что противотанковые орудия перемещаются не на конных подводах, как можно было ожидать, а буксируются грузовиками. Это очень сильно повышает мобильность противотанковой обороны, что компенсирует смешную численность пушек.

Аркадий распределил орудия по танкоопасным направлениям и приказал оперативному штабу использовать пушки по своему усмотрению, опираясь на данные разведки.

Противник ещё не умеет концентрировать бронетехнику скрытно, поэтому о грядущих атаках становится известно сильно заранее, что и позволяет оперативному штабу заблаговременно перемещать ПТ-орудия и готовить оборону.

Как сообщает нелегальная разведка из Польши, Франция передала Войску польскому ещё семьсот пятьдесят Рено ФТ. Считается, что этого должно хватить для прорыва фронта.

Французы наделали себе очень много танков этой модели, но они уже передали, суммарно, минимум 1450 единиц. Вероятно, они считают, что если оборона противника не пробивается, то это значит, что в наступлении применено недостаточно танков…

«А кто-то уже комплексует, что у нас вообще нет танков», — подумал Немиров. — «Не понимают, увы».

Уже состоялось несколько знаковых побоищ — в канун Нового года поляки предприняли крупное наступление, которое закончилось тем, что они сумели завоевать себе целых два километра.

Правда, обошлись им эти два километра в двести тринадцать танков. Как ни посмотри — слишком дорого. И дорого не потому, что танки, а потому что экипажи.

Ключевое отличие противотанковой пушки от противотанкового ружья — заброневое поражение. Если немецкая «Танкгевер» пробивала броню танка и давала при этом сравнительно мало осколков или не давала их вовсе, то вот 37-миллиметровый каморный (1) снаряд взрывался и осыпал экипаж осколками. Это давало феноменальную убойность, практически гарантировавшую танкистам смерть.

В Рено ФТ два члена экипажа, а сам танк маленький, поэтому попасть по нему из противотанковой пушки и промахнуться по экипажу — это нужно специально постараться…

У британцев, что удивительно, дела обстоят получше. Марк I представляет собой длинный и широкий гроб, в который вмещаются восемь членов экипажа.

Немиров специально посчитал примерную площадь внутреннего пространства этих двух танков. У Рено ФТ получалось около двух метров квадратных, а у Марк I примерно восемь метров квадратных.

Важный момент — в РККА принято называть все британские танки Марк I, хотя, на самом деле, непосредственно Марк I уже давно не применяются. У поляков есть Марк III, Марк IV и Марк V, а также Марк IX, но последний — бронетранспортёр.

Различия между моделями не особо существенны, хотя Марк V выгодно отличается от предшественников удобством эксплуатации и дополнительным пулемётом в корме. Но в РККА всех их называют Марк I, потому что скорость хода та же, бронирование и вооружение практически то же — а если нет разницы, то зачем заморачивать себе голову?

— Что докладывают по Виннице? — поинтересовался Аркадий.

— Наши нелегалы сообщают, что польская оккупационная администрация ведёт охоту на большевиков и сочувствующих, — ответил Борис Михайлович. — Население недовольно, но я бы не рассчитывал на вооружённое восстание. Присутствует несколько батальонов коллаборационистов — оккупационная администрация поставляет им вооружение и экипировку.

— Вскрылись, паскуды… — произнёс Аркадий. — Прикажи нелегалам, чтобы аккуратно фиксировали, кто и как сотрудничает с оккупантами.

— Уже, товарищ гвардии генерал-майор, — ответил Шапошников. — Ячейки активно работают.

— Какие мысли насчёт следующих действий противника? — поинтересовался Немиров.

— Опираясь на данные разведки, полагаю, что они дождутся, пока мы накопим силы для наступления на Винницу, после чего навяжут нам встречный бой, — ответил Борис Михайлович. — Если они решатся на такое, это будет действенной стратегией — мы не сможем сходу применить противотанковые орудия, поэтому потеряем некоторое количество живой силы и бронетехники.

Только вот противник тоже потеряет много живой силы и бронетехники.

— Это неизбежно, — вздохнул Аркадий. — Что ж, тогда увеличивайте интенсивность полётов разведчиков — мы должны точно знать, когда противник начнёт контрнаступление.

Сейчас противостояние двух армий с бронетехникой выглядит как поединок двух тяжелобронированных рыцарей — мобильность оставляет желать лучшего, длительные и интенсивные атаки невозможны, и каждая атака открывает возможность для внезапной контратаки.

Но хуже всего то, что армии слишком привязаны к железной дороге.

Вермахт отправлял свои панцергренадерские дивизии в существенный отрыв от железных дорог, но для этого у него были броневики, танки и грузовики с достаточным моторесурсом, а также развитая радиосвязь.

Полноценные механизированные корпуса, которые должны будут появиться в РККА в ближайшие годы, ради чего Аркадий и работает всё это время, должны получить адекватные броневики, танки и грузовики, а также высококачественную связь, что позволит творить с противником такое…

— Слушаюсь, — козырнул Шапошников.

— Борис Михайлович, — поморщился Аркадий. — Давай без этого расшаркивания, а? Мы не чужие люди, корниловцев и японцев вместе били — зачем всё это? Сколько мне нужно говорить? Или приказ по корпусу выпустить, чтобы гвардии полковник Шапошников обращался ко мне исключительно по имени-отчеству, а за нарушение карать?

— Ну, хорошо, Аркадий Петрович, — вздохнул гвардии полковник. — А по поводу кавалеристов что?

— Генерал-полковник Алексеев какие инструкции давал? — уточнил Аркадий.

— Пока что — никаких, — пожал плечами Шапошников. — Он полагается на наше разумение, как я понял.

— Тогда сегодня же всех лихих командармов ко мне в кабинет, — сказал Аркадий. — Будем думать, как отравить пресветлым панам их сладкую жизнь…

*29 января 1920 года*

— №% твою мать! — выкрикнул Удальский, своими глазами увидевший искры, высеченные на корпусе вражеским снарядом. — Один час, Марк один, очередями — огонь!

Наводчик резво закрутил механизм поворота башни и сразу же начал палить по стоящему посреди поля танку, повёрнутому ромбом.

Пушка «пом-пом» начала оправдывать своё неформальное название. Серии из трёх-четырёх снарядов начали врезаться в Марк I и высекать из него искры.

Бронислав внимательно следил за попаданиями через стереотрубу. Вражеский танк задымил, внутри него начался пожар, но орудие в спонсоне сделало ещё один выстрел.

Корпус броневика ощутимо тряхнуло, а затем кто-то закричал. Наводчик довершил дело длинной очередью вдоль всего корпуса танка.

— Доклад! — прокричал Удальский.

— Механик-водитель — в порядке! — выкрикнул гвардии старшина Печорин.

— Радист — в порядке! — ответил гвардии старший лейтенант Шулаев.

— Наводчик — ранен… — ответил гвардии лейтенант Казаков.

— Десант — один убитый! — ответил гвардии старший сержант Левашев.

— Десант — оказать помощь лейтенанту Казакову! — приказал Удальский. — И одного человека за трубу!

Сам он помог наводчику открыть дверь в десантное отделение, после чего занял его место.

Ранило осколками, но артерию не перерезало — если не задеты жизненно важные органы, то жить будет.

Бронислав приник к оптическому прицелу и начал искать вражескую бронетехнику.

Один из десантников занял командирское место и начал крутить стереотрубу, без которой броневик практически слеп.

Главный недостаток любой бронетехники — практически полное отсутствие кругового обзора. Без поддержки моторизованной пехоты никакое наступление невозможно, потому что это лишь вопрос времени, когда вражеские солдаты подберутся поближе…

Но сейчас ситуация иная.

Броневики едут при поддержке трофейных танков — у командования нашлось применение для Рено ФТ, коих было взято очень много.

Генералы ждали встречного боя, потому что он прямо-таки напрашивался, и польское командование их не подвело. Британско-французские танки выехали навстречу наступающим силам РККА и теперь завязалась беспорядочная перебранка посреди заснеженной пашни.

Моторизованная пехота спешилась за несколько километров отсюда и притащила с собой несколько «пом-помов», которыми сражается не только против польской пехоты, но и против танков.

— Одиннадцать часов, Рено ФТ! — сообщил наблюдатель.

Удальский быстро повернул башню и начал палить по вражескому танку, который выехал из-за чёрного кустарника. Ему нужно некоторое время, чтобы навестись, поэтому есть шанс прикончить его без последствий для броневика…

Но он успел дать лишь две очереди, как во вражеский танк врезалось несколько снарядов из трофейных Рено. Через смотровые щели танка полыхнула вспышка, после чего он взорвался. Попадание в боекомплект.

— Машина — вперёд! — приказал Бронислав.

Заснеженная нива, под колёсами броневика, обнажала свою черноту. Горящие танки покрывали белый снег вокруг себя чёрной копотью. Тела людей лежали тут и там, будто бы не мёртвые, а просто прилёгшие отдохнуть. Только людская кровь, окрашивающая снег под телами, указывала на истинное положение вещей.

Снаружи холодно — с утра градусник показывал минус двадцать два градуса Цельсия. Тела очень быстро окоченеют, что создаст проблемы похоронным командам…

Впереди была защитная лесопосадка, в которой и маскировались, до поры до времени, вражеские танки. Также там должна быть пехота, которую обязательно нужно оттуда выкорчевать.

Трофейные танки начали сильно отставать, впрочем, как и моторизованная пехота, идущая в пешем порядке.

«Надо держать дистанцию и обстреливать позиции», — подумал Удальский. — «Дождёмся танков и пехоты, а потом продолжим».

Внимательно рассмотрев посадки на предмет признаков присутствия вражеской бронетехники, Бронислав выждал, пока они подъедут к ним хотя бы на пятьсот метров, после чего дал команду на остановку.

— Сигнализируй роте — стоп! — приказал он радисту. — Свободный огонь по лесопосадке!

Механик-водитель дал сигнал клаксоном, после чего радист отмахал нужную последовательность флажками.

Бронеавтомобили, строго придерживающиеся боевого порядка, остановились почти ровной линией и почти сразу же начали стрельбу из пулемётов и пушек.

Удальский вгляделся в прицел и увидел окопы с вражескими солдатами.

Заработала артиллерия противника.

Эффект от этого будет так себе, потому что пехоты ещё нет — это тоже часть плана командования. Потерять несколько броневиков — это лучше, чем потерять сотни солдат. Генерал Немиров очень чувствителен к потерям среди личного состава и крайне суров, когда выясняется, что красноармейцы погибли из-за халатности или некомпетентности командира.

Его практически щепетильное отношение к вверенным бойцам известно уже давно. Ещё в Империалистическую войну он на свои средства покупал железные печи, чтобы его подчинённые не мёрзли и от того меньше болели — солдаты такое просто так не забывают…

Репутация у генерала Немирова в войсках соответствующая — его уважают и любят. И желающих перевестись в 1-й гвардейский механизированный корпус меньше не становится.

И дело даже не в том, что тут снабжение лучше. Дело в том, что 1-й гвардейский — это победы и слава, а также строгий, но заботливый командир, держащий интендантов в ежовых рукавицах.

— Два часа, Марк один! — выкрикнул наблюдатель.

Удальский лихорадочно быстро повернул башню, после чего открыл огонь по новой цели. Он сразу же начал дубасить из «пом-пома» по области вокруг спонсона с пушкой, которая начала поворачиваться в их сторону.

Броня танка заведомо уступала бронебойности 37-миллиметровой пушки системы Максима, поэтому пушка в спонсоне замерла, так и не сделав ни одного выстрела.

Дальше Удальский переключился на носовую часть корпуса, чтобы уничтожить механика-водителя. Нельзя, чтобы этот танк отступил за лесопосадку.

Ещё одна очередь из выстрелов и, внезапно, вражеский танк взрывается. Бронислав даже не сразу понял, что случилось, а потом, осмыслив увиденное, догадался, что снаряды попали в боеукладку, расположенную справа от механика-водителя.

«Но я хотел лишь остановить танк…» — подумал он.

У броневика «Джеффри-Немиров», оснащённого 37-миллиметровой пушкой системы Максима, тоже есть уязвимость — нижняя часть корпуса.

Там находятся четыре короба с лентами по пятьдесят снарядов.

Одно удачное попадание в короб — они взлетают на воздух…

Есть, конечно, варианты броневиков с барабанами на сто снарядов, но там башня очень громоздкая, потому что существенную часть внутреннего пространства занимает непосредственно барабан. Ну и лобовую броню башни в области барабана усиливают дополнительным листом брони, доводящим общую толщину до двадцати миллиметров.

Такая башня очень тяжело ворочается, поэтому все предпочитают ленточное питание.

Всё это наводит Удальского на мысль, что генерал Немиров, который и стоит за всем этим, прекрасно знает об этой уязвимости и предпринимает усилия, чтобы минимизировать риски экипажей.

Наконец, приехали трофейные танки, а за ними подтянулась и моторизованная пехота.

Где-то на горизонте маячили грузовики с боеприпасами, но они приблизятся только после того, как всё будет кончено.

Рено решительно поехали вперёд, постреливая по засевшей в окопах пехоте из 8-миллиметровых пулемётов Гочкисс.

Ничего другого в этот танк не поместить, Максим точно не влезает, поэтому решено было оставить то, что есть.

В небе, тем временем, началась своя битва.

Поляки прислали свои самолёты, чтобы побомбить наступающего противника, но им на перехват были брошены истребители РККА.

Британские «Сопвичи Кэмэлы» сцепились с французскими «Ньюпорами 17». Завязалась схватка, в ходе которой на заснеженные нивы начали падать подбитые самолёты.

Подбитые самолёты пытаются снизиться, чтобы получить хоть какие-то шансы на выживание, но такое удаётся не всем.

Один самолёт вообще врезался прямо в лесопосадку перед броневиком Удальского и он увидел, как из кабины на землю падает бездыханное тело пилота.

На фоне заработали зенитные пулемёты. Мобильному ПВО удаётся выступить нечасто, так как противник прекрасно знает о его существовании, поэтому зенитчики начали азартно палить в небо трассирующими пулями.

Польский «Альбатрос» попал в длинную очередь сдвоенного зенитного Максима и сразу же загорелся. Скорость его резко упала, по причине остановки повреждённого двигателя, а затем самолёт рухнул в поле.

Точность бомбометания с самолёта низка сама по себе, но когда тебе активно мешают вражеские истребители, за удачу считается отбомбиться хотя бы в район цели.

Бомбы падали куда попало, в основном по причине того, что вражеские пилоты освобождали самолёт от лишнего веса, чтобы вступить в противостояние с истребителями РККА.

«Они ведь себя какой-то особой элитой считают», — подумал Удальский, всадивший очередь из трёх снарядов в «оживший» пулемёт. — «А вся работа на нас».

Перестав думать об авиации, которую он считал отличной разведкой, но бестолковой поддержкой, Бронислав переключился на бездумную стрельбу по вражеским окопам, которые становились всё ближе.

Трофейные Рено ФТ уже приблизились к ним вплотную и начали стрелять из пушек и пулемётов.

Преодолев окопы, танки поехали дальше, дав пехоте возможность завершить начатое ими. В окопы ворвались красноармейцы, вооружённые автоматами АФ-18.

Начали взрываться гранаты и стрекотать автоматы — началась, успевшая стать классикой, зачистка окопов.

Удальский и сам принимал участие в чём-то подобном, причём не один десяток раз, но повторять подобный опыт ему не хотелось. Ничего хорошего в этом нет.

Лесопосадка была преодолена, а затем началось чистое снежное поле, по которому уже рвались вперёд трофейные Рено.

Шла перестрелка с вражескими танками, стоящими на следующей лесопосадке, но тут уже налицо численное преимущество РККА. К тому же, к уже занятой лесопосадке подвезли противотанковые пушки, которые делают обречённой любую вражескую контратаку…

Советские бронемашины пошли в немедленную атаку на новый оборонительный рубеж противника, а пехота устремилась за ними.

«Снаряды ещё есть…» — посмотрел Бронислав на ящики. — «Продолжим…»

*12 февраля 1920 года*

— А что вы от меня хотите? — спросил маршал Фош. — Единственное, что я могу — отправить генерал-полковнику Алексееву поздравительную открытку!

— Поздравительную⁈ — возмутился Раймон Пуанкаре, президент Третьей Республики.

— Я говорил вам, что отправлять помощь Польше — это большая ошибка, — вздохнул маршал. — Единственное, чего вы добьётесь — подарите большевикам новые танки. Так и получилось.

— Но что вы предлагаете⁈ — вопросил Пуанкаре. — Просто так скормить им Польшу⁈

— Нам нужно было дополнительное время, — произнёс Фердинанд Фош. — Нельзя было соглашаться на эту британскую авантюру. Теперь Ленин считает Польшу и Финляндию своими законными целями и он, самое удивительное, полностью прав!

Он считал, что война против большевиков неизбежна, но состояться она должна спустя несколько десятилетий. После того, как Франция оправится после Великой войны.

— И вы, своими необдуманными действиями, подкормили их пропаганду, — продолжил маршал. — Даже я слышал их лозунги: «Антанта желает нам зла», «Их промышленники никогда не дадут первой в мире социалистической стране спокойной жизни». Вы подтвердили каждый их лозунг. А ваш идиот Маннергейм… Вы должны были разбираться с Германией, а не распыляться на авантюры…

— Что мы можем, в данный момент? — напрямую спросил президент.

Дела у Пуанкаре идут не очень. Скоро выборы, а у него ни одного значимого успеха. К тому же, общественность припоминает ему его энтузиазм перед началом Великой войны — не просто так эту войну в народе прозвали «Пуанкаре-война».

Политические обозреватели уже отметили фаворита — Жоржа Клемансо, который скоро может стать 11-м президентом. Выборы закончатся очень скоро и не бывать Пуанкаре президентом. И он очень не хочет, чтобы его запомнили как человека, который создал танковые армии Советской России…

— Да ничего! — ответил маршал. — Войско польское — это что угодно, но не армия. У них нет военных традиций, они совершенно не умеют пользоваться нашими танками, а ещё, эту войну не поддерживает их население. Люди очень устали от войны, все люди, а вы никак не желаете понимать этого…

— Не вы ли совсем недавно говорили, что войну надо заканчивать в Берлине? — усмехнулся президент.

— Тогда была другая ситуация, — покачал головой маршал Фош. — Это был экзистенциальный вопрос. И мы ещё испытаем на себе последствия нашего неправильного выбора. Германию нужно было расчленить на десятки маленьких государств — только так можно добиться мира в Европе!

— Я не хочу это обсуждать, — вздохнул Пуанкаре. — Что мы можем? Я серьёзно. Что мы можем?

— Я тоже предельно серьёзен — ничего, — ответил Фош. — Генерал-полковник Алексеев — новатор. Его мышление опережает время. Я готов включить его в список величайших полководцев, рядом с Наполеоном, Суворовым, Клаузевицем и Цезарем. Тут дело даже не в том, что он гений военной мысли, хотя что-то гениальное в этом всём есть, понимаете?

— А в чём же дело? — поинтересовался президент.

— Дело в том, что он мыслит иначе, — вздохнул маршал. — Мы не понимаем чего-то, что прекрасно понимает он… Бронеавтомобили — это…

Он задумался, а президент не стал ему мешать.

— У него есть инновационная доктрина, — произнёс Фердинанд Фош. — Их армии не нужны танки, потому что они слишком медленные… Им не нужны противотанковые винтовки, потому что они недостаточно быстро уничтожают танки… Они всегда концентрируют артиллерию, потому что им очень важно быстро разбить укрепления…

— Что это значит? — спросил Пуанкаре.

— Не мешайте мне, пожалуйста… — попросил его Фош. — Почему им так важна скорость?..

Тут в его голове будто что-то щёлкнуло.

— Манёвренная война, — произнёс он. — Вот что они пытаются скрыть от нас! Они действуют так, будто ведут войну по общепринятым правилам, будто ведут её, как мы, но, на самом деле, они готовятся к манёвренной войне! Вот в чём всё дело! Проклятье, это ведь было на поверхности!

— Да объяснитесь же вы наконец! — взмолился президент. — Я вас не понимаю!

— Очень скоро мы увидим их истинную мощь, — произнёс маршал Фош после недолгой паузы. — Всё это время они оттачивали новую доктрину генерала Алексеева. И мы ничего не поделаем со всем этим, потому что мы не можем позволить себе прямое вмешательство. Да и даже если вмешаемся — легко может получиться, что они нас просто переедут на своих броневиках…

— Но что же тогда прикажете делать? — нахмурился Пуанкаре.

— Извлекать уроки для войны будущего, — ответил маршал Фош. — Сегодня вы проиграли, но завтра будет новая война.

Примечания:

1 — Каморный снаряд — и снова в нашем ночном эфире рубрика «Red, ты зачем мне всё это рассказываешь⁈» — это бронебойный снаряд, оснащённый каморой со взрывчаткой и донным взрывателем. Первые идеологические предтечи каморных снарядов появились ещё в 1820-е годы, поэтому к 1920-м годам это уже старинная и надёжная тема. Идея такого снаряда в том, чтобы передняя часть снаряда, непосредственно стальная болванка, пробивала броню, после чего срабатывал инерционный донный взрыватель, который подрывал взрывчатку уже внутри танка или ДОТа. Например, в узких кругах широко известен взрыватель МД-5, который разработали в СССР в межвоенный период и накопили к войне приличный запас. Увы, в ходе боевой эксплуатации обнаружилось, что это небезопасная штука, так как единственная преграда между ударником и капсюлем — это 3 миллиметра разрезной латунной трубки. При неосторожном обращении, возможно случайное срабатывание взрывателя, что приводило к жертвам. Во время войны МД-5 сняли с производства, но не вывели из эксплуатации — произведено их было реально много. Проблема для поисковиков — взрыватели МД-5 изготавливались из качественных материалов, поэтому относительно неплохо пережили все эти десятилетия в толще земли. Сталь разъедается, а взрыватель остаётся целёхоньким — и это печально. Никто не знает, что там происходило внутри этих снарядов, поэтому единственный вариант, когда выкапывается, допустим, 76-миллиметровый снаряд от ЗИС-3 — вызывать сапёров, чтобы они подорвали всё это дело, от греха, как говорится. На замену МД-5 был разработан донный взрыватель МД-7, который, по сути, отличался только наличием контрпружины и прикрывающим капсюль медным кружком, которые не позволяют инерционному ударнику бить по капсюлю при неосторожном обращении. При выстреле все эти пружины и кружки особой роли не играют, зато безопасность взрывателя увеличивается в разы. Ах, да, ещё один момент. Пока снаряд движется сквозь толщу брони, инерционный ударник движется вперёд — это занимает какое-то время, поэтому снаряд успевает пролететь внутри цели пятьдесят-семьдесят сантиметров, что обеспечивает подрыв прямо посреди условного боевого отделения. Вот эта пружина и медный кружок в МД-7 могли незначительно увеличить эту дистанцию. В целом, сейчас каморные снаряды не в ходу, потому что есть бронебойные оперённые подкалиберные снаряды, которые наносят ущерб вражескому танку не за счёт какой-то там взрывчатки в каморе, а за счёт охренительной скорости и рассыпающегося на множество осколков лома с вольфрамовым или урановым наконечником. Вся идея БОПСа именно в том, чтобы частично сточиться об хитровыдуманную броню вражеского танка, а затем поразить внутренности танка тем, что осталось от тела снаряда. Только вот для поражения пехоты (каморные снаряды, кстати, для этого тоже так себе) и ДОТов такие снаряды не годятся совершенно, поэтому обязательно наличие в боеукладке осколочно-фугасных снарядов. Но это у нас, в странах бывшего СССР. В НАТО же преисполнились и пошли, по заветам Ленина, другим путём. Они разработали, так называемый, «многофункциональный снаряд», являющийся кумулятивно-осколочным, который, по задумке разработчиков, должен и танковую броню пробивать, и по пехоте в укреплениях работать. Основной недостаток таких снарядов — они стоят дорого, всё-таки, кумулятивные, а также плохо работают по укреплениям и пехоте. Обычный осколочно-фугасный снаряд, начинённый тротилом, способен заглубляться в преграду, в отличие от «многофункционального», что, как бы, намекает… Ещё одним недостатком является то, что бронетехника вероятного противника, конкретно стран бывшего СССР, как правило, плотно облеплена динамической защитой, которая специально заточена под противодействие кумулятивным снарядам, что делает сомнительным их применение против танков. Но в НАТО не отчаиваются и продолжают применять эти «многофункциональные снаряды». Я уверен, что, по итогам какой-нибудь очередной локальной войны, они пересмотрят своё мнение по этому вопросу. Хотя, это ведь бизнес, а «многофункциональные снаряды» стоят гораздо дороже довольно-таки примитивных осколочно-фугасных снарядов…