Наши уже не придут 3

Глава двадцать четвертая Лев в ущелье

*22 декабря 1922 года*

— Мир твоему дому, господин генерал-майор, — поклонился представитель народа калашей.

— Ва-алейкум ас-салам, Касим, сын мудрого и благочестивого Ахмада, — членораздельно произнёс Аркадий.

В последний раз они виделись в 1914 году, когда Касим принёс голову пуштунского вождя, Тарика. Он получил за это пятьсот рублей серебром и теперь Немиров видел, что награда пошла ему впрок — он одет в ярко раскрашенный шёлковый халат, на голове его шёлковая чалма, в русую бороду вплетены золотые колечки, а на поясе его висят позолоченные ножны с саблей. Ну и, очевидно, что Касим прибавил минимум килограмм десять.

Положение Касима в племени стало очень высоким, судя по тому, что в его свите минимум сорок воинов — не выдают здесь кому попало такую, по местным меркам, армию…

Немиров пригласил гостя в здание заставы, той самой, на которой он начинал когда-то давно…

Естественно, в честь прибытия стратегически важных гостей, был накрыт роскошный стол.

Аркадий и Касим, как старшие, традиционно преломили хлеб и съели по кусочку — это очень важный обычай в этом регионе. До этого всякое возможно, а вот после этого — любое покушение со стороны гостя или хозяина является страшнейшим харамом, после которого даже убийцы и воры посчитают своим долгом убить такого преступника.

Суровый край рождает суровые обычаи — и соблюдают их тут все. Как бы пуштун ни ненавидел гостя, но если уж он дал ему приют, то будет вести себя с ним, как с гостем, оставив ненависть за порогом дома. У васи, калашей и остальных племён обычаи аналогичные — их диктует Афганистан.

— Твой русский язык стал лучше, — произнёс Аркадий и передал Касиму чашку с козьим молоком.

Это тоже часть ритуала гостеприимства — Немиров проявлял уважение к Касиму, делясь с ним молоком. Он хорошо помнил обычаи калашей, так как подобные знания могут помочь выжить.

— После того, что случилось, после того, как в этих ущельях прошёл Лев-людоед, наши люди начали безбоязненно ходить торговать в земли твоего царя, — улыбнулся Касим. — И я ходил — много говорил, много узнавал. О тебе, Аркадий-бара, (1) очень хорошо помнят — твоё имя наводит страх на все народы Кафиристана и Пуштунистана. И о твоих кровавых победах на войнах твоего царя здесь слышала даже каждая глухая старуха — все знают…

— Не ожидал, что оставлю подобный отпечаток в сердцах людей, — улыбнулся Немиров. — Но как вы узнали?

— Некоторые наши люди умеют читать, — ответил на это Касим. — Кто-то привозит газеты из Ферганы, а они читают и рассказывают нам истории из очень далёких земель. Далеко не каждый человек может удостоиться того, чтобы о нём написали всему миру, а о тебе писали и пишут очень много…

— Надеюсь, только хорошее, — хмыкнул Аркадий.

— Если ты сам не умеешь читать, то мы тебе расскажем! — улыбнулся Касим. — Шарабат, иди сюда.

— Я умею читать, — покачал головой Немиров.

— И всё же, у такого великого воина точно не так уж и много времени, чтобы тратить его на чтение хвалебных слов о себе, — вздохнул калаш. — Шарабат, расскажи нам.

— 1-й гвардейский тверской механизированный корпус, под командованием гвардии генерал-майора Аркадия Петровича Немирова, в ходе ожесточённых и кровопролитных боёв полностью разгромил под Иркутском объединённую армию японских интервентов и мятежников-корниловцев! — наизусть процитировал юный калаш. — В ходе сражения было уничтожено до 50 орудий, 12 британских танков, а также до тридцати пяти тысяч солдат японских интервентов и до восьми тысяч солдат мятежников-корниловцев. Эта блистательная победа достигнута при помощи тактического гения гвардии генерал-майора Немирова, а также доблести и самоотверженности красноармейцев, сокрушивших подлых интервентов и предателей штыком и гранатой!

— Зачем он это выучил? — нахмурился Аркадий.

— Ещё он знает эту историю на нашем языке и на пушту, — улыбнулся Касим. — Эта история о том, как Шир Адам-хвар, возглавив горстку доблестных воинов Красной Армии, разбил бесчисленную армию людей с Востока.

«Никакая там была не горстка красноармейцев…» — подумал Аркадий. — «Впрочем, „Правда“ ничего не написала о потерях РККА…»

Он отпил из пиалы местный зелёный чай. На заставе были ценители, поэтому нашёлся и зелёный чай, и специальное масло, и даже корица.

Из старого состава в бывшем 6-м линейном батальоне осталось только несколько старшин и капитан Ярослав Юзефович Боднек, однокашник Аркадия, которого он, путём нехитрой манипуляции, предложил на своё место, когда началась война.

— Это великая битва, достойная самого Искандера Зулькарнайна, (2) — произнёс Карим. — Но были ведь ещё! Расскажешь нам?

— Сейчас мои битвы происходят несколько иначе и против других врагов… — вздохнул Аркадий. — Но у меня есть идея гораздо лучше — мы сами можем создать историю новой битвы.

— Я лишь купец, — с сожалением произнёс Касим. — Но у нас есть очень много воинов, готовых встать под твоё знамя. Такой вождь точно приведёт их к славе.

— Вот об этом я и хотел поговорить, — улыбнулся Аркадий. — Ты уже слышал, что у нас в стране новая власть…

— Конечно же! — улыбнулся калаш. — Ваш новый царь — Владимир Ленин. Ты ведь служишь ему?

— Да, служу, — кивнул Немиров. — Но он не царь, а председатель СНК.

— Царь — он и есть царь, — после недолгой паузы вздохнул Касим. — Как бы вы его ни называли.

— Так вот, — продолжил Аркадий. — Владимир Ленин очень хочет помочь народам Кафиристана, но ещё сильнее он хочет навредить англичанам. И он решил — а почему бы не объединить эти два желания?

— Как он хочет навредить англичанам? — поинтересовался калашский купец.

— У нас есть очень много винтовок, а также людей, которые могут научить ваших воинов пользоваться ими, — произнёс Аркадий.

Его слова очень заинтересовали Касима, который постарался не выдать этой заинтересованности — его лицо резко закаменело. И Аркадий, хорошо разбирающийся в людях, сразу понял, что захватил вообще всё внимание Касима и его свиты. Повисла напряжённая тишина.

— Но у него есть условия, — продолжил Немиров. — Придётся кое-что изменить в вашей жизни. Взамен же он обещает вам могущество, которое и не снилось вашим предкам. Силу, способную сокрушать всех захватчиков, которые позарятся на ваши земли. Безопасность и, если всё получится так, как он задумал, славу великих воинов.

— Что нам нужно будет изменить? — вычленил самое важное Касим.

— Необходимо будет учредить Совет, — вздохнул Аркадий, переходящий к самой тяжёлой части. — Представители каждого кишлака и иного селения должны будут избрать представителя, свой голос на одном большом Совете, который будет действовать постоянно. Именно этот Совет будет решать, путём голосования, каким путём пойдёт Кафиристан. Не вожди, не чужие беки — только Совет. Не пуштуны, не васи, не калаши, не остальные — только Совет, представляющий общие интересы Кафиристана.

— Звучит хорошо, — кивнул калаш. — Только сложно представить, как это сделать.

— Нужна лишь воля самых отважных, — развёл руками Аркадий. — Силу мы вам дадим почти сразу. Нам нужны будут тысячи воинов, которые уйдут в Памир, где будут организованы тренировочные лагеря — такие как я, обучат ваших воинов нашим воинским традициям и нашему умению воевать. Но эти воины будут неукоснительно следовать воле Совета, а не своих вождей — это главное условие.

— Не вижу в этом ничего невозможного, — произнёс Касим. — Желающих научиться вашему искусству войны будет очень много. И ради этого они дадут клятвы Совету старейшин. Тогда вы дадите нам винтовки и пулемёты?

— Разумеется, — улыбнулся Аркадий. — Более того, мы откроем для вас торговлю с нашими землями — вы сможете поставлять свои товары в союзные республики.

— А какая выгода для твоего царя? — нахмурился калаш.

— Как я уже говорил, англичане, — ответил на это Немиров. — Они очень боятся, что СССР получит доступ к Индии, их главной сокровищнице. Поэтому они вредят нам, направляя на наши земли беглых преступников.

— Муэтдин-бек, — с усмешкой произнёс Касим.

— Ты знаешь его? — спросил Аркадий.

— Конечно же, — кивнул калаш. — Он во всеуслышание объявил кровную месть Ленину и поклялся убивать всех его людей, до тех пор, пока держава Ленина не падёт.

«А Владимир Ильич и не подозревает, что в горах Афганистана у него завёлся кровник», — подумал Немиров.

— Кстати о кровной мести, — вспомнил вдруг Касим. — Твои кровники подросли, поэтому следи за тем, кого подпускаешь близко. Их осталось мало, ведь участь сирот очень тяжела, но есть те, кто сумел стать воином. Они обязательно захотят отомстить тебе.

— Я буду помнить об этом, — кивнул Аркадий.

— А твоё предложение нам следует обсудить на сходе кишлаков, — произнёс калаш. — Мы пригласим представителей всех племён Кафиристана и решим, как быть. И нам следует беспокоиться о том, что если мы откажем тебе, то на нас обрушится гнев самого Владимира Ленина?

У них всё просто и понятно: в России просто взошёл на престол новый царь и методы он будет использовать точно такие же. Такие понятия, как «революция», «смена государственного устройства» и «власть народа», в их реалиях неприменимы и непонятны.

— Я бы не хотел, чтобы наши отношения строились на такой неплодородной почве… — сказал на это Немиров.

— Я тебя понял, — кивнул Касим.

*27 декабря 1922 года*

— М-м-м, м-м-мать… — процедил Леонид и приложил к голове тряпку со льдом. — Повтори-ка, что сказал. Только потише и помедленнее.

— Мы. Заключили. Сделку, — членораздельно сообщил ему Гарри МакАлистер, глава его юридического отдела. — Полторы тысячи К-1 в Великобританию.

— То есть, ты обработал этого Тренчарда, как я и велел, так? — восстановил картину событий Курчевский.

— Да, я не слезал с его ушей весь вечер, — улыбнулся Гарри. — Ты всё верно прочувствовал — Королевские ВВС очень нуждались в нашем самолёте, но никак не могли принять решение. И ещё важный момент — первые пятьсот единиц должны быть последней модели, а ещё тысяча — те, что мы сейчас разрабатываем для Армии США.

— Было бы странно, будь иначе, — болезненно усмехнулся Леонид.

Рождество прошло очень ярко и очень хорошо ему запомнилось. Но за всё надо платить.

Сейчас у него жутко болела голова, во рту будто кошка сдохла, а всё тело ломит — похмелье во всей красе…

— Ладно, получат они тысячу новых К-1, — произнёс Курчевский. — Надеюсь, документально всё закрепили?

— Само собой, — кивнул МакАлистер.

Новая версия самолёта К-1 предусматривает вооружение его двумя новенькими пулемётами М1921 Браунинг и двумя чуть менее новенькими М1919 Браунинг.

Причина вооружения самолёта более мощными пулемётами была связана с опытом боевых действий в Маньчжурии. Анализ повреждений французских К-1 показал, что пулевые калибры работают против самолётов из корч-древесины очень плохо.

Как и обычно, корч-древесина пробивается насквозь, но, в отличие от обычной древесины, она имеет совсем другую плотность и внутреннюю структуру, поэтому не разрывается в клочья.

Около 87% попаданий пулями калибра 7,62 миллиметра не причинили самолётам критических повреждений, поэтому единственное решение, которое может помочь им в уничтожении себе подобных — наращивание калибра.

С Джоном Браунингом проблем не возникло — подписан договор о сотрудничестве и сформирована совместная инженерная группа, которая занимается вопросами оптимальной установки нового пулемёта в крыло.

Сейчас конструкторы Курчевского решают одну проблему — из-за увеличившихся размеров пулемёта система складывания крыла требует очень серьёзной переделки.

«Не предвидели», — подумал Леонид. — «А надо было предвидеть».

Его заверили, что ничего нерешаемого там нет и нужно лишь время, но это задержка, корректировка плана, а Курчевский такого не любит.

Успокаивало лишь то, что Джон Браунинг, очень заинтересованный в сотрудничестве, пообещал разработать специальный авиационный крупнокалиберный пулемёт, с утолщённым стволом воздушного охлаждения.

Нынешний М1921 Браунинг просто «раздели» — сняли водяной кожух, так как в небе проблем с охлаждением просто нет и быть не может. Но пробные стрельбы показали, что пулемёт очень сильно греется, что грозит неожиданными отказами.

— Ладно, оставь меня, — произнёс Леонид. — И держи это дело под пристальным контролем — если уж британцы берут наш самолёт…

К несчастью для британцев и остальных, в очень хорошо освещённых залах конструкторского бюро компании «K-Aircraft», уже разрабатывается истребитель К-2, причём сразу в двух видах — армейский и палубный, обязательно со складными крыльями.

Если к моменту его завершения всё пойдёт по плану, то подоспеет двигатель D-12, который сможет выдавать не менее 500 лошадиных сил при рабочем объёме 18,8 литров — над ним сейчас трудится почти четыре десятка конструкторов-двигателистов, из различных компаний.

Ныне несуществующий «Wright Aeronautical», к удивлению Леонида, не хранил никаких секретов в закромах — по двигателям они не просто не продвинулись, а сильно отставали от остальных…

Но у Курчевского и без того было где взять новые идеи для двигателей. Его конструкторские бюро разрабатывают сейчас сразу восемь разных двигателей, на которых испытывают новые решения — они ищут что-то новое и прорывное.

К-2, если предварительные расчёты верны, обязательно побьёт нынешние рекорды скорости, уже установленные какими-то там французами у себя в глубинке.

Целевой показатель — не менее 450 километров в час.

Это очень амбициозно, в Леониде сомневаются, вновь считают его безумцем, но он чувствует, что его компания может перепрыгнуть сразу через несколько ступенек.

Новый двигатель, маркированный как К-1690-R, обещают закончить в течение ближайших двух лет — это будет радиальный девятицилиндровый двигатель с воздушным охлаждением, выходная мощность которого должна составить не меньше 600 лошадиных сил с перспективой форсирования до 700–800 лошадиных сил.

Курчевский, которого многие считают пророком в области авиации, был практически уверен, что это и есть будущее.

Этот же радиальный двигатель он собирается установить на бомбардировщике К-21, который существует ещё только в виде чертежа. Предусмотрено сразу два крыльевых двигателя, которые помогут бомбардировщику брать с собой не менее восьмисот килограмм бомбовой нагрузки. Но это ещё непонятно, как будут идти дела с этим самолётом…

Основной фокус, конечно же, будет направлен на истребители. «K-Aircraft» силён именно этим, поэтому этим и нужно брать — остальное должно разрабатываться без ущерба для истребителей.

А планов у Курчевского очень много: он хочет К-31 — тяжёлый истребитель с двумя моторами, он хочет К-41 — летающую лодку, ему нужен К-51 — высотный самолёт-разведчик.

Центр желает, чтобы его компания разработала всё это в лучшем виде и обязательно протолкнула на вооружение Армии США.

Желание понятное — Центр пользуется уникальной возможностью «обкатать» технику за чужой счёт, а затем, если покажет себя хорошо, попробовать воспроизвести на месте.

США вряд ли станет врагом СССР в ближайшем будущем — доктрина Монро требует, чтобы Штаты держались подальше от Европы и не впутывались в её проблемы. Так что, инновационные идеи, которые берутся непонятно откуда, вполне можно «обкатывать» в Штатах, ведь вреда это никому не принесёт.

«Вреда…» — подумал Леонид и вытащил из маленького холодильника бутылку минералки.

Ему было неприятно, что именно его самолёты бомбили РККА в Маньчжурии. Это ни на что не повлияло, к сожалению французов и китайских милитаристов, но люди погибли…

Курчевский испытывал моральную ответственность за это. Он создал, пусть и не сам, тот самолёт, против которого оказались малоэффективны зенитные орудия. И в будущем он построит ещё более быстрый самолёт.

«Будет больше скорости, больше бомб, а пулемёты станут крупнокалиберными», — подумал он. — «А ведь ещё и фонарь сделаем побольше, чтобы лучше было видно, прицел усовершенствуем…»

На К-2 они впервые реализуют каркас из дюралюминия — пришло время отказаться от стали. Это сделает самолёт дороже, но военным нужна скорость и они готовы переплатить за неё.

В Маньчжурии стало известно, что очень быстрый самолёт почти неуязвим для зенитных орудий и все сбитые самолёты были сбиты почти что случайно.

Курчевский перевернул игру — он повысил скорость до трёхсот пятидесяти километров в час. Зенитная артиллерия ещё не адаптировалась к ней, но это вопрос времени — было очевидно, что прямо сейчас уже идёт разработка новых зенитных орудий.

В следующий раз он задаст новый стандарт скорости и зенитные орудия снова будут вынуждены догонять. И это тоже займёт время.

«Ну, куда всем остальным до меня?» — улыбнулся своей мысли Леонид. — «Они даже не догоняющие — они дышат вчерашней пылью из-под моих сапог».

*13 февраля 1923 года*

— Ну, всё, — изрёк Аркадий. — Отец.

— Поздравляю! — заулыбался Владимир Стырне. — И кто?

— Мальчик, — ответил Немиров.

— Имя уже выбрали? — спросил Стырне.

— Анатолием назовём, уже договорились с женой, — ответил Аркадий.

— В честь кого-то? — догадался Владимир.

— Да, был у меня когда-то друг… — вздохнул Немиров.

Он решил, что если сын, то в честь Анатолия Клевцова, с которым он встретил свою смерть.

«И он тоже там погиб…» — подумал Аркадий. — «В зоне радиоактивных осадков, без изоляции бронёй, выжить было нереально. Да и что это за жизнь, после ракет?..»

— Погиб? — снова проявил догадливость Владимир.

Немиров лишь с сожалением покивал.

— Жаль, — вздохнул Стырне. — В честь плохого человека детей не называют, а это значит, что человек был хороший. Вдвойне жаль.

— Да, жаль… — произнёс Аркадий. — Но не будем о грустном. Есть что-нибудь интересное о наших «друзьях» за речкой?

— «Друзья» за речкой, ха-ха? — усмехнулся Владимир. — А там небольшие перестановки — они организовали тактический штаб и прислали группу офицеров из Индии. В дополнение к силам басмачей можешь учитывать две роты стрелков-гуркхов.

— А куда смотрит Аманулла-хан? — спросил Немиров.

Эмир Аманулла-хан — это нынешний официальный правитель Афганистана, сын эмира Хабибуллы-хана. В конце февраля 1919 года он объявил о полной независимости Афганистана, что очень легко проглотили британцы. Они дали ему разрешение играть в независимость, но только при условии, что он не будет мешать им обстряпывать «кое-какие неджентльменские делишки» на советско-афганской границе.

Это точно не друг СССР, ведь английские условия он принял. Но он забыл, кто такие британцы и почему с ними очень трудно иметь общие дела…

То, что должно было быть просто «кое-какими неджентльменскими делишками», вылилось в прямое вмешательство в дела эмира, что тому очень не понравилось. Эмир недоволен тем, что англичане разводят смуту среди кланов — они это делают с целью недопущения усиления «кафиров».

— Молчит, — пожал плечами Владимир. — Видимо, его как-то урезонили.

— Мне такой ход событий очень не нравится, — произнёс Аркадий.

Нынешний эмир симпатизирует идеям младоафганцев, которые стремятся к скорейшему избавлению от пережитков феодализма и установлению капиталистических отношений. Среди них чиновники, купцы, помещики и офицеры — сосредоточены все они, преимущественно, вокруг и в самом Кабуле.

Являются они национал-патриотами, то есть, все эти пережитки будут устраняться с прицелом на возвышение своих конкретных племён и кланов, в ущерб остальным племенам и кланам.

«Но какие же они оторванные от реальности…» — подумал Немиров. — «Феодализм-то у них вокруг Кабула и на относительно цивилизованных территориях, а весь остальной Афганистан — это махровый родо-племенной строй…»

Даже Аркадий, никогда глубоко в Афганистан не заходивший, прекрасно знал это. Капиталистические реформы здесь, с наскока, с решительным натиском, обречены на провал. Впрочем, как и социалистические.

Единственное, что тут может сработать — постепенное и нежное введение всеобщего образования, мягкое, но настойчивое сглаживание межплеменных противоречий, безальтернативное, но непрямое уничтожение практики кровной мести, (3), а также устранение мулл и жрецов от власти над общинами.

С пуштунами будет сложнее всего. Главная проблема — они эффективны. Их родо-племенная система работает и ведёт их к успеху — они покорили Кафиристан почти полностью и успешно воевали против ограниченных сил британцев в предыдущих войнах.

Впрочем, даже пуштуны перспективны для взаимодействия, потому что нет такого народа «пуштуны». Есть Барекзай, Садозай, Нурзай, Токхи, Хотак, Гульхель, Андари, Ахмадзай, Шинвари — роды, говорящие на одном языке. Они разделены на две условные конфедерации — Дурани и Гильзаи, но это не всегда удерживает их от очередной кровной резни род на род. А ещё есть независимые пуштунские роды, которые не друзья никому из перечисленных.

Собственно, на этом и собирался сыграть Аркадий.

Касим уже очень сильно помог ему — он поговорил со старейшинами и те выделили своих учеников, которые до сих пор подробно и обстоятельно раскрывают специалистам Стырне все местные политические расклады.

Заводятся папки на важные племенные персоналии, роды, фиксируются все события, а также проясняются алгоритмы взаимодействия родов между собой.

«У пуштуна нет совести, есть только честь», — припомнил Немиров. — «Поэтому пуштун живёт по пуштунвалай, кодексу чести. Это тоже можно и нужно использовать».

Уничтожать пуштунов у Аркадия задачи не стоит. Его задача — объединить, примирить, обратить против басмачей и англичан. А потом, когда с этой задачей будет покончено, привести их к свету социализма. И последнее — задача минимум на два поколения.

— А кому понравится-то? — усмехнулся Владимир. — Скоро они настроят против нас несколько племён, из-за чего начнётся война пуштунов с кафирами и всем станет не до басмачей.

— Даже в таком случае не всё кончено, — усмехнулся Аркадий.

— Если будет война, то всё кончено, — не согласился Стырне.

— Я был здесь относительно недолго, но одно я понял точно — как и кафиры, пуштуны просто обожают деньги, — произнёс Немиров.

— Англичане предложат им в десять раз больше, чем сможем мы, — сразу же отверг идею Владимир.

— А ты думаешь, что они знают, как надо правильно заносить деньги? — заулыбался Аркадий. — Эх, тебе предстоит столько всего узнать об этом загадочном крае мира…

Примечания:

1 — Бара — с калашского языка это переводится как «старший брат», то есть, как и у многих народов того региона, очень уважительная форма обращения.

2 — Искандер Зулькарнайн — в эфире рубрика «Red, ты зачем мне всё это рассказываешь⁈» — это, если переводить прямо — «Александр, Обладатель двух рогов» или «Александр Двурогий». Двурогим Александра Филипповича начали называть не из-за того, что у него жена была шаболда, а потому что на монетах и статуях нашего Саню было принято изображать с рогами — как воплощение Зевса-Амона. Вообще, эта история с синкретизмом Зевса и Амона возникла в Египте, потому что ранняя версия Амона отвечала за небеса, его так и звали — сокрытый бог небес. Потом он, конечно, стал Амоном-Ра, то бишь, богом солнца, а дальше ты и сам знаешь. Но на раннем этапе священным животным Амона были баран и гусь. И тут кому-то пришла в голову замечательная идея, раз уж греки — это уже состоявшийся факт в Египте, то почему бы не объединить двоих схожих богов? От Зевса взяли бородатую физиономию, а с Амоном возникла закавыка… Он же был сокрытым богом неба, смекаешь? И тогда они вспомнили, что священное животное у него баран. Поэтому что? Правильно! Они прихерачили бараньи рога на голову Зевса, чтобы все всё сразу понимали. Гуся, видимо, трогать не стали… Хотя, я не буду сильно удивлён, существуй и интерпретация с гусиными крыльями, торчащими из головы Зевса, но мы её просто ещё не выкопали. Ладно, с этим разобрались. В общем-то, в ходе завоевательных походов нашего Санька, греко-македонская армия двигалась всё дальше на восток и новый культ, который оказался довольно-таки трендовым и живучим, получил распространение и на востоке. Например, в Бактриане, это такой исторический регион, на стыке современных Таджикистана, Узбекистана и Афганистана, между Гиндукушем и Ферганой, культ был довольно-таки силён — археология показывает много связанных находок. Только вот ещё при жизни Александра Филипповича началось отождествление его с Зевсом-Амоном, а после смерти начался полноценный культ личности — оказалось, что это не человек, это же ангел! Тьфу, ты. Оказалось, что наш Санёк — это бог, материальное воплощение Зевса-Амона, а тот, кто сомневается — посмотри, сколько земель он захватил и сколько персов перебил! На самом деле, Филиппыч всё прекрасно понимал и использовал религию как политический инструмент: за счёт того, что он бог на земле, причём ещё и два в одном, он заимел особый статус и у греков, и у покорённых народов, которые уважали греков и египтян. Собственно, так по всему цивилизованному и не очень миру разлетелись монеты с рогатым Саньком, статуи рогатого Сани и прочий мерчендайз — до сих пор выкапывают. А на территории Ближнего Востока фольклор вывел Зулькарнайна, Двурогого, который великий полководец, борющийся против сил зла и ведущий людей в рай.

3 — О кровной мести в контексте развития общества — древние римляне отказались от кровной мести задолго до нашей эры, впрочем, как и древние греки, а пришедшие им на смену варвары где-то в течение первых десяти веков после наступления нашей эры. На Руси кровную месть сменили денежной вирой как минимум в одиннадцатом веке нашей эры — но там нюансы, как именно она вошла в «Русскую правду», ведь мы не знаем, придумал ли её Ярослав Мудрый или она уже давно была, или вообще, он списал её у варягов-немцев. У кочевников, кстати, материальная компенсация за убийство могла появиться чуть ли не во времена гуннов, но никто не знает точно, когда именно — они что-то ничего не записывали. Первый дошедший до нас документ с куном, то есть, аналогом виры — «Яса Чингисхана». Но там тоже была явная фиксация уже существующего явления. В общем, непонятно — то ли никого не парило, то ли до нас не дошли бумажки… И такого рода смена кровной мести на материальную компенсацию была у всех народов — все через неё прошли. Это этап развития социума, присущий всем этносам, без исключения. Но некоторые народы ещё не прошли этот этап и сохраняют такое явление, как кровная месть, до сих пор. Например, пуштуны — но они, так-то, до сих пор живут при родо-племенном строе, поэтому всё с ними понятно. И эта самая кровная месть, точнее, её наличие или отсутствие, служит надёжным маркером нынешнего социально-правового развития конкретного общества. А эти младоафганцы, судя по результату их действий, оказались наивными прожектёрами, полезшими в родо-племенной мрак и там бесследно исчезнувшими.