Наши уже не придут 3

Глава десятая Макроэкономический свинец

*3 января 1921 года*

— Куда ты?.. — спросила сонная Людмила. — Рано ещё…

— На работу, — ответил Немиров, сразу же начавший собираться.

Новый Год прошёл весело — с вечера 31 декабря по утро 2 января они провели на даче у Ленина, которую посетило, в разное время, практически всё Политбюро ЦК ВКП (б).

Всё было прилично, ведь Новый Год в ночь с 31 декабря на 1 января празднуется впервые — партийцы чувствовали себя неловко, так как от праздника веяло буржуазным прошлым…

Аркадий решил, что страна всё равно придёт к Новому Году, поэтому убедил Ленина, что нельзя оставлять людей без праздника. И ему удалось оставить даже ёлки, но венчать их обязательно надо красной звездой, а не ангелом или чем-то подобным.

31 декабря организовали утренники во всех действующих школах — хоть что-то хорошее для детей в этой череде ужасов бесконечной войны…

Всё как в детстве Аркадия — Дед Мороз, Снегурочка… Только вот Дед Мороз в красной униформе, с красной звездой на зимней шапке, как и Снегурочка — она тоже обряжена в красное, с социалистической символикой.

До 31 декабря было пошито пять десятков тысяч парных комплектов, которые распространили по школам. Также были сформированные моторизованные группы из Дедов Морозов и Снегурочек, которые ездили по сёлам и малым городам, чтобы поучаствовать в утренниках для малых школ и училищ.

Ленин не скупился — он чувствовал, что людям нужна хоть какая-то разрядка. Поэтому детям предусматривались подарки от государства, но это разовая акция, а в дальнейшем Новый Год и всё сопутствующее на местах будет передано под ответственность местных Советов рабочих и крестьянских депутатов.

Немиров заключил, что стратегическая операция «Новый Год» завершилась оглушительным успехом.

Сам он чувствовал сейчас, что напрасно отдыхал все эти дни. Можно было сделать очень многое…

— Наверное, ты переезжай сюда, — произнёс он. — Как появится время, надо будет думать о свадьбе.

— А? О свадьбе? — сразу проснулась Людмила. — А когда?

— Я и говорю, что нужно подумать, — пожал плечами Немиров. — Летом будет оптимально. Если всё пойдёт по плану, конечно же.

— И-и-и! — взвизгнула довольная Людмила. — Тебе завтрак приготовить?

— Нет, я в буфете Смольного перекушу, — покачал головой Аркадий. — Ты свои вещи сюда перевози — съезжаемся насовсем.

Он оделся в свою форму и собрал портфель, после чего вышел во двор.

Просто так шататься по городу ему больше нельзя, поэтому его всегда ждёт отряд охраны — праздные прогулки необходимо свести к минимуму, а все передвижения осуществлять на выделенном транспорте. Впрочем, у Немирова просто нет времени, чтобы праздно прогуливаться.

— Куда едем, товарищ генерал? — спросил водитель.

— В Смольный, — ответил на это Аркадий. — Будь в гараже — в 14.50 выезжаем в НИИ «Хризолит».

Под этим почти ничего не говорящим названием скрывается научно-исследовательский институт оптики. В нём уже начали разработку первого в истории триплекса для бронетехники.

Патент на многослойное стекло купили в США, производство его будет налаживаться в Москве, а саму конструкцию универсального зеркального перископа, который должно разработать НИИ «Хризолит» предложил Аркадий.

Сейчас на броневиках есть смотровые щели для механика-водителя и радиста, оптика для наводчика, а также стереотруба для командира. Были случаи, когда пули попадали прямо в смотровые щели и наносили ранения членам экипажа, поэтому очень нужны новые приборы наблюдения.

Работа в НИИ «Хризолит» уже началась, поэтому Аркадий рассчитывал, что через пару-тройку лет появятся первые адекватные образцы, которые можно будет ставить на новые броневики, которые точно будут к тому моменту.

Он видел зеркальный перископ в виде единого и компактного изделия, которое помещается в предусмотренный разъём в броне броневика или танка, после чего прикручивается болтами. Произошло повреждение — извлечение разбитого прибора займёт меньше минуты.

Главное — основное тело перископа будет находиться за бронёй, то есть, даже если будет прямое попадание в триплекс, это никак не поможет противнику добраться до наблюдателя.

То же изделие, которое видел в своих ожиданиях Аркадий, можно будет устанавливать в подвижную установку, вмонтированную в бронемашину — таким образом можно будет обеспечить круговое наблюдение. Это не решит проблему почти полной слепоты бронемашины, но это будет намного лучше, чем смотровые щели, через которые почти ничего не видно.

В Смольном уже людно — несмотря на то, что шесть утра. После новогодних праздников накопилось много дел, Ленин уже точно тут, поэтому остальные тоже здесь, возможно, что и пораньше, чем Владимир Ильич.

— Здравствуй, Аркадий Петрович! — встретил его в коридоре Киров.

— Здравствуй, Сергей Миронович, — приветствовал его Немиров. — Ни свет ни заря, а ты уже тут?

— Ты тоже почти не отстаёшь, — усмехнулся Киров.

Он работает во ВЦИК, возглавляет отдел частных заявлений, то есть, работает с жалобами различных людей.

В целом, как человек, Киров Немирову нравился, хотя нельзя сказать, что они с ним закадычные друзья. Работа у них не пересекается, поэтому видятся они только в столовой Смольного и вот так, в коридорах.

— Как праздники прошли? — поинтересовался Аркадий из вежливости.

— Весело, — усмехнулся Киров. — Изрядно напились, гуляли по Васильевскому… Хорошо придумали с Новым Годом — хоть какая-то отдушина.

— Да, — согласился Аркадий.

Он вспомнил, как неожиданно всё обернулось с Людмилой — она решила, что пора действовать, поэтому он и сам не сразу осознал, как оказался с ней в своей квартире…

— Ладно, пора мне на рабочее место, — произнёс Немиров.

— Да, тоже пора работать, — кивнул Киров. — Увидимся на обеде.

По-хорошему, Аркадию бы в буфет, чтобы перехватить чего-нибудь вместо завтрака, но он решил, что лучше сразу включаться в рабочий процесс, а в буфет отправить секретаря, Митрофана Русакова.

Кто-то бы взял на место секретаря какую-нибудь молоденькую и симпатичненькую девушку, но у Аркадия большие планы на своих секретарей — из них могут вырасти хорошие государственные функционеры.

Первые женщины-наркомы, первые женщины-директора — это всё очень хорошо, но нынешний общественный уклад ещё не созрел для того, чтобы воспринимать это серьёзнее, чем диковинку.

И пока положение дел будет оставаться таковым, Аркадий будет всерьёз рассматривать в качестве перспективных кандидатов в будущие функционеры только мужчин. Женщины, несмотря на твёрдую позицию Ленина, создадут больше ненужных проблем.

«А вот лет через двадцать-тридцать, когда общество будет готово, будут у нас женщины-наркомы в порядке вещей…» — подумал он.

— Здравствуйте, Аркадий Петрович, — встал из-за своего стола Русаков.

— Здравствуй, Митрофан Даниилович, — кивнул ему Немиров. — Есть какие-нибудь новости по проектам?

— Никаких, — покачал тот головой. — Праздники…

— Понятно, — вздохнул Аркадий. — Надеюсь, никаких ЧП?

— К счастью, нет, — улыбнулся Русаков. — Никаких прорывов.

Немиров, поначалу, был удивлён тому, что «прорыв» сейчас — это что-то плохое. Прорывом называют нарушение какого-либо процесса, срыв работы и так далее. То есть, если на работе произошло что-то нехорошее, то это прорыв.

Изменение коннотации, по-видимому, произошло несколько позднее, и, возможно, как-то связано с индустриализацией. Аркадий пообещал себе, что будет внимательно следить за этим термином — сугубо из праздного любопытства…

— Тогда я у себя, — сказал он. — Сегодня во сколько приём?

Понедельник и среда — его приёмные дни.

— С полудня до обеда, — ответил Митрофан.

— Отлично, — кивнул Аркадий и вошёл в свой кабинет.

Свердлов, в бытность свою возглавлявший организационный отдел ВЦИК, развёл демократию, поэтому у каждого начальника есть приёмные часы, даже если он не сильно-то и связан с общественностью. Ходоки прекрасно знают, когда у кого приёмные часы, поэтому исправно посещают различных начальников, чтобы попробовать с их помощью решить свои проблемы.

Кто-то подстраивает свои выезды в приёмное время, а кто-то честно отбывает номер. А вот Аркадий, как ответственный человек, честно пытается разобраться в проблемах неуклонно прибывающих ходоков и отправляет их в компетентные инстанции.

Но у него есть целых пять с лишним часов, чтобы заняться своими прямыми обязанностями, а потом ходоки, затем обед, а после этого снова можно поработать, аж до восьми часов вечера…

«На чём я остановился вчера?» — спросил себя Немиров. — «Ах, да, отчёт Берии…»

Он погрузился в изучение отчёта, в котором Лаврентий Павлович описывал проблемы, с которыми столкнулся в степях Казахстана. Проблем, ожидаемо, было много — логистика работала плохо, поэтому он вынужден руководить ею в ручном режиме, случались сбои с поставкой рельс и даже шпал, а где-то не хватало рабочих рук, поэтому всё резко останавливалось.

Немиров относился к этому с пониманием, ведь железные дороги уже нагружены до предела — в Новосибирск едут составы со снабжением первым корпусом НОАК, а в Читу и Уссурийск идут составы с оружием и амуницией для второго корпуса НОАК.

Последний маршрут — это дополнительная головная боль для верховного командования РККА. Изначально запланировали, что освобождение Синьцзяна и Маньчжурии начнётся одновременно, но затем случился кратковременный коллапс на Транссибе, из-за которого пришлось сильно понизить темпы насыщения второго корпуса НОАК оружием, артиллерией и боеприпасами — иначе бы пришлось полностью останавливать гражданский траффик.

ВЦИК принял предварительное решение о расширении Транссибирской магистрали на дополнительные колеи, которые позволят удвоить траффик, что должно быть окончательно одобрено на очередном съезде. Резоны в этом есть — когда-нибудь придётся серьёзно расширять его, так как у большевиков имеются планы по освоению Дальнего Востока. Только вот сейчас такое совсем не ко времени…

Будь Аркадий сторонником кейнсианства, он бы, наверное, всецело одобрил происходящее, но он сторонником этого макроэкономического течения не был, хоть и признавал, что в этом что-то есть, в рамках рыночной экономики. (1)

Сейчас, когда начат десяток больших строек, когда Аркадий тратит уйму ресурсов на подготовку строительства химических производств и электростанций для производства алюминия, расширение Транссиба — это беда…

«В плановой экономике кейнсианство — это как пятое колесо, триста первый спартанец, тридцать девятый попугай…» — подумал Немиров. — «Эти принципы просто не работают в рамках плановой экономики, поэтому строительство инфраструктуры, как самоцель, чтобы рыночек сделал всё остальное сам, бессмысленно. Нет тут рыночка».

Джон Мейнард Кейнс, увы, не пережил контакта с шестью пулями из револьвера «Бульдог». А ведь графство Кембридж считалось таким безопасным…

Аркадию не нравилось устраивать такое, но ему очень важно, чтобы американцы как можно позже поняли, как им можно выбраться из своей депрессии. Что-то они придумают и без Кейнса, но если это замедлит их хотя бы на год-два — это будет, буквально, подарком для СССР.

Когда архивы рассекретят, спустя многие десятилетия, кто-то назовёт его «бешеным псом режима», «кровавым палачом» или иным эпитетом, но ему было плевать. В длительной перспективе США — это враг. В этом он уверен абсолютно.

Основательно изучив отчёт Берии, и выписав ключевые моменты в блокнот, Аркадий начал писать инструкции. То, что можно решить на месте, он не затрагивал, а касался только тех вопросов, с которыми могут помочь только из Смольного.

Пришлось очень крепко думать, поэтому Немиров испытал острую нехватку калорий и отправил Русакова в буфет, чтобы тот принёс чая с сахаром и чего-нибудь сладкого.

Выработать полноценные инструкции, в которых учтено всё, что можно, удалось только спустя два с половиной часа. После этого было написано очень длинное письмо, которое отправилось в Кокчетавскую область, в город Кокчетав, с вооружённым фельдъегерем.

Берия был далеко не дурак, поэтому сам додумает то, чего не может знать и видеть Немиров.

В целом, он не ошибся в выборе самого главного своего заместителя. Психотип человека формируется очень рано, завершая своё формирование к концу подросткового возраста. Если есть задатки отличного организатора, то они будут заложены до календарного совершеннолетия. Если их нет, то вырастить их с нуля будет или очень сложно, или вовсе невозможно.

«Просто есть люди, которые умеют управлять другими людьми», — подумал Аркадий. — «Берия это уже очень хорошо умеет, что очень гармонично синергирует с его трудоголизмом. Редчайшее сочетание, которое открывает возможность стать великим».

В прошлой жизни Немирова Берии просто очень сильно не повезло. Как будет в этой — никто не знает. На всякий случай, Аркадий выбил своему протеже вооружённую охрану, в которую подобрал ударников из проверенных и специально обученных.

Далее он занялся проблемами производства 82-миллиметровых миномётов. Назвали их МР-82, то есть, Миномёт Рдултовского 82 миллиметра.

Это изделие официально признано очень удачным, так как весит оно всего семьдесят два килограмма, применяет калиберные мины, а самое главное — относительно прицельно поражает противника на дистанции 1200 метров, а с дополнительными мешочками пороха и на все 2000 метров. Докладывают, что там два километра с лишним, но принято считать, что убедительно мина долетает только до двухкилометровой отметки.

У этого миномёта есть перспективы по удлинению ствола и переосмыслению геометрии мины, с целью увеличения порохового заряда, но это дело будущего. Нынешний МР-82 отлично закрывает все связанные с ним потребности РККА на поле боя.

Проблемы у завода не с самими миномётами, а с артиллерийскими минами. Тротила не хватает и поделать с этим, пока что, ничего нельзя. В войсках в Польше действуют четыре миномётные батареи, которые исчерпывают весь поступающий боекомплект практически в тот же день — мин производится слишком мало, поэтому с фронта не прекращают слать запросы.

С фронта ведь всё выглядит так, будто это просто какая-то досадная ошибка, что такую отличную вещь не производят в достаточном количестве…

«Похоже, что придётся прибегать к некрасивому ходу», — подумал Аркадий. — «Не хотелось бы…»

Артиллерийские мины О-231 снаряжаются четырьмя сотнями грамм тротила, но есть альтернатива — пикрат аммония, поступающий во Владивосток из США. Армия США покупает даннит, как называется у них пикрат аммония, по шестьдесят четыре цента за фунт, а большевики — это другое, поэтому они могут покупать его только за доллар и двадцать восемь центов за фунт…

Тем не менее, Немиров рад, что им вообще продают взрывчатку.

Можно заменить тротил на даннит, который слабее, что незначительно снизит эффективность артиллерийских мин. Но это вообще не проблема, ведь лучше такие мины, чем никакие.

Проблема — нагрузка на Транссиб. Закупаемый даннит концентрируется на артиллерийских складах Владивостока, потому что коллапс на Транссибе ещё не разрешился до конца. Как привезти даннит в европейскую часть Советской России, не нарушив и без того трещащий по швам план перевозок по Транссибу?

«Или ругаться с ГАУ?» — спросил себя Немиров. — «Или ругаться с мореманами?»

Был вариант начать разборку лежащих на складах снарядов. Причём выбор был между сухопутными артиллеристами и морскими. Аркадий склонялся к «раскулачиванию» вторых. Им это очень не понравится.

Сухопутные артиллеристы воспримут такие действия чуть спокойнее, так как взрывчатка никуда от них не уйдёт, а просто изменит форму, но лишь чуть спокойнее.

А производство новых миномётов лишь наращивает обороты, они, объективно, очень нужны, так как своим появлением создали нишу, которую необходимо срочно закрывать. Враг ведь ещё не понимает, как правильно действовать, когда тебя очень быстро и интенсивно обстреливают новыми снарядами, падающими очень кучно…

Он взял трубку телефона.

— Соедините с меня с контр-адмиралом Немитцем, — принял Аркадий решение.

*8 января 1921 года*

— Джентльмены, что вы думаете? — поинтересовался глава MI6, капитан 1-го ранга, сэр Мэнсфилд Смит-Камминг.

— Дрянная погода, — ответил на это глава MI5, полковник, сэр Вернон Келл.

Шёл липкий снег, было холодно, а они стояли под навесом на стрельбище 14-го полка королевской артиллерии. Слегка скрашивал эту ситуацию лишь чай, оперативно подаваемый адъютантами.

— Я о том, что вы думаете об этом боеприпасе, — поморщился Смит-Камминг.

— Это объясняет, почему они так уверенно бросали свою пехоту на наши танки, — пожал плечами полковник Келл. — Легко нивелируется увеличением толщины брони следующей модели. Сколько пробивает этот патрон? Пятнадцать миллиметров с двухсот ярдов? Нужно лишь увеличить толщину брони до двадцати миллиметров и наши танки станут неуязвимы для их винтовок.

— Я бы не был столь оптимистичен, — вмешался в беседу двух джентльменов военный министр, сэр Уинстон Черчилль.

Ему пророчили должность министра по делам колоний, что престижнее, чем должность военного министра, которая стала менее перспективной, в связи с окончанием Великой войны.

Черчилль, в свойственной себе манере, официально подал прошение об отставке ещё в июне 1919 года, но премьер-министр, Дэвид Ллойд Джордж, вопреки обыкновению, отказал ему.

У Черчилля отлично получилось наладить дела Русской освободительной армии в Парагвае, а также организовать подготовку Войска польского. Да, результаты последнего его проекта оказались не очень впечатляющими. Скорее, наоборот. Но он предотвратил возможную помощь большевиков мятежу в Германии. Сейчас им совсем не до этого, поэтому есть время, чтобы найти способ подавить этот мятеж, пока большевики не придумали, как помочь своим собратьям…

— Почему вы считаете это оптимизмом, сэр? — поинтересовался полковник Келл.

— Потому что я удосужился получить консультацию от ряда экспертов по стрелковому оружию и артиллерии, — сдержанно улыбнулся Черчилль. — И эти эксперты сказали мне, что если эксперименты по увеличению калибра русской пули ещё не начаты, то их стоило бы начать немедленно.

Этот принципиально новый тип боеприпаса, в неформальной обстановке, принято называть «русской пулей», а в официальных документах он фигурирует под названием «4.5 mm arrow».

Стараниями Черчилля, Королевский завод стрелкового оружия уже озаботился разработкой аналога под патрон калибра.303 British.

— А я слышал, от других экспертов по стрелковому оружию и артиллерии, что это невозможно, — покачал головой полковник Келл. — С увеличением калибра начнутся слишком серьёзные изменения условий, поэтому не удастся добиться аналогичных скоростей полёта этой пули, что должно нивелировать весь бронебойный эффект.

— Вообще-то, есть непроверенные сведения, что русские уже проводят работы по переделке германского патрона для противотанковой винтовки под новую пулю, — заметил капитан 1-го ранга Смит-Камминг. — И есть подозрения, что скоро новая винтовка, с новым патроном, появится в Польше.

— Признаюсь, этого я не знал, — вздохнул полковник Келл. — Но это лишь значит, что нам нужно дополнительно нарастить броню наших танков.

У Уинстона Черчилля было, что сказать и на этот случай, но он посчитал, что сведения о распределённой броне, которая показала себя против таких патронов очень хорошо, полковнику Келлу совершенно ни к чему.

— А всё потому, что сэр Мэнсфилд вам не докладывает, — сдержанно улыбнулся Черчилль. — Но к чему я вас здесь собрал? Эти бронебойные патроны — далеко не всё, что сумели изобрести большевики. Есть сведения о новом блиндированном грузовике, но уже не об эрзаце, а о чём-то специально разработанном для боевых действий. Также говорят о некой новой концепции ведения войны, которая не подразумевает позиционного характера боевых действий. Это приводит нас к однозначному выводу: они строят могущественную машину войны, которую обязательно обратят против нас, как только почувствуют, что готовы.

— Возможно, — слегка дёрнул плечами полковник Келл.

— Премьер-министру это не понравится, — проворчал капитан 1-го ранга Смит-Камминг.

— Ему не нравятся любые мои слова, которые я говорю о большевиках, — улыбнулся Черчилль. — Я с трудом сумел убедить его выделить финансирование РОА в Парагвае. И, похоже, что это было последней каплей — больше из него не выжать.

Это не значит, что он не будет стараться.

— Так каков план? — спросил полковник Кэлл.

— Просто делайте свою работу, джентльмены, — ответил Черчилль. — Только обратите своё пристальное внимание на Россию. Сейчас нет ничего важнее, чем это.

Примечания:

1 — Кейнсианство — в эфире нашей ночной частоты снова рубрика «Red, ты зачем мне всё это рассказываешь⁈» — это экономическая теория, основанная на идеях британского экономиста Джона Мейнарда Кейнса. Кейнсианские постулаты утверждают, что совокупный спрос (общий уровень потребления, инвестиций и правительственных расходов) является основным двигателем экономического роста и занятости. В связи с этим люди начали думать и соображать, в результате чего додумались до того, что наибольшую отдачу даёт строительство инфраструктуры и сопутствующего. Это значит, что если хочешь, чтобы у тебя всё заработало, как надо, необходимо строить дороги, железные и асфальтированные, чтобы расширялся доступ к различным городам, а там, где это хоть как-то стрельнуло, надо строить школы, больницы и так далее. Это создаёт кучу рабочих мест, что повышает занятость людей, которые расходуют своё бабло на свои потребности. В процессе это создаёт цепочку создания добавленной стоимости, снизу вверх, как в одном старинном анекдоте. Ты, уважаемый читатель, ещё не слышал этот анекдот? Так я тебе расскажу, ведь он вкратце описывает, как происходит этот процесс. Короче… В небольшой провинциальный городок приезжает богатый турист. Оставив в залог 100 долларов хозяину гостиницы, он поднимается посмотреть комнаты. Хозяин гостиницы, не медля ни минуты, берёт купюру и бежит с ней к мяснику, отдать долг. Мясник, с купюрой в руках, бежит к фермеру и отдаёт ему долг за говядину. Фермер отдает долг владельцу автомастерской. Владелец мастерской направляется в местный магазин и отдаёт долг за продукты. Хозяин магазина бегом к местной проститутке, которая из-за кризиса «обслуживала» его в долг… Девочка сразу бежит к хозяину гостиницы и отдаёт ему долг за комнаты, которые она снимала для клиентов. В этот момент обратно спускается турист и говорит, что не нашёл подходящей комнаты, забирает залог и уезжает. Никто ничего не получил, но весь городок теперь живёт без долгов и с оптимизмом смотрит в будущее… На самом деле, этот анекдот больше о циркуляции денег, но также он показывает создание добавленной стоимости за счёт ликвидации долгов и ускорения движения средств. В общем-то, кейнсианство описывает экономику гораздо сложнее, ведь тут речь о макроэкономике, которую ещё никто толком не смог объяснить, но суть, которую правильно поняли в КНР и не совсем правильно поняли в РФ — строй инфраструктуру и будет тебе счастье. Кейнс сформулировал своё видение в период разгара Великой депрессии, и она была воспринята как ответ на происходящую задницу. Увы, но ответ был неверный, потому что кейнсианство и предлагаемые им методы лишь купировали острые углы, не решая ключевую проблему. Потому что вопрос — а что будет, когда инфраструктура во всех мыслимых местах будет построена? США сейчас изрезаны бесконечными трассами и опоясаны железными дорогами — а дальше что? Но, на самом деле, вовремя нашлось новое временное решение. Началась Вторая мировая война, которая надолго отложила назревший вопрос. И тогда все подумали, что кейнсианство — это рабочая тема. Она ведь реально помогала до войны, ведь так? Война всё списала, экономика США оздоровилась и начала экспансию на внешние рынки. Но проблема-то никуда не делась, просто весь срач на кровати накрыли одеялом. И, ретроспективно, мы видим череду кризисов капитализма, а прямо сейчас вплотную приблизились к следующему. Точнее, сейчас мы вплотную приблизились к тому моменту, когда окончательно порвётся одеяло, которым когда-то оперативно накрыли мировой экономический кризис 2008 года. А ты знаешь, уважаемый читатель, кто говорил, что от этого дерьма капиталистическая система никогда не избавится, потому что это в её структуре, и что каждый кризис будет тяжелее предыдущего? Карл Генрих Маркс. И он умер почти за двадцать лет до первого мирового кризиса, поэтому над ним посмеивались современники — ведь это невозможно, потому что этого не может быть никогда. А в 1900 херакнуло по-крупному, в первый раз. И уже стало не смешно. В Российской империи, например, из-за того, что стало совсем не смешно, от голода умерло около 3 миллионов человек. Именно поэтому, несмотря на то, что Маркс умер аж в 1883 году, его будут продолжать усердно поливать дерьмом все эти современные агитаторы от экономики, но они никак не смогут прикрыть своим дерьмом тот факт, что он предсказал и это сбылось, и до сих пор сбывается, надёжно, как швейцарские часы. Ведь на самом деле он не предсказал, а спрогнозировал, ведь этот бородатый дядька проник прямо в башку капитализма и познал его суть. И история показала, что он был прав — кризисы никуда не делись и они систематически случаются, с последовательным наращиванием масштаба, несмотря на все эти кейнсианства, посткейнсианства и прочие учения, которые уверяют нас, что это просто череда досадных факапов, в которых нет никакой закономерности, или вовсе не касаются этого вопроса. Но Маркс, ещё в конце XIX века, выстрелил им в лицо. Неправоту простить легко, а вот правота непростительна. И б№%дей до сих пор корёжит.